Глинка С. Н.

1214. Отъ С. Н. Глинки[1]. 22 января 1807.

М. г., Г. Р. Вы позволили мнѣ къ вамъ писать: могу ли не пользоваться симъ позволеніемъ? Славный рѣщикъ Бухардонъ говорилъ: что

// С. 395

 

 

читая Гомера, подросталъ онъ на нѣсколько вершковъ: писавъ къ вамъ — чувствую всю силу сего изреченія.

____

Кто сынъ безсмертія и славы?

Кто пѣлъ величіе державы,

Дивящей — міра племена?...

«Державинъ!» Слава восклицаетъ:

Потомству и вѣкамъ она

Сей гласъ, гласъ нашихъ душъ, тобою возвѣщаетъ.

Не зря тебя, тобой живлюсь,

Къ тебѣ на голосъ твой стремлюсь:

Съ тобою къ Богу возвышаюсь;

Подъ шумомъ вѣтровъ и снѣговъ,

Съ тобой — Едемомъ наслаждаюсь…

Вездѣ творитъ Едемъ волшебный гласъ боговъ.

*

Еще, еще отъ лиры звучной

Ты радость изольешь сердцамъ:

Твой даръ, съ тобою неразлучной,

Речетъ потомству и вѣкамъ:

«Во дни смущенія вселенной,

«Во дни паденія державъ,

«Россъ — былъ стѣной несокрушенной.

«Отъ вѣры, Бога внявъ уставъ,

«Онъ грудью сотворялъ твердыни…

«Речешъ: «что души лишъ едины

«Безсмертными творятъ Славянъ;

«Что въ храмъ величья ихъ и славы

«Предѣлъ вселенной цѣлой данъ:

«Что ихъ побѣды, ихъ уставы,

«Уставы щастья и любви»…

Молчу! мой слабый стихъ ты громомъ струнь прерви!

==

О себѣ осмѣлюсь доложить в-му пр-ву, что я еще нахожусь въ ожиданіи чести, быть въ числѣ стражей Отечества! Сколько не торопился я изъ Петербурга, но не могъ ускорить усердія Смоленскихъ дворянъ, стремившиея вступать во временное войско. Россійскій Пиндаръ знаетъ — что для рускихъ всего дороже слава Россіи, и что сіе чувство

// С. 396

 

 

подвигнетъ ихъ и всегда подвигало на жертвы, неимовѣрныя для иноплеменныхъ…..

Исполню желаніе моего сердца, покорствуя послѣднимъ вашимъ словамъ которыя слышалъ отъ васъ, прощаясь съ вами: «Вложивъ мечь въ «ножны, возвращусь поучаться бесѣдою вашею и почтеннаго вашего сообщества!»

Съ душевнымъ почтеніемъ честь имѣю быть в-го пр-ва истинный почитатель

Сергѣй Глинка.

Р. S. Естьли благоволите хотя строчкою увѣдомить меня о себѣ: вотъ адресъ мой: Его высокобла: Сер: Ни: Гл. Черезъ Смоленскъ въ Духовщину, а оттуда съ село Сутоки.

_____

1215. Отъ С. Н. Глинки. Москва, 21 марта 1807.

М. г., Г. Р. Андромеда[2] подтвердила мои слова: все относящееся къ Гомеру неоспоримо вамъ принадлежитъ. Дарованіе побѣждаетъ время и лѣта. Что слышитъ пѣвецъ Фелицы отъ современниковъ своихъ, то и потомство о немъ скажетъ. Благодарю васъ за участіе ваше въ моемъ Михаилѣ[3]: озарясь вашимъ и взоромъ вашего почтеннаго сословія, онъ перемѣнился и въ составѣ произшествій и почти въ каждомъ стихѣ. Признаюсь, скорая работа рѣдко увѣнчевается успѣхомъ: что дѣлать?

«Превратной участью гонимый отъ рожденья,

Могу ли медлить я на жизненномъ пути?»...

Иду къ мученью отъ мученья,

И не могу нигдѣ пристанища найти.

Отрада мнѣ одна — мигъ сладкаго мечтанья…

Люблю Парнассъ; люблю безсмертныя вѣщанья

Провозгласителей нарѣчія боговъ!

Внимая издали ихъ лиръ волшебныхъ звуки,

Изъ тягостныхъ оковъ

Страданій, бѣдъ и муки

Стремлюсь!... и зрю державныхъ сихъ орловъ,

За области стремящихся эѳира....

Всѣ таинства для нихъ отверсты звѣздна міра,

Не можетъ хоръ свѣтилъ ихъ удержать полетъ.

// С. 397

 

 

Напрягши силы всѣ, хочу летѣть имъ въ слѣдъ,

И вдругъ — Нужды рукою

Влекуся въ прахъ земной — и разстаюсь съ мечтою.

____

Новой мой Михаилъ оконченъ: не знаю удастся ли мнѣ представить его въ Петербургъ. Я уже служу во временномъ ополченіи; и можетъ быть буду оставленъ въ новомъ разпоряженіи сего войска. Да будетъ воля Небесъ!... Смерть для Отечества сладка…. И что значитъ жизнь въ тѣ дни, когда властолюбивые изверги, повергнувъ человѣчество въ бездну невѣрія и разврата, мчатъ его по произволу своему по яростнымъ волнамъ погибели и смерти?... Мнѣ жаль только естьли пропадетъ мой Михаилъ и естьли не успѣю устроить журнала Отечественнаго воспитанія, о которомъ я имѣлъ честь вамъ говорить. Для сего единственно отправился я (на) нѣкоторое время въ Москву. Трудно раздаваться сердцу съ тѣмъ, что относится къ правамъ, Вѣрѣ, слѣдственно и къ пользѣ Отечества.

Какую пользу пріобрѣли мы отъ мнимаго нашего просвѣщенія? Усугубило ль оно щастіе наше? пріемля сіе слово въ смыслѣ жизни умѣренной, семейственной, въ союзѣ родства, дружества, въ знаменованіи правоты и нравовъ.... Умствователи осмого-надесятъ столѣтія, которые, подобно баснословнымъ Титанамъ, хотѣли низвергнуть олтари Бога, вѣры, хотѣли изтребить все то что соединяетъ съ ними родъ человѣческій, сами потрясли правила и нравы Руской земли. Слава тѣмъ, которые воскресятъ Россію въ Россіи! то есть возобновятъ любовь, исключительную любовь къ простымъ нравамъ, къ вѣрѣ и къ Богу... Извините: удовольствіе бесѣдовать съ вами можетъ быть завлекло далеко мысль мою: взываю къ вашей благосклонности.

Съ глубочайішшъ почтеніемъ честь имѣю быть в-го пр-ва покорный слуга

Сергѣй Глинка.

Р. S. При семъ осмѣливаюсь препроводить къ вамъ: «Пожарской и Мининъ или пожертвованія Россіянъ»[4]. Имена сіи уже гремѣли въ пѣснопѣніяхъ вашихъ: сколь щастливъ буду, естьли вы въ стихахъ моихъ услышите хотя слабый отголосокъ безсмертныхъ звуковъ вашей Лиры! Почту также за отличное благодѣяніе, естьли вы удостоите дальнѣйшимъ покровительствомъ моего Михаила: то есть, естьли подадите мнѣ совѣтъ,

// С. 398

 

 

кому ввѣрить мнѣ его въ Петербургѣ, въ случаѣ отправленія моего въ армію…. Оживотворившій Горація въ Рускомъ нарѣчіи благоволить ли быть Меценатомъ Михаила, князя Черниговскаго?...

Въ разсужденіи театра я желаю, чтобы половину сбора изъ моего бенефиса взнесли въ число пожертвованій по Смоленской губерніи, а другую препроводили бъ ко мнѣ: ибо все мое имущество состоитъ въ моихъ трудахъ.

Простите мою смѣлость, простите что я вамъ говорю объ этомъ: еще разъ повторяю: я буду въ отчаяніи, естьли Михаилъ мой пропадетъ и изчезнетъ въ небытіи: да и не къ тому ли должно прибѣгать нещастнымъ питомцамъ Музъ, кто силою чувства владычествуетъ и на Парнассѣ и въ душахъ?

Осмѣливаюсь означить адресъ ко мнѣ: Его в-бл. Дмитрію Павловичу Руничу: при почтамтѣ въ Москвѣ: а васъ прошу отдать С. Н. Г.

Учавствовавъ (sіс) по должности моей въ осмотрѣ отставныхъ солдатъ въ Сычевской округѣ, замѣтилъ слѣдующія изреченія ихъ: Захаръ Мухинъ: «Недавно представилъ я въ службу моего сына: готовь итти за нимъ». Егоръ Балахинь: «Я служилъ четыремъ государямъ; радъ служить пятому». Третій: «Рускому солдату одна мать сыра земля отставка». Четвертый: «Глаза худо видятъ: зубами пойду на враговъ».

_________

1216. Отъ С. Н. Глинки. «Село Сутоки: городъ Духовщина», 8 мая 1807.

М. г., Г. Р. Внезапный мой отъѣздъ изъ Москвы и потомъ непрерывныя почти мои странствованія не позволяли отвѣчать мнѣ на ваше почтенное и лестное для меня письмо. Не знаю скоро ли Михаилъ увидитъ свѣтъ, хотя онъ давно уже конченъ и давно горитъ желаніемъ: да озарится воззрѣніемъ вашимъ!... Чіе бытіе зависитъ, такъ сказать, отъ насущныхъ его трудовъ, тотъ повинуется обстоятельствамъ, а не учреждаетъ ихъ. Творецъ Димитрія Донскаго не совѣтуетъ входить въ роптаніе рабовъ: не входилъ и не войду....

Примите душевное мое благодареніе за Молитву вашу[5]: божественныя изреченія услышатся Божествомъ:

// С. 399

 

 

«Богъ благости, любови

Жестокъ не можетъ быть!»

Рафаелы и тотъ, чья гремящая лира произвела оду Богъ, могутъ изображать свойство Бога, свойство Любви и Благости.

Когда по разрывѣ или лучше сказать по нарушеніи Аміенскаго трактата произходило во Французскомъ трибунатѣ преніе о войнѣ, тогда одинъ изъ трибуновъ воскликнулъ: «Нынѣ предпринимаемая война не только должна рѣшить жребій двухъ народовъ, но и судьбу рода человѣческаго».

Такъ! неисповѣдимыя судьбы Небесъ несомнѣнно готовятъ сію славу Народу-Исполину:

«Изъ разногласія согласье

И изъ страстей свирѣпыхъ счастье

Россъ только можетъ созидать».[6]

Съ безпредѣльнымъ почтеніемъ честь имѣю быть и проч.

Сергѣй Глинка.

_________