<Монумент милосердию // Сочинения Державина: [в 9 т.] / с объясн. примеч. [и предисл.] Я. Грота. — СПб.: изд. Имп. Акад. Наук: в тип. Имп. Акад. Наук, 1864—1883. Т. 2: Стихотворения, ч. 2: [1797—1808 гг.]: с рис., найденными в рукописях поэта. — 1865. С. 520—526>
CXIV. МОНУМЕНТЪ МИЛОСЕРДІЮ[1].
1805.
Блажени милостивiи, яко тiи помиловани будутъ.
(Матѳ. V, 7).
Слетаетъ съ неба лучъ въ полнощи,
На гробѣ теплится свѣча;
// 520
Благоухаютъ мирройа рощи,
Лiется съ горъ ручей журча,
Зефиры шепчутся съ цвѣтами,
Колеблется луна водами,
Чуть съ перепеломъ крастель въ ладъ
И соловей вдали мнѣ слышенъ:
// 521
Кому тутъ монументъ возвышенъ?
Миръ праху твоему, мужъ святъ!
Не праведника ль спятъ тутъ кости,
Который сердоболенъ былъ,
Изъ зѣва ослѣпленной злости
Исторгъ невинность и сразилъ
Чудовище, алкавше крови?
Далъ къ человѣчеству въ любови
Примѣръ — и жизнь его сберегъб.
Сiю вѣтвь миртову царица,
Какъ древле кротка голубица,
Законовъ принесла въ ковчегъ[2].
Но что по мраку за картина
Въ эѳирѣ развилася вкругъ?
Безмѣрна разныхъ лицъ долина,
Какъ звѣздъ, насѣялася вдругъ!
Тутъ, облеченное лучами
Явилось божество съ вѣсами
И, мечъ и вѣтвь держа рукой,
Рекло — гласъ громы повторили: —
«Блажени милостивы были:
Помилованы будутъ мной!»
Не страшный ль, грозный, неумытный,
Нелицемѣрный вижу судъв,
// 522
Предъ коимъ днешни, первобытны,
Отчетъ дать смертные идутъг?
Такъ! вижу я царей съ рабами:
Равно стоятъ передъ вѣсами,
Раскрытыд совѣсти лежатъ.
И се зрю: Петръ, Елисавета
Съ Екатериной въ блескѣ свѣта
Грядутъ съ улыбкой пальму взять[3].
Идутъ и обращаютъ взоры
На тѣхъ вельможъ, вождей, судей,
Бесѣды коихъ, разговоры,
Ко сожалѣнiюе людей,
На милосердье ихъ склоняли;
Которы имъ совѣтъ давали:
Тотъ казнь, тотъ пытки истребить,
Тотъ тайны расклепать затворы.
Наумовъ! и тебя въ ихъ хоры
Велѣла Милость помѣстить.
Почто жъ гремѣвшiеж столь браньми
Вожди за облакомъ стоятъ?
Лицо свое скрывая дланьми,
Глядѣть на лавры не хотятъ?
Почто вселенной побѣдитель,
// 523
Народовъ многихъ покоритель,
Отъ чашъ, наполненныхъ кровей,
Ему тѣнями подносимыхъ,
Съ стенанiемъ вокругъ ходимыхъ,
Отворотился, слыша: «Пей!»
«Пей, пейз! ты налилъ ихъ», вѣщали.
Увы! почто же на гробахъ
Вождей мы зданья созидали,
Коль память золъи тягчитъ ихъ прахъ?
Не глупости ли знакъ тщеславной
И самый мавзолей тотъ славной,
Который обагренъ въ крови?
У вѣчности свои суть правы.
Ахъ! такъ: Богъ истинныя славы —
Богъ милосердья и любви.
Прейдутъi куренiя святыни,
И дни и времена пройдутъ,
Разрушатся столпы, твердыни,
На царства царства упадутъ;
Поищутъ дивной пирамидык,
И не найдутъ, — а развѣ виды,
Иль мрачный въ ней звѣриный логъ.
Перунъ небесъ чему коснется, —
И мѣдь и мраморъ расплывется:
Противится гордынѣ Богъ.
// 524
Такъ, вѣтви кротости святыя[4],
Врата отверзшiя темницъл,
Прогнавшiя тѣнь Гарпьи злыя,
Спокоившiя вдовъ, дѣвицъ!
Что суть бичи предъ вами мiра,
Коль ваша свѣтлая порфира,
Какъ теплотворный лучъ весны,
Полсвѣта миромъ оживляетъ,
Наукъ цвѣтами украшаетъ?
Трiумфъ вашъ — неба вышины!
Но если злоба ополчится
Нарушить сладкiй нашъ покой;
Возставъ, Россiя окружитсям,
Какъ тучей, чадъ своихъ стѣной.
// 525
Богъ милости предъ ней предыдетъ:
Онъ выше облакъ воды вздыметън
И съ шумомъ ихъ со всѣхъ сторонъ
Громъ броситъ на чело возницы,
На всадника, на колесницы:
И гдѣ грозившiй Фараонъ[5]?
а …смирной… (1805).
Чуть льется съ горъ ручей, журча,
Жужукаетъ зефиръ съ цвѣтами,
Чуть зыблется луна водами,
Чуть крастель съ перепеломъ въ ладъ (1805).
б … — и человѣчество сберегъ.
в Нелицемѣрный это судъ.
г …придутъ.
д Открыты…
е На сожалѣнiе людей.
ж Почто жъ сiявшiе столь браньми.
з Да, пей…
i Пройдутъ…
к Поищутъ вѣчной пирамиды,
…какъ токмо виды,
…въ нихъ звѣриный логъ.
Чему могущество коснется.
л Но кто отверзъ врата темницъ,
Прогналъ и тѣни Гарпiй злыя,
Спокоилъ вдовъ, сиротъ, дѣвицъ,
Предъ тѣми чтò герои мiра?
И ваша свѣтлая порфира,
Когда, въ подобiе весны,
Россiю миромъ осѣняетъ,
Наукъ цвѣтами осыпаетъ.
м Россiя встанетъ, окружится.
н Онъ перстомъ воды, громы двинетъ.
Падутъ, шумя, со всѣхъ сторонъ
На всадниковъ, на колесницы,
На верхъ падутъ главы возницы:
И гдѣ тутъ гордый Фараонъ?
// 526
[1] Написано въ память покойнаго генералъ-маiора Егора Александровича Наумова, члена военной коллегiи. Будучи, въ чинѣ подполковника, главнымъ судьей въ с-петербуогской государственной конторѣ, онъ на практикѣ убѣдился, что часто люди слабые, изнемогая подъ тягостью мукъ, напрасно взводятъ на себя важныя преступленiя, тогда какъ злодѣи крѣпкаго сложенiя, знакомые сверхъ того съ прiемами для смягченiя мукъ, выносятъ иногда жесточайшiя истязанiя, не признаваясь въ своихъ винахъ. Наумовъ довелъ объ этомъ до свѣдѣнiя Екатерины ІІ, и она, не смотря на противодѣйствiе нѣкоторыхъ вельможъ, дала сперва секретный указъ, а потомъ и открытый законъ объ отмѣнѣ пытокъ и пристрастныхъ допросовъ. Признавая Наумова виновникомъ этого распоряженiя, Державинъ давно хотѣлъ передать потомству память его человѣколюбиваго подвига, но со дня на день отлагалъ исполненiе своей мысли, пока графъ Николай Петровичъ Румянцовъ, письмомъ отъ 24 февраля 1805 г., не исходатайствовалъ у государя разрѣшенiе, чтобъ при гробѣ отца его въ кiевской церкви, во время панихидъ, постоянно находилось по два отставныхъ штабъ-офицера, которые получали бы жалованье отъ потомковъ покойнаго (ср. подробности учрежденiя въ Словарѣ достоп. людей, М. 1836). Поэтъ, какъ онъ далѣе самъ объясняетъ, вздумалъ по этому поводу показать, одою въ честь Наумова, что такiе монументы милосердiя угоднѣе Богу, чѣмъ тѣ пышные памятники, которые удовлетворяютъ только людской гордости: послѣдняго рода монументъ уже прежде былъ поставленъ Румянцову, какъ государственному человѣку, императоромъ Павломъ въ Петербургѣ; но память его, какъ христiанина, можно бы лучше почтить благодѣянiями кроткими и чуждыми тщеславiя, какъ то: подачею милостыни, учрежденiемъ больницъ и т. п. (Об. Д.).
Ода эта была тогда же напечатана въ Сѣверн. Вѣстникѣ за апрѣль 1805 г. (№ VI, стр. 76) безъ подписи; потомъ въ изд. 1808 г. ч. ІІ, LIII, при чемъ имя Наумова было означено только началбною буквой, тогда какъ въ Сѣв. В. Оно было выставлено вполнѣ.
[2] Законовъ принесла въ ковчегъ
«Указъ, положенный въ ковчегъ законовъ, здѣсь уподобляется миртовой вѣтви, которую голубка принесла Ною въ ковчегъ, въ знакъ безопасности и спокойствiя» (Об. Д.).
[3] Грядутъ съ улыбкой пальму взять.
Елисавета уничтожила смертную казнь, Петръ ІІІ закрылъ тайную канцелярiю, а Екатерина ІІ нѣсколько разъ ограничивала пытку (Об. Д.).
[4] Такъ, вѣтви кротости —
т. е. потомки ознаменовавшихъ себя кротостiю и милосердiемъ. Императоръ Александръ въ первые годы своего царствованiя уничтожилъ самое названiе секретныхъ дѣлъ*, повелѣвъ даже дѣла по оскорбленiю Величества производить обыкновеннымъ уголовнымъ порядкомъ и отворить всѣ темницы, гдѣ содержались секретные узники, такъ что «нѣкоторые балагуры, будучи выпущены изъ Петропавловской крѣпости, написали на дверяхъ дома, гдѣ содержались: «Свободенъ отъ постоя». Императрица Марiя Ѳеодоровна основала многiя учрежденiя для содержанiя бѣдныхъ, вдовъ, сиротъ и для обученiя недостаточныхъ дѣвицъ (Об. Д.).
* Или вѣрнѣе, запретилъ употреблять самое названiе пытки. См. Полн. Собр. Зак., т. XXVI, № 20.022 (имен. ук. сенату 27 сент. 1801). Ср. выше стр. 345.
[5] И гдѣ грозившiй Фараонъ.
«Подъ Фараономъ разумѣется Наполеонъ» (Ключъ къ соч. Д., стр. 94). Ср. выше, стр. 470, замѣченное нами о томъ, какъ рано поэтъ предсказывалъ паденiе французскаго диктатора. Любопытно, что послѣ 1812 года Наполеонъ не разъ былъ представляемъ въ нашихъ народныхъ каррикатурахъ Фараономъ, утопающимъ въ Черномъ морѣ (см. между прочимъ Совр. Лѣтопись 1864, № 15, Празднества въ Москвѣ по случаю взятiя Парижа).