Темный

<Темный// Сочинения Державина: [в 9 т.] / с объясн. примеч. [и предисл.] Я. Грота. — СПб.: изд. Имп. Акад. Наук: в тип. Имп. Акад. Наук, 1864—1883. Т. 4:  >

 

ТЕМНЫЙ

ТРАГЕДIЯ

въ пяти дѣйствiяхъ,

1808

.

КЪ ЧИТАТЕЛЮ

Знающiе россiйскую исторiю въ трагедiи сей найдутъ нѣкоторыя несходства съ подлинными происшествiями. Хотя не почитается то въ драматическихъ сочиненiяхъ порокомъ, но напротивъ приписывается знатоками болѣе таланта романтическимъ вымысламъ: я тому и не противорѣчу; но чту однако истину во всякомъ случаѣ священною. Мнѣ кажется, она убѣдительнѣе можетъ дѣйствовать на чувства читателей и зрителей. И потому напоминать исторiю, а особливо отечественную, думаю, не безполезно. Выводить изъ ея мрака на зрѣлище порокъ и добродѣтель, - первый для возбужденiя ужаса и отвращенiя отъ него; а вторую для подражанiя ей и состраданiя о ея злополучiяхъ, — главная, кажется, обязанность драматическихъ писателей. Забавы однѣ, а паче примѣры развратовъ недостойны Мельпомены. Въ разсужденiи чего и почелъ я за нужное отличить, что историческое и что вымышленное, и сказать причины, что меня побудило, отступя отъ перваго, употребить второе.

Великiй князь володимерскiй Василiй Димитрiевичъ, отходя отъ жизни, оставилъ по себѣ наслѣдникомъ сына своего, десятилѣтняго Василья Васильевича, который по ослѣпленiи названъ Темнымъ. До возрасту поручилъ его въ опеку матери, Софьѣ Александровнѣ, дочери литовскаго короля Витовта, и брату своему родному, князю Юрiю Димитрiевичу. Сей по нѣкоторомъ времени сталъ питомца своего притѣснять и завладѣлъ Москвою, въ которую тогда перенесена была столица. Изгнанный ушелъ въ Орду, подъ покровительство хана Улумагмета. Князь Юрiй позванъ на судъ. Каждая сторона изъ окружающихъ султана имѣла своихъ доброжелателей и защитниковъ. Превозмогалъ уже дядя. Но при Васильѣ Васильевичѣ находился нѣкiй бояринъ, въ истории Дмитрiевичемъ именованный. Сей проворствомъ своимъ, или лучше, тонкою лестiю, представя, что подъ правленiемъ малолѣтнаго Россiя будетъ какъ бы собственною отчиною повелителя ордъ, довелъ до того, что отдано преимущество предъ дядею племяннику. Юный князь, въ признательность за сiю знаменитую заслугу, обѣщалъ дочь боярскую понять себѣ въ супругу. Но по возрастѣ въ Москву гордая Витовтовна, изъ любочестiя, брака сего сыну не позволила. Дмитрiевича сiе крайне раздражило. Онъ убѣжалъ и предался князю Юрiю. Вспыхнуло междоусобiе. Князь Василiй побѣжденъ, согнанъ съ престола; но, бывъ любимъ народомъ, паки возведенъ на оный. Софiя, въ сiе время, для подкрѣпленiя державы сына своего, сочетала его бракомъ съ дочерью тверскаго князя, Марiею Ярославною. При отправленiи свадебнаго торжества, увидя на одномъ изъ дѣтей князя Юрiя старинный драгоцѣнный поясъ, похищенный нѣсколько лѣтъ назадъ изъ княжеской оружейницы, сорвала оный въ церкви всенародно. Неосторожный сей, или лучше, дерзкiй поступокъ произвелъ между соперниками новую злѣйшую вражду и былъ причиною немаловременной кровопролитной войны, въ продолженiе которой князь Юрiй Дмитрiевичъ скончался; но дѣти его, а особливо Дмитрiй Юрьевичъ Шемяка не оставлялъ мести и домогательства престола, на который мнилъ послѣ отца имѣть право. Тайными ухищренiями и предательствомъ съ Магметомъ вовлекъ въ войну Василiя. Онъ побѣжденъ, взятъ въ плѣнъ и освобожденъ изъ Орды за тяжкiй выкупъ. Шемяка во время сiе завладѣлъ празднымъ престоломъ, и когда брать по возвращенiи безоружнымъ былъ на богомольѣ въ Троицкой Лаврѣ, то переметничествомъ Шиги тамъ захваченъ. Онъ было-укрылся въ церкви; но по добродушiю своему откликнулся и вышелъ къ злодѣямъ своимъ самъ во упованiи на Бога. Воины долгое время не смѣли нарушить благоговѣйной его молитвы; но наконецъ княземъ можайскимъ, союзникомъ Шемяки, взятъ и отвезенъ съ супругою его въ Москву въ темничное заключенiе, гдѣ и лишенъ зрѣнiя. Оттуда привезенъ въ Угличъ и съ дѣтьми, которыя митрополитомъ изъ рукъ бояръ взяты съ клятвеннымъ обѣщанiемъ, что похититель никакого зла имъ не сдѣлаетъ; но сей скоро отправилъ ихъ къ родителямъ въ заточенiе. Изъ Углича, бояся московскаго возмущенiя, отправлены на Вологду; а Софiя Витовтовна въ Чухлому. Оттуда уже любовiю народа, старанiемъ и промысломъ боярина Ряполова и прочихъ доброхотовъ убѣгши, мужествомъ юнаго сына его Iоанна возведенъ паки на отеческiй престолъ московскiй. — Шемяка, ушедши въ Новгородъ, отравился ядомъ.

Вотъ истинное историческое содержанiе. Но дабы въ театральномъ представленiи лучше сохранить извѣстныя единства, сдѣлать узелъ любопытнѣйшимъ, ходъ естественнымъ, развязку нечаянною и поразительною, а вообще все дѣйствие игривымъ, вѣроподобнымъ и трагическимъ, изобрѣлъ я мѣсто зрѣлища близъ Углича въ мрачной лѣсной пустынѣ между простыми сельскими строенiями, куда изъ Москвы войски и бояре въ нѣсколько часовъ прибыть, а убѣгшие (также вымышленно) изъ темницы углицкой узники скоро скрываться могли за деревьями. Таковая сцена казалась мнѣ потому нужною, чтобъ дать болѣм удобностей къ нечаянностямъ, а паче не упустить изъ вида добродушiя и надѣянья на Бога несчастнаго князя, когда онъ въ Лаврѣ изъ закрытiя предался самъ въ руки своихъ злодѣевъ, чего бы въ иномъ какомъ мѣстѣ, по непозволенiю у насъ представлять на театрѣ храмы христiанскiе, едва ли сдѣлать можно было. Сверхъ того, какъ таковое театральное украшенiе, сколько новое, столько необыкновенное, прилично землѣ русской, то и думаю, что оно будетъ не непрiятно любителямъ отечества. Далѣе: причину раздора братьевъ (кромѣ состязанiя о престолѣ, поелику они уже въ томъ прежде примирились), выдумалъ я тѣмъ сильнѣйшую, что придалъ поясу, отнятому у Шемяки, священное уваженiе, свойственное суевѣрiю тогдашняго времени, также и любовь его къ Марiи, безъ чего бы характеры ихъ были не разительны, а разговоры холодны. Темному приписалъ кроткую христiанскую твердость, безъ чего бы онъ былъ въ самомъ дѣлѣ слабый государь, не стоящiй никакого сажалѣнiя. Сына его Iоанна одушевилъ тою храбростию, а Юрiя - слабостiю, которыя имъ по бытописанiямъ принадлежали.

Впрочемъ, всѣ дѣйствующiя лица суть не вымышленныя, а подлинно историческiя и имѣютъ каждое приличныя имъ свойства. Софiя, во упованiи на Витовта, что скоро спасена имъ будетъ, и въ злосчастiи надменна. Реполъ, другъ дома княжескаго, тонкiй, но честный царедворецъ. Багримъ, выѣхавший съ Васильемъ Васильевичемъ изъ Орды и крещеный имъ, тотъ самый, что по преданiямъ извѣстенъ въ исторiи подъ именемъ Басенка, изображенъ яко ревностный его приверженецъ, который, убѣжавъ отъ Шемяки, не принялъ у него присяги и взбунтовалъ противъ его народъ. — Странныя воеводъ имена оставилъ подлинныя, дабы тѣмъ изъвить, что роды Славянъ тогда еще не угасли, и что театръ есть каѳедра добродѣтелей, а эшафотъ пороковъ. Галка адская называлась первая пушка, появившаяся въ Россiи съ Витовтомъ при осадѣ Порхова. Принятiе на эпитрахиль былъ духовный обрядъ, при которомъ произнесенныхъ обѣтовъ и клятвъ никто преступить не дерзалъ. Весть коня подъ уздцы былъ политическiй татарскiй обрядъ, который ордынскiе ханы при поставленiи на царство россiйскихъ князей, во изъявленiе подчиненности иногда и младшему избранному, старшимъ исполнять приказывали. Замѣчательные и странные сiи для нынѣшняго времени случаи введены мною въ монологи нарочно, чтобъ напамятовать ими древнiе наши обычаи.  

  

 

ДѢЙСТВУЮЩIЯ ЛИЦА:

ТЕМНЫЙ, великiй князь россiйскiй Василiй Васильевичъ.

МАРIЯ, супруга его.

СОФIЯ, мать его, глубокой старости.

IОАННЪ, 15-и лѣтъ,

ЮРIЙ, 10-и лѣтъ,                       дѣти его

ШЕМЯКА, братъ его двоюродный.

РЕПОЛЪ, ШИГА, ближнiе бояре Шемяки.

БАГРИМЪ, пустынникъ, бывшiй Темнаго бояринъ*.

ДЕРЖАВА, сынъ его, 14-и лѣтъ.

СТРИГА, ОЩЕРЯ, РУСАЛКО, РУНО, БОБРЪ, ЛАДЬЯ, ДРАНИЦА — воеводы Шемяки.

ПРИДВОРНЫЕ и ВОИНЫ темнаго и Шемяки, НАРОДЪ, ПАЛАЧИ — безъ рѣчей.

 

Дѣйствiе близъ Углича, въ лѣсу.

 

ТЕМНЫЙ[1]

ДѢЙСТВIЕ ПЕРВОЕ

Театръ представляетъ, на разсвѣтѣ дня, въ осеннее время, вдали нагорный берегъ рѣки Волги, скалы и пещеры каменныя, обросшiя желтокраснымъ и зеленымъ мохомъ; — вблизи, подъ крутизною горъ, долину, окруженную дебрью густаго, поблеклаго лѣсу, покрытую изрѣдка снѣгомъ. — Сквозь просѣки по одной сторонѣ виденъ городъ Угличъ, церковь, колокольня и княжескiй теремъ; съ другой небольшая хижина, близъ которой сверху одного холма падаетъ щумящiй источникъ; овинъ, испускающiй дымъ, скирдъ хлѣба и навѣсъ, открытый, съ соломой. — Посрединѣ бурею сломленный дубъ. — Вдоль пустыни дорога, покрытая порошею.

ЯВЛЕНIЕ I

Темный и Марiя ведетъ его отъ овина, оба въ изодранныхъ полукафтаньяхъ, опушенныхъ горностаями. — Она подъ фатою, а онъ, держа въ лѣвой рукѣ платокъ, закрываетъ имъ глаза свои, держась правою за ея плечо.

 

ТЕМНЫЙ

Исторженны мои и потемненны очи

Ужъ боль отъ курева сносить лишились мочи.

На свѣжемъ воздухѣ не лучше ль будетъ мнѣ,

Мой милый другъ!

МАРIЯ

(Подводя его къ лежащему дубу, сажаетъ на оный.)

Никто въ пустынной сей странѣ,

Въ безмолвномъ, мрачномъ семъ лѣсу, вокругъ стоящемъ,

Не зритъ, не слышитъ насъ. — На деревѣ лежащемъ

Здѣсъ можешь ты возсѣсть, доколь не пройдетъ дымъ

Въ вертепѣ мрачномъ семъ.

(Смотря на овинъ.)

ТЕМНЫЙ

Сколь дружествомъ твоимъ,

Супруга нѣжная, о милая Марiя,

Обязанъ много я средь участи мнѣ злыя!

Ты облегчаешь всю напасть мою собой.

Ахъ! для чего же свой оставила покой,

и Бѣдственную жизнь влачишь со мной въ побѣгѣ?

Гонитель мой и братъ въ довольствии и нѣгѣ,

Шемяка въ княжескомъ лелѣялъ бы тебя

Чертогѣ, еслибъ ты …

МАРIЯ

Меня? Зачѣмъ?

ТЕМНЫЙ

Любя.

МАРIЯ

О юной ли его ко мнѣ ты помнишь страсти?

Ему я не нужна; твоей алкаетъ власти,

Тебя онъ и дѣтей намѣренъ погубить.

ТЕМНЫЙ

Почто жъ ты жертвою желаешь съ нами быть?

МАРIЯ

Какое произнесъ, драгой супругъ, ты слово!

Еще ль не вѣдаешь, что все тебѣ готово

Мое страдающее я сердце посвятить

И даже за тебя на люту смерть идтить?

Въ изгнаньи, въ бѣдности, въ рыданiи и стонѣ

Милѣй мнѣ быть съ тобой, чѣмъ съ хищникомъ на тронѣ.

Но еслибы и такъ, чтобъ братъ твой былъ мнѣ милъ,

То могъ ли возмечтать, чтобъ матерь отлучилъ

Легко онъ отъ дѣтей, ей милыхъ и любезныхъ?

Ахъ! что безцѣннѣе узъ родственныхъ, священныхъ?

Сули мнѣ благи всѣ, дай скиптры царствъ земныхъ:

На нихъ не премѣню тебя и чадъ моихъ.

Темный

Но будетъ коль моей доволенъ онъ главою,

Не повреждая васъ?

МАРIЯ

(Съ рыданiемъ бросается къ нему на грудь.)

Не разлучусь съ тобою!

Да и захочетъ ли онъ чадъ твоихъ терпѣть,

Коль мнитъ престоломъ ихъ наслѣднымъ завладѣть?

ТЕМНЫЙ

Онъ ихъ усыновитъ тебѣ во уваженье.

МАРIЯ

(Обнимая его съ плачемъ.)

Супругѣ должно жить супруга въ сбереженье.

ТЕМНЫЙ

(Воздѣвъ руки къ небу.)

О доблесть оѣдкая! О ангельска душа!

Противу чувствъ своихъ со мною бракъ сверша

Во угожденiе родительскiя власти,

Не измѣняешь ты и въ бѣдственной мнѣ части;

Нейдешь прочь отъ меня, когда мой врагъ и братъ

Возможетъ взвесть тебя царицъ россiйскихъ въ рядъ;

Не хочешь раздѣлить тебя съ любящимъ трона;

Но съ мужемъ изгнаннымъ, слѣпымъ, средь слезъ и стона

Ты хочешь жажду, гладъ и бѣдность претерпѣть

И самовольною напастью умереть.

О Боже! благъ Творецъ, источникъ наслажденья,

Ты смертнымъ добрыхъ женъ создалъ на вспоможенье!

Кто можетъ лучшiй другъ быть въ свѣтѣ, какъ жена?

Въ несчастьи, въ счастiи участница она,

И вѣрной чѣмъ женѣ воздать за добродѣтель?

МАРIЯ

(Взирая на небеса.)

Ты, Боже, будь ему моей любви свидѣтель!

(Увидя идущихъ дѣтей.)

Се дѣти къ намъ идутъ.

ТЕМНЫЙ

Сыскали ль въ пищу что?

 

ЯВЛЕНIЕ II

Тѣ же, Iоаннъ и Юрiй въ простомъ сѣромъ платьѣ, изъ коихъ на рьѣ нищенскiй кошель

 

IОАННЪ

(Съ огорченiемъ указывая на хижину.)

Куска намъ не ссудилъ въ сей хижинѣ никто.

И никого тамъ нѣтъ, — безмолвная пустыня.

Нашли единаго отшельничьяго сына;

Онъ, намъ чтобы помочь, пошелъ искать отца,

Сказавъ, что добрыя простыхъ селянъ сердца

И ихъ изъ жалости снабжаютъ пропитаньемъ.

Совѣтовалъ и намъ кормиться подаяньемъ;

На брата вотъ кошель надѣлъ онъ съ плечъ своихъ,

И мнѣ хотѣлъ надѣть; но для дѣтей княжихъ

Позоренъ сей нарядъ.

(Сбрасываетъ съ Юрiя кошель.)

ТЕМНЫЙ

О божества земныя,

Которыхъ высится къ звѣздамъ надменна выя!

Разительный урокъ на мнѣ, на чадахъ сихъ

Вы видите теперь. — Во замыслахъ своихъ

На скипетръ опершись, блистаючи въ порфирѣ,

Не думайте, что вы безбѣдны въ здѣшнемъ мiрѣ.

Подъ солнцемъ смертныхъ жизнь равно всѣхъ — перстъ и тма:

Порфира и кошель, чертоги и тюрьма

Быть могут жребiй вашъ.

(Къ Iоанну.)

О сынъ! оставь киченье,

Покорствуй Промыслу, смирись въ благоговѣньѣ.

Противенъ гордымъ Богъ; шлетъ кроткимъ благодать.

МАРIЯ

(Обнимая дѣтей.)

Не огорчай, мой другъ, такъ ихъ, а съ ними мать.

Не то болѣзненно, что, съ трона сшедъ, мы нищи,

Но что ужъ третiй день почти живемъ безъ пищи;

И въ Угличѣ уже терпѣли гладъ, а здѣсь …

ТЕМНЫЙ

Богъ милостивъ.

IОАННЪ

(Съ твердостiю, тихо.)

Умремъ.

ЮРIЙ

(Въ изнеможенiи схватясь за мать.)

Нѣтъ силъ, ослабъ я весь.

МАРIЯ

(Смотря на всѣхъ умиленно.)

О сердцу милыя! чтобъ васъ спасти отъ глада,

Я сердце бъ раздѣлить на части съ вами рада,

Коль только бы могла. — Творецъ мой, помоги!

(Къ Iоанну.)

Будь здѣсь ты, Iоаннъ, родителя бреги.

Ты жъ, Юрiй, къ нашему

(Указывая на овинъ.)

мнѣ слѣдуй логовищу:

Не сыщемъ ли въ крохахъ, оставшихся тамъ, пищу;

Къ тому жъ, небрежностью чтобъ нашъ полѣднiй кровъ

Не истребилъ пожаръ, умѣримъ пламя дровъ.

(Темному, обнимая его.)

А ты, мой другъ, сноси сколь можно муку люту:

Я возвращусь къ тебѣ въ единую минуту

И раздѣлю съ тобой послѣднiй жизни часъ,

Коль длань невидима здѣсь не покроетъ насъ.

(Обнимая его съ плачемъ, уходитъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ III

Iоаннъ и Темный

ТЕМНЫЙ

(Вслѣдъ Марiи.)

Какъ голосъ сладостенъ! какъ осязанье мило

Супруги нѣжныя! Но, ахъ! еще бъ мнѣ было

Милѣй оно стократъ, когда бы на устахъ

Улыбку зрѣлъ ея, а розы на щекахъ.

Но ужъ сихъ радостей я нынѣ сталъ лишеннымъ.

О солнце! ввѣкъ тобой не буду освѣщеннымъ;

Не узрю звѣздъ, ни зарь, ни злаковъ, ни цвѣтовъ.

Темница мрачная — теченье мнѣ годовъ!

Подобенъ подо мной я дереву лежащу,

Сраженну бурею, плоадовъ не приносящу.

Ахъ! нМтъ, — оно еще полезнѣе меня:

Сижу на немъ, и мнѣ нужна подпора пня.

Къ чему жъ потребенъ я? — Увы! царей паденье -

Громады пышныя плачевно сокрушенье!

Исчезло съ трономъ все. — Когда бы не затмилъ

Страстьми мой умъ, Магметъ меня бы не плѣнилъ;

Въ честолюбиву сѣть не уловился бъ брату,

Когда бъ презрѣнiемъ чинилъ льстецамъ отплату.

О сынъ! коль облечетъ Богъ въ санъ тебя царей,

Искусство царствовать познай изъ бурныхъ дней

И вѣрь, что, бѣдствiя не испытавъ, владыки

Не могутъ мудры быть, ни славны, ни велики.

IОАННЪ

Съ благоговѣнiемъ гласъ родшаго я чту,

И ежели когда на тронѣ процвѣту,

Слова, дѣла, бѣды, стонъ отчiй не забуду;

Уроковъ доблести твоей достойнымъ буду.

(Увидя Багрима и Державу.)

Но кто-то между древъ, я вижу, кх намъ идетъ.

 

ЯВЛЕНIЕ IV

Темный прижимается ко пню, Iоаннъ устраняется за оный, Держава ведетъ подпирающагося посохомъ Багрима, который смиренною одеждою и большою сѣдою бородою изображаетъ пустынножителя

ДЕРЖАВА

(Указывая на дерево.)

Сказали дѣти, тутъ насъ будутъ ждать; но нѣтъ.

БАГРИМЪ

Поближе подойдемъ.

(Усмотревъ Темного.)

Зрю, кто-то мнѣ знакомый,

И чувствую, къ нему какъ-будто кѣмъ влекомый.

Но что же къ древу такъ прижался онъ отъ насъ,

И сидючи въ лѣсу не отверзаетъ глазъ?

Иль укрывается?

(Подошедъ поближе.)

Небесъ благословенье

Почтенну страннику. — Какое вспоможенье

Подать тебѣ могу?

ТЕМНЫЙ

Кто ты, съ кѣмъ говорю?

БАГРИМЪ

(Въ сторону, тихо.)

Василья рѣчъ. — Онъ слѣпъ!

(Вслухъ, съ восторгомъ.)

Тебя ли, князь мой, зрю?

Когда изъ памяти твоей не истребился,

Я былъ твой вѣрный рабъ, тебѣ быть преданъ тщился.

ТЕМНЫЙ

Во участи теперь печальнѣйшей моей

Ласкаться не могу преданностью ни чьей:

Не токмо рабъ, и другъ несчастныхъ убѣгаетъ.

Однако вопрошу, со мною кто вѣщаетъ?

БАГРИМЪ

Не познаешь меня?

ТЕМНЫЙ

Ты голосомъ твоимъ

Мнѣ кажешься знакомъ. — Не вижу …

БАГРИМЪ

Я Багримъ.

ТЕМНЫЙ

Какъ? это ты, Багримъ, благiй мой рабъ и вѣрный!

О Провидѣнье! коль пути Твои намъ темны!

Вельможа, коего въ безумiи изгналъ,

Въ злосчастны дни мои отрадою мнѣ сталъ.

Но ты ль другъ истины, не лестью ль соблажняюсь?

(Осязая его.)

О, нѣтъ! твой ростъ, твой станъ, съ тобою обнимаюсь.

Скажи скорѣй, какъ здѣсь, и кто еще съ тобой?

БАГРИМЪ

Не бойся, государь: мой сынъ одинъ со мной.

(Темный обнимаетъ Державу.)

ТЕМНЫЙ

И моего тебѣ во дружбу поручаю.

(Iоаннъ является.)

Скажи жъ, о чемъ прошу; но съ грустью вспоминаю,

Что мной ты изгнанъ былъ въ успѣхъ твоимъ врагамъ.

БАГРИМЪ

Оставимъ то на судъ всезрящимъ небесамъ;

Но мнѣ коль, государь, явишь благоволенье,

То прежде, чѣмъ мое услышишь похожденье,

(Вынимая изъ-за пазухи хлѣбъ.)

Укругъ сей сыну ты вели скорѣй отнесть

Семейству твоему. — Томитъ, я слышу, смерть

Голодная его; а мой пусть на дорогу

Идетъ насъ сохранять.

ТЕМНЫЙ

(Iоанну, съ прискорбiемъ.)

Возьми: такъ, видно, Богу …

IОАННЪ

Мнѣ милостыню взять! мнѣ, отче мой! О рокъ!

Колико и къ царямъ бываешь ты жестокъ!

(Принимаетъ хлѣбъ и съ рыданiемъ уходитъ.)

БАГРИМЪ

(Державѣ.)

А ты, мой сынъ, поди и, скрывшись древъ средь мрака,

Блюди, чтобъ не нашелъ внезапно насъ Шемяка.

(Держава уходитъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ V

Темный и Багримъ

 

БАГРИМЪ

Со времени, какъ ты, явивши мнѣ презоръ,

Безвинно огорчилъ, оставилъ я твой дворъ

И къ родинѣ моей съ семействомъ удалился,

И въ безызвѣстности пятнадцать лѣтъ я крылся.

Но какъ услышалъ, что низверженъ съ трона ты,

То вѣрности ли долгъ, ко славѣ ли мечты

Унылый, спящiй духъ въ груди сей разбудили, -

Съ друзьями вновь тебя на тронъ мы взвесть возмнили.

Дарами, просьбами и чрезъ родныхъ союзъ

Кубанскихъ въ замыслъ свой уговорили мурзъ,

И подъ бунчугомъ ордъ, съ Касимомъ и Ягуномъ,

Какъ тучи понеслись на хищника съ перуномъ;

Но предварительно о всемъ чтобъ испытать,

Составить съ Русскими единодушну рать

И видѣть, въ комъ свою имѣешь ты надежду,

Я вздѣлъ пустынника, мой сынъ, бродягъ одежду,

И водворилися въ сосѣдней кельѣ сей,

(Указывая на хижину.)

Чтобъ въ Угличѣ намъ знать о участи твоей.

Я въ видм врачевства, онъ милостынь сбиранья,

Въ теницѣ съ вами втай искали мы свиданья,

Чтобы обдумать все, опредѣлить о всемъ,

Съ Москвой соединясь, надежнѣй бросить громъ.

Но нѣсколько ужъ дней какъ подъ рукой узнали,

Что въ нову ссылку васъ на Вологду послали;

Иные жъ, напротивъ, разсѣивали слухъ,

Что васъ насильственной подвергли смерти вдругъ

И скрытое вамъ всѣмъ свершили погребенье;

Но зрю, сбрегло тебя всещедро Провидѣнье!

Благодарю его, ты живъ еще, мой князь.

(Обнимаетъ его.)

Но коимъ рокомъ злымъ ты могъ лишиться глазъ?

ТЕМНЫЙ

Подозрѣвая братъ любовь ко мнѣ народа,

Что будетъ бѣдственна ему моя свобода,

Велѣлъ свершить сiю надъ мною страшну злость,

Къ престолу путь затмить, глаза мои избость.

Ты знаешь, что въ Орду о нашемъ съ дядей правѣ

Къ Улумагметовой ходили мы расправѣ;

Что Дмитричъ, ближнiй мой бояринъ, черезъ лесть

На сторону мою султана зналъ привесть;

Что за важнѣйщу ту мнѣ вѣрную услугу

Я обѣщалъ себѣ взять дочь его въ супругу.

Но изъ Орды въ Москву когда прiѣхалъ вспть,

Свершить желанный бракъ мнѣ воспретила мать,

Дщерь горда Витовта, литовска властелина,

Гнушалася родства нецарственнаго чина.

Димитрича сiе повергло въ крайнiй стыдъ:

Онъ къ дядѣ убѣжалъ, да мнѣ обиду мститъ,

Выноситъ таинства, дыхаетъ возмущеньемъ

И идетъ на меня съ несчетнымъ ополченьемъ.

Москва ему ни въ чемъ не сдѣлала препонъ,

Я принужденнымъ сталъ оставить празднымъ тронъ.

Но ты какъ за меня вступился, и въ отвагѣ

Престола хищнику не приступилъ къ присягѣ,

Дѣдъ въ помощь Витовтъ мнѣ Литвы пришелъ съ мечомъ,

И Галки адской[2] зѣвъ рыгалъ на Порховъ громъ;

То врагъ мой, оробѣвъ, со мною примирился,

И вновь на дѣдичномъ я тронѣ воцарился.

Сиялъ межъ нами миръ; но духъ гнела бояръ

Крамола тайная и мести крылся жаръ.

За дядю моего князь-Юрья тѣ вступались,

За Дмитриевича дочь другiе огорчались;

А ты какъ за меня грозилъ моимъ врагамъ,

То правдою твоей и сталъ имъ нелюбъ самъ;

Нерѣдко жъ, какъ вездѣ, то при дворахъ бываетъ,

Что хитрость отъ царей слугъ вѣрныхъ удаляетъ.

Увы! ты изгнанъ мной.

БАГРИМЪ

Избравъ себѣ въ совѣтъ

Единожды мужей, довѣрье царь блюдетъ.

ТЕМНЫЙ

Не оправдаюсь въ томъ; но ты суди по чести:

Какой когда монархъ не покорялся лести?

Какой и гдѣ герой и мудрый человѣкъ

Не падалъ отъ страстей?

БАГРИМЪ

Я знаю, что ты рекъ;

Но дальше что, вѣщай!

ТЕМНЫЙ

Сугубя власть державну,

Мнѣ мать назначила Марiю Ярославну,

Тверскаго князя дочь. — Моя къ ней тлѣла кровь;

Но, слово давъ другой, скрывалъ мою любовь.

Межъ темъ Шемяка, братъ, въ нее влюбился страстно

И сердце, ахъ! ея съ его было согласно.

Тутъ сильной ревностью мой возгорѣлся духъ,

Совмѣстникомъ сталъ братъ, враждебникомъ сталъ другъ.

Гордыней матери сей пламень подкрѣпился,

Съ породой княжеской я бракомъ сьединился,

Съ Марiей вѣнчанъ былъ Марiи вопреки.

Братъ громомъ сталъ сраженъ, лишась ея руки;

Но сколько ни тяжка была ему обида,

Не смѣлъ враждебнаго показывать мнѣ вида,

Поколѣ пояса царица не нашла,

Похищенна у насъ, и въ гнѣвѣ не сняла

Съ Шемяки въ торжествѣ, позорно, предъ народомъ.

Симъ сталъ онъ вѣчный врагъ со всѣмъ своимъ мнѣ родомъ.

БАГРИМЪ

Какой тотъ поясъ былъ, и какъ виной сталъ ссоръ?

ТЕМНЫЙ

Ужель не вѣдалъ ты, что княжескiй нашъ дворъ

Издревле сей чреслецъ имѣлъ во уваженьи?

Великой Ольгой онъ въ Византьи, при крещеньи,

Какъ вѣры принятъ былъ таинственный залогъ;

Россiи брань и миръ благословлялъ имъ Богъ.

Владимiръ и по немъ позднѣйшiе потомки

Дѣла чрезъ сей клейнодъ свершали въ свѣтѣ громки;

Ты вѣрь сему, иль нѣтъ, но чернь сему вся вѣритъ,

Успѣхи и вреды симъ препоясьемъ мѣрить.

Бзцѣнными вокругъ камнями обложенъ,

Въ сокровищницѣ былъ онъ княжеской храненъ;

Но лѣтъ ужъ нѣсколько похищенъ святотатно.

Софiя, мать моя, взяла его обратно.

БАГРИМЪ

О чудеса чудесъ! о странныхъ распрь примѣръ!

ТЕМНЫЙ

Предразсужденья чтетъ святыней суевѣръ.

Но паче на вражду льстецы насъ поджигали:

Мы съ братомъ недруги непримиримы стали.

Онъ хитростно меня вовлекъ съ тѣмъ ханомъ въ брань,

Кой благодѣтельну въ Ордѣ простеръ мнѣ длань;

Разбитъ имъ былъ, плѣненъ и въ узахъ я влачился.

Князь Юрiй между тѣмъ въ жизнь вѣчну преселился;

По немъ Шемяка сынъ наслѣдство воспрiявъ,

Мститъ оскорбленну честь и ищетъ трона правъ.

БАГРИМЪ

Но ты плѣненнымъ былъ и какъ же здѣсь явился?

ТЕМНЫЙ

Я, окупъ обѣщалъ, въ Россiю возвратился.

Но ухищренный братъ распространилъ молву,

Что далъ за отпускъ мой Татарамъ я Москву:

Снискалъ онъ тѣмъ себѣ всего народа склонность;

И въ Лаврѣ какъ мольбу я приносилъ за вольность,

Бывъ безоруженнымъ, можайскимъ княземъ взятъ,

И брошенъ въ погреба рѣшетчатыхъ палатъ;

Мать въ Чухломѣ, жену со мною заключили,

И лютое на мнѣ то звѣрство совершили,

Которое ты зришь. Потомъ, въ недавни дни,

Во Угличъ изъ Москвы, и съ бѣдными дѣтьми,

Въ темницу ввергли насъ. Тутъ намъ дошло внушенье,

Что стражѣ данъ приказъ на наше удушенье;

Но въ ночь свобождены безвѣстной мы рукой.

 

ЯВЛЕНIЕ VI

Тѣ же и Держава, прибѣгаетъ запыхавшись

ДЕРЖАВА

Изъ града ѣдетъ князь.

БАГРИМЪ

Шемяка?

ТЕМНЫЙ

Братъ мой злой!

ДЕРЖАВА

Я видѣлъ, издали хоругвъ его свѣтилась.

ТЕМНЫЙ

Ахъ! еслибы съ дѣтьми, Марiя, ты сокрылась!

(Къ Багриму.)

Спаси, спаси ты ихъ! — Пусть я умру, — лишь вы …

БАГРИМЪ

Долгъ подданныхъ хранить вѣнчанныя главы.

(Уводитъ Темнаго въ лѣсъ.)

ДѢЙСТВIЕ ВТОРОЕ

ЯВЛЕНIЕ I

Шемяка и Реполъ

ШЕМЯКА

Отъ соглядателей дошло мнѣ извѣщенье,

Что кроетъ узниковъ моихъ сихъ древъ сплетенье.

И вотъ напечатлѣнъ на снѣгѣ свѣжiй слѣдъ:

Такъ, вѣрно, вѣрно, здѣсь князь сверженный живетъ.

Гумно, скалы, вкругъ дебрь и хижина чуть зрима

Удобны укрывать несчастiемъ гонима;

Но изъ-подъ стражи бѣгъ изъ тягостныхъ цѣпей

И ненайденiе во нѣсколько ихъ дней, -

Поистинѣ, — все то мнѣ, Реполъ, непонятно.

Приходитъ мнѣ на мысль, и это вѣроятно,

Что былъ подкупленнымъ тотъ воинъ, у кого

Каменья съ пояса видали моего,

Который у меня продерзкая царица

Со чреселъ сорвала.

РЕПОЛЪ

Губителя десница

Врага того главу на лобномъ да поднетъ;

Но какъ могло то быть, мой разумъ не пойметъ.

Припомни, государь, о случаѣ несчастномъ,

Какъ братъ, Василiй, твой въ побоищѣ ужасномъ

При Нерлѣ былъ плѣненъ, какъ цѣпь съ него и крестъ,

Чтобъ усугубить скорбь царицъ, послалъ Магметъ

Въ Москву, на зрѣлище по стогнамъ всенародно;

И бѣдство не снеся они сiе позорно,

Какъ сквозь пожаръ и бунтъ пробравшись черни злой,

Уѣхали въ Ростовъ съ поспѣшностью такой,

Что даже не взяли съ собой и пропитанья,

Не токмо тѣхъ убранствъ, что въ торжествахъ блистанья;

То какъ же здѣсь, когда и кто у нихъ сiи

Могли въ темницѣ зрѣть бзцѣнности твои?

Алмазы могутъ быть у воина другiе,

Подобные твоимъ.

ШЕМЯКА

(Яростно.)

Неясности такiя

Могли бъ меня смутить; но тѣмъ онѣ вѣрны,

Что узники сквозь вратъ тюрьмы пропущены.

Измѣна видима. — Кто стражъ былъ у темницы?

Кто мимо проходилъ, извѣстны ли всѣхъ лицы?

Ты долженъ отвѣчать!

РЕПОЛЪ

Хранилась тишина

Вкругъ стражи, государь. Темницы у окна

Видали иногда мы нищаго младаго,

Ходящаго съ сумой.

ШЕМЯКА

Не требую инаго,

Какъ только брата мнѣ съ семьею приведи.

Жди казни иль наградъ!

РЕПОЛЪ

О государь, щади!

(Взглянувъ въ лѣсъ.)

Но я зрю юношу.

ШЕМЯКА

(Въ смятенiи.)

Бѣги, лови, стремися.

(Реполъ съ поспѣшностiю уходитъ.)

 

 

ЯВЛЕНIЕ II

ШЕМЯКА

(Одинъ.)

Отнявъ у брата тронъ, сили на немъ, крѣпися,

И трепещи всего, мнѣ совѣсть говоритъ.

Нѣтъ, предразсудокъ то мой робкiй умъ мутитъ.

Ахъ! нѣтъ, я чувствую въ груди паленье духа, —

Стенанье братнино какъ громъ для братня слуха!

Но что ужъ сдѣлано, перемѣнить нельзя.

Но холмѣ весело, хотя взойдешь скользя.

Средины ужъ тѣмъ нѣтъ, которымъ власт любезна;

Предметъ ихъ — вышина иль преисподня бездна.

Поднявшiй на царя единожды свой мечъ

Повергнетъ влагалище въ воспламененну пещь.

Лишеннаго очесъ лишить и жизни должно:

Спокойно царствовать мнѣ безъ того не можно.

Но что съ Марiею и что творить съ дѣтьми?

О сердце! разными ты борешься страстьми;

Различныхъ жертва ты, душа моя, смятенiй:

То смерти ихъ хощу, то ихъ страшусь и тѣни.

Но малодушенъ тотъ, кто парусъ распростертъ

На благопутный вѣтръ, — и брега не дойдетъ.

Великiя дѣла свершаются усильемъ.

Начало смѣлое позоръ — кончать уныньемъ.

Хотя уже прошла моя къ Марiи страсть,

Но нужно прiобрѣсть надъ ней мнѣ прежню власть;

Иль Ярославъ, ея отецъ, столь князь могущiй,

И прочихъ сонмъ князей, съ нимъ въ дружествѣ живущiй,

Въ московскихъ воспретятъ блистать мнѣ теремахъ,

И замыслы мои преобратятъ во прахъ.

(Стоитъ въ задумчивости.)

 

ЯВЛЕНIЕ III

Марiя и Шемяка, изъ коихъ первая, не видя втораго, выходитъ тихо изъ лѣсу

МАРIЯ

(Про себя.)

Пусть, укрѣпившися хотя бѣднѣйшей пищей,

Уснетъ мой, нѣсколько, порфирородный нищiй.

О Юрiй! какъ ты слабъ... Но гдѣ же мой супругъ?

Гдѣ сынъ мой, Iоаннъ? … Увы! трепещетъ духъ!

Здѣсь ихъ не вижу я; куда они дѣвались? …

Ахъ! не злодѣемъ ли въ темницу вновь умчались!

Гдѣ, гдѣ они?

ШЕМЯКА

(Про себя.)

Что зрю? какая то жена?

Но кто бы такова, что въ дебри сей одна,

И такъ задумчива, печально обуянна?

МАРIЯ

(Про себя.)

Кто воинъ сей? Ахъ! зрю я нашего тирана.

(Закрывается покрываломъ и убѣгаетъ.)

ШЕМЯКА

(Догоняя.)

Стой, стой! кто ты ни есть, повелѣваетъ князь.

Иль люта смерть тебя постигнетъ сей же часъ.

(Схватываетъ и, ведя на сцену, сдергиваетъ покрывало.)

Какое зрѣлище! тебя ли зрю, Марiя?

МАРIЯ

(Трепеща.)

Я, государь.

(Въ сторону.)

Увы! отъ участи мнѣ злыя

Ужъ скрыться не могу.

ШЕМЯКА

О радость! о судьба!

Марiя, вижу я въ рукахъ моихъ тебя!

Злодѣя ли въ тебѣ иль прежня вижу друга?

Мнѣ какъ тебя назвать?

МАРIЯ

Я Темнаго супруга.

ШЕМЯКА

Измѣнница моя, враждебника жена.

Но съ нимъ ты волею ль была сопряжена?

Законно ли тебя онъ взялъ въ свою супругу,

Давъ слово дочь понять боярину и другу?

Ты обручалась мнѣ: мнѣ ль быть измѣнену

И братню зрѣть въ тебѣ безропотно жену,

Когда ужъ ты моей внимала нѣжной страсти,

Готовясь предъ алтарь?

МАРIЯ

Повиновалась власти.

ШЕМЯКА

Какая власть могла спряженныя сердца

Любовью разорвать?

МАРIЯ

Власть матери, отца.

ШЕМЯКА

Нѣтъ, имъ тиранамъ дѣтей ихъ быть не должно;

Вину свою на нихъ ты возлагаешь ложно.

Кичливая свекровь съ тобой расторгла насъ:

Ты мнѣ принадлежишь.

МАРIЯ

Державна ль князя гласъ,

Чтобъ межъ супруговъ рвать взаимны цѣпи нѣжны?

Съ нимъ дѣти у меня.

ШЕМЯКА

Но должны ль и царевны

Ихъ слову измѣнять? — Я чадъ твоихъ отецъ.

МАРIЯ

Коль Витовтъ, Ярославъ намъ въ щитъ чрезъ нашъ вѣнецъ

Софiей избраны, — мнѣ милъ союзъ ихъ крови,

И польза общая священнѣе любови.

Царицъ россiйскихъ страсть — блаженство царства ихъ.

Хотя кумиромъ былъ ты прежде чувствъ моихъ,

Но коль судьба меня съ другимъ соединила,

Я сердце нѣжное разсудку покорила,

И мѣста ужъ теперь въ немъ не имѣешь ты.

ШЕМЯКА

Престань рабою быть безумной толь мечты.

Иди куда зоветъ и польза и природа:

Жить должно для себя, потомъ ужъ для народа.

МАРIЯ

Такъ не воспитана, я нравовъ сихъ чужда:

Толь низки чувства внявъ, краснѣю отъ стыда.

Родителей моихъ мнѣ свято повелѣнье;

Верховнымъ благомъ чту къ супругу прилѣпленье.

ШЕМЯКА

О милая жена! Коль чувствуешь въ себѣ

Хоть искру той любви, которую въ тебѣ

Горящю я зрѣлъ до нашего разстанья,

Жалѣй о мнѣ, жалѣй, и всѣ мои страданья

Внуши, что для тебя сносилъ съ тѣхъ самыхъ поръ,

Какъ брата предпочелъ мнѣ твой прелестный взоръ;

Какъ мой удѣльный скипртъ ты ни во что вмѣнила,

Съ великимъ княземъ тронъ московскiй раздѣлила,

Какъ отняла моихъ мечтанье сладкихъ думъ

И клятвы пронеслись, какъ легкихъ вѣтровъ шумъ.

Сх тѣхъ поръ въ отечествѣ мнѣ воздухъ заразился,

Изъ нѣдръ его навѣкъ я убѣжать рѣшился,

И близко чтобъ не жить мнѣ милой красоты,

Чертоговъ трепеталъ, гдѣ обитала ты;

Въ присутствiи твоемъ съ душой не могъ собраться,

Взирая на тебя не могъ не обольщаться.

Но чтобъ мнѣ возвратить похищенный покой,

Поклялся самъ себѣ не видѣться съ тобой.

По дебрямъ, по степямъ и по ордамъ былъ странникъ,

Багрянородный Россъ скитался, какъ изгнанникъ.

Хоть мыслить о тебѣ, но мысль хотѣлъ ту скрыть;

Влюбившись разъ въ тебя, не могъ ужъ не любить.

Съ тѣхъ поръ въ душѣ моей живешь ты неисходно.

МАРIЯ

Жалѣю, государь, что страстенъ ты безплодно.

Почто бы странствiя еще не продолжать?

ШЕМЯКА

Жестокая! могла ль мнѣ такъ ты отвѣчать?

Ужель отечество не обагренно кровью?

Ужель къ нему, къ тебѣ я не горю любовью?

Ужель о вашихъ я внимаючи бѣдахъ,

Возмогъ еще все жить безпечно во ордахъ,

Россiю и тебя безъ помощи оставить

И васъ не поспѣшать отъ лютыхъ золъ избавить?

МАРIЯ

Ты, государь, свою мнѣ доказалъ любовь:

Съ супругомъ и съ дѣтьми брожу среди лѣсовъ.

ШЕМЯКА

О! нѣтъ, царица, нѣтъ! не я тому виною:

Когда несчастна ты, — несчастна ты судьбою,

И также своему супругу припиши,

Что царской не имѣлъ на тронѣ онъ души,

Но въ лѣность что, въ развратъ и въ роскошь погрузяся,

Шептанiемъ льстецовъ, не разумомъ водяся,

Сiянiе сове межъ чернiю затмилъ,

Достоинство царя на тронѣ уронилъ;

Судъ правый, ратный строй, храмъ Божiй забывая

И должности свои вельможамъ поручая,

Дотолѣ раздражилъ народъ противъ себя,

Что хоть служилъ ему, служилъ онъ не любя;

Когда жъ въ безчестное попалъ Татаръ плѣненье

И окупъ за свое отъ плѣна свобожденье

Безумно на гражданъ толь тяжкiй наложилъ,

Что и Москвѣ самой платить не стало силъ,

Тогда отъ всѣхъ сердецъ навлекъ себѣ презрѣнье,

Изъ нѣдръ его исшло въ Россiи возмущенье,

И черную главу крамола подняла:

Ты зрѣла то сама, какъ кровь людей текла.

Спасти отечество и быть подпорой трона,

Синклитомъ на меня возложена корона:

Я не искалъ ея. Но гнѣвъ пройдетъ небесъ,

Санъ брать свой возвратитъ.

МАРIЯ

(Вздохнувъ.)

Не возвратитъ отесъ.

И, ахъ! Шемяка, ты коликихъ бѣдъ виною

Отечеству и намъ! такъ всѣ они тобою

Безъ всякихъ нашихъ винъ на насъ навлечены

И очи братнины тобой помрачены.

ШЕМЯКА

Клянусь, царица, мнѣ и въ мысль то не входило;

Но враварство сiе съ нимъ буйство совершило:

Боялась стража, чтобъ не скрылся отъ нея.

МАРIЯ

И дѣти лишены свободы своея

Не властiю твоей?

ШЕМЯКА

Повѣрь, что въ охраненье

Я взялъ ихъ изъ Москвы во Угличъ подъ смотрѣнье,

Чтобъ лишь отъ бунта спасть.

МАРIЯ

Сей милости дивлюсь,

(Въ сторону.)

Злодѣй!

ШЕМЯКА

Но ты скажи: тобою чѣмъ винюсь?

Чѣмъ преступился я, Марiя, предъ тобою?

Не тѣмъ ли, чтъ твоей давно плѣненъ красою?

МАРIЯ

Не красота уже, могила мнѣ удѣлъ!

Прiятностей моихъ, цвѣтъ юныхъ дней отцвѣлъ.

ШЕМЯКА

Нѣтъ, прелесть для меня твоя не увядала,

Какъ прежде, такъ и днесь меня ты оковала.

МАРIЯ

(Съ ужасомъ.)

Чего жъ желаешь ты?

ШЕМЯКА

(Страстно.)

Ты только согласись

И руку мнѣ отдай.

МАРIЯ

(Съ негодованiемъ.)

Шемяка! устыдись:

Я братнина жена, который чрезъ коварство

Твое лишь потерялъ отеческое царство;

То я ли въ бѣдствѣ семъ унижу столь себя,

Что, отъ него отставъ, жить буду для тебя?

 И мысли сей страшусь.

ШЕМЯКА

Братъ сверженъ со престола, -

На томъ престолѣ я. — Слѣпецъ, средь низка дола,

Противъ державныя какъ можетъ воли стать?

Насильственный твой бракъ мнѣ должно разорвать:

Противенъ вѣрѣ онъ. — Молвь слово, молвь, Марiя,

И сей вѣнецъ ...

МАРIЯ

Не множь тоски моей ты злыя,

Брось мысли наглыя, несходственны съ умомъ.

Имѣю мужа я, — что льстишь твоимъ вѣнцомъ?

ШЕМЯКА

Но гдѣ же сей твой мужъ? твои гдѣ дѣти нынѣ?

Я мню, ужъ пожраны звѣрями въ сей пустынѣ;

И какъ ты здѣсь одна, когда въ темницѣ вы

Подъ стражей были всѣ?

МАРIЯ

О горе мнѣ, увы! …

 

ЯВЛЕНIЕ IV

Тѣ же, Реполъ, Iоаннъ и Юрiй, изъ коихъ послѣднiе, связанные, ведутся воинами

РЕПОЛЪ

(Указывая на Iоанна.)

Сей дерзкiй юноша съ необычайнымъ смѣльствомъ,

Противясь мнѣ, грозилъ и удалялся бѣгствомъ;

Но схваченъ былъ отъ сихъ онъ воиновъ межъ древъ

А сей самъ сдался въ плѣнъ, отъ страха оробѣвъ.

(Указывая на Юрiя.)

МАРIЯ

(Съ ужасомъ, въ сторону.)

О Боже! что я зрю?

ШЕМЯКА

Чьи, Реполъ, такъ влекомы

Тобою юноши?

РЕПОЛЪ

Не знаю, незнакомы.

По приказанiямъ поиманы твоимъ.

ШЕМЯКА

Что бъ значило бродить въ лѣсу толь рано имъ?

Марiя, знаешь ихъ?

МАРIЯ

(Съ трепетомъ.)

По ихъ простой одеждѣ

Ты можешь самъ …

ШЕМЯКА

(Iоанну.)

Кто вы?

IОАННЪ

(Безстрашно.)

Сними съ насъ узы прежде.

ШЕМЯКА

(Обозрѣвъ его съ любопытствомъ, Реполу.)

Сними.

РЕПОЛЪ

(Развязавъ обоихъ.)

Свободны вы.

ШЕМЯКА

(Къ Iоанну.)

Жду, правду чтобъ ты рекъ.

(Въ сторону.)

Коль благороденъ видъ!

(Вслухъ.)

Кто ты?

IОАННЪ

Я человѣкъ.

ШЕМЯКА

(Разсердясь.)

Какъ смѣлъ такъ отвѣчать? страшись, коль прогнѣвлюся,

Отродище невѣждъ!

(Къ Юрiю.)

Хоть ты скажи.

ЮРIЙ

(Трепеща.)

Страшуся!

IОАННЪ

Коль принуждаешь такъ, ввѣкъ не узнаешь насъ.

ШЕМЯКА

Исчадья гнусныя! духъ извлеку изъ васъ …

IОАННЪ

Хотя по лѣтамъ младъ, но сердце я имѣю:

Грозъ не страшусь твоихъ!

ШЕМЯКА

(Съ яростью.)

Весь гнѣвомъ пламенѣю!

МАРIЯ

Къ чему гнѣвъ, государь, на бѣдныхъ поселянъ?

Какая надобность до ихъ тебѣ имянъ?

Отдай свободу имъ: ихъ грубое безстрашье

Тебѣ ли уважать?

ШЕМЯКА

Марiя! ты участье

Въ сихъ юношахъ берешь: — не зрю ль твоихъ въ нихъ чадъ?

Вѣщай, иль смерть …

(Замахивается на Iоанна мечемъ.)

IОАННЪ

(Подставя грудь.)

Рази!

ЮРIЙ

(Хватаясь за мать.)

Увы!

МАРIЯ

Ахъ! я ихъ мать.

(Упадаетъ въ обморокъ на дерево.)

ЮРIЙ

Царица! мать! мертва?

IОАННЪ

И мы умремъ съ тобою.

(Оба бросаются на мать.)

ШЕМЯКА

(Поспѣшно отступивъ.)

Что слышу я теперь? что вижу предъ собою?

Какой пронзилъ мое плачевный сердце гласъ?

Всю душу онъ мою, всю внутренность потрясъ!

Ахъ! на тебя ль мой мечъ, Марiя, днесь подъемлю?

Твое ль стенанiе и чадъ твоихъ я внемлю?

Ты всѣхъ желанiевъ моихъ, Марiя, край.

Шемяка! мысли зло; но зла не сотворяй.

(Воинамъ.)

Поспѣшно въ хижину ее вы отнесите,

Спокоить, врачевать всѣ средства воспримите.

А ты, о Реполъ! здѣсь вкругъ стражу разведи.

Не приедтъ ли сюда князь Темный, жди, блюди.

Но къ сей царицѣ ты имѣй все снисхожденье.

(Воины несутъ Марiю и Юрiя на рукахъ, а Iоанна ведутъ подъ руки вслѣдъ ихъ.)

Я въ градѣ сдѣлаю о ней распоряженье.

(Увидѣвъ Багрима.)

Кто древнiй мужъ идетъ?

РЕПОЛЪ

Не знаю, государь.

ШЕМЯКА

Не славный ль здМшний врачъ и примиритель сваръ,

Который въ кущѣ сей пустынной обитаетъ?

РЕПОЛЪ

Ко времю онъ стопы свои къ намъ направляетъ.

 

ЯВЛЕНIЕ V

Шемяка, Реполъ и Багримъ

ШЕМЯКА

Кто ты, маститый мужъ, что здѣсь незапно зримъ?

БАГРИМЪ

Обуреваньями житейскими носимъ,

Пустынникъ бѣдный я, въ сей хижинѣ живущiй;

Оставя прелести, въ мятежномъ мiрѣ сущи,

Трудами и постомъ мой усмиряю духъ.

ШЕМЯКА

Твой умъ и врачество здѣсь всѣмъ разноситъ слухъ.

БАГРИМЪ

Не должно довѣрять одной молвѣ народной.

ШЕМЯКА

То образъ твой явитъ смиренный, юлагородный:

Послушай, мой отецъ: я въ хижину твою

Отправилъ княжеску несчастную семью.

Спѣши скорѣй помочь Марiи Ярославнѣ,

Болѣзнью нѣкоей сраженной здѣсь недавнѣ,

И съ ней дѣтей ея возьми ты въ свой призоръ;

По излѣченьи же доставь на княжескъ дворъ.

За врачевство твое возмездье обѣщаю.

Оцѣнивать я трудъ и награждать слугъ знаю.

(Уходитъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ VI

Реполъ, на сценѣ, а Багримъ, пошедши, невдалекѣ остановился и смотритъ вслѣдъ Шемяки

РЕПОЛЪ

(Одинъ.)

Какъ быстро къ жалости пришелъ отъ гнѣва онъ!

Подъ перемѣнчивымъ царемъ колеблемъ тронъ

Царица духъ мой рветъ, гонимая судьбою!

Хотѣлъ дѣтей спасти; но стража шла за мною.

Тирану угождать злодѣйствомъ льзя однимъ;

Иль должно трепетать всечасно передъ нимъ.

Но что бы значило и отъ кого посланье,

(Увидя стоящаго въ сторонѣ Багрима.)

Вчерась мнѣ поданно, зовуще на свиданье?

И что здѣсь старецъ сталъ? …

БАГРИМЪ

(По удаленiи Шемяки, про себя.)

Благопрiятенъ часъ.

(Подходя къ Реполу.)

Посланье я писалъ. — Никто не зритъ здѣсь насъ:

Съ тобой наединѣ ищу переговора.

РЕПОЛЪ

(Съ удивленiемъ.)

Какое сходствiе знакомаго мнѣ взора

Ты мнѣ въ лицѣ твоемъ, почтенный врачъ, явишь?

Ужъ не Багримъ ли ты?

БАГРИМЪ

(Бросаяся въ его объятiя.)

Ты правду говоришь.

Багрима въ сѣдинахъ днесь Реполу являю;

Но прежняго ль въ тебѣ я друга лобызаю?

РЕПОЛЪ

Въ томъ не сумнись, я былъ и есмъ твой другъ всегда!

БАГРИМЪ

О, сколько счастливъ я!

РЕПОЛЪ

Зачѣмъ и какъ сюда

Прiѣхалъ ты, Багримъ?

(Обнимаетъ.)

Наставникъ мой любезный,

Отецъ, товарищъ, другъ!

БАГРИМЪ

Во времена столь слезны

Пришелъ тебя просить спасть князя моего.

РЕПОЛЪ

Василья, сверженца, изгнанника?

БАГРИМЪ

Его.

РЕПОЛЪ

Отъ коего ты былъ толь презрѣнъ по навѣтамъ,

Который не соблюлъ къ твоимъ почтенья лѣтамъ,

Который на тебя воздвигнулъ бѣдствiй тьму?

Тому ты мнишь помочь?

БАГРИМЪ

Я присягалъ ему.

РЕПОЛЪ

Но если не соблюлъ онъ самъ своей присяги?

Безъ осторожности, безъ добльственной отваги

Свой не единожды оставя бѣгствомъ тронъ,

Во брани и въ миру терпѣлъ всегда уронъ?

БАГРИМЪ

Онъ набоженъ, правдивъ, полнъ кроткихъ чувствъ, незлобенъ.

РЕПОЛЪ

Чрезъ мѣру кроткiй царь царемъ быть неспособенъ.

Пороки попустя, онъ доблестей былъ врагъ;

Заботливъ въ малостяхъ, медлителенъ въ дѣлахъ;

На старыхъ слабъ путяхъ, сбивался и на новыхъ;

Не воинъ, а въ крови багрился битвъ суровыхъ;

Душъ честнвхъ не терпя, склонялъ свой слухъ къ льстецамъ;

Законы издая, не исполнялъ ихъ самъ,

И словомъ, добръ, уменъ, привѣтливъ, безпристрастенъ,

Предметъ былъ хвалъ и хулъ, — вездѣ, во всемъ несчастенъ.

БАГРИМЪ

Измѣнники царей измѣнники суть царствъ,

И много словъ найдутъ къ прикрасѣ ихъ коварствъ.

Я мню, почтеннѣй жить смиренно въ низкой долѣ,

Чѣмъ безъ достоинствъ сѣсть усильно на престолѣ;

Прiятнѣй въ рубищѣ межъ черни исчезать,

Чѣмъ тронъ пронырствами у брата отнимать.

Се, защищаемый тобой каковъ Шемяка.

А добрый братъ его, Василiй князь, безъ зрака,

Безъ помощи и тѣхъ, чей царь, отецъ былъ, другъ, —

И Реполъ врагъ его! — Исторгнь скорѣй мой духъ,

Иль истины въ лицѣ Багрима устыдился.

РЕПОЛЪ

(Обнимая его.)

Не укоряй меня и съ другомъ обоймися.

Василью преданъ я, какъ былъ, такъ и теперь;

Но выслушай меня и сказанному вѣрь:

Отсутствiемъ твоимъ враги всторжествовали,

Надъ добрымъ княземъ верхъ, бразды правленья взяли.

Имъ было некому, опричь тебя, претить

Державныхъ братiевъ между собой мутить.

Разстроили родство, порядокъ и согласье,

Во всемъ было вездѣ срѣтаемо пристрастье,

Которо при тебѣ не смѣло взнесть чело, -

Корысть и ненависть во всѣ сердца вползла, -

И возревѣло все крамольною войною:

Къ Шемякѣ увлеченъ народной я толпою.

БАГРИМЪ

Ужели правила не вѣдалъ ты сего,

Что для народа все, народомъ ничего?

РЕПОЛЪ

Я вѣдалъ, но одинъ что можетъ противъ многихъ?

БАГРИМЪ

Не оправданье то въ очахъ законовъ строгихъ.

Не озираяся, на брань летитъ герой

И черепахи левъ не ползаетъ тропой.

Кто хочетъ быть царю, отечеству полезенъ,

И Богу и людямъ по правотѣ любезенъ, —

Не сильнымъ другъ и братъ, но слабыхъ жезлъ онъ душъ;

Не гибкiй царедворъ, — думъ царскихъ честный мужъ.

Почто не возвышалъ ты гласъ свой справедливый,

Когда внималъ твой князь вельможъ совѣты лживы?

РЕПОЛЪ

Въ совѣтахъ власть гнететъ всѣхъ умъ ярмомъ своимъ;

Другимъ тамъ мѣста нѣтъ, кто не согласенъ съ нимъ.

Что хочешь, говори, ославишься безумнымъ,

Несноснымъ спорщикомъ, надмѣру велемудрымъ,

Не любящимъ другихъ познанья уважать,

А только на своемъ мечтаньи настоять.

Я былъ всегда готовъ взять сторону правдиву,

Коль видѣлъ бы себѣ опору въ комъ нелживу.

Василiй слабъ былъ, добръ; Шемяка твердъ былъ, золъ,

Всѣхъ въ ужасъ онъ привелъ и взнесся на престолъ.

БАГРИМЪ

О Боже! зри, сколь мужъ царямъ потребенъ твердый!

Они жъ къ угодникамъ своимъ лишь милосердны.

Но, Реполъ, если ты всю правду мнѣ сказалъ,

Другъ требуетъ, чтобъ ты невинность защищалъ;

Оставь Шемяку ...

РЕПОЛЪ

Какъ! ему послушны вои,

Всѣ славные вожди, всѣ сильные герои:

Ощеря, Стрига, Бобръ, Русалко и Ладья,

Драница и Руно. — Кто жъ мнѣ помощникъ?

БАГРИМЪ

Я

И правосудный Богъ, въ сердцахъ живущiй вѣрныхъ,

Къ царямъ усердiемъ Россiянъ воспаленныхъ.

Онъ молнiю и громъ во буряхъ понесетъ

И горстью нашихъ силъ тьмы вражья поженетъ.

Дай руку и пойдемъ.

РЕПОЛЪ

(Подавая руку.)

Вожди коль будутъ склонны.

БАГРИМЪ

Законнаго царя щитъ — души благородны.

Но се я зрю, мой сынъ изгнанника ведетъ.

РЕПОЛЪ

(Глядя въ лесъ.)

Какое зрѣлище! царь въ бѣдствьи духъ мой рветъ.

Клянусь помочь ему! — но кѣмъ да не узримся,

Здѣсь отъ свиданья съ нимъ скорѣе удалимся.

(Уходятъ въ одну сторону.)

 

ЯВЛЕНIЕ VII

Темный и Держава съ другой стороны ведетъ перваго за руку

ДЕРЖАВА

Ихъ нѣтъ.

ТЕМНЫЙ

Ты правду рекъ, что сквозь ущелья горъ

Марiю и дѣтей вдали твой видѣлъ взоръ,

Несенныхъ войнами въ сѣнь вашего жилища.

Попалась ястребу искомая имъ пища!

О злополучные и бѣдственные дни!

Почто всѣ за меня несчастны такъ они?

Страдалъ бы я одинъ, бывъ всѣхъ ихъ золъ причиной;

Но юношамъ младымъ и красотѣ невинной

Почто бы бѣдствовать и дѣтямъ и женѣ?

Сколь милы всѣмъ они и сколь любезны мнѣ!

Они бы цвѣсть должны для счастiя несчастныхъ.

Мой вѣкъ уже померкъ, ихъ на зарѣ дней ясныхъ.

О Боже! не лиши меня ума лучей,

Когда уже лишенъ тѣлесныхъ я очей.

Да будетъ длань Твоя простерта надо мною,

Чтобъ бодрственно я несъ насланное Тобою,

И не престалъ Твоихъ судебъ вѣкъ обожать,

Отчаяньемъ мою кончину приближать.

Ужъ тотъ не бѣдствуетъ, кто на Тебя надеженъ.

Умѣющiй терпѣть съ Твоимъ блаженствомъ смеженъ.

(Державѣ.)

Веди меня, мой другъ, ты къ хижинѣ твоей,

И смерть сладка съ своей любезной намъ семьей.

 

ДѢЙСТВIЕ ТРЕТIЕ

ЯВЛЕНIЕ I

Реполъ, Ощеря, Русалко, Стрига, Руно, Бобръ, Ладья и Драница

РЕПОЛЪ

О храбрые вожди! душъ твердыхъ ополченье,

Московскiя страны, полнощи огражденье,

Чрезъ коихъ страшенъ сталъ Шемяка всѣмъ мечомъ,

Какъ буря грозная, какъ мрачный нощи громъ!

На васъ кладетъ вину онъ въ Россахъ небывалу

И чрезъ меня на васъ шлетъ княжеску опалу,

Что будто, долгъ забывъ, подкуплены бывъ мы,

Къ свободѣ узникамъ отверзли дверь тюрьмы.

Онъ строго повелѣлъ всемѣрно намъ стараться,

Чтобъ Темный больше князь не могъ здѣсь укрываться

И въ сей же день къ его поверженъ былъ стопамъ,

Иль смерть намъ всѣмъ грозитъ.

ОЩЕРЯ

Онъ угрожаетъ намъ!

Онъ подкупомъ винитъ, поноситъ насъ измѣной,

Забывъ, что мы, его ставъ жребiя премѣной,

Безъ всякой мзды себѣ въ порфиру облекли

И за него на казнь главы свои несли,

Достойнымъ чтя его московско дiадимы,

Къ отечеству одной любовiю водимы.

РЕПОЛЪ

Любовь къ отечеству — всегда священный долгъ;

Но отъ измѣнниковъ кто скиптръ прiять возмогъ,

Тотъ можетъ и себѣ подобной ждать измѣны

И всѣхъ подозрѣвать.

РУСАЛКО

Народъ желаетъ примѣны.

РЕПОЛЪ

Народъ влiяньемъ душь коварныхъ упоенъ

И бунтомъ яростнымъ незапно воспаленъ,

Бываетъ пьяному неистовцу подобенъ,

Который яръ въ хмелю и во похмельѣ слобенъ,

На винныхъ мечется и правыхъ не щадитъ;

А вы отечества столпы избранны, щитъ.

СТРИГА

Мы должны быть ему всегдашняя подпора, —

Въ трясеньяхъ цѣлость блюсть.

РЕПОЛЪ

При всемъ томъ безъ укора

Отъ гласа совѣсти, какъ Богу, такъ царямъ

Куряще вѣрности и правды ѳимiамъ,

Лишь добродѣтели служить должны единой.

РУНО

Щедроты чужды мы, Шемякою сулимой.

БОБРЪ

Но видимъ напротивъ, каковъ онъ сталъ теперь.

ЛАДЬЯ

Премѣненъ, будто вѣтръ; а злобенъ, будто звѣрь.

ДРАНИЦА

Съ невинныхъ рветъ главы по тѣнямъ подозрѣнья.

РЕПОЛЪ

Измѣнники сего достойны награжденья.

Тиранъ, къ желанiямъ достигнувшiй своимъ,

Бываетъ холоденъ какъ къ добрымъ, такъ и къ злымъ.

ОЩЕРЯ

Но бывъ съ тобою мы въ семъ подвигѣ прiязни

Для блага общаго, — чего достойны? —

РЕПОЛЪ

Казни!

ВСѢ НАЧАЛЬНИКИ

Какъ!

ОЩЕРЯ

Ожидаетъ насъ неблагодарность, месть,

Что князя лучшаго на тронъ старались взвесть?

Или чъ отечеству усердiе неправо?

РЕПОЛЪ

Монарховх избирать имѣетъ небо право.

Но царь способенъ ли какъ добрый, такъ и злой?

Для честныхъ душь равенъ какъ тотъ, такъ и другой.

ОЩЕРЯ

Кому жъ воздерживать порывы самовластныхъ?

РЕПОЛЪ

Единодушiю вельможей безпристрастныхъ.

(Увидя идущаго Багрима.)

Но что, друзья, прошло, — не возвратить того,

Потщимся днесь поймать, велитъ намъ власть кого,

(Уводитъ въ одну сторону вождей и, оборотясь къ Багриму.)

Помедль, — поколь уйдемъ отсель.

 

 

ЯВЛЕНIЕ II

Багримъ, Марiя, Темный, Iоаннъ и Юрiй съ противной стороны входятъ, изъ коихъ Темнаго ведутъ Марiя и Iоаннъ

БАГРИМЪ

(Осматриваясь, тихо.)

Здѣсь все безгласно.

МАРIЯ

Какъ въ хижинѣ для насъ, такъ ужъ и здѣсь опасно.

Не преминетъ всѣхъ жертвъ гонитель отыскать:

Извѣстныхъ мѣсть ему намъ лучше убѣгать.

Пойдемъ, мой другъ, отсель сколь можно поскорѣе,

Сокроемся въ лѣсахъ, которые темнѣе;

Покроетъ, можетъ, Богъ тамъ насъ своей рукой.

А здѣсь виситъ бѣда надъ нашей головой.

Мнѣ предвѣщаетъ духъ несчастье неизбѣжно:

Гоняется за мной какое-то мятежно

Вслѣдъ привидѣнiе, сонъ гонитъ прочь отъ вѣждъ.

Къ спасенью нашему не вижу я надеждъ.

О, какъ, драгой супругъ, мнѣ жизнь твоя безцѣнна!

Послушай твоего семейства гласа нѣжна:

Погибнешь ты, — и мы погибнемъ всѣ съ тобой;

Когда спасешься ты, — и насъ спасешь съ собой.

Послушайся, поди, укройся время строга.

(Обнимаетъ его со слезами.)

ЮРIЙ

(Тоже.)

Молить мы за тебя, родитель, будемъ Бога,

Чтобъ милосердствовалъ на нашъ Онъ слезный токъ.

IОАННЪ

(Тоже.)

И мечь скорѣе бъ кто въ защиту намъ извлекъ.

Внемли, о отче мой, стонъ матери любезной!

БАГРИМЪ

Не множъ, о государь, ихъ горести ты слезной.

Поди отсель, поди.

ТЕМНЫЙ

(Обнимая всѣхъ, также плачетъ.)

Не рвите воплемъ грудь

И сердца моего не тщитеся тронуть:

Оно изорвано и такъ уже на части.

Смотрите, плачу я; но жизнь не въ нашей власти:

Почто о ней пещись, почто о ней жалѣть,

Когда я не могу уже и солнца зрѣть?

Когда сталъ подданнымъ и самъ себѣ постылымъ,

Не лучше ль умереть, чѣмъ вѣкъ влачить унылымъ?

Ахъ, оставайтеся благополучны вы

И помните меня, несчастнаго …

МАРIЯ

Увы!

Мнѣ такъ супругъ сказалъ, супругъ мнѣ столь любезный!

Теперь я вижу, что души ко мнѣ ты нѣжной

И къ дѣтямъ никогда чувствъ отчихъ не имѣлъ,

Коль наши слезныя прошенiя презрѣлъ

И, предая себя опасностямъ смертельнымъ,

Намъ бѣдствiемъ грозишъ съ собою нераздѣльнымъ.

Ты знаешь, смерть твоя — и наша купно смерть,

Иль жесточайшую заставишь насъ терпѣть,

Коль дни твои прервутъ позорною кончиной.

ТЕМНЫЙ

(Рыдая.)

Какой жестокою отягощенъ судьбиной!

Какую муку я въ душѣ моей терплю,

Что поражаюсь той, которую люблю!

Марiя! ты меня стыдомъ покроешь вѣчнымъ,

Коль снизойду къ твоимъ стенанiямъ сердечнымъ.

Ты довела меня, что изъ тюрьмы убѣгъ,

Внушивъ тобою стонъ, Россiянъ вопли всѣхъ.

Но гдѣ жъ обѣщанна мнѣ помощь отъ народа,

Когда и днесь моя сумнительна свобода?

Ты знаешь, ищутъ насъ; почто жъ мнѣ убѣгать

И вѣкъ оставшiй мой позоромъ покрывать?

Что скажетъ мой народъ, друзья, князья россiйски,

Потомство, усмотря мои столь чувства низки,

Коль при концѣ моемъ я дамъ себя презрѣть

И не рѣшуся самъ безстрашно умереть?

Не постыжу ль я тѣмъ моей оставшей крови,

Что всѣхъ лишу ее почтенья и любови?

Никто тогда жалѣть не будетъ сирыхъ сихъ

(Обнявъ дѣтей.)

И не отретъ съ ланитъ текущи слезы ихъ;

Никто за нихъ тогда вступиться не помыслитъ,

И время княжескъ родъ мой въ смердовъ родъ причислитъ.

(Обращаясь къ Марiи.)

Сама, мой другъ, сама, скитаясь по домамъ,

Лишь хладныхъ зрителей узришь твоимъ слезамъ,

Которые твой плачь насмѣшками умножатъ,

На грудь болѣзненну бальзама не приложатъ;

А если соблюду я благородный духъ,

То иногда и мнѣ какой найдется другъ,

Который, отомстивъ мои отъяты правы,

Вручить наслѣдiе въ мой родъ моей державы.

Вы видите, что благъ я не себѣ ищу.

IОАННЪ

О мой благiй отецъ!

МАРIЯ

Всего я трепещу,

Всего боюся я, судьба безъ мѣръ намъ строга

ТЕМНЫЙ

А я, возверзши все надѣянье на Бога,

Тирана моего свирѣпство предварю,

Съ смиренной твердостью подъ муками умру.

БАГРИМЪ

Нѣтъ, князь, хоть вышнiй перстъ кругъ движетъ всей природы,

Но твари умныя не лишены свободы.

Не хочетъ Богъ того, чего мы не хотимъ;

Надѣясь на Него, не дѣйствуя, грѣшимъ.

Итакъ до времени ты долженъ укрываться:

То не побѣгъ еще, кто мыслитъ защищаться.

Напрасно, впрочемъ, ты такъ мыслишь, что народъ

Для помощи тебѣ обѣщанной нейдетъ;

Придетъ сюда, придетъ рать вѣрныхъ силъ московскихъ

И съ ней союзничьихъ ордынскихъ и литовскихъ,

Передъ вечернею грядущею зарей

Полкъ вступитъ въ дебрь сiю отъ нихъ передовой.

Предвозвѣстится намъ его сюда сближенье

(Указывая на колокольню.)

Тимпана голосомъ, зовущимъ на моленье.

IОАННЪ

(Съ радостью.)

О, если бы вручить кто могъ мнѣ острый мечь

И мнѣ велѣлъ врагу родитель встрѣчу течь!

ТЕМНЫЙ

Будь мудрымъ, Iоаннъ, и поспѣшай не спѣшно.

МАРIЯ

Заставить мать рыдать льзя скоро безутѣшно.

(Услышавъ звонъ колокола.)

Но вотъ и благовѣстъ.

БАГРИМЪ

Пришла передня рать!

ТЕМНЫЙ

(Воздѣвая руки.)

Молитву нашу Богъ благоволилъ принять.

(Слышится звукъ оружiя.)

Но что же слышу!

ЮРIЙ

(Съ робостью.)

Что?

МАРIЯ

Оружье раздается!

О БОже! насъ спаси.

IОАННЪ

Мнѣ въ душу огнь лiется!

 

ЯВЛЕНIЕ III

Тѣ же и Реполъ съ одной стороны, а съ другой Держава съ поспѣшностью

РЕПОЛЪ

(Будто не видя, пробѣгаетъ мимо.)

Несчастны! что вы здѣсь?

ДЕРЖАВА

Вы вкругъ обойдены,

Не можете никакъ ужъ быть вы спасены.

Ужель не слышали вы близкаго сраженья?

МАРIЯ

О, горе намъ!

ЮРIЙ

(Трепеща.)

Куда, куда?

ТЕМНЫЙ

Намъ нѣтъ спасенья;

Останусь здѣсь одинъ.

IОАННЪ

Нѣтъ, нѣтъ, родитель мой!

Укрыться долженъ ты.

БАГРИМЪ

Пойдемъ скорѣй со мной.

МАРIЯ

(Съ плачемъ отдавая дѣтей.)

Поди, мой другъ, поди, и ихъ возьми съ тобою:

Пусть здѣсь пожертвую одна за васъ собою.

Простите, милыя!

(Обнимаетъ.)

Увы, лишаюсь силъ.

(Упадаетъ въ безпамятствѣ на дерево, а Багримъ и Держава уводятъ насильно Темнаго и дѣтей.)

 

ЯВЛЕНIЕ IV

Марiя, Шемяка, Реполъ, Ощеря, Стрига, Бобръ, Драница и Ладья, а послѣ и Багримъ, приближась останавливается вдали межъ деревьевъ

 

ШЕМЯКА

(Съ обнаженнымъ мечемъ.)

О! какъ мой острый мечъ подзорну устрашилъ

Пришедшу вражью рать! Хоть всѣми пусть полками

Пруидутъ, — не убоюсь, сражу, друзья, ихъ съ вами!

Но что царицы нѣтъ, пристава и дѣтей

Ни въ хижинѣ, ни здѣсь? — и можно ль было ей

Какъ убѣжать отъ насъ въ подсыльный полкъ враждебный?

Знать, скрылась здѣсь она. — Гдѣ паче братъ мой, Темный?

Хоть мертваго его …

(Увидя Багрима, про себя.)

Но что приставъ мой здѣсь!

(Вслухъ Багриму.)

Измѣнникъ!

БАГРИМЪ

Имени сего еще не несъ

Ни отъ кого я, князь.

ШЕМЯКА

Въ присмотръ тебѣ царица

Мной отданная гдѣ?

БАГРИМЪ

(Показывая на Марiю.)

Угодно обратиться,

Царицу ты узришь: — Знай, нѣтъ во мнѣ льстеца;

Дѣтямъ она искать велѣла ихъ отца,

Чтобъ въ Угличъ по твоей явиться всѣмъ намъ волѣ.

ШЕМЯКА

Коль такъ, блаженной ихъ споспѣшствовалъ ты долѣ,

Почто жъ недвижима царица и молчитъ

И блѣдность мертвую ея мнѣ кажетъ видъ?

БАГРИМЪ

Подъ кровъ мой, государь, вслѣдъ твоего велѣнья

Какъ стражи принесли безъ чувства и движенья,

Ей помощь скорая нужна была моя.

(Указывая на источникъ.)

Жизнь возвратила ей сихъ хладныхъ водъ струя.

Ольстилъ я чадъ и мать, что ты о нихъ печешься,

Что въ дружбу ихъ, въ родство принять не отречешься,

И можешь тронъ отдать, ей мужа, имъ отца.

ШЕМЯКА

Возвеселилъ ли сей ты лестью ихъ сердца?

БАГРИМЪ

Добросердечная увѣрившись Марiя,

Что мысли на нее ты не имѣешь злыя,

Пошла со мной къ тебѣ, велѣвъ быть и дѣтямъ,

Чтобъ совокупно всѣмъ имъ пасть къ твоимъ стопамъ;

Но здѣсь услышала какъ близкое сраженье,

Лишилась чувствъ она, и се въ изнеможеньѣ.

ШЕМЯКА

Надежду дальъ ты мнѣ.

(Про себя.)

Да испытаю вновь.

(Взявъ за руку Марiю.)

Царица милая! коль нѣжная любовь

Взаимное въ сердцахъ вливаетъ ощущенье,

Услышь мое къ себѣ, Марiя, приближенье;

Почувствуй, пробудись и взглядомъ хоть однимъ

Брось князю лучъ надеждъ, что палъ къ стопамъ твоимъ.

(Ставъ на колѣни, цѣлуетъ руку.)

МАРIЯ

(Открывъ глаза.)

Шемка! тщетно ты мою лобзаешь руку;

Съ супругомъ не дерзну и мыслью на разлуку;

Прочь отъ меня, отдай его мнѣ и дѣтей.

(Встаетъ.)

ШЕМЯКА

(Отступивъ съ негодованiемъ.)

Вотъ какъ ты тронута щедротою моей?

Сама ты чадъ своихъ къ супругу удалила,

А просишь отъ меня … Мнѣ старецъ рекъ …

МАРIЯ

(Съ замѣшательствомъ.)

Забыла

БАГРИМЪ

Царица! что рекла?

ШЕМЯКА

(Грозно.)

О! зрю я вашъ обманъ.

Волшебный отъ моихъ ниспалъ очесъ туманъ.

Скажи, скажи, старикъ, — иль съ тѣломъ разлучися, —

гдѣ Темный князь съ дѣтьми?

БАГРИМЪ

Губи!

МАРIЯ

Злодѣй!

(Невидимый изъ навѣса гласъ.)

Страшися!

ШЕМЯКА

(Въ изумленьи.)

Что, Реполъ, слыщу я! … гласъ скрытый вопiетъ.

Поди и осмотри!

РЕПОЛЪ

(Осматриваясь.)

Нѣтъ, государь, здѣсь, нѣтъ,

Не вижу никого.

ШЕМЯКА

(Успокоясь.)

Иль то мечта пустая?

(Багриму.)

Поди же, лицемѣръ, — и, больше не скрывая.

Сыщи мнѣ бѣглецовъ. Поднявъ надъ нимъ печи,

Идите, войны, съ нимъ; и смерть …

(Воины поднимаютъ надъ головой Багрима мечи.)

(Еще голосъ изъ сарая.)

Вострепещи!

ШЕМЯКА

(Про себя, въ сторону.)

Еще я слышу гласъ, боязнь меня объемлетъ!

(Вслухъ.)

Что, Реполъ, что сие!

МАРIЯ

Ахъ!

РЕПОЛЪ

Слухъ мой то же внемлетъ.

Не знаю, государь, что на сiе сказать;

Но скрытыхъ должно намъ безъ робости искать.

(Реполъ и прочiе, бѣгая, ищутъ.)

ШЕМЯКА

(Oтшедши въ сторону.)

Иль ужъ мнѣ грозятъ незримы ада тѣни,

Что вышней я достигъ пронырствами степени?

Жметъ сердце нѣкiй страхъ во мнѣ.

РЕПОЛЪ

(Ходя въ навѣсѣ по соломѣ.)

Здѣсь кто-то есть.

ШЕМЯКА

(Кричитъ.)

Являйтеся, иль вамъ неизбѣжима смерть.

ЮРIЙ

(Съ воплемъ подъ соломой.)

Какъ смерть!

(Реполъ, разбрасывая солому, выводитъ Iоанна и Юрiя.)

 

ЯВЛЕНИЕ V

Шемяка, Реполъ, Марiя, Багримъ, Iоаннъ, Юрiй, Ощеря, Стрига, Руно, Бобръ, Драница и Ладья. Плослѣднiе сбѣгаются отовсюду къ Реполу

 

ШЕМЯКА

Что вижу я?

МАРIЯ

О лютый часъ, ужасный!

(Къ дѣтямъ.)

Почто отозвались, друзья мои несчастны?

IОАННЪ

(Указывая на Багрима.)

Онъ жизнь терялъ за насъ.

ЮРIЙ

Угрозъ я снесть не могъ.

БАГРИМЪ

Не ужасайтеся, нашъ покровитель — Богъ.

МАРIЯ

(Шемякѣ.)

Что хочешь ты, тиранъ?

ШЕМЯКА

Почто меня скрывались?

Щедроты ли мои на васъ не проливались,

Не охранялъ ли васъ немстительный нравъ мой?

IОАННЪ

Пощада хищника — ударъ мнѣ громовой.

Отъ рукъ я милостей твоихъ не принимаю,

Но лучше умертви!

ШЕМЯКА

Марiя! что внимаю?

За страсть мою упрекъ, за искренность обманъ.

Иль сынъ не знаетъ твой, что вашъ я князь?

IОАННЪ

Тиранъ!

Не князь, а хищникъ ты, родителя свергъ съ трона

И насъ съ нимъ обоихъ

(Указывая на Юрiя.)

святыя церкви съ лона

Обманомъ, клятвами, имѣя гнусну цѣль,

Святитель для тебя взялъ на епитрахель[3].

Но ты насъ вмѣсто, чтобъ …

ШЕМЯКА

Младенецъ дерзновенный,

Чей млечнымъ волосомъ еще неосѣненный

Женоподобный зракъ! ты дядю порицать

Такъ смѣлъ? О воины! возьмите ихъ карать.

МАРIЯ

(Обнявъ дѣтей.)

Не дамъ, царица я!

(Воины не движутся, потупя внизъ головы.)

ШЕМЯКА

(Съ яростiю воинамъ.)

Какъ? что? непослушанье!

РЕПОЛЪ

(Съ поспѣшностью.)

Какое, государь, исполнить приказанье?

ШЕМЯКА

Коль братъ не скажутъ гдѣ, то родъ ихъ дерзкiй весь

Сейчасъ же истреби.

МАРIЯ

Злой тигръ!

(Невидимый голосъ изъ скирда.)

Стой! братъ, я здѣсь!

 

 

ЯВЛЕНИЕ VI

Тѣ же и Темный, вытолкнувъ изъ скирда снопы, выходитъ на сцену

ТЕМНЫЙ

Казни меня, казни, лишь ихъ не прикасайся.

ШЕМЯКА

Ты здѣсь, слѣпецъ, ты здѣсъ! такъ съ ними ужъ прощайся.

О радость! о восторгъ! днесь мой спокоенъ духъ,

Ято я тебя нашелъ.

МАРIЯ

(Съ повлемъ, обнимая Темнаго.)

Зачѣмъ, драгой супругъ,

Явился ты сюда?

IОАННЪ

Зачѣмъ?

ЮРIЙ

(Обнимая его съ воплемъ.)

Зачѣмъ?

ТЕМНЫЙ

Какъ! злобы

Чтобъ я скрываться сталъ, свергающей васъ въ гробы?

Нѣтъ, казни всѣ меня не могутъ столь страшить,

Сколь клятвой чтобъ себя могъ вѣчной я тягчить.

О братъ! иль крестное забылъ ты цѣлованье,

Чтобъ межъ собою намъ оставить враждованье,

Мирились как съ тобой?

ШЕМЯКА

Твоя кровь не нужна,

Коль мнѣ народомъ власть ужъ княжеска дана.

Но не повергнуть чтобъ отечество въ несчастье,

Мнѣ не безнужно бы и братское согласье,

Чтобъ право мнѣ на тронъ и самъ ты подтвердилъ

И дерзкаго сего

(Указывая на Iоанна.)

къ тому жъ бы преклонилъ.

Вели, отрекся чтобъ и братъ его отъ царства

И въ помыслахъ своихъ противъ меня коварства

Какого не питавъ, любили бъ свой покой.

ТЕМНЫЙ

О братъ! и въ юны дни мой санъ я зрѣлъ мечтой.

Корона на главѣ, на раменахъ порфира

Казались тщетнымъ мнѣ очарованьемъ мiра.

Повѣрь мнѣ, что они несноснѣйшiй яремъ;

И скоро, скоро самъ признаешься ты въ семъ,

Что на себя навлекъ безумно ты ихъ тягость,

Но паче, что стяжалъ ты ихъ чрезъ лесть и наглость.

Хищенье всякое не есть добро, но зло,

И царствъ могущество нигдѣ зломъ не росло;

А если и росло, — то внутрь ихъ упадало;

Коварныхъ небо дѣлъ имъ въ прокъ не попускало.

Безъ свышняго ума, безъ доблести святой

На тронѣ властелинъ — лишь идолъ золотой.

Не знаетъ онъ цѣны ни доброму, ни злому,

Не грозенъ къ одному, не благъ и ко другому;

Не можетъ пользъ своихъ отъ траты отличать,

И долженъ все изъ рукъ рабовъ наемныхъ ждать;

Боясь зрѣть вѣрности и чести при престолѣ;

Имѣя очи, слѣпъ, хоть воленъ, но въ неволѣ,

Не знаетъ, правдѣ что, уму, труду царей,

Вслѣдъ ходитъ счастье лишь, что въ немъ ихъ блескъ лучей.

Увы! я знаю, брать, по опытамъ собою,

Что былъ великiй князь я тѣнiю одною:

То захотелъ ли бы мечтой сей дорожить

И трона моего тебѣ не устапить?

Но онъ наслѣдственный, и мнѣ дарованъ Богомъ:

То въ самой скромности во любомудрьи строгомъ

Не долженъ, не могу отречься отъ него.

Такъ, такъ! поколѣ живъ, я скиптра моего

Не дамъ тебѣ. Ты взялъ его, — владѣй!

ШЕМЯКА

Слѣпому

Нельзя ужъ имъ владѣть; но къ бунту коль ты злому

Не хочешь поводу малѣйшаго подать,

То дѣтямъ долженъ ты отречься приказать

Отъ сана царскаго и отъ всего наслѣдства;

Или ужъ избѣжать не можете вы бѣдства, —

Я васъ предамъ на смерть.

ТЕМНЫЙ

Я самъ ищу ее;

А дѣти, коль хотятъ, желанiе твое

Пусть сами совершатъ.

IОАННЪ

Нѣтъ, нѣтъ, драгой родитель;

Пускай на мѣстѣ семъ казнитъ меня гонитель, —

Я права моего на тронъ не уступлю:

Даръ предковъ онъ моихъ.

ШЕМЯКА

(Съ яростiю.)

Какъ отъ тебя стерплю,

Сварливо отроча, желанiямъ препону?

Но я и безъ тебя могу дать твердость трону,

Который мнѣ народъ усердьемъ подклонилъ, —

И васъ чтобъ я теперь изъ рукъ моихъ пустилъ? …

Нѣтъ! воины, сейчасъ влеките ихъ на муки.

ТЕМНЫЙ

(Воздѣвъ руки.)

Будь, Боже, власть Твоя!

МАРIЯ

Отдай въ злодѣйски руки,

Губитель и тиранъ, меня ты поскорѣй!

Меня сперва карай, ѣмъ мужа и дѣтей.

Но страсть твоя ко мнѣ была коль справедлива,

У ногъ твоихъ теперь жена та горделива,

(Упадаетъ на колѣни.)

Которой нѣкогда ты былъ плѣненъ красой:

Тронися матери, супруги ты мольбой.

Подорожи ея рыданiемъ и кровью,

Той самой, что къ тебѣ взаимною любовью

Горѣла, и въ твоей груди рождала жаръ,

Та кровь въ моихъ дѣтяхъ. Взноси на нихъ ударъ

И на родившихъ ихъ, кѣмъ жизнь имъ дарованна,

Свирѣпствуй, варварска жжетъ месть коль несказанна;

Но не надѣйся ты безбѣдно скиптръ носить,

Когда небесъ себѣ не можешь преклонить,

Залога не имѣвъ въ рукахъ твоихъ священна!

(Въ смущенiи.)

Ахъ! что несчастная! …

ТЕМНЫЙ

Какакя изреченна

Въ забвеньи рѣчъ тобой!

ШЕМЯКА

Я тщетно поспѣшилъ:

Марiя! вѣсть твою правдивую внушилъ.

Вели ихъ, Реполъ, всѣхъ развесть въ вертены розны.

Чрезъ часъ приду сюда; и здѣсь велѣнья грозны

При кл мнѣ принят.

(Указывая на Марiю.)

Межъ тѣмъ ее храни!

(Уходитъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ VII

Реполъ и Марiя

МАРIЯ

Ужель въ душѣ твоей свирѣпости одни

Живутъ, вельможа злой и рабъ жестокосердный?

Сожженный совѣстью, безъ чувства камень твердый,

Кто могъ быть столько золъ, опричь временщика,

Льстеца гнуснѣйшаго, дерзнула чья рука

Влечь изъ закрытiя дѣтей, ни въ чемъ не винныхъ,

И кто, кромѣ ехиднъ и челюстей звѣриныхъ,

Престола хищнику столь угождать посмѣлъ,

Что руки варварски вознесъ не оробѣлъ

На жизнь наслѣдниковъ, князей порфирородныхъ

И въ поискахъ своихъ ихъ не укрылъ безбожныхъ.

Ахъ! искра коль въ тебѣ одна присяги есть,

Не будь гонитель нашъ; но вспомни долгъ и честь.

РЕПОЛЪ

Повѣрь, царица, мнѣ, повѣрь въ томъ неотложно,

Я все творилъ, что лишь благоразумью должно.

Посѣянъ у кого Господенъ въ сердце страхъ

Тотъ никогда царю законному не врагъ.

.

ДѢЙСТВIЕ ЧЕТВЕРТОЕ

ЯВЛЕНИЕ I

Шемяка и Реполъ

 

ШЕМЯКА

Ты удивляешься, что ихъ не предалъ казни;

Но не изъ прежнiя ль любви и прiязни

Къ Марiи сдѣлался я такъ безуменъ, слабъ?

Нѣтъ, нѣтъ! Шемяка былъ и есть женамъ не рабъ.

Хоть признаю въ себѣ порывы юной страсти,

Но сердце содержу въ моей владычной власти.

Сн таинство тебѣ: будь мнѣ помощникъ въ немъ;

Наперсникъ возблеститъ щедротъ моихъ лучемъ,

Или жестокая измѣнщику награда.

Аострепещи! она быть можетъ злѣе ада!

Послушай: знаешь ты, какимъ путемъ взведенъ

На братнинъ я престолъ, и какъ онъ ослѣпленъ;

Какъ изъ среды бояръ и изъ церковна лона

Лесть привлекла во власть наслѣдниковъ мнѣ трона.

Какъ корень изъ Москвы крамолъ чтобы известь,

Всю въ Угличъ братнину велѣлъ семью увезть.

(Показывая на Угличъ.)

И словомъ, знаешь ты главъ мудрыхъ ухишренье,

Чтобъ на народъ взводить самихъ ихъ преступленье.

По онымъ правиламъ я узниковъ моихъ

Тебѣ отдавъ въ присмотръ, самъ бѣгъ устроилъ ихъ,

На стражу возводилъ измѣну, подкупъ гласно,

Дабы сокрыть себя.

РЕПОЛЪ

(Съ удивленiемъ.)

Такъ насъ винилъ напрасно!

ШЕМЯКА

Не сѣтуй, не ропщи и знай, что завсегда

Съ плечъ сильнаго падетъ на слабаго бѣда.

Мнѣ было надобно прибѣчь къ сему коварству,

Чтобъ дать спокойствiе и безопасность царству

Ко честолюбiю меня ты поощрялъ:

То нужно, чтобъ слѣпецъ намъ больше не мѣшалъ;

Но на сiе затѣмъ я не рѣшился явно,

Чтобъ родственны кнзья, бояръ сословье главно,

Марiя и сама не омерзила мной.

Итакъ мнѣ тайна кознь ласкаетъ сей мечтой,

Что страстiю моей безъ брата наслаждуся

И на колеблемомъ престолѣ утверждуся.

На сей-то ухитрилъ я бѣгство ихъ конецъ,

Чтобъ пагубы своей виной былъ самъ слѣпецъ.

Когда по дебри нагъ скитаясь, тощь и бѣденъ,

Звѣрями будетъ онъ иль гладомъ алчнымъ съѣденъ,

А я, невинности и кротости лицомъ

Покрывшись, сиротамъ содѣлаюсь отцомъ

И въ сердцѣ юныя вдовы такъ поселюся,

Что помощью отца съ ней бракомъ сопрягуся,

Со пасынками мой сораздѣлю престолъ,

Эдемъ имъ дамъ въ удѣлъ! вотъ, Реполъ, произволъ

И тайный замыслъ мой въ чемъ вѣдай дальновидный.

За обвиненiя не обвиняй обидны.

РЕПОЛЪ

Чтожъ, государь, тутъ я?

ШЕМЯКА

Чертежъ мой не успѣлъ.

Ему противенъ рокъ; но я не ослабѣлъ.

При жизни братниной Марiино не льстило

Свиданье хоть меня, но сердце не уныло.

РЕПОЛЪ

Хотя бы, государь, она склонна была,

Но власть бы церкви съ ней тебя не сопрягла,

Для ближняго родства Василiя съ тобою.

ШЕМЯКА

Препятства нѣтъ тому, кто царства сталъ главою.

Не склонится она, и ей готова смерть.

Но бѣдъ чтобъ отъ сего и намъ не претерпѣть

Отъ брата и жены оставшагося рода,

Иль лучше отъ всего россiйскаго народа,

Когда убiйцей я открытымъ объявлюсь,

То лучше сбыть ихъ съ рукъ таинственно потщусь.

Но къ жертвѣ таковой потребна мнѣ личина.

Для блага общаго коль чья нжна кончина, —

То зло уже не зло. Къ кому жъ прибѣгнувъ, другъ,

Какъ не къ тебѣ?

РЕПОЛЪ

Ко мнѣ?

ШЕМЯКА

Твой оборотливъ духъ.

Притомъ тебѣ сказать и то еще я долженъ,

Что былъ Марiею я сильно востревоженъ,

Какъ вспомнила она про чудный тотъ чреслецъ,

Безъ коего блистать не можетъ мой вѣнецъ.

РЕПОЛЪ

Какой же, государь, въ томъ ждешь моей услуги?

ШЕМЯКА

Узнать у Темнаго и у его супруги:

Въ чьихъ днесь рукахъ и гдѣ хранится тотъ клейнодъ?

Твой разумъ въ нихъ скорѣй довѣренность найдетъ.

Потомъ, какъ Шига къ намъ съ Софiей возвратиться,

Сей родъ противный мнѣ весь пламенъ истребится.

А ты распустишь слухъ, что спящи бѣглецы

Въ семъ стали нарыщѣ

(Указывая на овинъ.)

и жертвы и жрецы.

Симъ средствомъ улетитъ и память всѣхъ ихъ съ дымомъ.

И будемъ правы мы.

РЕПОЛЪ

Твой гласъ власы мнѣ дыбомъ

Вздымаетъ, государь; но да свершится казнь,

Какъ ты опредѣлилъ; лишь мню, что въ нихъ боязнь

Тѣмъ лучше ты вдохнешь, коль спросишь о безцѣнномъ

Сокровищѣ твоемъ, и въ видѣ устрашенномъ

Самъ тайну ихъ прочтешь. — Рабу не захотятъ

Они ее открыть.

ШЕМЯКА

Да будетъ такъ, и братъ

Пусть мнѣ предстанетъ здѣсь; но лишь съ женою розно.

РЕПОЛЪ

Исполню твой приказъ.

(Въ сторону.)

О, коль велѣнье грозно!

 

 

ЯВЛЕНIЕ II

ШЕМЯКА

(Одинъ.)

Не принялъ на себя разспрашивать онъ ихъ

И съ трепетомъ внималъ о замыслахъ моихъ;

Другiе тожъ вожди творили не усердно

Мной данный имъ приказъ. Есть на меня ковъ вѣрно.

Есть ковъ? что жъ нужды въ томъ? … я ихъ предупрежду

И обращу на нихъ замышленну вражду.

Такъ власть насильственна надъ стражъ самихъ храненьемъ

Бдитъ тайно день и ночь своимъ недовѣреньемъ.

Царей колеблемыхъ лишь недовѣрье щитъ.

Кто хочетъ всѣхъ страшить, всего тотъ самъ дрожитъ.

Но я да вымышлю скорбь скрыту для несчастныхъ,

Какъ мнимо кротка власть жметъ кротостью подвластныхъ.

 

ЯВЛЕНIЕ III

Тѣ же, Темный и Iоаннъ вводятся къ Шемякѣ стражами

ШЕМЯКА

Братъ съ братомъ говоритъ, чтобъ въ царствѣ зло пресѣчь.

Но сынъ мѣшаться твой да не дерзнетъ намъ въ рѣчь.

Продерзостью его я пуще раздражаюсь,

Въ усердьи и къ тебѣ моемъ перемѣняюсь.

Вини меня, иль нѣтъ, что съ трона свергъ тебя;

Не объясняютъ намъ судьбы небесъ себя.

Но только то тебѣ въ довѣренность вѣщаю,

Что благъ отечеству всѣмъ сердцемъ я желаю.

При всемъ томъ не могу ему доставить ихъ,

Коль не захочешь ты; — они въ рукахъ твоихъ.

ТЕМНЫЙ

Умилосердись, братъ, надъ братомъ ослѣпленнымъ

И не терзай меня привѣтствомъ ухищреннымъ.

Какое благо дать народу возмогу,

Коль въ изнуренномъ ужъ чуть тѣлѣ духъ брегу?

Когда не бармъ княжихъ, не титлъ лишенъ, но зрѣнья,

Къ чему тогда гожусь, къ чему твои прошенья?

Не множъ, ахъ! болѣе моихъ несносныхъ мукъ,

Братоубiйственныхъ поднять не медли рукъ

И не томи меня угрозами всечасно,

Но сердце изъ меня исторгнь скорѣй несчастно.

ШЕМЯКА

Тотъ чудодѣйственный имѣешь ты клейнодъ,

Издревле росская порфира чѣмъ цвѣтетъ;

Подай сюда, представь сокровище безцѣнно:

Ты знаешь, безъ него нельзя владѣть безбѣдно.

ТЕМНЫЙ

Нѣтъ у меня его.

ШЕМЯКА

Не для меня отдай;

Но все отечество отъ гибели спасай,

И матери твоей мнѣ возврати хищенье.

ТЕМНЫЙ

Отечеству готовъ я весь на приношенье;

Но материнскiй даръ, прапрадѣдовъ залогъ

Отдать тебѣ нельзя: не я въ немъ властенъ, — Богъ.

Черезъ него, я мню, и ты сѣлъ на престолѣ.

ШЕМЯКА

(Съ злобою.)

Коль такъ, то предпишу предѣлъ упорной волѣ.

Поди!

(Даетъ знакъ, по коему воины отводятъ Темнаго и Iоанна въ сторону, а приводтъ Марiю съ Юрiемъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ IV

Шемяка, Марiя, Юрiй и Стража

ШЕМЯКА

(Марiи.)

Надѣюся, что ужъ не утаишь

И поясъ мнѣ отдашъ, который ты хранишь,

Со братомъ прекратя вражду мою, Марiя?

МАРIЯ

Навѣты на меня ты вымышляешь злые.

Доспѣхи царскiе царицы не хранятъ;

Во оружейницахъ они ихъ царствъ лежатъ.

ШЕМЯКА

Я перлы у тебя не отнялъ драгоцѣнны:

То могутъ быть они съ симъ поясомъ смѣненны.

МАРIЯ

Какiе перлы тѣ?

ШЕМЯКА

Они въ дѣтяхъ твоихъ.

Не сыщешь ты клейнодъ, ты жизнь погубишь ихъ.

МАРIЯ

Кому, жестокiй, ты свирѣпостью подобенъ?

Не сытъ потокомъ слезъ и столь еще ты злобенъ,

Что, насмѣхаяся, мое все сердце рвешь.

Ахъ! что безцѣннѣе чадъ матери найдешь!

Чего ьъ она за нихъ отдать подорожила!

Но хочешь ты, чтобъ долгъ священный я забыла;

Воспомнь: царица я! … предательствомъ не льстись.

 

ЯВЛЕНIЕ V

Тѣ же и Шига, съ бумагою въ рукахъ

ШИГА

Софiи, государь, во срѣтенье стремись:

Она подъ стражею изъ Чухломы везется,

И у нея чреслецъ, я думаю, найдется,

Что мной изъ сысканной увидишь хартьи сей.

ШЕМЯКА

(Читаетъ письмо.)

«Средь тысячи враговъ, средь тысячи смертей,

Какъ были граблены сокровища престольныхъ

Княжихъ палатъ, я сей клейнодъ, изъ рукъ крамольныхъ

Едва спася, шлю вамъ, да Промыслъ соблюдетъ

У васъ его, чтобъ васъ имъ сохранить отъ бѣдъ.»

(Обращаяся къ Марiи и Темному.)

Съ супругомъ разрѣшить вамъ узелъ сей вручаю.

(Отдаетъ письмо Марiи, къ которой подводятъ Темнаго.)

ТЕМНЫЙ

Свидѣтель Богъ, что сей я хартiи не знаю.

МАРIЯ

Не явственно: къ кому, къ Софiи ль, къ намъ она

Съ той утварью была и кѣмъ принесена?

ШЕМЯКА

(Съ злобою.)

Не соплетай коварствъ, царица низложенна.

Краса ужъ не спасетъ твоя тебя смиренна;

Притворство мной твое проникнуто, и мечъ

Всю кознь твою готовъ и таинства пресѣчь.

Но ты каранiемъ не льстись уже поспѣшнымъ;

Позоромъ томныхъ мукъ ты будешь мнѣ утѣшнымъ.

МАРIЯ

Всѣхъ гадовъ, всѣхъ звѣрей, всѣхъ золъ, чѣмъ страшенъ адъ,

Рыгающiй въ сей свѣтъ заразу; скорби ядъ;

Чѣмъ казнь намъ отъ небесъ бываетъ ниспосланна,

Неправеднаго нѣтъ гнуснѣй и злѣй тирана. —

Но знай, мичитель, знай, во снѣ и въявѣ жди,

Что не избѣгнешь ты отъ праведныя мзды.

ТЕМНЫЙ

Не дремлетъ Божiй судъ, всѣмъ будутъ воздаянья;

Нигдѣ не скроются, о братъ мой! злодѣянья.

ШЕМЯКА

Намѣсто нѣжности въ кровь тартаръ мразъ мнѣ льетъ;

Дрожу, крѣплюсь,

(Въ сторону.)

поколь мнѣ время не придетъ.

IОАННЪ

Осмѣлься, дай мнѣ мечъ, — и я узрю, что можешь.

Такъ, тигръ, костей при мнѣ родительскихъ не сгложешь,

Не можешь кровь при мнѣ безцѣнну ихъ пролить;

Но безоруженъ я, — ты можешь намъ вредтить.

ТЕМНЫЙ

(Возвыся голосъ.)

Не бойся, сынъ, вреда, и бывъ въ рукахъ у злобы:

Невинности какъ медъ и ядъ среди утробы,

Но совѣсть чья черна, тѣмъ наслажденья нѣтъ.

Въ порфирѣ ль, въ рубищѣ ль, равно порокъ ту рветъ.

Прiобрѣти хотя престолы всей вселенной;

Но если страждетъ духъ, — горишь живой геенной.

Внемли теперь отцу, близъ гроба сущу, сынъ:

Напастьми высится персть смертныхъ въ горнiй чинъ,

Въ благополучьи плоть, — душа въ бѣдахъ свѣтлѣетъ,

Врагъ добродѣтели одинъ учить умѣетъ;

Не бывъ несчастными, не знаемъ нашихъ силъ.

Хочу, чтобъ въ братѣ зломъ ты недруга любилъ;

Хочу, чтобъ крови цѣпь была тебѣ священна

И подъ мечемъ его тобой благословенна.

Пади предъ нимъ.

IОАННЪ

Предъ нимъ? — нѣтъ, нѣтъ! лишь предъ тобой.

(Упадаетъ предъ отцомъ.)

ШЕМЯКА

(Въ сторону.)

Какъ тронутъ ими я!

(Реполу.)

Пусть долгъ отправятъ свой,

Послѣдне изрекутъ другъ другу ихвѣщенье.

Прiѣдетъ Витовна и привезетъ вершенье.

Но скроютъ и тогда коль то, чего ищу, —

Жестокость всю мою на нихъ я истощу;

Не будетъ месть моя ничѣмъ уже смягченна.

Страшитель испытать Шемяку раздраженна!

(Уходитъ съ прочими.)

 

ЯВЛЕНIЕ VI

Темный, Марiя, Iоаннъ, Юрiй, Реполъ и стража вдали

ТЕМНЫЙ

(Воздѣвая руки къ небу.)

Готовъ мой духъ Тебѣ, о Господи! предать.

МАРIЯ

Ты можешь лишь, Творецъ, спасенье намъ послать.

(Темному.)

Какое, отъ кого онъ намъ читалъ писанье?

ТЕМНЫЙ

Мню, изобрѣтено на насъ оклеветанье.

РЕПОЛЪ

(Отходя въ сторону, печально.)

Отдай супругѣ долгъ и дѣтямъ долгъ отца.

ТЕМНЫЙ

(Марiи и дѣтямъ.)

Придите, милыя, прижать ко мнѣ сердца,

Да васъ благословлю и распрощаюсь съ вами.

Впослѣдни, можетъ быть, я васъ кроплю слезами.

МАРIЯ

(Она и дѣти обнимаютъ его.)

Любезнѣйшiй супругъ! себя и насъ щади.

ЮРIЙ

Въ насъ душъ не сокрушай.

IОАННЪ

Въ терпѣньи утверди.

ТЕМНЫЙ

(Къ Марiи.)

Любезная жена, по доблестямъ почтенна!

Супруга своего напастьми удрученна!

Лобзанiе его прими въ присметрный часъ,

И слышь прощенiя просящiй сердца гласъ.

МАРIЯ

Дражайшiй мой супругъ, мнѣ небомъ дарованный!

Когда одинъ твой взглядъ вливалъ въ сердечны раны

Цѣлебный мнѣ бальзамъ, то тщетно днесь сущенъ:

И въ самый гнѣвный часъ бывалъ ты мной прощенъ.

ТЕМНЫЙ

Внемли, мой другъ, и ты мое благодаренье

За вѣрность, за любовь, за твердое терпѣнье,

Что должностью на бракъ хоть принужденной бывъ,

Но вышедъ за меня, свой прежнiй огнь забывъ,

Любила ты меня, душою обожая.

МАРIЯ

Честь благонравныхъ душъ есть цѣпь сердецъ святая.

ТЕМНЫЙ

(Простирая руки къ дѣтямъ.)

Проститеся теперь, и чада, вы со мной

И за сыновнiй долгъ, за нравъ покорный свой,

Благословенiе родительско примите.

Даю вамъ заповѣдь: другъ друга вы любите,

И не давайтесь въ сѣть васъ ссорющимъ льстецамъ:

Согласье братское прiятно небесамъ.

Не вѣрьте вы, что власть есть страсть душъ благородныхъ.

Нѣтъ, истинная власть есть смертныхъ превосходныхъ

Не въ силахъ чуждыхъ силъ, не въ внѣшности отликъ;

Но править кто собой, тотъ властенъ и великъ.

Подобный государь есть фениксъ рѣдкiй въ свѣтѣ;

Блаженны дни его, — роса во знойномъ лѣтѣ;

Онъ образъ Божества, онъ сынъ благихъ небесъ.

Но ахъ! я чувствую льетъ сердце токи слезъ,

(Плачетъ.)

Что быть такимъ не могъ я на россiйскомъ тронѣ,

Но пресмыкаясь ползъ во княжеской коронѣ.

О сынъ мой, Iоанн! твой бодрый, твердый нравъ

Надежду мнѣ даетъ, что если будешь здравъ

И Россовъ царь, твой лучъ мои облещетъ тѣни,

Ты доблестей взойдешь на вышнiя степени,

Отечество свое возвысишь, вознесешь,

Съ раменъ россiйскихъ странъ ярмо Татаръ стрсешь,

И стѣны сокрушишь кичливыя Казани.

Подъемлю я о томъ мои днесь къ небу длани.

Но знай, на высотахъ лавръ въ прочность не ростетъ, —

Межъ страшныхъ бездъ и скалъ премудрый мужъ идетъ;

Нѣтъ пользы никакой распространять владѣнье:

Полезнѣй малыхъ царствъ искусное правленье;

Прятнѣй зрѣть на сонмъ ликующихъ дѣтей,

Чѣмъ на стенящи тьмы рабовъ среди цѣпей.

Возсѣвъ на тронъ земной, душой пребудь весь въ Богѣ,

Сердца всѣхъ подданныхъ имѣй въ твоемъ залогѣ;

Будь по законамъ строгъ, по милосердью благъ,

Для внѣшнихъ лишь враговъ да будетъ чемъ твой нагъ,

И ихъ не радуйся безъ винъ окровавленьемъ,

Чадъ наполняй уронъ чужихъ усыновленьемъ.

Не дѣлай перемѣнъ безъ крайнихъ въ царствѣ нуждъ,

Чтобъ только мудрымъ слыть: тщеславья мудрый чуждъ;

Законы, лишь свотри, чтобъ исполнялись строго:

Тотъ слабо царствуетъ, кто издаетъ ихъ много;

Твердѣютъ въ насъ они привычкою одной,

Примѣрами царей и вѣрою святой.

По человѣчеству прощай, гдѣ только должно,

На добродѣтели всѣхъ поощряй, какъ можно;

Обзорчивъ будь во всемъ, стремителемнъ ни въ чемъ.

Вотъ, сынъ, что я тебѣ передъ моимъ концомъ

По долгу родшаго, по былмъ завѣщаю.

Богъ видитъ, сколько благъ Россiи я желаю.

МАРIЯ

Престань крушить дѣтей, любезнѣйшiй супругъ,

И умиленiе терзаетъ сильно духъ;

Возвергнемъ всю печаль на Промыслъ лучше вѣчный

И, передъ нимъ проливъ вздыханiя сердечны,

Помолимся теперь.

ТЕМНЫЙ

(Марiя и дѣти становятся на колѣни; а Реполъ, стоя въ сторонѣ опершись на копье, плачетъ.)

Зри, Боже! предъ Собой

Не князя, не царя; но тлѣнъ, покрытый тмой.

Наполненъ гнусныхъ дѣлъ, щедротъ Твоихъ не стою

И въ вѣчности не жду желаннаго покою,

Когда не озаришь меня лучомъ Твоимъ,

Суда не изречешь по слабостямъ моимъ.

За кровь въ войнахъ людей, за слезы пролiянны,

Безъ милосердiя не мсти сердецъ за раны,

И гнѣва Твоего не умножай фiялъ,

Что за меня на мой народъ Ты низлiялъ;

Но добрыхъ дѣлъ его когда я былъ виною,

На Россахъ утвердись ввѣкъ милостью одной.

Раскаянье мое, стенанiя внуши

И брата моего свирѣпство утиши;

Но коль ужъ надо мной виситъ ударъ взнесенный,

Ду будутъ сироты мои Тобой призрѣнны,

Да мать моя, жена примѣръ благихъ царицъ,

Какъ раннихъ, позднихъ зарь блескъ не прейдутъ зарницъ.

МАРIЯ

(Поднимая Темного вмѣстѣ съ дѣтьми.)

Возстань, драгой супруг!

ЮРIЙ

Возстань, драгой родитель!

IОАННЪ

Мы зримъ, и при концѣ ты нашъ благотворитель.

ТЕМНЫЙ

(Возставъ и преклоня къ себѣ главы дѣтей, воздѣваетъ кх небу руки.)

О Боже! силъ Творецъ, Богъ вѣчный и святый!

Прiосѣни Своимъ ихъ свѣтлымъ кровомъ Ты,

Да во одномъ тебѣ имѣютъ ихъ отраду, —

Тобой цврятъ цари и сильны пишутъ правду, —

Пролей на нихъ Свой свѣтъ, духъ разума, духъ силъ,

Чтобъ въ бурной жизни сей лишь Ты ихъ кормчiй былъ.

Да вѣдаютъ они, что всѣ земны владыки

Славны, блистательны, премудры и велики

Бываютъ лишь однимъ пособiемъ Твоимъ,

Когда послѣдуютъ завопѣдямъ святымъ.

РЕПОЛЪ

(Съ удивленiемъ смотря на Темнаго.)

О сладостный позоръ, ужасный и любезный!

Какъ предъ Всевышнимъ царь раскаянья токъ слезный,

О слабостяхъ своихъ крушившися, лiетъ

И отъ Него себѣ и царству благъ всѣхъ ждетъ!

Великъ, несчастьемъ кто исправиться умѣетъ!

 

ЯВЛЕНIЕ VII

Тѣ же и Шига

ШИГА

Державный князь на васъ грозою пламенѣетъ.

И ваше мнѣ велѣлъ свиданiе преѣчь,

А сына старшаго къ нему во Угличъ влечь;

Другихъ же, Реполъ, ты въ оковахъ разномѣстно

Всѣхъ разсадя, стреги, поколь на нихъ безчестно

Желѣзомъ не блеснетъ каранье палачей.

МАРIЯ

Ахъ! сжальтесь, варвары, надъ горестью моей,

И дайте намъ еще минуту на прощанье

Съ любезными; увы! …

(Падаетъ дѣтямъ на руки.)

ЮРIЙ

На слезное лобзанье.

IОАННЪ

Дозвольте, изверги! — да вмѣстѣ всѣ умремъ.

(Обнимаются всѣ.)

РЕПОЛЪ

Мы волѣ быть царя противны не дерзнемъ:

Покорствуйте его немедленно велѣнью.

Кому ужъ васъ спасать? предайтесь Провидѣнью.

ШИГА

(Iоанна взявъ подъ руку.)

Ступай!

IОАННЪ

Какъ смѣетъ рабъ владыкѣ повелѣть?

Отъ свѣтлости порфиръ должна и злость блѣднѣть.

РЕПОЛЪ

(Темному.)

Иди, несчастный князь, и не внимай ты сыну,

Упорствомъ вашу онъ не облегчитъ судьбину.

IОАННЪ

Пощады не прошу, не дорожу ничѣмъ.

РЕПОЛЪ

(Темному.)

Иди.

ТЕМНЫЙ

(Простирая руки.)

Куда идти?

ШИГА

На казнь твою.

ТЕМНЫЙ

Пойдемъ.

(Уводятъ: Реполъ Темнаго, а Шига Iоанна.)

МАРIЯ

(Вслѣдъ имъ.)

О горестнѣйшiй часъ! о скорбь неизреченна!

Съ супругомъ и съ дѣтьми ввѣкъ стала разлученна.

Постойте, лютые! постойте хоть на часъ,

И дайте внять имъ мой послѣднiй смертный гласъ.

Но, ахъ! ужъ моему не внемлете вы плачу,

Не внемлете, что жизнь мою съ ихъ жизнью трачу.

Иль, стражи, вы хотя тронитесь мной!

(Къ стражамъ, ее ведущимъ.)

О! нѣтъ ни въ комъ тамъ чувствъ, гдѣ царствуетъ царь злой.

(Уводятъ всѣхъ въ разныя стороны.)

 

ДѢЙСТВIЕ ПЯТОЕ

ЯВЛЕНIЕ I

На театрѣ ноч. Шемяка, Ощеря, Стрига, Русалко, Руно, Бобръ, Ладья и Драница.

ШЕМЯКА

Сынъ князя Темнаго — безстрашное отродье:

Отъ Шиги убѣжалъ, чрезъ старческо пособье.

Народная притомъ разносится молва,

Что двинулась сюда съ боярами Москва,

И съ ними разныя иноплеменны войски.

Готовьтеся, друзья, на подвиги геройски.

Опасность ближится, ужасный спѣтъ часъ,

И опыты еще мнѣ надобны отъ васъ.

Не скрою я того, что слабымъ исполненьемъ

Вы словъ моихъ, мой духъ смутили подозрѣньемъ:

Когда повелѣвалъ, не двигалися вы;

Какъ гнѣвомъ я кипѣлъ, склоняли внизъ главы.

Но вспомните, что ужъ и Угличъ сей бунтуетъ

И вся на насъ вездѣ Россiя негодуетъ.

Текъ если не моя, то ваша жизнь и честь

Велитъ со мною вамъ идти вобще на смерть,

Велитъ противъ всего безстрашно ополчаться,

Коль не хотите вѣкъ въ презрѣнiи остаться.

Неробкiй и злодѣй потомства славу жнетъ,

Лишь громъ одинъ дивитъ и устрашаетъ свѣтъ.

На князя зрите вы. — Се я не ужасаюсь:

Чѣмъ больше бѣдствiе, тѣмъ больше ободряюсь.

Награда будетъ вамъ съ заслугою равна,

Съ послѣдней прежняя со лихвой воздана,

Которыми поднесъ претило безпокойство

Почтить отличныхъ въ васъ усердье и геройство.

При всемъ томъ вѣдайте, что сонмъ васъ вкругъ враговъ;

Отважить не хочу въ бой вашихъ въявь головъ.

Но полночь какъ придетъ, то спѣшно, сколько можно,

Стопами тихими, безмолвно, осторожно,

Сведите плѣнниковъ сюда изъ разныхъ мѣстъ

И всѣхъ казните ихъ подъ взоромъ блѣдныхъ звѣздъ;

Дабы до солнца намъ, до вражеска прихода,

Окончить разомъ брань и бунтъ смирить народа.

Потомъ вамъ нужно огнь разсѣять средь лѣсовъ,

Пролиту вспепелить изгнанна князя кровь

И тѣмъ остановить противныхъ наступленье.

Вотъ, вѣрные друзья, вамъ сердца изреченье,

Мысль къ благу вашему и купно моему,

Чѣмъ разженемъ на насъ стремящихся золъ тьму.

Откройтесь искренно, готовы ль къ сей отвагѣ,

И какъ поступите?

ОЩЕРЯ

(Прерывисто.)

По истинной присягѣ.

ШЕМЯКА

(Вполголоса, сухо.)

Идите жъ мой принять отъ Репола приказъ.

Ему распорядить я повелѣлъ всѣхъ васъ.

(Начальники уходятъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ II

ШЕМЯКА

(Одинъ.)

Какъ молнья сей двойной отвѣтъ проникъ мнѣ кости!

Отъ доброй онъ души, иль онъ былъ отъ злости?

Присяга истинна Василью, или мнѣ?

Въ наполненной себ туманомъ зрю странѣ.

Ужель въ сердцахъ рабовъ раскаянье родилось

И рвенье брату вновь служить въ нихъ обновилось?

О нѣтъ! в мрачну ночь неосторожный шагъ

Кого низринулъ въ ровъ, и солнца при лучахъ

Не скоро выйдетъ тотъ на прежнюю дорогу:

Въ сѣть нужно заманить одну звѣрину ногу.

Но еслибъ на меня и вздумали возстать, —

Засада тайная готова ихъ обнять.

По свѣточу они сквозь мракъ мой вознесенну,

Увидятъ вмигъ свою судьбину премѣненну.

Узрю и я сейчасъ, что Реполъ принесетъ.

Свершилъ ли мой приказъ? — но вотъ и онъ идетъ.

 

ЯВЛЕНIЕ III

Шемяка и Реполъ

РЕПОЛЪ

Исполнилъ, государь, твои распоряженья:

Возвысилъ засѣки, древесны огражденья

Вкругъ стражей укрѣпя, пресѣкъ проходъ врагамъ,

И узниковъ твоихъ по скрытнѣйшимъ мѣстамъ

Развелъ и разсадилъ. — Свирѣпостью же Шиги

Они повержены въ несносныя вериги,

Что съ нуждою едва возмогутъ и дыхать,

Стирать токъ слезъ съ ланитъ, съ свободою стенать, —

И привезенная въ заклепахъ тожъ Софiя.

ШЕМЯКА

Но что же говоритъ несклонная Марiя?

РЕПОЛЪ

Щлетъ къ небу жалобы.

ШЕМЯКА

А братъ мой что?

РЕПОЛЪ

Онъ рекъ:

На чувства смотритъ Богъ, на дѣйства — человѣкъ.

Съ тѣхъ поръ, какъ въ грудь твою вползло коварство злое,

Онъ мнитъ, не вѣдаешь, что ты творишь дурное,

И что не виненъ онъ ни въ чемъ передъ тобой.

ШЕМЯКА

Пусть такъ.

РЕПОЛЪ

Не вѣдаешь, что рокъ примѣненъ злой.

ШЕМЯКА

Всегда на сторонѣ коварно сильныхъ счастье.

(Бьетъ 12 часов.)

Се часъ. — Иди, веди.

РЕПОЛЪ

(Уходя, въ сторону.)

Съ россiйскихъ странъ ненастье,

О Боже! отврати, и насъ спаси отъ бѣдъ.

 

ЯВЛЕНIЕ IV

ШЕМЯКА

(Одинъ, въ ужасѣ оглядывается.)

Ушелъ, иль возражать онъ мнѣ назадъ идетъ?

Нѣтъ! шопотъ листьевъ, шумъ, скрыпъ, шорохъ, древъ то трески,

Сверкающихъ огней зрю синихъ, красныхъ блески.

Не демоны ли то, или стада звѣрей

Объодятъ вкругъ меня, льютъ пламя изъ очей?

Софiи, брата, чадъ, Марiи вижу взоры,

Творятъ святители, бояры мнѣ укоры,

Что я невинныхъ жертвъ влеку сюда на смерть.

Шемяка! мнѣ кричатъ: стой, стой! какъ могъ ты смѣть

На брата возставать? — Но что, ужъ мѣдь звеняща

Рокъ провѣщала ихъ.

(Отъ хижины показывается смертная церемонiя.)

Идетъ толпа блестяща!

Ряды зрю гробныхъ свѣчъ! какъ удержу сей ходъ?

Какъ взять мнѣ мой указъ? — Стыдъ, стыдъ, — нѣтъ, пусть идетъ.

Лишь уклонюсь отъ нихъ подъ свѣтъ древесный скромно,

Чтобъ разговоръ ихъ внять возмогъ я весь свободно.

Предъ смертью, можетъ быть, другъ другу объявятъ,

Гдѣ можно отыскать ихъ сокровенный кладъ.

 

ЯВЛЕНIЕ V

Шемяка за деревьями, Темный, Марiя, Юрiй, Софiя въ цѣпяхъ съ завязанными глазами, въ бѣлыхъ присметрныхъ одеждахъ, препровожденные Реполомъ, Ощерей, Стригой, Русалкомъ, Руномъ, Бобромъ, Ладьей, Драницей, палачами и множествомъ воиновъ, изъ коихъ послѣднiе, одни несутъ на плечахъ плахи съ воткнутыми топорами, другiе же въ лѣвыхъ рукахъ — блѣдно-свѣтящiеся факелы, а въ правыхъ обнаженные мечи, наклоняя на себя; плахи кладутъ посрединѣ, узниковъ ставятъ подъ сверкающими мечами по сторонамъ, вдали, за деревьями. Темнаго одного выводятъ на сцену.

ТЕМНЫЙ

(Осязая вкругѣ руками.)

Гдѣ я? что пустоту одну вкругъ ощущаю?

Ни стражей, ни родныхъ глагола не внимаю.

Уже не мертвъ ли я? — Гдѣ блескъ превѣчныхъ зарь?

Ахъ! нѣтъ, — есть Богъ, Онъ зритъ, слѣпой какъ плачетъ царь;

Зритъ, какъ раскаялся въ своихъ онъ заблужденьяхъ;

Но не въ злодѣйственныхъ однако преступленьяхъ.

Онъ зратъ, — и милосердъ ко слабымъ смертнымъ Онъ.

(Слышны отъ Темнаго, Марiи и Юрiя вопль, плачъ и стонъ.)

Но что? вкругъ звукх цѣпей внимаю, плачъ и стонъ?

МАРIЯ

(Вдали за деревьями.)

Ахъ! бѣдный мой супругъ, тамъ мать, тамъ сынъ стенаетъ.

СОФIЯ

(Тоже.)

О сынъ! гдѣ ты? твой гласъ мнѣ сердце раздираетъ.

ЮРIЙ

(Тоже.)

Увы! гдѣ вы, гдѣ, гдѣ, родитель мой и мать?

ТЕМНЫЙ

Придите, милые, скорѣй меня обнять.

СОФIЯ

О варваръ злой.

МАРIЯ

Подай хоть малую отраду.

Почто томишь насъ такъ?

ТЕМНЫЙ

Услышь всю нашу правду.

И стоны бѣднаго, несчастнаго отца,

Супруговъ, сына, ахъ! и царственна слѣпца.

(Тутъ снимаютъ съ нихъ повязки.)

МАРIЯ, СОФIЯ и ЮРIЙ

(Увидя и Темнаго, всѣ вдругъ.)

Увы! что видимъ мы.

СОФIЯ

(Бредетъ къ нему тихо, а прочiе, съ рыданiемъ прибѣгая, молча обнимаютъ.)

Въ какомъ ты состояньи?

Въ какомъ, любезный сынъ, несчастьи и страданьи?

Какому варвару и звѣрю должно быть,

Чтобы, отнявъ твой тронъ, и свѣтъ твой помрачить!

МАРIЯ

Драгой супругъ!

ЮРIЙ

Отецъ!

СОФIЯ

Почтó, почтó отмщенье

Не въ силахъ мы излить?

МАРIЯ

Къ чему то раздраженье,

Когда насъ муки, смерть готовы ужъ терзать?

ТЕМНЫЙ

(Простирая руки къ Софiи.)

И ты, о родша! здѣсь желаешь умирать!

СОФIЯ

Насильственно взята, быть не могла преслушна.

МАРIЯ

Ужель рѣшилась быть ты столько малодушна,

Чтобъ препоясанье Шемякѣ возвратить?

ТЕМНЫЙ

Онъ жаждетъ лишь его и всѣмъ намъ смерть сулитъ.

СОФIЯ

Не получили вы сего небесъ залогу?

Онъ посланъ мною къ вамъ.

ТЕМНЫЙ

Нѣтъ.

МАРIЯ

Гдѣ жъ онъ, гдѣ?

СОФIЯ

Дорогу

Такъ войсками вокругъ Шемяка заперъ злой,

Что свитокъ не дошелъ …

(Увидя на сцену явившагося Шемяку, съ смятенiемъ.)

Иль нѣтъ, ковчегъ къ вамъ мой …

ШЕМЯКА

(Появясь на сценѣ изъ-за деревьевъ.)

Вотще уже своимъ сокровищемъ вамъ льститься.

Завременно вамъ съ нимъ даю совѣтъ проститься.

Мое оно, мое, у войновъ коль моихъ,

И скоро возблеститъ на чреслахъ князя сихъ.

Что льститесь имъ? —

МАРIЯ

Злодѣй! такъ намъ ругаться смѣешь?

Знать, сердце каменно, желѣзно ты имѣешь.

А мнѣ еще любви своей являлъ ты знакъ,

И дерзко предлагалъ при жизни мужа бракъ.

Ахъ! еслибъ на сiю я гнусность согласилась,

Я крокодила бы душою заразилась!

Умѣла бы, какъ ты, притворно слезы лить,

Всю кровь изъ жертвъ моихъ, какъ ты, мгновенно пить;

Зловонiй вслѣдъ за мной струились бы потоки,

Мрачили издали мои бы всѣхъ пороки;

Подобный лютостью тебѣ была бъ я звѣрь —

На свѣтъ злодѣйствiй всѣхъ исходище и дверь.

Земля подъ нимъ тряслась, надъ мной бы твердь пылала!

Такъ, такъ, коль сердце бы съ твоимъ дѣлить я стала.

Но знай, что злобу месть небесная найдетъ, —

Громъ на главу твою незапный упадетъ.

СОФIЯ

Всѣ нечестивыя разсѣются мечтанья

И будутъ горестьми твои всѣ упованья;

Не долго ты престолъ удержишь подъ собой,

Въ змѣиное гнѣздо домъ превратится твой.

Слѣдъ будетъ поползкомъ твой аспида казаться,

Шемякинымъ судомъ всякъ будетъ устрашаться;

Такъ знай, что мой отецъ къ спасенью насъ летитъ,

Лѣсъ копьевъ Витовта вмигъ лѣсъ сей окружитъ.

Не уйдешь, лютый волкъ, ты изъ сего засада.

ТЕМНЫЙ

Повѣрь, братъ, истина, не злоба, не досада

Тебѣ чрезъ нихъ гласитъ. — Богъ правды будетъ мстить.

ШЕМЯКА

Не можешь ты, слѣпецъ, ни въ чемъ меня винить,

Не можешь угрожать перунами мнѣ неба

И примѣнять къ себѣ рокъ жалкiй, слезный Глѣба.

Тронъ не хищеньемъ твой себѣ я притязалъ:

Ты неспособенъ былъ, народъ его мнѣ далъ.

Но если хочешь ты, предай себя отчету,

Невинности твоей представь доводы свѣту:

Ты дядины права къ престолу пренебрегъ,

Обручницу мою себѣ во бракъ увлекъ;

Ты вѣру постыдилъ несчастьемъ христiанску,

Что во Орду ходилъ къ сужденью мусульманску.

И, словомъ, многими дѣяньми ты навлекъ

На Русску землю стыдъ. — Что скажешь мнѣ?

ТЕМНЫЙ

(Тихо.)

Ты рекъ…

ШЕМЯКА

Признайся же и въ томъ, что къ скиптру неспособенъ;

Но только буйственъ, гордъ.

ТЕМНЫЙ

Тебѣ я не подобенъ.

Но еслибъ гордостью тщеславиться хотѣлъ,

Отецъ бы твой коня въ Ордѣ подъ мною велъ;

Но я обряда толь кичлива уклонился,

И по желанью лишь султана воцарился.

ШЕМЯКА

А мнѣ бразды народъ мой на себя самъ далъ,

Такъ право ль присвоялъ себѣ ты тронъ?

ТЕМНЫЙ

Мечталъ.

МАРIЯ

Не хитростью онъ былъ, наслѣдствомъ, на престолѣ.

ШЕМЯКА

Тѣмъ хитрость не нужна, чьей все покорно волѣ.

СОФIЯ

Но ты его права чѣмъ вздумалъ отрицать?

Забылъ, что ты его двоюродный лишь братъ;

Что дядя твой, супругъ мой, смертнымъ завѣщаньемъ

Отца лишь твоего велѣлъ подъ надзираньемъ

Быть сыну моему, отдавъ ему свой тронъ;

А ты все презрѣлъ то, что узаконилъ онъ,

И началъ доходить пронырствами наслѣдства.

О, сколько причинилъ ты тѣмъ въ Россiи бѣдства!

Нельзя то описать, нельзя то перечесть.

Такъ виненъ ли твой братъ, что блюлъ свой тронъ и честь?

И мой небрегъ ты санъ, ни пола, ни сМдины,

Чрезъ горы мчалъ меня, чрезъ блата, чрезъ трясины,

Чтобъ въ ужасѣ всегда державъ въ рукахъ своихъ,

Достигнуть чрезъ меня намѣренiй твоихъ.

И, словомъ, какъ тебя оправить ни хотѣли,

Безсовѣстно своей ты домогался цѣли,

Безбожно пролилъ кровь, безчестно пренебрегъ

Священны всѣ права.

МАРIЯ

(Плача и указывая на Темнаго.)

У брата взоръ исторгъ.

ШЕМЯКА

Желаньямъ низкихъ душъ когда гдѣ неудача,

Всегда винятъ другихъ средь бесполезна плача.

Но знай, слѣпецъ себя чрезъ что теперь спасетъ:

Расторгни бракъ съ женой, на тронъ дай право.

ТЕМНЫЙ

Нѣтъ.

ЯВЛЕНIЕ VI

Тѣ же, — Лержава и Шига. — Первый съ одной стороны, испуганный, а другой съ противной, въ радости, поспѣшно вбѣгаетъ. — Вдали видны вспышки пламени

ДЕРЖАВА

(Пробѣгая чрезъ театръ.)

Пожаръ, подаръ въ лѣсу! — о горе! помогите.

Отецъ мой, князь младой сгараютъ. Ахъ, спасите!

ШИГА

(Шемякѣ.)

Разбитъ Софiинъ скарбъ, Татарами плѣненъ;

Ковчегъ лишь сей златой съ сокровищемъ спасенъ.

Зри надпись, государь, на немъ коль знаменита.

ШЕМЯКА

(Принявъ золотую коробочку, читаетъ на ней надпись.)

«Здѣсь утварь княжеска священная сокрыта,

Казнохранителемъ мнѣ прислана съ Москвы.»

ТЕМНЫЙ

Мой сынъ погибъ! Чреслецъ! …

МАРIЯ

О злая вѣсть, увы!

ШЕМЯКА

(Съ восторгомъ хочетъ сломить печать на коробочкѣ.)

Вашь здѣсь клейнодъ?

ШИГА

Стой, князь! печать вскрой всенародно,

Спрося у Витовны: ея ль? или безплодно

Мы трату обрѣли, какъ тутъ какой подлогъ…

(Слышенъ бой въ бубны.)

Громъ слышу бубновъ.

ШЕМЯКА

Ахъ, бѣги! — се знакъ тревогъ.

(Шига уходитъ и съ нимъ нѣсколько воинов.)

 

ЯВЛЕНIЕ VII

Тѣ же, кроме Шиги

ШЕМЯКА

(Поднявъ рукою вверхъ коробочку.)

Мое здѣсь торжество, а ваше униженье!

МАРIЯ

О небо!

ЮРIЙ

Ахъ!

ТЕМНЫЙ

Творецъ!

СОФIЯ

(Про себя.)

Подай ты имъ терпѣнье!

МАРIЯ

Свершилась, наконецъ, свирѣпа наша часть;

У хищника въ рукахъ теперь надъ нами власть.

Мы все теперь, супругъ любезный, потеряли,

Желанья наши всѣ, утѣхи миновали;

Лишень ты трона, глазъ, лишилась сына я,

Лишился весь нашъ родъ надежды своея!

СОФIЯ

Какою горестью и я чрезъ васъ сражена!

При старости моей, ахъ! чѣмъ я сокрушенна!

Лишилась внука я, — въ цѣпяхъ заключена;

Несчастнѣй изъ царицъ кто въ свѣтѣ есть меня?

МАРIЯ

(Шемяке.)

Какимъ пронырствомъ ты на тронъ нашъ возгнѣздился?

Какими хитростьми на ономъ утвердился,

Какъ въ руки ты свои сей скрынъ достать возмогъ?

ШЕМЯКА

Вы видите, что мнѣ самъ побораетъ Богъ,

Враждебный мнѣ вашъ сынъ истнился въ пламѣ яромъ.

ТЕМНЫЙ

Какимъ несноснѣйшимъ я пораженъ ударомъ!

Нѣтъ силъ уже сносить. — О сынъ мой, Iоаннъ!

Ты былъ мнѣ отъ небесъ одинъ цѣлитель ранъ.

МАРIЯ

Въ тебѣ была моя утѣъа, упованье.

СОФIЯ

Ты страсти моея былъ жезлъ и поддержанье.

МАРIЯ

Гдѣ сынъ мой?

СОФIЯ

Гдѣ мой внукъ?

ЮРIЙ

Гдѣ мой любезный братъ?

ШЕМЯКА

Уже вамъ плачъ и стонъ его не возвратятъ.

Чреслецъ сей не спасетъ васъ въ неизбѣжной долѣ.

(Темному.)

Супругу и престолъ моей пожертвуй волѣ

Иль будь готовъ на смерть.

СОФIЯ

(Обнявъ Темнаго, а Марiя — Юрiя.)

Всѣхъ, всѣхъ насъ.

ТЕМНЫЙ

Я готовъ.

ШЕМЯКА

(Воеводамъ.)

Сей мигъ на плахи ихъ!

ОЩЕРЯ

(и всѣ прочiе, упадши на колѣни, преклоняя головы и мечи оборотя рукоятками, подаютъ Шемякѣ.)

Пролей всю нашу кровь.

Главы свои кладемъ мы подъ сѣкиры купно,

Но не простремъ своихъ рукъ на царя преступно,

И той вины своей не можемъ заслужить,

Что на тебя его дерзнули промѣнить.

(Указывая на Темнаго.)

ШЕМЯКА

(Реполу.)

Что вижу, бунтъ?

ТЕМНЫЙ

(Простирая руки къ Шемякѣ.)

Мой братъ!

РЕПОЛЪ

(Шемякѣ.)

Нѣтъ, государь, напрасно

Ихъ такъ поносишь ты. — Они подобострастно

Усердья своего тебѣ являютъ знакъ,

Чтобъ не слѣпилъ тебя братоубiйства мракъ.

ШЕМЯКА

(Съ яростью.)

Противъ меня возстать, крамольники, хотите?

(Схватываетъ у одного воина свѣточъ и возвышаетъ.)

Се свѣточь мой: скорѣй, засадные, спѣшите,

И поражайте всѣхъ мятежниковъ сихъ злыхъ.

ВСѢ ВОЖДИ

(Не приподнимая головъ.)

Карай!

ОЩЕРЯ

Но братомъ рукъ не обагряй твоихъ.

РЕПОЛЪ

Не долженъ гнѣваться царь на вельможъ за правду,

Иль низкихъ душъ въ слвѣтъ свой звать лишь для обряду.

Василью прежде мы клялися, чѣмъ тебѣ.

ШЕМЯКА

Предатели, рабы, служащи лишь себѣ

Премѣною князей!

 

ЯВЛЕНIЕ VIII

Тѣ же, и по свѣточу, возвышенному Шемякою на колокольнѣ, возжигается маякъ; слышенъ колокольный набатъ, а въ бубны тревога. — Являются войски: сперва Шемяки изъ засады, предводимыя Шигою; а нѣсколько спустя, Темнаго, состоящiя изъ Татаръ, Поляковъ и Русскихъ, которые окружаютъ первыхъ, предводимы будучи облеченнымъ въ воинскiе доспѣхи Iоанномъ; за ними Дума московскихъ бояръ, несущая на золотыхъ блюдахъ княжескую порфиру, бармы, корону, скиптръ и поясъ въ свиткѣ бумажномъ, онизанный дорогими каменьями. Ими предводительствуетъ Багримъ. Народъ сбѣгается съ зажженною лучиною со всѣхъ сторонъ. Воеводы встаютъ. Плахи уносятся.

ШИГА

(Съ поспѣшностью, въ замѣшательствѣ.)

О государь! ужасно

Намъ бѣдствiе грозитъ, вкругъ воинство престрашно

Враговъ насъ обошло. — Царевичъ Iоаннъ,

Который, мнили мы, въ лѣсу огнемъ пожранъ,

Убѣгши отъ меня съ пустынникомъ обманомъ,

Скрывъ слѣдъ свой, лѣсъ зажегъ. — И се, вождя вдругъ саномъ

Облекшись, рать привелъ.

ШЕМЯКА

О, коль свирѣпъ мнѣ рокъ!

Но буду я врагамъ не такъ въ бою легокъ.

О храбры воины, Литва и мусульманы

И къ вѣрѣ русскiе усердны христiаны!

Оставьте рать слѣпца и зрите, что залогъ

Въ моихъ уже рукахъ, чѣмъ страшенъ въ браняхъ Богъ.

(Показываетъ коробочку.)

РЕПОЛЪ

Яви его и зри ты наше поклоненье.

ШЕМЯКА

(Подошедъ къ Софiи.)

Твое ль, Софiя, здѣсь на скрынѣ печатлѣнье?

CОФIЯ

Мое.

БАГРИМЪ

(Шемякѣ.)

Открой.

ШЕМЯКА

(Оторвавъ печать и вскрывъ коробочку.)

Что! иль въ очахъ моихъ темно?

Сокровища здѣсь нѣтъ!

БАГРИМЪ

(Указывая на блюдо, боярами держимое.)

Въ рукахъ бояръ оно.

СОФIЯ

(Указывая на свитокъ.)

Его спастъ отъ тебя, я лесть употребила,

Таинственно въ Москву въ семъ свиткѣ проводила;

Ковчегъ же сей дала я стражѣ подъ призоръ,

(Указывая на ковчегъ.)

Чтобъ обольстить ея златой корыстью взоръ.

ШЕМЯКА

О хитрая жена!

IОАННЪ

Нѣтъ нужды, кто хитрѣе;

Поди и испытай, чей мечъ у насъ острѣе.

ШЕМЯКА

Продерзкое дитя! се твой молчитъ отецъ,

А ты оспаривать дерзаешь мой вѣнецъ.

О Шига ревностный! о воины усердны!

Разите, — се враги!

(Войски уставляютъ другъ на друга копья.)

БАГРИМЪ

(Выступя впередъ.)

Постой! доколѣ вредны

Между князей войны и злой кипитъ раздоръ?

Доколь убiйственный и смертный вамъ позоръ

Являть цари, друзья и братiя сокровны,

Преобращая мiръ въ пустыни безприкровны?

Воспомните, князья, воспомните, кто вы:

Вы надъ народами верховныя главы, —

Вашъ долгъ есть сѣять миръ, рвать терны изъ пшеницы.

А вы, вы сдѣлались дѣтей своихъ убiйцы,

И первые вожди къ порокамъ стали зламъ!

Шемяка! устыдись вѣщанiемъ моимъ!

И не прими мое усердiе въ досаду:

Тотъ истинно великъ, кто любитъ слушать правду.

О, такъ! коль ты премудръ, улику возлюби;

Но буйственъ если ты, виновенъ я, — губи.

(Шемяка при сихъ словахъ трепещетъ. Воины копья ставятъ къ ногѣ.)

ШЕМЯКА

Дрожу!

ТЕМНЫЙ

Познай, о братъ! днесь правый судъ Господенъ.

МАРIЯ

Щади кровь подданныхъ …

СОФIЯ

Когда ты благороденъ!

БАГРИМЪ

(Вынявъ изъ свитка поясъ, препоясываетъ Темнаго, а бояре на него, на Марiю и на Юрiя надѣваютъ порфиры и подносятъ регалiи.)

Небесной силою опрепояшься, князь.

ШЕМЯКА

Вы брату предались?

ТЕМНЫЙ

Шемяка есть у васъ.

РЕПОЛЪ

Лишенъ тѣлесныхъ глазъ, но зрящь души очами,

По опытамъ ставъ мудръ, правь по законамъ нами.

ТЕМНЫЙ

Я не способенъ, слабъ.

IОАННЪ

Внуши всѣхъ гласъ сердецъ.

РЕПОЛЪ

(Онъ и бояре, упадая на колѣни.)

Съ слезами просимъ, — будь, какъ былъ ты, нашъ отецъ.

ШЕМЯКА

(Въ ярости.)

Какъ! больше я не князь? О мука душъ надменныхъ!

Предъ мною ползавшихъ, днесь вижу вознесенныхъ.

Но что? я живъ! при мнѣ мой мечъ.

(Бросившись на Темнаго, схватываетъ его за воротъ.)

Братъ, отрекись

Отъ всѣхъ ты правъ своихъ иль самъ съ собой простись.

(Iоанну.)

А ты лишь только шагъ, — узришь отца трупъ мертвый.

СОФIЯ

О громъ небесъ!

МАРIЯ

Спаси!

IОАННЪ

Какой, звѣрь, алчешь жертвы?

Вѣнчанную главу и въ бѣдствьи чтить умѣй.

Я сынъ его, зри мечъ…

(Которымъ грозитъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ IX

Тѣ же и Держава, выбѣгая вдругъ изъ-за деревьевъ, выхватываетъ у Шемяки мечъ

ДЕРЖАВА

Се обезъяденъ змѣй.

(Относитъ Iоанну, который вкладываетъ свой въ ножны.)

ШИГА

(Шемякѣ.)

Вотъ до чего тебя твои всѣ подозрѣнья

И хитрость довели.

ШЕМЯКА

(Въ бѣшенствѣ.)

И ты мнѣ укоренья

Осмѣлился творить, о льстецъ страстей моихъ!

Но если въ вѣчности духовъ соборы злыхъ

Другъ друга въ ярости грызеньемъ истязуютъ,

Какъ зубы на тебѣ мои восторжествуютъ!

(Скрежещетъ зубами.)

Отмщу тебѣ, отмщу! — О мрачный тартаръ! адъ!

Что вашихъ нѣтъ здѣсь силъ со мной?

ТЕМНЫЙ

(Шемякѣ.)

Кому, мой братъ,

Желаешь мстить, не мнѣ ль, твое что отнялъ царство?

IОАННЪ

(Хочетъ умертвить Шемяку.)

Его жъ орудiемъ препну его коварство.

ТЕМНЫЙ

Жалѣй несчастнаго. — Дай мечъ ему назадъ.

(Подставляетъ грудь Шемякѣ.)

Возьми и поражай: вотъ грудь моя, мой братъ.

Владѣй Россiей, коль ей дать блаженство можешь,

Иль мнѣ повѣрь, что тѣнь того ты блага ловишь,

Которымъ Богъ души твоей не ублажилъ.

ШЕМЯКА

(Принимая мечъ отъ Iоанна, роняетъ.)

Великодушiемъ меня ты победилъ.

ТЕМНЫЙ

(Обнимая Шемяку.)

Будь братъ по прежнему; во всемъ тебя прощаю.

ШИГА

(Поднявъ мечъ и отдавая Шемякѣ.)

Прiйми твой мечъ.

ШЕМЯКА

(Принявъ.)

Подай, да жизнь скончаю,

для блага общаго, злодѣйскихъ двухъ сердецъ.

(Закалываетъ Шигу и себя.)

БАГРИМЪ

Тирановъ и льстецовъ достойнѣйшiй конецъ!