Самойлов А. Н.

812. Къ графу А. Н. Самойлову[1]. 19 мая 1796.

Въ минувшую пятницу въ общемъ пр. Сената собраніи слушано было предложеніе г. оберъ-прокурора Башилова[2], которымъ онъ соглашалъ разныя мнѣнія гг. сенаторовъ по дѣлу Шемякина съ Малороссіянами, жительствующими Саратовской губерніи въ слободѣ Алферовкѣ и прочихъ, относительно присвоенія ихъ Шемякину въ подданство, при которомъ предложеніи онъ, г. Башировъ, приложилъ еще какое-то особливое объясненіе противъ моего мнѣнія, по частямъ росписанное. Многіе гг. сенаторы, бывшіе противныхъ мнѣ мыслей, согласились-было съ моимъ мнѣніемъ[3]; но резолюція для того не записана, что за позднымъ временемъ не прочтено было помянутое объясненіе г. оберъ-прокурора. Поелику жъ нѣтъ въ законахъ таковаго постановленія, чтобъ гг. оберъ-прокуроры подавали особыя свои объясненія на мнѣнія сенаторовъ, и паче по частямъ росписанныя съ оговорками, изъ сего бы вышли безконечныя возраженія, для того что всякій захочетъ быть послѣднимъ объяснителемъ своихъ разсужденій. Напротивъ того, узаконенія повелѣваютъ, ни въ чьи голоса не впадая и ихъ не оговаривая, предлагать всякому свои мнѣнія особо; а гг. оберъ-прокурорамъ соглашать противныя, на основаніи законовъ. Объясненіе же дѣлъ можетъ быть при слушаніи оныхъ не токмо гг. оберъ-прокурорами, но и гг. оберъ-секретарями; по выслушаніи жъ дѣлъ оговорка мнѣніевъ ни въ которое другое время какъ токмо при диспутахъ, и никѣмъ другимъ какъ токмо самими сенаторами, быть можетъ, а по диспутахъ, когда отберутся мнѣнія, и сами судьи уже другъ друга оговаривать не могутъ. Словомъ, съ самаго существованія Сената, сколько мнѣ извѣстно, никогда гг. оберъ-прокуроры не подавали особыхъ своихъ объясненій на данныя мнѣнія сенаторами. Я, замѣтя таковую новизну,

// С. 38

 

 

и сколько мнѣ кажется, несогласную съ законами, былъ любопытенъ прочесть помянутое объясненіе. Секретарь безъ позволенія оберъ-прокурора мнѣ его не далъ. Я просилъ и его, и онъ мнѣ въ томъ отказалъ. Давъ себѣ время на размышленіе, оставилъ я требованіе мое до сегодня. ‒ Поелику же и теперь не вижу я основательной причины, чтобъ въ предложенныхъ къ слушанію дѣлахъ можно было удержать отъ прочтенія кого-либо изъ присутствующихъ какую бумагу, а паче того, чье мнѣніе оною провергается; но напротивъ того законы во многихъ мѣстахъ повелѣваютъ и подтверждаютъ судящимъ въ дѣла входить съ возможнымъ раченіемъ и вразумленіемъ; извѣстно же, что слушаніемъ, а паче въ собраніяхъ, не столь хорошо можно понять какъ чтеніемъ, употребя на то все свое вниманіе; въ разсужденіи чего и повторилъ я сегодня мою просьбу г. оберъ-прокурору Башилову; но онъ и другой разъ мнѣ отказалъ, сказавъ, что будто законы ему не позволяютъ сдѣлать мнѣ удовлетвореніе, а чтобъ я дожидался пятницы, и тогда въ общемъ собраніи слушалъ съ прочими его противъ меня объясненіе. ‒ Сообщая къ свѣдѣнію в-го сіят. Таковый поступокъ г. оберъ-прокурора Башилова, которымъ, смѣю сказать, удаляетъ онъ меня отъ лучшаго вразумленія его объясненія, покорнѣйше васъ, м-ваго гдря, прошу приказать ему дать мнѣ прочесть оное, ежели не въ домѣ моемъ, то по крайней мѣрѣ въ Сенатѣ, дабы къ будущему общему собранію могъ я основательнѣе внять его мысли, согласиться съ нимъ или остаться при моемъ мнѣніи. ‒ Что же касается до того обстоятельства, что могутъ ли гг. оберъ-прокуроры подавать особыя свои объясненія на мнѣнія сенаторовъ, тѣмъ паче съ росписаніемъ и оговоркою оныхъ по частямъ, ‒ изъ чего могутъ, какъ выше я сказалъ, выдти иногда неокончаемыя и непріятныя возраженія и самыя неудовольствія, ‒ о томъ ваше сіятельство, яко блюститель законовъ и установленнаго порядка, уповаю я, не оставите сами взять вашихъ мѣръ. Пребываю и проч.

Гавріилъ Державинъ.

// С. 39

 

 

(Записка, при которой предыдущее письмо въ копіи внесено было

въ Сенатъ.[4])

Въ предложеніи своемъ г. оберъ-прокуроръ могъ разныя мнѣнія гг. сенаторовъ соглашать по заведенному порядку и по заонамъ, какъ ему заблагоразсуждалось; а вводить новизну особоприложеннымъ объясненіемъ и по частямъ оговаривать лично мое мнѣніе цѣлою тетрадью[i], къ ненужному распространенію дѣла и затменію онаго, въ противность указа 1768 года марта 21 дня, ему не слѣдовало. Если же онъ, г. оберъ-прокуроръ, въ немъ замѣтилъ что не существующее въ дѣлѣ; то могъ онъ о томъ самъ, или чрезъ оберъ-секретаря, при докладѣ того моего мнѣнія и запискѣ онаго въ журналъ, объясниться со мною, почему ошибки, буде они суть, согласно должности Сената 9-му пункту, могли бы быть тогда же поправлены. Но когда ни онъ, по инструкціи генералъ-прокурора 2-му пункту, ни оберъ-секретарь, по должности своей 8-му отдѣленію, при докладѣ и послѣ онаго чрезъ пять мѣсяцовъ, никакихъ неисправностей относительно обстоятельствъ дѣла въ мнѣніи моемъ не замѣтили; то, при соглашеніи разныхъ голосовъ, когда уже надобно склонять ихъ краткою силою законовъ на единомысліе, несовмѣстно маловажными подробностями заглушать прямую силу дѣла, а особливо въ точную противность высочайшихъ Ея Императорскаго Величества интересовъ, и притомъ, смѣю сказать, неуважительно для гг. сенаторовъ оговаривать чье либо ихъ мнѣніе обширными и ненужными возраженіями; ибо ежелибы и нашлись въ нихъ несообразности; то и безъ его толкованія сами по себѣ могли быть видны. А по всему тому и принять реченнаго объясненія г. оберъ-прокурора не могу и остаюсь при моемъ мнѣніи, болѣе соотвѣтствующемъ справедливости и пользѣ казны, а не Шемякина. Впрочемъ, какое я имѣлъ по сему случаю сношеніе съ его сіят-мъ графомъ А. Н. Самойловымъ и какое г. оберъ-прокуроръ оказалъ мнѣ неуваженіе непозволеніемъ прочесть его объясненія; то къ разсужденію пр. Сенату при семъ приложить честь имѣю копію.

―――

 



[1] Въ то время генералъ-прокурору. Печатается по отпуску Державина, свѣренному съ подлиннымъ письмомъ въ Государственномъ архивѣ.

[2] Д. ст. сов. Александръ Ѳедоровичъ Башиловъ исправлялъ должность об.-пр. въ 3-мъ департ. Сената.

[3] Самое мнѣніе Державина по этому дѣлу отыскано и будетъ сообщено въ слѣдующемъ Томѣ.

[4] Этой записки, сохранившейся въ бумагахъ Державина, намъ не случилось видѣть въ Госуд. архивѣ.



[i] Исправленная опечатка, было: тетратью ‒ ред.