На Радищева

[1]        Дѣло идетъ о книгѣ Радищева (род. 1749 г., ум. 1802) Путешествіе изъ Петербурга въ Москву, появившейся въ Петербургѣ лѣтомъ 1790 года и напечатанной, по собственному его показанію, въ домашней его типографіи. Извѣстно, что она содержала осужденіе существовавшаго въ Россіи порядка вещей, особенно крѣпостнаго права, была отобрана и истреблена по повелѣнію государыни, а авторъ ея преданъ суду и сосланъ въ Сибирь, откуда возвращенъ уже императоромъ Павломъ съ позволеніемъ жить въ деревнѣ. При изданіи своей книги онъ служилъ въ коммерцъ-коллегіи подъ главнымъ начальствомъ графа Александра Романовича Воронцова и пользовался особеннымъ его покровительствомъ (Memoirs of the princess Dashkaw, т. I, стр. 358). Императоръ Александръ I, по вступленіи на престолъ, опредѣлилъ его членомъ коммиссіи составленія законовъ; но вскорѣ послѣ того онъ въ припадкѣ ипохондріи отравилъ себя. Главный матеріалъ для его біографіи, статья г. Корсунова, А. Н. Радищевъ, написанная по разсказамъ сына покойнаго, съ Приложеніемъ П. А. Радищева и примѣчаніями М. Н. Лонгинова, — въ Русск. Вѣстникѣ 1858 г., № 23. Сверхъ исчисленныхъ тамъ статей о томъ же лицѣ см. въ Библіогр. Зап. 1858 г., № 23, сообщенныя княземъ Н. Голицынымъ Современныя извѣстія о Радищевѣ; также нашу замѣтку въ Извѣст. Отд. р. яз. и сл., т. IX, вып. 3, о русскихъ товарищахъ Радищева въ лейпцигскомъ университетѣ.

         Подобно большей части современниковъ Державина, Радищевъ питалъ глубокое уваженіе къ пѣвцу Фелицы (см. Томъ I, стр. 132).

         Въ письмѣ Каменева (род. 1772, ум. 1803) къ Москотильникову отъ 14 іюня 1802 года, изъ Москвы, находится слѣдующее мѣсто: «Скоро отправлюсь я въ резиденцію царя добраго; хотя въ ней и нѣтъ его, но я вижу радость столицы при возвращеніи его. Поѣду по тѣмъ станціямъ, гдѣ идеально блуждалъ Р….. (Радищевъ) и мечталъ перомъ своимъ, въ желчи обмокнутымъ, давать уроки властямъ. Сказываютъ, что сочинитель Водопада надписалъ еще на манускриптѣ его Путешествія».... За этимъ приведены напечатанные въ текстѣ нашемъ стихи (см. въ изданномъ гр. Соллогубомъ 1845 г. сборникѣ Вчера и Сегодня, кн. I. статью г. Второва Г. П. Каменевъ, стр. 63).

         Очевидно, что Каменевъ зналъ эти стихи наизусть и что молва приписывала ихъ Державину; но какъ могъ поэтъ написать ихъ на манускриптѣ книги Радищева, который до напечатанія ея конечно никому не сообщалъ своего Путешествія? Преданіе подтверждаетъ однакожъ, что Р., по изданіи книги, отправилъ экземпляръ ея, въ числѣ другихъ лицъ, къ Державину. Слухъ о томъ дошелъ и до Пушкина (см. его статью: Александръ Радищевъ въ изданіи г. Анненкова, т. VII, стр. 54). Сынъ Радищева въ Русск. Вѣстникѣ прибавляетъ, что Державинъ поднесъ императрицѣ присланный ему экземпляръ, отмѣтивъ карандашемъ всѣ важнѣйшія мѣста. «Это разсказывалъ», прибавляетъ онъ, «самъ Радищевъ». Путешествіе изъ Петербурга въ Москву появилось, какъ видно изъ Записокъ Храповицкаго, въ іюнѣ 1790 года. Тогда Державинъ еще не служилъ при императрицѣ; еслибъ онъ поднесъ ей свой экземпляръ книги Радищева, то конечно это сдѣлалось бы не иначе какъ при посредствѣ или, по крайней мѣрѣ, съ вѣдома Храповицкаго, который не преминулъ бы упомянуть о томъ въ своихъ Запискахъ, тѣмъ болѣе, что онъ былъ друженъ съ Радищевымъ (см. статью Русск. Вѣстн., стр. 403). Притомъ экземпляръ этотъ былъ бы переданъ въ эрмитажную библіотеку и оказался бы въ ней вмѣстѣ со многими другими поднесенными императрицѣ книгами, которыя, какъ и вообще эрмитажная библіотека, поступили недавно въ здѣшнюю публичную библіотеку; но такого экземпляра сочиненія Радищева не отыскалось. Преданіе остается сомнительнымъ: тутъ и собственное свидѣтельство Радищева, вскорѣ по выходѣ книги арестованнаго и сосланнаго, не можетъ служить полнымъ доказательствомъ справедливости факта, основаннаго только на слухѣ. Такъ же точно и для рѣшенія вопроса, кто авторъ эпиграммы на Радищева, мы не имѣемъ ничего, кромѣ преданія, записаннаго Каменевымъ. Въ складѣ стиховъ не видно ни одной изъ собственно Державинскихъ особенностей. Невѣроятно, чтобы Державинъ такъ рѣзко возсталъ противъ гр. Воронцова, которому онъ былъ обязанъ и который, какъ не могло не быть ему извѣстнымъ, поддерживалъ Радищева. Единственной опорой преданію остается только то, что Державинъ, по своему образу мыслей, могъ быть авторомъ этого четырестишія.