<Провидение // Сочинения Державина: [в 9 т.] / с объясн. примеч. [и предисл.] Я. Грота. — СПб.: изд. Имп. Акад. Наук: в тип. Имп. Акад. Наук, 1864—1883. Т. 1: Стихотворения, ч. 1: [1770—1776 гг.]: с рис., найденными в рукописях, с портр. и снимками. — 1864. С. 564—569>
LXXX. ПРОВИДѢНIЕ[1].
__
Изъ сада, и зимой цвѣтуща,
Чертога вѣчныя весны,
// 564
Въ величествѣ земнаго бога,
Екатерина, кинувъ взглядъ
На златобисерное небо,
На синюю Неву стоящу,
Готовую пуститься въ Бельтъ,
И обозрѣвъ вокругъ Петрополь,
Улыбкою, веснѣ подобной,
Даритъ отраду всѣмъ и жизнь.
И видя, что вдали, въ томленьи
Со льдами бьется человѣкъ,
Всесильный перстъ къ нему простерши,
Велитъ его извлечь изъ волнъ.
Летятъ крылаты серафимы,
Усердьемъ пламенные слуги,
И волю божества творятъ:
Едва прошло одно мгновенье,
Уже изъ бездны водной, темной
Изъятъ, исторгнутъ, извлеченъ.
На твердомъ берегѣ гранитномъ
Простертъ полмертвый, блѣдный трупъ,
// 565
Убогимъ рубищемъ одѣтый;
На посинѣлыхъ смерть устахъ,
И еле слышится дыханье;
Но, Провидѣнiе и Благость!
Творите вы лишь чудеса.
Какъ отдыхаетъ злакъ отъ мраза,
Какъ изъ тумана всходитъ солнце,
Такъ возвращаете вы жизнь!
Ужъ теплота лiется въ жилахъ,
И внемлетъ ихъ бiенье врачъ;
Ужъ по челу и по ланитамъ
Проникъ багряный огнь, — и грудь,
Какъ ссѣдшая морская пѣна,
Зефиромъ зыблется и дышитъ,
Являя чувствiе и жизнь:
Въ лицѣ прекрасномъ, юномъ, нѣжномъ
Воскресли розы и лилеи,
И въ нихъ предстала дѣва намъ.
Ведутъ ее передъ чертоги,
И вопрошаютъ съ высоты[2]:
«Кто ты? зачѣмъ вдалась въ опасность»? —
Она отвѣтствуетъ, склоняясь
(Въ очахъ ея видна невинность):
// 566
«Чтобъ искупить залогъ священный,
Родительскiй послѣднiй даръ,
Я шла, на Бога уповая;
Я сира: мать, отецъ оставилъ»...
— «Но я тебя воспрiиму»,
Возвысила свой гласъ царица
И бросила свой свѣтлый взоръ.
Уже хитонъ, бѣлѣйшiй снѣга,
И ферязи драгiя ей
Несутъ, и на челѣ высокомъ
Златая лента возблистала,
Монистомъ грудь, — и въ даръ еще
Готовятъ ей богато вѣно[3];
Въ дверяхъ женихъ, и Смерть гдѣ злилась,
Тамъ торжествуетъ днесь Любовь.
О Провидѣнiе! коль чудны
И благи суть твои пути!
Кто звалъ императрицу съ трона
И не велѣлъ смирять ей царствъ[4] ?
Взнесенны удержать перуны,
Вѣсы остановить Ѳемиды
И, опустя правленья руль,
Въ часы работы черпать воздухъ,
// 567
Чтобъ дѣву спасть? — Ты, Провидѣнье!
Въ Твоей рукѣ сердца царей.
Ты возвратило мнѣ Плениру[5]:
Тебя, всезряще Око, чту.
Когда пути мои невинны,
Когда я сердцемъ, духомъ чистъ,
И соблюсти обѣтъ мой Богу
И вѣрность сохранить монарху
Дерзаю, — на извѣстный рокъ
Теку противъ стремленья бурна[6]:
Ты въ сѣни смертной мнѣ подпора;
А ты, Екатерина, щитъ.
О благодатная! коль можетъ
Творцу уподобляться тварь:
// 568
Всѣхъ болѣе имѣютъ право
Великiе на то цари,
Когда они съ своихъ престоловъ
Громами ужасаютъ злобу,
Блаженствами дождятъ благихъ,
Отъ смерти къ животу возводятъ.
И ты, днесь сироту ущедря,
Еще подобна Божеству.
// 569
[1] 31 марта 1794 года императрица, окончивъ обыкновенныя свои занятiя, вышла въ Эрмитажъ подышать весеннимъ воздухомъ и посмотрѣть на Неву, которая вскорѣ должна была вскрыться. Вдругъ она увидѣла вдали утопающаго человѣка: посланные на помощь люди вытащили изъ воды сироту Охтянку, которую съ трудомъ привели въ чувство. Державинъ написалъ на этотъ случай стихи Провидѣнiе, вѣроятно представленные Екатеринѣ. Листъ, на которомъ они тогда же были переписаны постороннею рукою, носитъ сдѣланную карандашомъ отмѣтку Н. А. Львова: «Если ты намѣренъ представить, такъ ужъ потрудись, завостри ихъ риѳмами». Стихи однакожъ остались бѣлые. Въ первомъ стихѣ поэтъ говоритъ о зимнемъ садѣ, находящемся въ Эрмитажѣ.
Они напечатаны въ изданiяхъ: 1798 г., стр. 280, съ означенiемъ въ заглавiи дня и года, къ которымъ относятся, и 1808, ч. I, XLVIII.
[2] И вопрошаютъ съ высоты.
Императрица, вышедши на балконъ, сама разговаривала со спасенной дѣвушкой. Та отвѣчала, что родители, умирая, ничего ей не оставили и только благословили ее образомъ, который она для погребенiя отца заложила. Въ великiй постъ она работала такъ прилежно, что вырученными деньгами хотѣла къ празднику выкупить образъ и съ этимъ намѣренiемъ, надѣясь на Бога, пустилась по льду, едва уже державшемуся (Об. Д.).
[3] Готовятъ ей богато вѣно.
Императрица, похваля ее за усердiе въ вѣрѣ и за любовь къ памяти родителей, тотчасъ приказала принести для нея новую одѣжду и прiискать ей между дворцовыми служителями жениха, потомъ тутъ же ее помолвила, снабдивъ деньгами и всѣмъ нужнымъ на свадьбу и на обзаведенiе (Об. Д.).
[4] И не велѣлъ смирятъ ей царствъ.
Въ то время готовилось въ Польшѣ возмущенiе противъ Россiи (Об. Д.).
[5] Ты возвратило мнѣ Плѣниру.
Первая жена Державина поправлялась тогда послѣ выдержанной ею опасной болѣзни (Об. Д.). Здоровье Екатерины Яковлевны очень пострадало отъ пребыванiя въ Тамбовѣ, гдѣ она нѣсколько разъ хворала лихорадкой. Вѣроятно, во время болѣзни, о которой Державинъ упоминаетъ въ этомъ примѣчанiи, онъ написалъ слѣдующее четырехстишiе на найденномъ нами въ бумагахъ его полулистѣ со счетомъ бѣлья, порученнаго Сенькѣ, 1-го марта 1794 г.:
Не знаю, отъ чего весь духъ мой унываетъ
И грудь мою тоска несносна разрываетъ;
Не знаю, чтò меня смущаетъ и мятетъ
И ни на часъ душѣ покою не даетъ.
[6] Дерзаю, — на извѣстный рокъ
Теку противъ стремленья бурна.
Державинъ, съ 1 января 1794 г. занимая, сверхъ должности сенатора, мѣсто президента коммерцъ-коллегiи пошелъ-было противъ таможенныхъ злоупотребленiй, не смотря на то, что имъ покровительствовали близкiе къ императрицѣ люди и что не могъ ожидать ничего инаго, кромѣ непрiятностей, чтò и случилось (Об. Д.).