Оленину

[1] Посланiе это находится въ связи съ рисунками, которыми Оленинъ, по дружбѣ къ Державину, украсилъ рукопись его стихотворенiй. Въ І-мъ Томѣ нашего изданiя (стр. 337; см. тамъ же Предисловiе, стр. XXXII) уже было разсказано, что эту рукопись, вѣроятно въ началѣ нынѣшняго столѣтiя, поэтъ посылалъ въ Лондонъ для награвированiя виньетокъ; но такъ какъ онъ не сошелся въ цѣнѣ съ тамошними художниками, которые, по словамъ Остолопова (Ключъ, стр. 91), просили за эту работу 12000 руб., то Державинъ потребовалъ рукопись свою обратно. По возвращенiи ея оказалось, что въ ней недоставало одного рисунка. По этому поводу онъ и написалъ настоящее посланiе, прося въ немъ Оленина вновь нарисовать вырванную картинку. Просьба была, какъ кажется, исполнена: по крайней мѣрѣ въ новѣйшей рукописи мы находимъ передъ одою На взятiе Измаила виньетку, сдѣланную по той самой программѣ, которая изложена въ этихъ стихахъ.

Алексѣй Николаевичъ Оленинъ родился, вѣроятно, въ первые годы царствованiя Екатерины ІІ: въ 1774 онъ былъ записанъ въ пажескiй корпусъ пажемъ, а въ 1780 отправленъ въ Дрезденъ для обученiя «воинскимъ и словеснымъ наукамъ» въ тамошней артиллерiйской школѣ, гдѣ и пробылъ пять лѣтъ. Безъ сомнѣнiя, пребыванiе въ этомъ городѣ, гдѣ издавна поощрялись искусства, много способствовало къ развитiю въ Оленинѣ художественнаго направленiя. Выпущенный между тѣмъ изъ корпуса капитаномъ, онъ поступилъ въ артиллерiю; но уже въ 1795 году, въ чинѣ полковника, оставилъ военную службу и перешелъ на гражданское поприщѣ, гдѣ мы при Павлѣ І находимъ его сенатскимъ оберъ-прокуроромъ и директоромъ школы титулярныхъ юнкеровъ, учрежденной для образованiя юристовъ. Вскорѣ по вступленiи на престолъ Александра Оленинъ перешелъ экспедиторомъ въ канцелярiю государственнаго совѣта, и съ этихъ-то поръ начинается для него рядъ быстрыхъ успѣховъ: въ томъ же 1801 году онъ уже пожалованъ въ статсъ-секретари; въ 1802 онъ вмѣстѣ съ Сперанскимъ назначенъ для составленiя канцелярiи при министерствѣ внутреннихъ дѣлъ; въ 1803 — товарищемъ министра удѣловъ; въ 1808 — помощникомъ главнаго директора императорской публичной библiотеки (гр. А. С. Строганова), на мѣсто котораго онъ черезъ три года самъ поступилъ. Такимъ образомъ онъ, безпрестанно возвышаясь, получилъ, послѣ паденiя Сперанскаго, за отсутствiемъ Шишкова, важное порученiе править должность государственнаго секретаря. Но главная его дѣятельность въ послѣднiе годы жизни относилась къ академiи художествъ, которой онъ былъ болѣе 20-ти лѣтъ президентомъ. Пожалованный 1827 г. въ члены государственнаго совѣта, а въ 1830 въ дѣйствительные тайные совѣтники, онъ умеръ 17 апрѣля 1843 г. 78-и лѣтъ. Онъ былъ женатъ на Елисаветѣ Марковнѣ Полторацкой и отавилъ нѣсколько человѣкъ дѣтей, изъ которыхъ трое до сихъ поръ живы. Произнести рѣшительный судъ о степени значенiя Оленина для исторiи нашего образованiя теперь еще невозможно. Мненiя о немъ чрезвычайно разнообразны; но, избѣгая крайностей, можно кажется уже и въ настоящее время согласиться, что онъ сдѣлалъ болѣе, какъ любитель искусствъ и литературы, нежели какъ государственный человѣкъ. Его упрекаютъ, можетъ быть не совсѣмъ безъ основанiя, въ томъ, что онъ брался за слишкомъ многое. Чрезмѣрная любознательность, простиравшаяся между прочимъ на множество языковъ, не исключая даже еврейскаго, и на всѣ отрасли искусства, не позволяла ему сосредоточиться на одной какой-нибудь части: на это указываетъ длинный списокъ брошюръ о самыхъ разнородныхъ, частiю маловажныхъ предметахъ, которыя носятъ на себѣ имя Оленина. Съ другой стороны онъ безспорно заслуживаетъ благодарность соотечественниковъ за то поощренiе и покровительство, какое находили въ его домѣ русскiе литераторы и художники; имя Оленина и его Прiютина (близъ выборгской дороги) связано съ бiографiею Озерова, Гнѣдича, Крылова, Батюшкова и другихъ писателей. Еще въ молодости Оленинъ былъ однимъ изъ дѣятельныхъ членовъ литературнаго круга, къ которому принадлежали Державинъ, Львовъ, Капнистъ и проч. Вмѣстѣ съ Львовымъ онъ участвовалъ въ первомъ посмертномъ изданiи басенъ Хемницера (Спб., 1799). По отзыву, слашанному нами отъ покойнаго Востокова, Оленинъ оказалъ несомнѣнныя услуги русской археологiи: ему обязаны были К. М. Бороздинъ, А. И. Ермолаевъ и И. А. Ивановъ своимъ путешествiемъ въ южную Россiю, гдѣ они составили альбомъ древностей, находящiйся въ с-петербургской публичной библiотекѣ. Г. Солнцеву, говорятъ, Оленинъ подалъ первую мысль изданiя извѣстнаго его сочиненiя о русскихъ древностяхъ. Значенiе Оленина для нашего изданiя достаточно показано нами въ Предисловiи къ І-му Тому (стр. XXX): имя его встрѣчается при описанiи большей части виньетокъ, приложенныхъ къ вошедшимъ туда стихотворенiямъ.

Нѣкоторые утверждаютъ, будто самъ онъ не умѣлъ рисовать и что ему принадлежали только идеи, которыя выполнялись тремя жившими у него помощниками; но это мнѣнiе опровергаютъ лица, коротко знавшiя Оленина и свидѣтельствующiя, что хотя онъ дѣйствительно держалъ при себѣ помощниковъ, однакожъ и самъ рисовалъ карандашемъ и тушью. Въ одномъ примѣчанiи къ настоящей пьесѣ (Об.) и Державинъ такъ выражается о немъ: «любитель художествъ и самъ хорошiй рисовальщикъ».

Посланiе Оленину напечатано въ изд. 1808 г., ч. ІІ, _XLV.

Первые два стиха показываютъ, что Оленинъ въ живописи дорожилъ народными сюжетами. Изографъ — невѣрно переданное греческое слово ζωγράφος (съ котораго буквально переведено наше живописецъ). Въ этой ошибкѣ Державина виноватъ Н. А. Львовъ, который, переводя Анакреона, началъ XLIX (24) оду словами: «Послушай, изографъ изящный» (Ἄγε, ζωγράφων ἄριστε)*.

Картинка, о которой рѣчь идетъ, вырванная въ Англiи, описана во 2-мъ куплетѣ: ее можно найти на стр. 341-й І-го Тома. Оленинъ обѣщалъ-было нарисовать ее вновь, но медлилъ болѣе года, и потому Державинъ уговариваетъ его наконецъ приняться за работу.

* Въ новѣйшей терминологiи изографiей называется искусство передавать почерки снимками, fac-simile.

[2] Какъ ржетъ предъ нимъ Везувiй ярый.

О словѣ ржать въ этомъ смыслѣ см. примѣч. 2 и 6 къ одѣ На взятiе Измаила (Томъ І, стр. 342 и слѣд.).

* Рашкуль — по академическому словарю, карандашъ, употребляемый для живописи, — отъ нѣмецк. Reisskohle — уголь для рисованiя.

[3] И за зерцаломъ дѣлъ въ вершеньи.

Зерцало, или наклеенные указы въ рамкахъ, строго напоминающiе судьямъ законы и правосудiе, учреждены были Петромъ Великимъ и находились на столѣ во всѣхъ присутственныхъ мѣстахъ, даже и въ сенатѣ. Когда же Екатерина ІІ издала Учрежденiе о губернiяхъ или лучше Уставъ о благочинiи, содержащiй также зерцало, или наставленiе судьямъ, но только весьма кроткое, болѣе на нравоученiи, нежели на самодержавiи основанное; то хотя указа объ отмѣнѣ прежнихъ зерцалъ и не было, однакожъ они съ тѣхъ поръ стали мало по малу выходить изъ употребленiя, и теперь рѣдко гдѣ въ присутственныхъ мѣстахъ бываютъ видны (Об. Д.).

[4] Три дщери своего рожденья —

три главныя искусства: поэзiя, живопись и музыка (Об. Д.).

[5] Пришли въ полнощь, какъ Петръ предрекъ.

«Петръ В. Сказалъ, что науки и художества странствуютъ по всему свѣту: придетъ время, что посѣтятъ и нашъ край» (Об. Д.).

[6] Пойдемъ Сатурна побѣждать —

т. е. побѣждать время или забвенiе (Об. Д.).

[i] Къ примѣч. 1. Шишковъ назначенъ былъ въ званіе государственнаго секретаря единственно для составленія государственныхъ актовъ и сопутствовалъ государю въ армію, а потомъ и въ послѣдующія его поѣздки; должность же его по совѣту, съ тѣхъ поръ до назначенія въ нее въ 1827 году другаго лица (Марченко), лежала всегда исключительно на Оленинѣ (баронъ М. Корфъ въ Жизни графа Сперанскаго, Спб. 1861, т. ІІ, стр. 42).

[ii] Къ примѣч. 3. Извѣстно, что въ нынѣшнее время опять видны зерцала во всѣхъ присутственныхъ мѣстахъ. Кажется, они появились снова въ первые годы царствованія императора Николая.