Эродий над гробом праведницы

[1] Написано (3 марта) на преждевременную кончину молодой и прекрасной великой княгини Александры Павловны. О бракѣ ея съ эрцгерцогомъ Iосифомъ, палатиномъ венгерскимъ, см. выше стр. 301. городъ Офенъ сдѣлался ея мѣстопребыванiемъ; своею кротостью, человѣколюбiемъ, простотою обращенiя, наконецъ прелестью всего существа своего русская царевна вскорѣ снискала на чужбинѣ всеобщую народную любовь. Но это-то самое и поставило ее въ невыносимое положенiе, возбудивъ противъ нея ненависть вѣнскаго двора и особенно супруги Франца II, завистливой, коварной, исполненной религiознаго фанатизма Терезы. Ни горячая любовь добраго и просвѣщеннаго мужа, ни высокiй санъ его не могли оградить ее отъ преслѣдованiй вражды и отъ горькихъ униженiй. Находясь въ Вѣнѣ, незадолго передъ роковымъ для нея разрѣшенiемъ отъ бремени, она помѣщена была въ уединенномъ домикѣ въ углу шенбруннскаго сада и терпѣла лишенiя даже въ столѣ своемъ, такъ что духовникъ ея, отецъ Самборскiй*, самъ приносилъ ей съ рынка рыбу, которую ей потомъ готовила дочь его. Младенецъ, родившiйся вскорѣ послѣ возвращенiя Александры Павловны въ Офенъ, прожилъ только нѣсколько часовъ, а черезъ девять дней скончалась и сама великая княгиня, къ глубокой скрби своего супруга и всего венгерскаго народа. Какъ обыкновенно бываетъ въ такихъ случаяхъ, эта неожиданная смерть возбудила множество тольковъ: ее приписывали разнымъ причинамъ; особенно распространилась молва объ отравѣ. Время не разъяснило тайны: при нѣжномъ сложенiи молодой палатины, при вынесенныхъ ею огорченiяхъ, ее легко могла постигнуть и естественная смерть. Но ненависть къ русскому имени и изувѣрство не успокоились и послѣ того. Великую княгиню задумали похоронить при участiи римскаго духовенства; когда же Самброскiй воспротивился тому, хотѣли перевести ея тѣло ночью, безъ всякихъ почестей. Самброскiй назначалъ для ея останковъ мѣсто въ саду, подаренномъ ей палатиномъ; вѣнскiй дворъ напротивъ предлагалъ помѣстить ея прахъ подъ капуцинскою церковью въ смрадномъ погребѣ, куда входъ былъ съ площади, на которой бабы продавали лукъ, чеснокъ и всякую зелень. Самброскiй не допустилъ и этого, и окончательно мѣстомъ погребенiя избрана была недавно купленная деревня въ двухъ нѣмецкихъ миляхъ отъ Офена, здѣсь положили построить православную церковь надъ гробомъ палатины; для этого вѣнскiй оберъгофмейстеръ опять указывалъ мѣсто между винными погребами; но прибывшiй въ Офенъ русскiй министръ Муравьевъ-Апостолъ настоялъ, чтобы церковь была на открытомъ и чистомъ мѣстѣ. Нерасположенный къ Россiи архитекторъ построилъ ее не такъ, какъ слѣовало по проекту, утвержденному нашимъ дворомъ, а въ видѣ надгробной пирамиды столь тѣсной внутри, что богослуженiе съ трудомъ могло совершаться. Тѣмъ не менѣе, только что этотъ небольшой храмъ былъ освященъ въ присутствiи палатина и большаго стеченiя народа, куда перенесено было тѣло великой княгини. Самброскiй насадилъ вокругъ церкви оливъ, лавровъ и миртовъ, и въ ней началъ служить избранный имъ преемникъ его, отецъ Николай Музовскiй, впослѣдствiи достигшiй высшаго священническаго сана (см. Записку Самборскаго въ газетѣ День 1862 г., № 37). Александра Павловна «родилась 29 iюля 1783, была обвѣнчана 19 октября 1799, умерла 16 марта 1801 г.**; въ замужествѣ прожила только 15 мѣсяцевъ, испытавъ такiя огорченiя, которыя могли бы сломить и всякую другую сильнѣйшую и болѣе приготовленную къ боорьбѣ натуру, нежели эту 17-тилѣтнюю женщину. — — Эта преждевременная смерть прекрасной женщины, такъ мало жившей и такъ много пострадавшей, произвела въ Россiи и въ Венгрiи самое тяжелое и грустное впечатлѣнiе. Благородное негодованiе къ австрiйской политикѣ, возбужденное въ нашемъ обществѣ обращенiемъ вѣнскаго кабинета съ Суворовымъ, спасителемъ Австрiи (см. выше стр. 292), ожило тогода у насъ съ новою силою. Стихотворенiе Державина Эродiй надъ гробомъ праведницы довольно живо передаетъ то сильное движенiе гнѣва и негодованiя, которое произвела въ русскомъ обществѣ вѣсть объ этой ранней смерти» (День, — Несколько предварительныхъ словъ, гдѣ выписаны и отрывки изъ настоящей оды). Почему поэтъ въ 1806 году воспользовался обстоятельствомъ, случившимся за пять лѣтъ назадъ, это легко понять, вспомнивъ отношенiя Россiи къ Австрiи во время борьбы съ Наполеономъ. Эродiй — аистъ, символъ благочестiя (см. Томъ I, стр. 238).

Стихотворенiе это было въ первый разъ напечатано въ изд. 1808 г., ч. II, LXII, гдѣ имена Венгръ, Сербъ, Александра, Моравiя и Музовскiй означены только начальными буквами; то же соблюдалось и въ прежнихъ посмертныхъ изданiяхъ.

* И такъ она разрѣшилась еще при жизни императора Павла — 4 марта, а скончалась уже по вступленiи на престолъ Александра I.

** О самборскомъ см. Дополнительныя примѣчанiя въ концѣ настоящаго тома.

[2] И волки съ агнцы не паслись.

Здѣсь разумѣются два народа: Австрiйцы — католики, и венгерскiе Славяне — православные; послѣднiе были преданы великой княгинѣ и маленькую церковь, чтобъ они не могли сбираться тутъ въ большомъ числѣ и не утверждались въ своей вѣрѣ (Об. Д.)

[3] Прочь, Фурья зависти, отъ гроба.

Державинъ, читавшiй въ подлинникѣ записку Самборскаго, намекаетъ тутъ на императрицу Терезу, которая, какъ онъ прибавляетъ (Об.), боялась, чтобъ императоръ Павелъ не сдѣлалъ палатина королемъ венгерскимъ. По словамъ Державина, Самборскiй думалъ, что Александра Павловна умерла отъ яда. Ө. Львовъ въ изданныхъ имъ Объясненiяхъ земѣнилъ это примѣчанiе другимъ, которое и попало въ День, какъ будто принадлежащее самому Державину.

[4] Былъ столь же твердъ, какъ въ ратномъ полѣ, —

Русскiе, которые въ плѣну у Наполеона отвѣчали ему мужественно и не оказали передъ нимъ робости (Об. Д.).

[5] Вы видѣли при Остерлицахъ.

Въ аустерлицкомъ сраженiи нельзя ни той, ни другой сторонѣ приписать совершенную побѣду, ибо еслибъ на слѣдующiй день корпусъ Эссена и другiе, бывшiе въ дѣйствiи, атаковали французовъ, то послѣднiе никакъ не могли бы спастись; но императоръ Александръ велѣлъ прекратить военныя дѣйствiя и возвратиться въ отечество (Об. Д.). Ср. выше, стр. 574, примѣч. 1 при одѣ Гласъ с-петербургскаго общества.

[6] Мы не забудемъ благодарность и проч.

Венгерцы оказывали Русскимъ всякое содѣйствiе и помогали намъ въ недостаткахъ и болѣзняхъ (Об. Д.).

[i] Къ примѣчанію. Протоіерей Андрей Аѳанасьевичъ Самборскій, род. въ 1733 году, болѣе сорока лѣтъ жизни провелъ на службѣ при миссіяхъ нашего двора въ чужихъ краяхъ. Онъ началъ это поприще въ Лондонѣ и здѣсь считалъ одною изъ своихъ первыхъ обязанностей помогать совѣтами и указаніями русскимъ путешественникамъ. Особенно старался онъ знакомить ихъ съ состояніемъ земледѣлія и мануфактуръ въ Англіи, отличаясь свѣдѣніями въ сельскомъ хозяйствѣ и фабричныхъ производствахъ. Въ 1781 году онъ, по избранію императрицы Екатерины ІІ, сопровождалъ въ путешествіи по Европѣ великаго князя Павла Петровича и супругу его, а въ 1785 былъ назначенъ законоучителемъ, наставникомъ въ англійскомъ языкѣ и духовникомъ къ великимъ князьямъ Александру и Константину Павловичамъ, и тогда-то вѣроятно устроилъ въ Александровскѣ, близъ Павловска, тотъ садъ съ храмомъ царевича Хлора, о которомъ мы уже упомянули въ І-мъ Томѣ (стр. 795)*; позднѣе онъ исполнялъ тѣ же обязанности при великихъ княжнахъ. Въ 1788 г. получилъ онъ мѣсто протоіерея при Софійскомъ соборѣ (подъ Царскимъ Селомъ).

Въ 1797 году онъ былъ избранъ въ члены экспедиціи государственной экономіи, опекунства иностранныхъ и сельского хозяйства, и ему поручено главное завѣдываніе школою земледѣлія, основанною близъ Царскаго Села на дорогѣ въ Павловскъ. Въ 1799 г., по случаю брака великой княжны Александры Павловны, Самборскій отправился въ качествѣ духовника ея въ Венгрію; по кончинѣ же молодой палатины, въ 1801 г., онъ возвратился въ Россію и остальные годы жизни провелъ въ Петербургѣ, переселяясь на лѣто въ Александровку, гдѣ и видѣли его воспитанники 1-го курса лицея; первый директоръ этого заведенія, В. Ѳ. Малиновскій, былъ женатъ на дочери его. Самборскій умеръ 82-хъ лѣтъ, 5 октября 1815 года, посреди многочисленнаго семейства, оставивъ по себѣ память человѣка съ высокимъ образованіемъ и истиннымъ благочестіемъ (Ephémérides russes, т. ІV, стр. 27, также Жизнь графа Сперанскаго, соч. барона Корфа, т. І, стр. 9, 67 и слѣдд.).

* Джунковскій, авторъ упомянутой тамъ поэмы: Александрова, былъ воспитанникъ Самборскаго; на французскій языкъ ее перевелъ Массонъ (см. его Mémoires, т. ІІ, стр. 106).

[ii] Въ Павловскѣ, поэтически-прекрасномъ мѣстопребываніи императрицы Маріи Ѳеодоровны, въ дворцовомъ саду, сооруженъ великой княгинѣ (1814 г.) памятникъ на томъ мѣстѣ, гдѣ прежде былъ отдѣльный для нея устроенный садикъ. Это замѣчательное произведеніе Мартоса описано Жуковскимъ въ его элегіи Славянка и въ особомъ къ ней примѣчаніи.