Венец бессмертия

[1] Въ этомъ стихотворенiи выразилось глубокое уваженiе къ Анакреону, завѣщанное древностью и перенесенное новымъ миромъ на мнимаго автора пѣсенъ, которыя мы отмѣчаемъ названiемъ Анакреоновскихъ одъ (см. выше стр. 69—72).

При жизни Анакреона теосскаго слава его проникла въ Самосъ, и онъ былъ призванъ къ роскошному двору Поликрата, вступившаго на престолъ около 530 года до Р. Х. Есть поводъ думать, что Анакреонъ былъ наставникомъ самого царя или сына его. Соединяя въ себѣ всю живость и веселую общительность Iонiйца, Анакреонъ сдѣлался украшенiемъ этого двора и воспѣвалъ между прочимъ вино и любовь; но, преданный весь чувственнымъ радостямъ жизни, онъ умѣлъ однакожъ соблюсти умѣренность въ наслажденiяхъ и такимъ образомъ до глубокой старости сохранилъ юношескую бодрость. Та же сдержанность, то же отсутствiе необузданной страсти обнаруживается въ его произведенiяхъ, которыя, не смотря на роскошь его фантазiи, отличаются внутреннею прелестью, художническою трезвостью и легкой, плѣнительной формой (Бернгарди, Grundriss d. griech. Lit., ч. I, отд. 1, стр. 606—618).

Анакреона воспѣвали многiе поэты. Такъ у Гёте и у Гердера находимъ Anakreon’s Grab, подражанiе Греческой Антологiи, у Пушкина также Гробъ Анакреона (1815), у г. Майкова Анакреонъ (1852). До Державина Н. Ѳ. Эминъ въ своей книжкѣ Подражанiя древнимъ помѣстилъ оду Въ честь Анакреону неизвѣстнымъ, которая начинается довольно сходно съ пьесою нашего поэта:

«Во снѣ я зрелъ Анакреона;

Казалось, онъ къ себѣ манилъ».

Форма обоихъ стихотворенiй совершенно одинаковая, и въ концѣ у Эмина также встрѣчается вѣнокъ, хотя и съ другимъ примѣненiемъ нежели у Державина:

«Старикъ любезный мнѣ въ подарокъ

Вѣнокъ съ улыбкой милой далъ».

Малоизвѣстная книжка Эмина (въ малую осмушку, 98 стр.) заслуживаетъ вниманiя въ разныхъ отношенiяхъ. Напечатанная въ Петербургѣ 1795 г. и посвященная графу В. А. Зубову, она содержитъ многiя взятыя изъ древней литературы эротическiя стихотворенiя въ переводахъ съ французскаго, которые по времени, когда жилъ Эминъ, могутъ быть названы удачными*. Поэты, изъ которыхъ онъ заимствовался, были: Анакреонъ, Сафо, Феокритъ, Бiонъ, Мосхъ, Катуллъ и Горацiй. Передъ произведенiями каждаго поэта помѣщена краткая о немъ замѣтка. Любопытно, что почти всѣ оды Анакреона, которыя выбралъ для подражанiя Эминъ, встрѣчаются и у Державина**. Зная тогдашнiя отношенiя между обоими писателями, близкими къ Зубовымъ, трудно удержаться отъ заключенiя, что Державинъ съ намѣренiемъ остановился на тѣхъ же пьесахъ, чтобы доказать свое превосходство надъ противникомъ (см. Томъ I, стр. 336). Книжка Эмина могла даже способствовать къ усиленiю производительности Державина по эротической поэзiи и къ отдѣльному изданiю имъ въ 1804 году Анакреонтическихъ пѣсней. Эминъ съ своей стороны писалъ, можетъ быть, подъ влiянiемъ примѣра Львова, издавшаго въ 1794 году своего Анакреона, которымъ послѣ и Державинъ пользовался какъ пособiемъ для торжества надъ самонадѣяннымъ соперникомъ. На сколько особенныя черты эпохи могли благопрiятствовать распространенiю въ литературѣ анакреонтическаго направленiя, предоставляемъ судить самому читателю.

Въ дополненiе къ нашему общему примѣчанiю объ Анакреонѣ (см. выше стр. 69) приведемъ мнѣнiе о немъ извѣстнаго французскаго писателя Вильмена. Не оспоривая выводовъ германской критики, онъ однакожъ предостерегаетъ противъ преувеличенiй и выражаетъ догадку, не дошли ли до насъ отъ Анакреона самыя прочныя стихотворенiя, т. е. тѣ, которыя были всѣхъ доступнѣе массамъ (les plus vulgaires): «къ нимъ же, быть можетъ, въ послѣдующiя времена примѣшались подражанiя, стоявшiя ниже образца. Но едва ли и самъ образецъ не былъ такимъ поэтомъ, который пьянствовалъ и остался суетнымъ до старости». Во всякомъ случаѣ Вильменъ допускаетъ, что хоть нѣкоторыя изъ Анакреоновскихъ одъ принадлежатъ древнему Анакреону (Essais sur le génie de Pindare, Парижъ, 1859, стр. 171).

Въ Об. Д. пьеса Вѣнецъ безсмертiя отнесена къ 1802 году. Между тѣмъ въ трехъ рукописяхъ она переписана въ ряду сочиненiй 1798. При изданiи Анакреонтическихъ пѣсней1804 вздумалось поэту помѣстить ее въ концѣ ихъ (стр. 155), какъ приличное заключенiе томика, означеннаго именемъ прославленнаго ею певца. Когда, по прошествiи нѣсколькихъ лѣтъ, Державинъ диктовалъ свои Объясненiя, то онъ, по видимому, забылъ настоящее время сочиненiя этихъ стиховъ и отмѣтилъ ихъ четырьмя годами позже чѣмъ слѣдовало***. Во второй разъ они были напечатаны въ изданiи 1808 г., ч. III, CXXIII.

* Эминъ ум. 8 января 1814 г. Онъ прежде служилъ въ Петрозаводскѣ экзекуторомъ при Державинѣ, а впослѣдствiи былъ въ непрiязненныхъ съ нимъ отношенiяхъ и въ началѣ нынѣшняго столѣтiя занималъ мѣсто выборгскаго губернатора. По смерти Эмина Державинъ забылъ прошлое и хлопоталъ о назначенiи ему пенсiи (см. письмо А. С. Шишкова къ Держ. отъ 9 марта 1814 г.). Эминъ былъ женатъ на сестрѣ драматическаго писателя Хмельницкаго; отъ этого брака родилась Вѣра Николаевна, въ замужствѣ Ростовцева (супруга покойнаго Якова Ивановича). На книжку Эмина Подражанiя древнимъ указано съ похвалою въ Вѣстникѣ Европы (ч. LII) 1810 г., № 13, стр. 64. Какъ образчикъ приведена тамъ выписанная нами выше, стр. 133, пьеса Амуръ уязвленный пчелою.

** Исчислимъ Анакреоновскiя оды, встрѣчающiяся у того и другаго, отличая курсивомъ заглавiя ихъ у Державина: Лира — Къ Лирѣ (см. выше стр. 135); Женщины — Къ женщинамъ(стр. 123); Ода III — Купидонъ (стр. 73); Амуръ побѣдитель — Бой (Томъ I, стр. 782); На вкусы — Богатство (см. выше стр. 182); Портретъ любовницы — Анжеликѣ Кауфманъ (Томъ I, стр. 662); Желанiя — Шуточное желанiе (см. ниже подъ 1802 г.); Амуръ въ оковахъ — Пленникъ (подъ 1802 г.); Амуръ уязвленный пчелою — Венеринъ судъ (стр. 131); Роза — Лизѣ, похвала розы(подъ 1802 г.).

*** Вслѣдствiе этого показанiя трудно было опредѣлить время, когда составилась рукопись казанскаго университета. Одна изъ послѣднихъ въ ней пьесъ есть Вѣнецъ безсмертiя, и мы, основываясь на словахъ Державина объ этомъ стихотворенiи, полагали, что рукопись кончена въ 1802 г. (см. Томъ I, Предисловiе, стр. XV). Такъ какъ однакоже всѣ другiя содержащiяся въ ней пьесы писаны въ 1797 и 1798 годахъ, то, по соображенiи всѣхъ обстоятельствъ, мы теперь пришли къ убѣжденiю, что она составилась вся въ теченiе этихъ двухъ лѣтъ.

[2] Ваѳиллъ прекрасный.

Βαθὺλλος, юноша, котораго имя не разъ встрѣчается въ Анакреоновскихъ одахъ. Замѣчательно однакожъ, что его вовсе нѣтъ въ отрывкахъ, достовѣрно принадлежащихъ древнему Анакреону, хотя изъ нихъ и видно, что красавцы мальчики составляли одну изъ принадлежностей великолѣпнаго Поликратова двора: Смердiй, Мегистъ, Клеубулъ упомиваются какъ прелестные любимцы славнаго пѣвца нѣги и веселья. О Ваѳиллѣ Львовъ замѣчаетъ: «На счетъ его есть кое-какiя повѣсти, которыхъ женщины его времени ни ему, ни Анакреону не прощали…» (Анакреонъ, стр. 82).

[3] Но онъ покой, любовь, свободу и проч.

Изъ этихъ словъ можно бы заключить, что Анакреонъ не принималъ царскихъ приглашенiй; но извѣстно, что онъ послѣ смерти Поликрата занялъ такое же положенiе при дворѣ Гиппарха въ Аѳинахъ. При всемъ томъ справедливо, что въ такихъ, для таланта неблагопрiятныхъ, а часто и гибельныхъ обстоятельствахъ, посреди придворной атмосферы и великосвѣтской жизни, Анакреонъ сберегъ удивительнымъ образомъ всю свободу своей здоровой и гибкой iонической натуры. «Чувственный мiръ съ своими благами составляетъ душу его жизни, непоколебимую основу и вѣру его поэзiи; въ этомъ мiрѣ вращается онъ съ величайшею легкостью и увѣренностью; наслажденiя и тихiя радости, предлагаемыя ему настоящимъ, прелесть юношей и красота дѣвъ, удовольствiя общества, богатые пиры съ играми, музыкой и легкимъ похмѣльемъ, все это умѣетъ онъ цѣнить съ реалистическимъ умомъ и обращаетъ въ свое достоянiе: никогда темныя стороны и утраты человѣческой жизни его не тревожатъ, даже не приходятъ ему на память» (Бернгарди, стр. 608 и слѣд.).

[4] …пѣвецъ тiискiй.

Форма прилагательнаго тiискiй не такъ произвольна, какъ можетъ показаться по ея отношенiю къ имени Теосъ; она образована изъ весьма употребительнаго греческаго и латинскаго ὁ Τήϊος, Teïus, которое перешло и въ нѣмецкiй языкъ. Поэтому и Львовъ называлъ Анакреона тiйскимъ. То же относится къ прилагательному лесбiйскiй. Впрочемъ первое ныньче замѣнилось болѣе понятнымъ для насъ теосскiй.