Г. Озерову на приписание Эдипа

[1] Это отвѣтъ на слѣдующее посвященiе, съ которымъ и издана трагедiя Эдипъ въ Аөинахъ, представленная въ первый разъ 23 ноября 1804 года: «Г. Р. Державину. Посвящая вамъ сiю трагедiю, я приношу мой даръ не тѣмъ достоинствамъ, кои возвели васъ на высокiя степени въ государствѣ. Пусть безпристрастное потомство судитъ ваши подвиги на службѣ отечества: авторъ Эдипа желалъ только принести дань удивленiя и восторга тому великому генiю, который явилъ себя единственнымъ соперникомъ Ломоносова и съ выспреннимъ паренiемъ Пиндара умѣлъ соединить философiю Горацiя и прелестную игривость Анакреона; который своимъ перомъ, смѣлымъ и животворнымъ, представилъ природу въ красотахъ ея и ужасѣ и царицу киргизъ-кайсацкой орды изобразилъ кистiю Рафаэля. Вдохновеннымъ пѣснямъ вашей музы, величчественнымъ какъ стройное теченiе вселенной, плѣнительнымъ какъ свѣтлый ключъ Гребеневскiй, быстрымъ, блистательнымъ какъ водопадъ Сунны, поучительнымъ какъ смерть, современница мiровъ, и безсмертнымъ какъ герои, предметы хвалы вашей, я обязанъ живейшими наслажденiями въ жизни; и, можетъ быть, сiянiю вашей славы буду обязанъ я спасенiемъ труда моего отъ мрака забвенiя. Для меня и то уже послужитъ достоинствомъ въ потомствѣ, когда скажутъ, что авторъ Эдипа умѣлъ почитать генiй Державина.»

О впечатлѣнiи, какое произвела на публику эта трагедiя при своемъ появленiи, можно судить между прочимъ по отзыву Жихарева (Зап. Соврем., стр. 160). Стихи Державина служатъ отголоскомъ общаго мнѣнiя. Были однакожъ люди, косо смотрѣвшiе на возникавшую славу молодаго трагика; впереди ихъ стоялъ Шишковъ, встрѣчавшiй недображелательно всякое новое дарованiе. Подъ его влiянiемъ скоро разстроились добрыя отношенiя обоихъ поэтовъ. Державинъ отзывался не совсѣмъ благоприiятно о произведенiяхъ Озерова; раздражительный Озеровъ* приписывалъ это зависти отъ безсилiя написать что-либо подобное. Державинъ, желая доказать противное, сталъ сочинять трагедiи. Такъ самъ онъ въ своихъ Объясненiяхъ откровенно сознаетъ первоначальную причину, побудившую его вступить на поприще драматической поэзiи.

Посланiе къ Озерову отправилъ онъ при слѣдующемъ письмѣ, найденномъ нами вчернѣ на оборотѣ рукописи этихъ стиховъ: «Извиняюсь, что умедлилъ я благодарить васъ за приписанiе мнѣ вашего Эдипа; причиною тому, что нѣкоторое общество прiятелей, предпрiявъ разсмотрѣть сiе творенiе, думало примѣтить несравненныя всѣ красоты его и нѣкоторыя погрѣшности: то и хотѣлъ оное сообщить вамъ при сихъ моихъ стихахъ, какъ знакъ истиннаго моего доброжелательства и признанiя изящнаго таланта вашего. Но поелику трудъ тотъ замѣшкался и не знаю, скоро ли кончится, то, предоставляя себѣ впредь послать къ вамъ оный, предпровождаю теперь изображенiе чувствъ моихъ.»

Сравнить эти строки съ глубоко-почтительнымъ письмомъ Озерова, мы легко поймемъ, что онъ, прождавъ долго отвѣта, не могъ быть доволенъ ими и что они положили начало охлажденiю между нимъ и Державинымъ.

Стихи Озерову были написаны 26 февр. Напеч. въ издъ. 1808 г., ч. II, LXI.

* «Чувствительность его сразила», сказалъ Жуковскiй объ Озеровѣ. Кстати, передадимъ здѣсь слышанное нами отъ покойнаго графа Блудова о кончинѣ нашего трагика, — его двоюродного брата. Озеровъ, уже въ чинѣ генералъ-маiора, служилъ совѣтникомъ въ лѣсномъ департаментѣ (по министерству финансовъ) и терпѣлъ большiя непрiятности отъ своего начальника, управлявшаго министерствомъ, государственнагго казначея Өедора Александровича Голубцова. Дѣло кончилось тѣмъ, что въ 1808 году Озеровъ былъ «уволенъ вовсе отъ службы», безъ всякой оговорки и безъ пенсiи. Онъ уѣхалъ въ деревню и тамъ, предавшись своему горю, впалъ въ умственное расстройство, въ которомъ и умеръ въ концѣ 1816 г. по словамъ гр. Блудова, Озеровъ родился въ одинъ годъ съ Наполеономъ I —1769.

[2] Софокла съ Оссiаномъ вдругъ и проч.

Изъ Оссiана взятъ сюжетъ Фингала; эту трагедiю Державинъ называаетъ Бардами.

[3] Но демственникъ ты, — т. е. пѣвецъ — отъ «демственнаго пѣниiя», введеннаго къ намъ изъ Грецiи (Об. Д.).