Персей и Андромеда

<Персей и Андромеда // Сочинения Державина: [в 9 т.] / с объясн. примеч. [и предисл.] Я. Грота. — СПб.: изд. Имп. Акад. Наук: в тип. Имп. Акад. Наук, 1864—1883. Т. 2: Стихотворения, ч. 2: [1797—1808 гг.]: с рис., найденными в рукописях поэта. — 1865. С. 612—617>

CXXXIX. ПЕРСЕЙ И АНДРОМЕДА[1].

___

Прикована цѣпьми къ утесистой скалѣ,

Огромной, каменной, досягшей тверди звѣздной,

Нахмуренной надъ бездной,

Средь яра рева волнъ, въ ночи, во тмѣ, во мглѣ,

Напасти Андромеда жертва.

По вѣтру распустя власы,

 

// 612

 

Трепещуща, блѣдна, чуть дышаща, полмертва,

Лишенная красы,

На небо тусклый взоръ вперяя, ломая персты,

Себѣ ждетъ скорой смерти;

Лiя потоки слезъ, въ рыданiи стенетъ

И тако вопiетъ:

 

«Ахъ! кто спасетъ несчастну?

Кто гибель отвратитъ?

Прогонитъ смерть ужасну,

Которая грозитъ?

 

«Чье мужество, чья сила,

Чрезъ мечъ и крѣпкiй лукъ,

Покой мнѣ возвратила

И оживила бъ духъ?

«Увы! мнѣ нѣтъ помоги,

Нажеждъ, отрады нѣтъ;

Прогнѣвалися боги;

Скрежеща, Рокъ идетъ.

 

«Чудовище… Ахъ! вскорѣ

Сверкнетъ зубовъ коса.

О горе мнѣ! о горѣ!

Избавьте, небеса!» —

 

Но небеса къ ея моленiю несклонны.

На скачущи вокругъ сѣдыя, шумны волны

Змѣями молнiи летя изъ мрачныхъ тучъ.

Жгутъ воздухъ, пламенемъ горючъ,

И рдянымъ заревомъ понтъ синiй обагряютъ;

За громомъ громы ударяютъ,

Освѣчивая въ тмѣ бездонну ада дверь,

Изъ коей дивiй волъ, илъ преисподнiй звѣрь.

Стальночешуйчатый, крылатый,

 

// 613

 

Сернокогтистый, двурогатый,

Съ наполненнымъ зубовъ-ножей, разверзтымъ ртомъ,

Стоящимъ на хребтѣ щетиннымъ тростникомъ,

Съ горящими, какъ угль, кровавыми глазами,

Отъ коихъ по водамъ огнь стелется струями,

Между раздавшихся воспѣненныхъ валовъ,

Какъ островъ между стѣнъ, межь синихъ льда бугровъ

Возсталъ, плыветъ, на брегъ заноситъ лапы мшисты,

Колеблетъ холмъ кремнистый

Прикосновенiемъ однимъ.

Прочь ропщущи бѣгутъ гнетомы волны имъ.

 

Печальная стран

Вокругъ молчитъ;

Изъ облаковъ луна

Чуть-чуть глядитъ,

Чуть дышатъ вѣтерки.

Чуть слышенъ стонъ

Царевненой тоскт

Сквозь смертный сьтонъ;

Никто ей не дерзаетъ

Защитой быть:

Чудовище зiяетъ,

Идетъ сглотить.

 

Но внемлетъ плачъ и стонъ Зевесъ

Вездѣ безъ помощи несчастныхъ.

Вскрылъ вѣжди онъ очесъ

И всемогущiй скиптръ судебъ всевластныхъ

Подъялъ. — И се герой

Съ Олимпа на конѣ крылатомъ,

Какъ облако, блестяще златомъ,

Летитъ на долъ, на бой,

Избавить страждущую дѣву.

 

// 614

 

Уже не внемлетъ онъ его гортани реву,

Ни свисту бурныхъ крылъ, ни зареву очей,

Ни ужасу роговъ, ни остротѣ когтей,

Ни жалу, издали смертельный ядъ точащу,

Все въ трепетъ приводящу;

Но свѣтлы звѣзды какъ чрезъ сине небо рѣя,

Такъ стрѣлы быстрыя, копье стремитъ на змѣя.

 

Частая сѣча меча

Сильна могуща плеча,

Стали о плиты стуча,

Ночью блеща, какъ свѣча,

Эхо за эхами мча,

Гулы сугубитъ, звуча.

 

Ужъ чувствуетъ драконъ, что силъ его превыше

Небесна воя мочь:

Онъ становится будто тише

И удаляется коварно прочь;

Но. Кольцами склубясь, вдругъ съ яростiю злою,

О безны опершись изгибистымъ хвостомъ,

До звѣздъ возставъ, какъ дцбъ, вѣтвистою главою,

Онъ сердце раздробить рогатымъ адскимъ лбомъ

У витязя мечтаетъ;

Бросается, — и вспять отъ молнiй упадаетъ

Священнаго меча,

Чуть движа по землѣ свой трупъ, въ крови влача.

Отъ воя звѣря вкругъ вздрогнули черны враны,

Шумитъ ихъ въ дебряхъ крикъ: сокрыло море раны,

Но чермна кровь его по пѣннымъ водъ буграмъ,

Какъ рдяный блескъ видна пожара по снѣгамъ.

 

Вздохи и стоны царевны

Сердца ужъ больше не жмутъ;

 

// 615

 

Трубятъ Тритоны, Сирены,

Музы и Нимфы поютъ;

Вольность поютъ Андромеды,

Храбрость Персея гласятъ;

Плескъ ихъ и звукъ про побѣды

Холмы и долы твердятъ:

«Побѣда! побѣда!

Жива Андромеда!

Живи, о Персей,

Вѣкъ славой твоей!» —

 

Не зримъ ли образа въ Европѣ Андромеды,

Во Россѣ бранный духъ, Персея славны слѣды,

Въ Губителѣ мы баснь живаго Саламандра[2],

Ненасытима кровью?

Во плоти божества — могуща Александра?

Полнъ милосердiемъ, къ отечеству любовью,

Онъ рекъ: «Когда еще слодѣю попущу,

Я царства моего пространна не сыщу,

И честолюбiю вселенной не достанетъ.

Лети, Орелъ! да громъ мой грянетъ!» —

 

Грянулъ межъ Бельта заливовъ,

Вислы и Шпреи бреговъ:

Галлы средь жаркихъ порывовъ

Зрѣлы, духъ Русскихъ каковъ!

Знайте, языки, страшна колосса:

Съ нами Богъ, съ нами, — чтите всѣ Росса!

 

// 616

 

Весело Россъ проливаетъ

Кровь за законъ и царя;

Страха въ бою онъ не знаетъ,

Къ нимъ лишь любовью горя.

Знаете, языки, страшна колосса:

Съ нами Богъ, съ нами, — чтите всѣ Росса!

 

Росъ добродѣтель и славу

Чтитъ лишь наградой своей,

Трудъ и походы въ забаву;

Ищетъ побѣдъ иль смертей.

Знайте, языки, страшна колосса:

Съ нами Богъ, съ нами, — чтите всѣ Росса!

 

Жизнь тѣхъ прославимъ полезну,

Кто суть отчизны щитомъ:

Слава монарху любезну!

Слава тебѣ, Бенингсонъ!

Знайте, языки, страшна колосса:

Съ нами Богъ, съ нами, — чтите всѣ Росса!

 

Повѣся шлемъ на мечъ[3], имъ въ землю водруженной,

Предъ воинства лицомъ хвалу Творцу вселенной,

Колѣни преклоняя, съ простертьемъ рукъ, воспѣлъ

На мѣстѣ брани вождь: — въ Россiи громъ взгремѣъ!

 

// 617