XX. ЯГНЕНОКЪ И ВОЛКЪ[1].
______
Паслися на лугу пастушкою овечки.
Пастухъ тутъ былъ, иль нѣтъ, не знаю; можетъ, спалъ.
Ягненокъ маленькій,
Отъ стада, оплошавъ, нечаянно отсталъ
И захотѣлъ воды испить изъ чистой рѣчки,
До этого теперь мнѣ дѣла нѣту[2],
А я склоняю мысль на эту только мѣту,
Къ тому же ручейку, — къ вершинѣ только ближе, —
// С. 565
Шасть гладный Волкъ изъ за-куста 15.
И, пламенный свой взглядъ по рѣчкѣ кинувъ ниже,
Увидѣлъ, что одинъ Ягненокъ воду пьетъ[3],
И пастуха съ нимъ нѣтъ,
Къ его великому несчастью!
Волкъ ощетинился и жадной крови пастью 20.
Барашку онъ сказалъ:
«Какъ ты дерзнулъ, плутишка,
Молокососъ, овечій сынъ, мальчишка,
Одну со мною воду пить? —
На то она 25.
Сотворена,
Барашекъ отвѣчалъ,
Чтобъ всѣхъ поить!
«Да ты стоишь меня, самъ видишь, ближе къ устью,
И воду всю легко мнѣ можешь помутить». 30.
Ягненокъ съ трепетомъ отвѣтствовалъ и грустью[4]:
Вода вверхъ токъ свой не стремитъ! –
Ты говоришь еще! — съ усмѣшкою Волкъ злою,
Зубами хлопая, взревѣлъ:
«Ты пилъ иль пить хотѣлъ, 35.
Мутилъ иль не мутилъ ты воду;
Но я твою породу
Издревле не терпѣлъ.
А пуще жъ мнѣ твоей ты нелюбъ бѣлизною,
И для того умри»... Волкъ на него напалъ 40.
И тотчасъ растерзалъ.
Къ какому бъ баснь сію привесть намъ лучше толку?
Къ барашку примѣнить — невинность, зависть — къ Волку.
______
// С. 566
[1] Всѣмъ извѣстный сюжетъ, разработанный сперва Эзопомъ (въ изд. Мартынова № 229), потомъ Федромъ (кн. I, б. 1), а у нихъ заимствованный Лафонтеномъ, (кн. I, б. 10), Сумароковымъ (кн. I, пр. 2) и Крыловымъ (кн. I, б. 13). Трудно опредѣлить, когда именно и по какому поводу Державинъ написалъ свою басню на ту же тему. Нельзя однакожъ оставить безъ вниманія, что басня Крылова Волкъ и Ягненокъ впервые явилась въ № 24 Драматическаго Вѣстника на 1808 годъ и что послѣ того въ Прибавленіи къ этому журналу (Др. В. того же года, ч. V) была напечатана статья Шишкова Сравненіе Сумарокова съ Лафонтеномъ, въ которой между прочимъ разбирается притча Волкъ и Ягненокъ. Мы думаемъ, что чтеніе Драм. Вѣстника, въ которомъ Державинъ участвовалъ, и подало ему мысль взяться за басню на тотъ же предметъ. Не даромъ у него встрѣчается и пастушка, о которой говорится у Сумарокова, и названіе плутишка въ рѣчи Волка къ Ягненку, чему также поданъ примѣръ этимъ писателемъ:
«Довольно ли тебѣ, плутишка, сей улики?»
Наконецъ и заключеніе разсказа у Сумарокова и у Державина почти одно и то же. Первый кончаетъ словами:
«А ты за то умри. Ягненка Волкъ терзаетъ».
Замѣтимъ, что въ рукописяхъ Державина окончаніе разсказа такъ не отдѣлано, что мы изъ многихъ поправокъ могли извлечь только сводную редакцію. Въ первоначальномъ же автографѣ послѣдній стихъ разсказа имѣлъ такую форму: «Ягненка бѣлаго Волкъ сѣрый растерзалъ». По всему этому намъ кажется вѣроятнымъ, что настоящая басня Державина относится къ 1808 или 1809 году.
[2] Но впрочемъ до того мнѣ, право, дѣла нѣту (Другая редакція).
[4] Ягненокъ проблеялъ со трепетомъ и грустью.