<Обитель Добрады // Сочинения Державина: [в 9 т.] / с объясн. примеч. [и предисл.] Я. Грота. — СПб.: изд. Имп. Акад. Наук: в тип. Имп. Акад. Наук, 1864—1883. Т. 2: Стихотворения, ч. 2: [1797—1808 гг.]: с рис., найденными в рукописях поэта. — 1865. С. 692—704>
CLXVI. ОБИТЕЛЬ ДОБРАДЫ[1].
__
Палемонъ.
Среди плетеныя, шиповыя ограды,
Подъ тѣнью липъ, дубовъ,
Между сиренгъ и розовыхъ кстовъ
// 692
Домъ благодатныя, неблазныя Добрады,
Богини всякаго добра,
Царицы тьмы щедротъ,
Въ полугорѣ стоитъ и вдаль чрезъ долъ съ высотъ
Блеститъ изъ мрамора столпами;
А пердъ ними, какъ сребра
Съ уступами гора,
Шумящiй водоскатъа, жемчужными струями
Сверкая, сыплется въ рѣку,
И прогоняетъ дѣвъ задумчивыхъ тоску. —
// 693
Здѣсь возвышается алтарь Творцу вселеннойб,
И обелисковъ рядъ несется къ небесамъ,
Царямъ,
Вождямъ,
Друзьямъ,
Вкругъ благовонiемъ вседневно окуренной;
А тутъ пестрѣются различные цвѣты,
Для вящшей сада красоты
Въ узорчатыхъ грядахъ,
Какъ будто на коврахъ,
Между извилистыхъ златыхъ тропинъ, песчаныхъ,
По коимъ ходитъ ликъ небесныхъ Валкъ избранныхъ[2].
На мѣстѣ семъ
Добрада въ обществѣ своемъ,
Во сельской простотѣ, но божеству приличной, —
Во знойный день,
Въ вечернiй часъ обычной,
Подъ солнцемъ рощи какъ кидаютъ длину тѣнь,
И отъ очей за нимъ черепокожна чуда[3],
Ползуща среди звѣздъ, не зрима ни откуда,
Алѣютъ воды, горы и лѣса.
И въ золотѣ горятъ багряномъ небеса;
Шумъ тварей тише становится,
И легкiй порхаетъ Зефиръ,
Рой насѣкомыхъ, чуть вдали жужжа, толпится,
И клонится къ дремотѣ мiръ, —
// 694
Возсѣвши на скамьѣ муравчатой, дернистой,
Богиня воздухъ черплетъ чистой
И смотритъ на свои утучнены стада,
Идущи тяжело съ мычаньемъ изъ долины;
Иль зритъ средь озера стекляныя равнины,
Какъ тихо тянется за лебедемъ бразда;
Иль слушаетъ, склоняясь, преливистыя трели,
Какъ изъ-за рощи къ ней
Доходятъ голоса пастушеской свирѣли;
Иль громкiй соловей
Какъ торжество своей
Любови страстной воспѣваетъ,
Отрывисто звучитъ,
За громомъ громъ катитъ
И всю себя внимаетъ природу[i] заставляетъ[4];
Потомъ же, утомясь,
Свой тише, тише гласъ
Какъ бы степенно ниспускаетъ
И, сладостно стеня, въ восторгѣ умолкаетъ.
А иногда молву
Вдругъ слышитъ по лѣсамъ богиня птицъ безгнѣздныхъ[5],
Какъ чадъ своихъ любезныхъ
Онѣ къ себѣ зовутъ: ау, ау, ау!
Отъ скучныхъ стоновъ сихъ склоняя свою главу,
Подъ часъ задумчиво сидитъ,
// 695
Молчитъ;
А эхо тожъ: ау, ау!
Безпрерывно повтряетъ,
Добрадѣ сердце раздираетъ.
Она вздыхаетъ,
Токъ слезный проливаетъ
И бывши бѣдствiя и Лизу вспоминаетъ[6],
Что въ майскiй свѣтлый, юный день
Недавно скрылася во смертну тѣнь,
Ея, отца и мать оставши въ печали;
Или груститъ,
Печальный кажетъ видъ,
Отсутственно изъ дали
Любезну дочь свою къ себѣ всечасно ждетъ
И заунывну пѣснь такъ про себя поетъ:
АРIЯ.
Богиней я слыву, —
Нейдутъ заботы прочь:
Тебя къ себѣ зову,
Приди, любезна дочь!
Ау, ау, ау!
Весна цвѣтитъ траву,
Зимы исчезла мочь:
Тебя къ себѣ зову,
Приди, любезна дочь!
Ау, ау, ау!
Но чувствъ какъ таковыхъ умильныхъ насладится,
Объемлетъ на одрѣ богиню сладкiй сонъ;
// 696
А Дажбогъ[7], сшедъ съ небесъ, къ ней стражемъ становится,
И осѣняетъ звѣздъ щитомъв.
Валкала ликъ[8] тогда подъ арфой тихострунной,
Какъ шепчущiй камышъ морской или ручей
Въ вѣтреноватый часъ, часъ лунной,
Отвсюду ей
Во слухъ гармонiю лiетъг,
Дреманье и покой, на вѣжды мглу ведетъ.
Хоръ.
О духи всемiрны!
Крылѣ вы эөирны
Прострите надъ ней;
Струися, ручей
Дремоты прiятной!
Душѣ благодатной,
Чистой во всемъ,
Зрися рай сномъ.
Дафнисъ.
Надъ злачнымъ садомъ симъ Добрады
Востока днесь златилась дверь:
Ужъ не предвѣстье ль то отрады?
Не возвратится ли къ ней дщерь
// 697
Изъ дальнихъ, чуждыхъ странъ, изъ области супруга?
Не скажешь ли о томъ, что Палемонъ, намъ ты?
Дафна.
Я, я скажу: моя подруга,
Здѣсь рвавшид на зарѣ цвѣты
На поясъ, на вѣнецъ, и какъ ихъ соплетала,
Тихонько на ушко,
Чтобъ не подслушалъ кто,
Мнѣ такъ шептала:
«Сегодня праздникъ у Добрады, —
Прiѣхала къ ней дочь.»
Я вмигъ украдкой прочь
Убѣгла отъ сестеръ,
Чтобы и мнѣ, въ ея примѣръ,
Украсить мой нарядъ и въ день такой прiятный,
Толь свѣтлый, милый, благодатный,
Усердья моего всѣхъ больше показать.
Какъ быдутъ дочь и мать
Себя взаимно обнимать
И сладку межъ собой жизнь вкушать!
Дафнисъ.
Какъ! ужъ прiѣхала къ намъ гостья ожиданна?
О радость сердцу несказанна!
О душъ ей преданныхъ восторгъ!
Здовову ли ее принесъ обратно Богъ?
Цвѣтетъ ли красота ея, цвѣла какъ прежде,
И вѣчно чтобъ съ ней жить, быть можемъ ли въ надеждѣ?
Палемонъ.
Какъ на отечество свое она глядитъ,
// 698
На мать, на братьевъ, сестръ? Въ бесѣдахъ говоритъ
Своимъ ли языкомъ?
Дафнисъ.
Спросила ли о комъ?
Узнала ли друзей и тѣ мѣста природы,
Гдѣ развивалися красы порфирородны
И улыбалась въ ней младенческа душа?
Дафна.
Все такъ же хороша:
Не разнится ни въ ччемъ весеннихъ дней съ зарею;
Съ середнею своей и младшею сестрою
Привѣтлива, скромна и ласкова ко всѣмъ;
Всечасно мать лобзаетъ;
А мать ее
Объемлетъ, къ сердцу прижимаетъ
И, на лицѣ явя веселiе свое,
Разлуку забываетъ.
Природа съ нихъ беретъ другой повсюду видъ,
И вкругъ торжественно сiяньемъ все блеститъ:
Тамъ горы, тамъ лѣса играютъ,
Тамъ рыбы вверхъ изъ водъ какъ бы взлетаютъ,
Сверкая перьями, чешуей[9];
Повсюду, словомъ, все восторгъ являетъ свой.
Прекрасны дѣвы хороводомъ
И пляшутъ и поютъ, ея живяся взоромъ.
АРIЯ.
О, какъ обитель
// 699
Добрады цвѣтетъ!
Всякiй въ ней житель
Блаженно живетъ,
Счастливо, прiятно,
Зритъ какъ обратно
Прибывшу къ ней дщерь. —
Намъ рай здѣсь тереь!
Палемонъ.
И о житьѣ она своемъ
За тридевять земель, заморскомъ, разсказала
Тебѣ и всѣмъ?
Дафна.
Подробно, все, съ начала
И даже до конца,
Какъ встрѣчена была отъ матери, отца,
Супруга своего и отъ всего народа;
И какъ отъ хоровода
Всѣхъ таамошнихъ какихъ-то Музъ
По тамошнему пѣтъ ей былъ усердный гимнъ.
Я вытвердить его успѣла наизусть,
И языкомъ своимъ,
Коль Дафнисъ согласится
Со мною потрудиться,
Всѣмъ сердцемъ порадѣть, —
То можемъ мы его вдвоемъ здѣсь и пропѣтье.
Дафнисъ.
Зачни лишь, Дафна; а я къ тебѣ пристану
И вторить стану.
// 700
ДУЭТЪ.
Дафна и Дафнисъ.
«Вейся, вейся, вѣтвь цвѣтуща[10],
Блескъ златымъ вѣнцомъ дающа,
Изъ чужаго небосклона
Принесена къ намъ на лоно!
И съ сладчайшими плодами
Зеленѣй всегда листами!»
ТРIО.
Палемонъ, Дафнисъ и Дафна.
«Вейся, вейся, вѣтвь цвѣтуща,
Къ небесамъ главу несуща!
И, дни бурные зимою,
Не касайтесь къ ней косою!»
Палемонъ.
Когда въ чужомъ ее такъ славили народѣ.
То стыдно будетъ намъ,
Коль въ собственномъ своемъ отечествѣ и родѣ
Мы воли не дадимъ сердцамъ
И, чувствъ своихъ къ отрадѣ.
Сегодня торжества не изъявимъ Добрадѣ.
Поди, о Дафнисъ!поскорѣй
И предъ алтарь ты къ ней
Сзови всѣхъ пастуховъ съ селенiевъ окружныхъ,
Участниковъ ея щедротъ,
Да въ восклицанiяхъ содружныхъ
// 701
Пускай и весь народъ
За здравiе Добрады,
За всѣхъ ея родныхъ
Творцу моленье льетъ
И восхищенныхъ чувствъ своихъ
Являетъ радость и прохлады.
Молитва народа.
О Боже! зри
Мольбы сердечны:
Съ выысотъ прости
Дни счастья вѣчны,
И всякихъ золъ
Избавь Добраду;
Царя, престолъ
Прими въ ограду
И насъ храни:
Дай свѣтлы дни.
Хоръ сиротъ.
Ты отъ смерти воскресила
И изъ праха насъ взяла,
Воспитала, воскормила,
Просвѣщенiе дала.
О Добрада благодатна!
Коль жизнь подданныхъ прiятна.
Гдѣ такъ царствуютъ цари!
Сирыхъ благодарность зри.
Хоръ дѣвицъ.
Ты нашъ разумъ озарила
И украсила нашъ нравъ;
Всѣмъ искусствамъ научила,
// 702
Вмѣсто матери намъ ставъ.
О Добрада благодатна!
Коль жизнь подданныхъ прiятна,
Гдѣ такъ царствуютъ цари!
Дѣвъ днесь благодарность зри.
Хоръ вдовъ.
Ты насъ дланiю покрыла.
Даровала намъ покой.
Жизнь несчастну прекратила
Щедрою твоей рукой.
О Добрада благодатна!
Коль жизнь подданныхъ прiятна,
Гдѣтакъ царствуютъ цари!
Вдовъ днесь благодарность зри.
Хоръ ремеслъ.
Ты искусствомъ надѣлила,
Намъ познанiя дала:
Прясть и ткать насъ научила,
Пользу общую ввела.
О Добрада благодатна!
Коль жизнь подданныхъ прiятна,
Гдѣ такъ царствуютъ цари!
Музъ днесь благодарность зри.
Хоръ общiй.
Ты намъ милости являешь
И щедротами даришь;
Всѣхъ ласкаешь, угощаешь,
По достоинствамъ насъ чтишь.
О Добрада благодатна!
Коль жизнь подданныхъ прiятна,
// 703
Гдѣ такъ царствуютъ цари!
Общу благодарность зриж.
Палемонъ.
Но зрите, какъ сiя божественна царица
Скромна и все добро лишь для добра творитъз;
Хотя сiяетъ всѣмъ, какъ бы небесъ зарница,
Но взоръ прозрачная тончица[11]
Ея, какъ легкiй облакъ, тмитъ,
Когда ей ароматъ съ полсвѣта душъ горитъ.
а …водопадъ… (1808).
б …Зиждителю вселенной.
в И звѣзднымъ стережетъ ее щитомъ.
г Вокругъ гармонiю лiетъ.
д Рвавъ днесь на зарѣ цвѣты.
е …его самъдругъ и здѣсь пропѣть.
ж Всѣхъ насъ благодарность зри.
з Скромна, не жаждетъ хвалъ, добро лишь для добра творитъ.
// 704
[1] Эта пьеса, имѣющая драматическую форму, по содержанiю своему принадлежитъ однакожъ вполнѣ къ лирическому роду и потому мы, слѣдуя примѣру самого Державина, помѣщаемъ ее между мелкими стихотворенiями. Она написано въ iюнѣ мѣсяцѣ по случаю ожиданiя въ Павловскѣ императрицею Марiей Өеодоровной изъ чужихъ краевъ дочери ея Марiи Павловны, супруги наслѣднаго принца, съ 1828 г. великаго герцога саксенъ-веймарскаго, Карла Фридриха (великая княгиня родилась 1786 г., вступила въ бракъ 1804, овдовѣла 1853, скончалась 1859). Добрада (Марiя Өеодоровна) — имя доброй волшебницы, встрѣчающееся въ Русскихъ сказкахъ Чулкова (см. выше стр. 529); но, какъ показано будетъ ниже, Державинъ подъ этимъ именемъ разумѣлъ богиню. — Примѣры подобныхъ пьесъ въ дiалогической формѣ Державинъ могъ видѣть между прочимъ у Рамлера, котораго пьеса: «Das Fest des Daphnis und der Daphne» вѣроятно послужила ему образцомъ для его Новоселья молодыхъ (Томъ I, стр. 685). Между разговаривающимимъ есть у Рамлера и Филемонъ, котораго подобiе въ Обители Добрады является подъ именемъ Палемона.*.
Пьеса открывается картиною извѣстной части прекраснаго сада въ Павловскѣ, любимомъ мѣстопребыванiи Марiи Өеодоровны. Подъ рѣкою, въ которую льется водоскатъ, разумѣется Славянка, воспѣтая впослѣдствiи (1816) Жуковскiмъ.
Въ 4-мъ стихѣ Державинъ позволилъ себѣ прилагательное благодатная и неблазная, желая показать, что они могутъ быть употребляемы не въ одномъ священномъ смыслѣ, и тѣмъ подкрѣпить мнѣнiе Шишкова,
Высказанное имъ въ россiйской академiи при пересмотрѣ словаря ея, но встрѣтившее много противорѣчiй, особенно со стороны духовныхъ членовъ академiи, такъ что изъ споровъ по этому поводу возникла даже переписка; однакожъ цензура пропустила стихъ Державина безъ всякаго земѣчанiя (Об. Д.).
Обитель Добрады была напечатана въ Русск. Вѣстникѣ за ноябрь 1808 г. (ч. IV, стр. 212) съ такимъ въ концѣ примѣчанiемъ С. Глинки: «Издатель Русск. Вѣстн. благодаритъ почтенную особу за сообщенiе изъ Петербурга сей лирической драмы. Хотя знаменитый сичинитель не подписалъ своего имени, но читатели легко отгадаютъ оное по кисти пламенной и живописной». Къ заглавiю были прибавлены слова: «Пастушеская мелодрама съ реццитативомъ и хорами, по случаю прiѣзда» и проч. Передъ текстомъ исчислены дѣйствующiя лица: «Палемонъ, Дафнисъ, Дафна, народъ», и далѣе замѣчено» «Дѣйствiе въ обители Добрады. Садъ, украшенный пирамидами и цвѣтниками; въ перспективѣ водоскатъ, текущiй въ рѣку». Имя Добрады такъ объяснено въ выноскѣ: «Богиня древнихъ сѣверныхъ славянскихъ народовъ». Къ нѣкоторымъ стихамъ сдѣланы самимъ поэтомъ примѣчанiя, которыя потомъ перенесены имъ и въ Объясненiя.
Въ второй разъ Обитель Добрады напечатана въ изд. 1808 г., ч. III, CXVI.
* Въ 1788 г. въ Москвѣ издана отдѣльно сказка: «Добрада, волшебница, или образъ доброжелательства ближнему, соч. А. Л.» Въ Вѣстникѣ Европы 1809 г., № 23, помѣщена повѣсть Три пояса, въ которой также является это лицо.
[2] …небесныхъ Валкъ — см. выше стр. 272.
[3] …черепокожна чуда…
Здѣсь разумѣется неебсный знакъ Рака, соотвѣтствующiй iюню мѣсяцу (Об. Д.).
[4] И всю себя внимать природу заставляетъ.
Ср. у Крылова: «Внимало все тогда
Любимцу и пѣвцу Авроры»,
и у самого Державина пьесы: Соловей (Томъ I, стр. 692) и Соловей во снѣ (Томъ II, стр. 126).
[5] …птицъ безгнѣздетныхъ.
«Кукушки собственныхъ гнѣздъ не имѣютъ» (Об. Д.). любопытныя подробности объ этой чертѣ быта кукушки можно найти въ Gespräche mit Göthe Эккермана, т. II.
[6] …и Лизу вспоминаетъ — покойную великую княжну Елисавету Александровну (см. выше стр. 605 и 689).
[7] А Дажбогъ…
Мы сохранили въ этомъ имени орөографiю Державина. Въ Краткомъ миөологiческомъ лексиконѣ Чулкова читаемъ: «Даждбогъ, или Дашуба (?), славянскiй кiевскiй богъ; почитали его богомъ подателемъ благъ и также еще богомъ багатства».
[8] Валкала ликъ…
Валгаллъ, рай Скандинавовъ (см. выше стр. 272 и 274).
[9] …Сверкая перьемъ, чешуей.
Рыба, скачущая изъ воды, — одна изъ любимыхъ картинъ Державина: ср. выше, между прочимъ, стр. 57, стихи: «По рдяну водъ стеклу мелькаютъ Вверхъ рыбы серебромъ» и 65: «Рыбы мечутся изъ водъ».
[10] Вейся, вейся. Вѣтвь цвѣтуща.
«Сiи два куплета — точный переводъ изъ кантаты Шиллеровой, пѣтой въ Веймарѣ при прiѣздѣ туда ея высочества» (Об. Д.). Въ собринiи сочиненiй Шиллера мы не нашли подобнаго стихотворенiя.
[11] Тончица — тонкое покрывало (Об. Д.), слово церковно-славянское, собственно: тонкая ткань.
[i] Къ примѣч. 4. Для родословной Крыловскаго Соловья не лишены интереса слѣдующіе, хотя и плохіе, стихи извѣстнаго Михайла Попова, который очевидно подражалъ въ нихъ описанію пѣнія соловья, находящемуся въ Риторикѣ Ломоносова и заимствованному изъ Плинія младшаго (см. Томъ І, стр. 693).
«Урчалъ, дробилъ, визжалъ, кудряво, густо, тонко,
Порывно, косно вдругъ, вдругъ томно, тяжко, звонко,
Стеналъ, хрипѣлъ, щелкалъ, скрыпѣлъ, тянулъ, вилялъ
И разностью такой людей и птицъ плѣнялъ».
(Притча Соловей въ Досугахъ М. Попова, Спб. 1772,
ч. І, стр. 30).