<Купидон // Сочинения Державина: [в 9 т.] / с объясн. примеч. [и предисл.] Я. Грота. — СПб.: изд. Имп. Акад. Наук: в тип. Имп. Акад. Наук, 1864—1883. Т. 2: Стихотворения, ч. 2: [1797—1808 гг.]: с рис., найденными в рукописях поэта. — 1865. С. 73—76>
1797.
XI. КУПИДОНЪ[1].
__
Подъ Медвѣдицей небеснойа,
Средь ночныя темноты,
// 73
Какъ на мiръ сей сонъ всемѣстной
Сыпалъ маковы цвѣты;
Какъ спокойно всѣ ужъ спали,
Отягченные трудомъ, —
Слышу: въ двери застучали
Кто-то громко вдругъ кольцомъ.
Кто, спросилъ я, въ дверь стучится
И тревожитъ сладкiй сонъ?
«Отвори: чего страшиться?»
Отвѣчалъ мнѣ Купидонъ:
«Я ребенокъ, какъ-то сбился
Въ ночь безлунную съ пути[2];
// 74
Весь дождемъ я замочился,
Не найду, куда идтиб.»
Жаль его мнѣ очень стало,
Всталъ и высѣкъ я огня;
Отворилъ лишь двери мало,
Прыгъ дитя передъ меня.
Въ тулѣ лукъ на немъ и стрѣлы.
Я къ огню съ нимъ поспѣшилъ,
Теръ руками руки мерзлы,
Кудри влажныя сушилъ.
Онъ успѣлъ лишь обогрѣться[3],
«Ну, посмотримъ-ка», сказалъ:
«Хорошо ли лукъ мой гнется?
Не испорченъ ли чѣмъ сталъ!»
Молвилъ, и стрѣлу мгновенно
Острую въ меня пустилъ,
Ранилъ сердце мнѣ смертельно
И, смѣяся, говорилъ:
«Не тужи: мой лукъ годится[4],
// 75
Тетива еще цѣла.»
Съ тѣхъ поръ началъ я крушиться,
Какъ любви во мнѣ стрѣла.
а Звѣздъ подъ сѣнiю небесной
Средь полночной темноты,
Какъ на мiръ весь сонъ прелестной (1804).
б И не знай, куда идти.
// 76
[1] Это та же Анакреоновская ода (III, Любовь; 31, Εἰς Ἔρωτα), которая переведена Ломоносовымъ въ его Риторикѣ (§ 309) и начинается у него стихами:
«Ночною темнотою
Покрылись небеса,
Всѣ люди для покою
Сомкнули ужъ глаза»...
Сумароковъ также подражалъ этой Анакреоновской одѣ, но произвольно измѣнилъ ея содержанiе (Соч. его, ч. II, стр. 192).
Купидонъ напечатанъ въ Анакреонтическихъ пѣсняхъ 1804 г., стр. 68, и въ изданiи 1808, ч. III, XXXIII.
[2] ….Въ ночь безлунную съ пути.
У Львова ода начинается такъ:
«Въ часъ полуночный недавно,
Какъ Воота подъ рукой
Знакъ Арктоса обращался;
Какъ всѣ званiя людей
Сна спокойствiе вкушали,
Отягченные трудомъ, —
У дверей моихъ внезапно
Постучалъ Эротъ кольцомъ.
Кто, спросилъ я, въ дверь стучится
И тревожитъ сладкiй сонъ?...
Отвори, Любовь сказала:
Я ребенокъ, не страшись;
Въ ночь безмѣсячную сбился
Я съ пути и весь обмокъ....»
[3] Онъ успѣлъ лишь обогрѣться и проч.
У Львова:
«Онъ лишь только обогрѣлся:
Ну, посмотримъ-ка, сказалъ».
[4] Не тужи: мой лукъ годится.
У Ломоносова:
«Мой лукъ еще годится,
И цѣлъ и съ тетивой;
Ты будешь вѣкъ крушиться
Отнынь, хозяинъ мой.»
Въ послѣднихъ двухъ стихахъ оды Державинъ отступилъ отъ близкаго перевода Львова, гдѣ, какъ въ подлинникѣ, она кончается словами Эрота:
«Лукъ еще мой не испорченъ,
Сердце онъ пронзилъ твое.»