Евпраксия

< ЕВПРАКСIЯ // Сочинения Державина: [в 9 т.] / с объясн. примеч. [и предисл.] Я. Грота. — СПб.: изд. Имп. Акад. Наук: в тип. Имп. Акад. Наук, 1864—1883. Т. 4:  >

 

ЕВПРАКСIЯ

ТРАГЕДIЯ

въ пяти дѣйствiяхъ,

1808

.

ПРЕДУВѢДОМЛЕНIЕ

Для поясненiя нѣкоторыхъ мѣстъ сей трагедiи, нужнымъ почитаю предварить читателей краткимъ историческимъ извѣстiемъ. Изъ самой древности, то есть, съ 967 года племена татарскiя, извѣстныя подъ названiемъ Печенѣговъ, Половцевъ, Булгаръ, Мунгаловъ, Чипчаковъ, Торковъ, Агарянъ, Сарацынъ, Берендѣевъ и прочихъ, начали вторгаться незапными и явными нашествiями въ Россiю, разорять и расхищять оную. Таковыя наши бѣдствiя продолжались безпрерывно нѣсколько вѣковъ, пока мудрый и храбрый государь, царь Iоаннъ Васильевичъ, укротилъ ихъ дерзость, покоря скипетру своему царство Казанское и Астраханское, — или, основательнѣе сказать, покуда въ блистательную эпоху нашу Екатерина Великая не унизила гордости Порты Оттоманской, не изгнала изъ Крыма многочисленныхъ ордъ и не обуздала кавказскихъ, чѣмъ и даровала прочное и незыблемое спокойствiе отечеству нашему со стороны Азiи. Историки говорятъ, что въ теченiе почти семи вѣковъ предки наши были противъ сихъ варваровъ легковѣрны, нерачительны о своей безопасности и оплошны въ тишинѣ. Довольствовались одною обороною отъ ихъ набѣговъ, не помышляя о надежнѣйшемъ своемъ и потомства огражденiи. Нѣсколько разъ были обмануты то ложнымъ миромъ, то ухищреннымъ союзомъ, то тайными предательствами и измѣнами. Сии злѣйшiе враги христiанства разсѣвали между князьями нашими распри и раздоры, домогаясь при всякомъ случаѣ истребить православную нашу вѣру и охладить любовь къ отечеству; а сiе все вообще раздирало, разслабляло и истощевало до крайности силы государства нашего. Словомъ: съ премѣннымъ счастиемъ Татары торжествовали надъ нами болѣе коварствомъ, нежели храбростiю. Но изъ всѣхъ ихъ пораженiй замѣчательнѣйшiя и для насъ погубнѣйшiя были въ 973 году при днѣстровскихъ порогахъ, гдѣ коварно печенѣжскимъ княземъ Куремъ, или Редиромъ*убитъ нашъ великiй князь Святославъ, изъ черепа коего тиранъ сей сдѣлалъ чашу для своихъ пиршествъ; — въ 1223 году при Калкѣ, гдѣ по перемирiи съ мунгальскимъ вождемъ Плоскиной и Мунгуломъ множество нашихъ великихъ князей, бывъ приглашенные на обѣдъ, подавлены досками, на которыхъ вѣроломцы сидящiе, приказавъ войски наши порубить, торжествовали свою побѣду. Наконецъ главнѣйшее и смертоноснѣйшее въ 1237 году нашествiе Батыево, которое повергло Россiю совершенно подъ иго и рабство татарское, около трехъ сотъ лѣтъ, тягостно, или съ нѣкоторымъ облегченiемъ до вышепомянутыхъ временъ царя Iоанна Васильевича продолжавшееся. Сiе послѣднее печальное происшествiе взялъ я въ содержанiе сего трагическаго представленiя. Повѣствователи описываютъ оное такимъ образомъ: Батый, царь татарскiй, потомокъ Чингисхановъ, съ юесчисленными ордами, сколь ненасытными въ любостяжанiи, столь кровожаждущими въ истребленiи покоряющихся имъ, поплѣня на Востокѣ многiя земли, устремился на области рязанскiя и, дошедъ до предѣловъ Воронежа, остановился на рѣкѣ Узлѣ**. — Оттуда послалъ онъ грозное посольство къ князьямъ рязанскимъ Юрiю и брату его Олегу Ингоревичамъ, прося себѣ дани, изъ всего ихъ имущества и народа обоего пола десятой доли. — Юpiй отвѣтствовалъ, что онъ безъ совѣту всѣхъ князей россiйскихъ учинитъ сего не можетъ. Вслѣдствiе сего тогда же отнесся къ нимъ обвѣстительнымъ увѣдомленiемъ. Великiй князь володимирскiй отрекся по своимъ видамъ отъ пособiя, а прочiе ему подражали; итакъ прiѣхали на съѣзъ только братья Юрiя, князья: Давыдъ муромскiй, Всеволодъ пронскiй, Глѣбъ коломенскiй и Олегъ Красный. Они разсудили: прежде употребленiя оружiя испытать, не можно ли дарами вмѣсто крови утолить жажду ненасытимаго завоевателя. Послали къ нему князя θеодора, сына князя Юрiя, съ пребогатыми дарами, прося о прекращенiи военныхъ дѣйствiй. Тиранъ, лакомый къ наживѣ, принялъ дары благосклонно, а его ласково; но, бывъ распаленъ сластолюбiемъ, требовалъ себѣ въ гаремъ прекраснѣйшихъ дщерей или сестръ княжескихъ, думая, что такъ же легко ихъ получитъ и изъ Россiи, какъ отъ многихъ порабощенныхъ имъ народовъ. Князь θеодоръ отвѣтствовалъ, что законъ нашъ возбраняетъ бракосочетанiе съ невѣрными, тѣмъ паче гнусное наложничество. Прими, продолжалъ онъ, дары и будь доволенъ своими красотами. Но какъ въ то же время нѣкто изъ измѣнниковъ внушилъ Батыю, что князь θеодоръ имѣетъ жену, прекраснѣйшую изъ всѣхъ княгинь россiйскихъ, то онъ, паче воспылавъ любопытствомъ и вожделѣнiемъ, просилъ сперва себѣ ласкою супругу его Евпраксiю, потомъ сказалъ безстыдно, что она прелестна и принадлежитъ ему. Князь θеодоръ съ презрительною и огорченною улыбкою отозвался: «Побѣди прежде Россiю, умертви всѣхъ насъ, и тогда возьмешь женъ нашихъ». Хищникъ возъярился, далъ знакъ и ту же минуту герой окончилъ жизнь свою подъ острiемъ мечей; а съ нимъ и многiе порублены. Симъ пролитiе россiйскiя крови начало свое воспрiяло. Между тѣмъ великая княгиня Евпраксiя въ отсутствiе супруга своего, имѣя единый залогъ любви его къ себѣ, въ младенчествѣ еще сущаго князя Iоанна θеодоровича, утѣшалась имъ. Она, ожидая отца его и своего супруга, восходила часто въ вышнiй дворца своего теремъ и смотрѣла изъ отверзтаго окна на дорогу, откуда чаяла возвращенiя любезнѣйшаго ей предмета. Предчувствiя возмущали душу ея: въ молчанiи обливалася слезами, препровождая такимъ образомъ горестные дни своея съ нимъ разлуки. Взошедъ по обыкновенiю своему въ одинъ день въ теремъ, имѣя на рукахъ сына, сѣла у окна и увидѣла ближащуюся пыль, а потомъ и ѣдущихъ всадниковъ. Хочетъ радоваться, но не находитъ того, кого желаетъ. Отчаянiе заступило мѣсто упованiя. Покрывается лицо ея блѣдностiю, трепещетъ и сидитъ неподвижно. Въ такомъ состоянiи прiѣхавшiе ее находятъ. Когда же извѣстилась, что супруга ея уже нѣтъ на свѣтѣ, что увѣнчался онъ кровiю, спасая честь ея; тогда по многимъ терзанiямъ, которыхъ изобразить не можно, выговорила, что она не достанется въ руки живая сластолюбцу, и вдругъ съ послѣднимъ словомъ: «простите!» такъ поспѣшно и съ младенцемъ выбросилась изъ окошка, что предстоящiе, не ожидая такого страшнаго дѣйствiя, удержать ея не успѣли. Бѣгутъ на помощь, но находятъ и съ сыномъ сокрушенну уже и бездыханну. По кончинѣ сей героической четы былъ бой. Россiяне множествомъ побѣждены. Рязань Бурундаемъ, вoждемъ Батыя, а Владимiръ, Москва и многiе другiе грады имъ самимъ и прочими его вождями или въ пепелъ обращены, или до основанiя разорены, а князья порублены.

Вотъ страшное и истинное событiе, могущее возбудить во всѣ времена въ чувствительныхъ сердцахъ ужасъ и сожалѣнiе, которое мною въ сей трагедiи описано. Если отступлено нѣсколько отъ подлинныхъ происшествiй, то для приведения токмо въ извѣстныя драматическiя единства и прочiя правила, сему роду сочиненiй присвоенныя. Зрѣлищемъ симъ желалъ я напомянуть доблесть и непорочность нравовъ предковъ нашихъ обоего пола. Ежели они и были побѣждены, то не инымъ чѣмъ, какъ своимъ несогласiемъ. Поучительный примѣръ для потомства! Но поелику не измѣнили они ни вѣрѣ, ни отечеству, то симъ бѣдствiемъ своимъ дали намъ образъ, достойный подраженiя, посѣя въ души поздныхъ родовъ своихъ то мужество, которымъ въ послѣдствiи временъ истреблено царство Батыево, и развалины страшнаго его Касальгана, въ предѣлахъ астраханскихъ находящiяся, доказываютъ нынѣ только тщету несправедливыхъ завоеванiй. Но еслибы предки наши отступились отъ вѣры, охладѣли въ любви къ отечеству и вѣрности къ государямъ, тогда уже Россiя давно бы не была Россiею. Заключимъ изреченiем Соломона: Нѣтъ ничего новаго подъ солнцемъ.  

 

ДѢЙСТВУЮЩIЯ ЛИЦА:

ЮРIЙ, рязанскiй,

θЕОДОРЪ, сынъ его,

ОЛЕГЪ, муромскiй,

ГЛѢБЪ коломенскiй,

ВСЕВОЛОДЪ пронскiй,

ДАВЫДЪ гороховскiй — удѣльные князья русскiе

ЕВПРАКСIЯ, супруга Феодора, съ младенцемъ, ихъ сыномъ.

СОФIЯ, наперсница ея и нянька сына.

БОТЫЙ, царь татарскiй.

БУРУНДАЙ, наперсник его.

ВЕСТНИКЪ русскiй.

ДРУЖИНА посольства Батыева,

Бояре, боярыни и рынды княжескiе,

воеводы и воины русскiе и татарскiе — безъ рѣчей.

 

Дѣйствiе въ Рязани.

 

ЕВПРАКСIЯ[1]

ДѢЙСТВIЕ ПЕРВОЕ

Театръ представляетъ пространную оружейную княжескую палату въ готическомъ вкусѣ, украшенную по стѣнамъ воинскими щитами, доспѣхами и оружиемъ. — Сквозь длинныя овальныя окна, или арки, по перспективѣ видны переходы и лѣстница съ перилами въ теремъ Евпраксинъ; въ глубинѣ театра, по сторонамъ, двери съ желѣзными рѣшетками, въ погреба или выходы ведущия. Въ верънемъ ярусѣ по обѣимъ сторонамъ тайникъ; въ нижнемъ посрединѣ круглый столъ, накрытый червленымъ бархатомъ, съ золотыми ряснами, трои двери, при коихъ на стражѣ рынды.

ЯВЛЕНIЕ I

Князь Юрий и прочие князья сидятъ въ думѣ за столомъ; воеводы стоятъ около;
Евпраксия въ тайникѣ

 

ЮРIЙ

Предсказанное мной сбывается днесь горе:

Чипчакскихъ ордъ течетъ на Руссу землю море.

Отвсюду всякий день бѣгутъ ко мнѣ гонцы,

Что потопляются сосѣднихъ цпрствъ концы,

Что край покрытъ уже заволжскiй и булгарскiй

Отъ вторгшейся толпы безчисленной татарской.

Что рыщутъ на рубежъ и нашъ они, стремясь,

То кажетъ дымъ съ степей и пыль съ дорогъ крутясь;

Смердяща блѣдна мгла въ полудни кроетъ очи;

Какъ звѣзды, по лѣсамъ огни блестятъ средь ночи,

Съ пожаровъ заверы, видъ солнечный багровъ,

Печальный врановъ крикъ, вой томный псовъ, волковъ

Въ унынiе народъ и ужасъ повергаютъ,

Предчувствiя меня несносныя терзаютъ:

Какъ призракъ я брожу, не сплю ни ночь ни день.

Санъ тягостенъ князей, скользка владыкъ степень!

Друзья и сродники, главы порфирородны!

Васъ созвалъ я къ себѣ, о Россы благородны!

Да слышу вашь совѣтъ, какъ въ случаѣ такомъ

Съ свирѣпымъ ратовать и сильнымъ намъ врагомъ

Или покорствовать смиренными главами!

ОЛЕГЪ

Князь Юрья гласъ — законъ: да властвуетъ онъ нами;

Но посланны тобой въ Владимiръ, Тверь, Москву

Что принесли въ Отвѣтъ?

ЮРIЙ

Сердечную тоску.

ГЛѢБЪ

Что въ сихъ понять словахъ?

ВСЕВОЛОДЪ

Открой яснѣй причину.

ДАВЫДЪ

Увидимъ ли ихъ здѣсь?

ЮРIЙ

Увидимъ золъ пучину:

Владимiрской, тверской, московской и другихъ

Россiйскихъ странъ князья въ мечтанiяхъ своихъ

И гордыхъ помыслахъ опасностей не чаютъ,

И войскъ на помощь намъ своихъ не ополчаютъ,

Нейдутъ въ союзъ сюда, враждуя межъ собой,

А можетъ быть теперь и внутренней войной.

ОЛЕГЪ

Ужель насъ предаютъ?

ВСЕВОЛОДЪ

Не защищаютъ вѣры

ГЛѢБЪ

Забыли честь?

ДАВЫДЪ

Свой долгъ?

ЮРIЙ

Никакъ; но паче мѣры

Надѣются на насъ, а иногда и мнятъ,

Что побѣдителей они ужъ побѣдятъ

И торжествомъ своимъ однихъ себя прославятъ.

Когда отечество отъ варваровъ ихбавятъ.

ОЛЕГЪ

Но крѣпче стрѣлъ пучекъ, какъ чѣмъ стрѣла одна,

И осторожная надежнѣе война.

ЮРIЙ

Такъ мудрость древняя насъ поучаетъ бранна.

Но самолюбья страсть буйна и самонравна:

Она въ себѣ одной геройство знаетъ чтить,

Иль славно умереть, иль славно побѣдить.

О храбрые князья и витязи россiйски!

Быть могутъ чувства тѣ къ сердцамъ и вашимъ близки;

Но пылкость дерзкая и гордость никогда

Столь пользы не творятъ, сколь дѣлаютъ вреда.

Не чтить достоинствъ кто, другихъ не ищетъ дружбы,

Не жди себѣ и самъ ни помощи, ни службы

Что въ другѣ я люблю, то и во мнѣ чти другъ,

И словомъ, нуженъ намъ теперь согласья духъ.

Иначе всѣмъ бѣда, отечество погубимъ.

Опора трона вы. Я старъ.

ВСЕ КНЯЗЬЯ

(Вдругъ.)

Тебя мы любимъ.

ОЛЕГЪ

Готовы головы за вѣру положить.

ГЛѢБЪ

Престолу русскому …

ВСЕВОЛОДЪ

Отечеству служить.

ДАВЫДЪ

Вели, — исполнимъ все.

(Слышенъ гласъ военнаго рога.)

ЮРИЙ

θеодоръ! се звукъ рога

(θеодоръ и нѣсколько воеводъ уходятъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ II

Тѣ же, кромѣ θеодора и ушедшихъ воеводъ

 

ЮРIЙ

Еще, знать, злая вѣсть. Надежда вся на Бога!

А володимирскiй великiй Россовъ князь,

Съ удѣльными князьями родства разруша связь,

Самодержавiе свое твердитъ вседневно

И о себѣ одномъ заботится всемѣрно. —

Унизя всѣхъ другихъ, и насъ мнитъ унижать.

Чтобъ одному бразды правленья въ руки взять.

Съ тѣхъ поръ какъ раздѣлилъ несчастно тронъ на части

Владимiръ межъ дѣтей, — единство нужно власти, —

Я первый жертвовалъ удѣломъ бы своимъ;

Но силой не хочу и самъ быть царь другимъ.

Раздоры пагубны трясутъ и твердо царство.

Въ нихъ пользы ерплютъ лишь хищенье и коварство.

И Русская земля не будеъ ввѣкъ сильна,

Доколѣ бдѣть о ней не будетъ власть одна,

Но власть верховная лишь вѣры и законовъ,

А не безумныхъ чьихъ упрямствъ иль произволовъ,

Чтобы неправдою невинныхъ утѣснять,

Въ угодность сильному безсильныхъ изнурять.

Ахъ! сбудется ль сей сонъ, извѣстно только Богу.

Но въ днешнихъ бѣдствiяхъ, въ столь общую тревогу

О томъ ли мыслить намъ, о счастьи ли мечтать;

Но какъ бы общаго врага отъ насъ прогнать,

И грудь всѣхъ въ щитъ единъ противъ его поставить.

Се долгъ и подвигъ, чѣмъ себя днесь Россамъ славить.

Но горе, горе намъ! Когда раздоръ въ князьяхъ,

Киченье и корысть свирѣпствуютъ въ вождяхъ

Се лютый царствъ всѣхъ червь, — онъ внутръ ихъ сердце гложетъ,

А внѣшняя ничья насъ сила не преможетъ.

Не страшенъ намъ никто. — Захочетъ развѣ Богъ.

Россiю наказать.

 

ЯВЛЕНIЕ III

Тѣ же и θеодоръ съ прежними воеводами.

ОЛЕГЪ

Что возвѣстилъ намъ рогъ?

θЕОДОРЪ

Извѣстья прежнiя и больше тѣмъ печальны,

Что всѣ восточныя орды монгольски, дальны

Къ намъ двинулись, идутъ во плѣнъ насъ всѣхъ повлечь,

Въ рукахъ у нихъ огонь и смертоносный мечъ.

Селенья стали ужъ и нивы пепелища,

Повсюду трупы, кровь, — звѣрямъ и птицамъ пища.

Тамъ вопитъ мать, жена, тамъ плачутъ сироты,

Тамъ блѣдна смерть, а тамъ пожоговъ черноты.

Но что мнѣ изчислять татарски звѣрства злыя!

Вслѣдъ нашего гонца посольство отъ Батыя

Пришедъ, уже стоитъ вблизи чертоговъ сихъ.

Оно сказало мнѣ, что съ тьмами силъ своихъ

Ордынскiй оный царь съ Воронежа тридневно,

Какъ вихрь возставъ, бѣжитъ на край рязанскiй гнѣвно,

Что сей день въ вечеру, иль завтра онъ съ зарей,

Коль не преклонимся, насъ вызоветъ на бой.

Посолъ желаетъ стать князей передъ собранье.

ЮРIЙ

Исполнить ли, князья, посольское желанье?

ОЛЕГЪ

Народныя дѣла свершаются посломъ.

ГЛѢБЪ

Долгъ выслушать его.

ВСЕВОЛОДЪ и ДАВЫДЪ

(Вмѣстѣ.)

И мы согласны въ томъ.

(θеодоръ даетъ знакъ рындамъ, князья встаютъ; столъ уносится, кресла разставляются по стѣнамъ, растворяются двери.)

 

ЯВЛЕНIЕ IV

Тѣ же и Бурундай съ дружиною посольства, въ числѣ которой Батый въ видѣ князя крови, который въ продолженiе дѣйствiя безпрестанно смотритъ на тайникъ

БУРУНДАЙ

Я вождь чипчакскихъ ордъ.

(Указывая на Батыя.)

Се страшна вѣтвъ Батыя,

Царя подсолнечной, луча луны златыя,

Въ комъ Чингисханова лiется свѣтла кровь.

Отъ неисчетныхъ царствъ, полей, морей, холмовъ,

Отъ имени его являя знакъ прiязни,

Князьямъ россiйскимъ мы приносимъ миръ иль казни;

Всесильный Богъ боговъ поработилъ весь свѣтъ

Сего царя мечу: ему противныхъ нѣтъ.

Всѣ, преклоня главы, прижали къ персямъ длани,

И вашего тожъ ждетъ покорства онъ и дани.

Падете передъ ним, — онъ взоромъ озаритъ.

Подымете чело, — онъ гнѣвомъ возгоритъ,

Блеснутъ его чеми на васх, какъ молньи яры;

Какъ громы, поразятъ булавъ его удары.

Потонетъ Россовъ родъ въ крови и слезъ рѣкѣ,

Какъ передъ симъ въ бою недавно при Калкѣ:

Какъ нѣкогда Редиръ[2], мстя древле Святославу,

Мы вашимъ черепомъ пить будемъ нашу славу.

ЮРIЙ

Гроза — безсилья знакъ; побѣда — Божiй даръ,

И преждевременный посольства тщетенъ жаръ.

Скажите лучше намъ вы ханску точну волю,

Какую хощетъ дань?

БУРУНДАЙ

Всего десяту долю:

Отъ злата, отъ одеждъ, отъ женъ и отъ мужей,

Воловьихъ, овчихъ стадъ, збруй ратныхъ и коней.

Обычай намъ велитъ, и вѣра и законы

И съ тѣхъ такъ дани брать, къ кому мы и не злобны.

Но съ царскихъ если ногъ сотрете прахъ челомъ,

Онъ можетъ, снизойдя, и облегчитъ васъ въ чемъ.

Страшитель показать ему вы мысли злыя.

Онъ дунетъ — и вы прахъ.

ЮРIЙ

Мы не рабы Батыя,

И презираемъ толь надменныхъ грозы словъ;

Но христiанску чтобъ не лить упорствомъ кровь,

Мы кратковременна себѣ желаемъ срока,

Да удаленные отъ вашего здѣсь ока,

Съ собой поговоримъ мы втайнѣ.

БУРУНДАЙ

Говори.

И что разсудишь, то съ совѣтомъ ты твори;

Но царское исполнь некосненно велѣнье.

БАТЫЙ

Часъ время можете на ваше взять сужденье,

Лишь не замедлите отвѣтственный дать знакъ.

(Уходятъ съ всѣмъ посольствомъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ V

Юрiй, θеодоръ, Олегъ, Глебъ, Всеволодъ, Давыдъ и воеводы

 

θЕОДОРЪ

(Смотря вслѣдъ Батыя.)

Посланника сего отмѣнно важенъ зракъ!

ЮРIЙ

Вамъ предлежитъ, друзья, рѣшиться днесь со мною:

Просить ли миру намъ, готовиться ль къ бою?

ОЛЕГЪ

О братья и друзья! Не видите ль, что Богъ

Чрезъ Сарацинскiй родъ нашъ хощетъ низить рогъ?

Бываетъ, малаго бѣгутъ большiя войски,

Но гдѣ благословитъ онъ подвиги геройски.

А мы увѣрены ль въ Его покровѣ намъ,

Коль зримъ межъ насъ раздоръ, князья враги князьямъ?

Коль губимъ мы себя своею же виною,

То мы ль дерзнемъ спасать отечество собою?

Россiйскихъ капля силъ, татарскихъ — океанъ:

То насъ ли защищитъ нашъ слабый градъ, нашъ станъ?

Постыдно сдаться въ плѣнъ, стыднѣй быть ввѣкъ рабами;

Но неизбѣжно что, то рѣшено судьбами.

Пусть всѣ помремъ, но смерть достойна ль будетъ насъ?

Спасемъ ли нашихъ женъ, сотремъ ли плачъ съ ихъ глазъ?

Отвергнемъ ли отъ рукъ народныхъ мы оковы,

Сбрежемъ ли алтари, обители Христовы?

Ахъ, нѣтъ! Погибнемъ всѣ, и старъ и малъ падетъ!

Почто жъ на явну смерть отваживать животъ?

Коль сильныхъ царствъ отпоръ не спасъ ужъ ихъ отъ кары,

То насъ въ единый мигъ потопчутъ въ праъ Татары;

Всѣ вкругъ побѣждены, всѣ данники ужъ ихъ;

То много чести намъ, когда мы, силъ своихъ

Въ противоборствiе не выставя ко брани,

Какъ ихъ прiятели простремъ къ нимъ мирны длани.

ГЛѢБЪ

Но чтутъ ли тѣхъ прiязнь, чьихъ видятъ слабость силъ?

ВСЕВОЛОДЪ

И презрѣть тѣхъ нельзя, не обращенъ чей тылъ.

ДАВЫДЪ

Скорѣе смерть, чѣмъ тылъ; но если не съ мечами,

То встрѣтить должно ихъ однакожъ хоть съ дарами.

ОЛЕГЪ

Не могутъ ихъ дары едины насытить.

Миръ, миръ совѣтую, хотя бы и купить.

θЕОДОРЪ

Купить рѣшившись миръ, задатокъ дашь на рабство.

ОЛЕГЪ

Неуважительно никое днесь препятство.

ЮРIЙ

Отъ мира я не прочь и не страшусь войны;

Но выслушать совѣтъ мой, братья, вы должны:

Дабы избавиться намъ предстояща бѣдства,

Не хулю, князь Олегъ, и мирнаго я средства;

Но прежде времени вливать намъ въ души страхъ

И представлять себѣ Россiю всю въ гробахъ, -

Великодушiя княжова тутъ не зрится.

θЕОДОРЪ

Извѣстенъ свѣту Россъ, — Россъ брани не боится.

Приятнѣе намъ смерть, чѣмъ униженный миръ.

Да и къ чему мечтать, что рушится ужъ мiръ?

Гдѣ скорби, тамъ и врачь. Отъ насъ сiе зависитъ,

Чтобъ души къ доблести и къ мужеству возвысить,

Соединить сердца во братскую любовь

И за отечество пролить до капли кровь.

Отъ слабости жъ своей какой намъ ждать отрады?

Пусть домы мы спасемъ, пускай спасемъ мы грады;

Но данниками быть Россiянамъ, въ плѣну,

И зрѣть поруганныхъ сестру, дочь, мать, жену,

И гробы праотцевъ и христiанску вѣру?

Нѣтъ! нѣтъ! И въ мысляхъ я боюсь сего примѣру.

Ахъ! лучше въ цвѣтѣ лѣтъ мнѣ днесь въ могилу лечь,

Чѣмъ въ бѣдствiяхъ такихъ мой спящимъ видѣть мечь.

Родитель! государь! ты предъ собой зришь сына.

Пусть поразитъ его враждебная судьбина,

Останьтесь жить лишь вы.

(Взглянувъ на всѣхъ князей.)

ВСЕВОЛОДЪ

Пусть всѣхъ насъ встрѣтитъ смерть.

ОЛЕГЪ

На полѣ ратномъ мы всѣхъ будемъ храбрость зрѣть.

ЮРIЙ

Чтобъ прекратить межъ насъ наималѣйшу свару,

Сберечь народа кровь, не подгнетать пожару,

Не охладить и душъ, я думаю полкамъ

Велѣть стать въ ратный строй и объявить посламъ,

Что отразить ихъ брань готовы мы войною

Иль честный миръ принять, но мужества рукою

Дать дружески дары, а не позору дань —

И съ симъ, князья, изъ васъ одинъ простретъ имъ длань.

ОЛЕГЪ

Согласень. — И послать всѣхъ лучше можешь сына.

θЕОДОРЪ

Готовъ на подвиги. — Счастливъ, коль грудь едина

Моя замѣнитъ васъ!

(Даетъ знакъ.)

Пускай погибну я.

ЯВЛЕНIЕ VI

Тѣ же, Батый, Бурундай и посольская дружина

ЮРIЙ

(Указывая на князей.)

Не соглашаются на дань сiю князья;

Отчизнѣ не хотятъ такого огорченья,

Такого грабежа, такого униженья.

Къ властителю орды самъ сынъ поѣдетъ мой,

Предложитъ миръ ему и даръ своей рукой.

Отвергнетъ онъ его, — и наша рать готова.

Се хану нашъ отвѣтъ. И болѣе ни слова.

БУРУНДАЙ

Что дать упорны вы, то силою плеча

Мы нашего возьмемъ.

θЕОДОРЪ

Со острiя меча.

БУРУНДАЙ

То сбудется; а вы покойтеся въ надеждѣ.

БАТЫЙ

Однакоже отсель не выѣдемъ мы прежде,

Поколь не возьмемъ дань, иль посланный вашъ князь

Не вывезетъ другой Батыевъ къ намъ указъ.

ЮРIЙ

Гостепрiимство намъ, Россiянамъ, природно,

И вы по-дружески здѣсь можете свободно

Пробыть.

(Уходитъ со всѣми князьями, а Евпраксiя съ боярынями изъ тайника скрывается.)

 

ЯВЛЕНIЕ VII

Батый и Бурундай

БАТЫЙ

(Взглянувъ на тайникъ.)

Сокрылася!

(Бурундаю.)

Ахъ! правъ ты, Бурундай:

Невиданна краса! Тулъ стрѣлъ зажги, бросай,

И сердце вдругъ мнѣ столь не можешь жечь и ранить,

Какъ Евпраксiинъ взоръ леталъ меня тиранить:

Не могъ я глазъ съ нея ни на черту спустить,

И какъ ни силился, не могъ не полюбить.

Ты зрѣлъ, какъ я стоялъ въ молчанiи глубокомъ

И на тайникъ ея парилъ орлинымъ окомъ.

Мнѣ очи и теперь и всѣ ея черты,

Какъ солнце, какъ луна блестятъ отъ высоты.

Всѣ райски прелести цвѣтутъ въ ея видѣньи

И отчасу въ моемъ растутъ воображеньи.

Я видѣлъ, вижу въ ней, что обѣщалъ Магметъ.

Увы! и въ небѣ дѣвъ ужъ ей подобныхъ нѣтъ.

Такъ, другъ мой Бурундай! влюбленъ я безконечно.

Се искренно мое все таинство сердечно:

Съ тѣхъ поръ, какъ о ея ты мнѣ внушилъ красѣ,

Я все предпринималъ, испытывалъ я все,

Чтобы отъ странной сей любви себя избавить

И слабостью какой себя не обезславить.

Мнилъ гнать я иногда ее изъ сердца вонъ;

Но взоръ ея вездѣ ловилъ меня въ полонъ.

Итакъ, чтобъ избѣжать свирѣпыя сей страсти,

Прибѣгнулъ наконецъ къ моей я сильной власти.

Довѣрья моего никакъ не снявъ съ тебя,

Я скрытно помѣстилъ въ посольствѣ семъ себя,

Чтобъ, любопытствуя о сей красѣ россiйской,

Зрѣть самому, — а тамъ, по роскоши азiйской,

По пресыщенью женъ, и къ ней охолодѣть,

Одинъ увидѣть разъ и больше не терпѣть.

Я зрѣлъ ее, — и ахъ! се прелесть несравненна!

Душа мой одной днесь Евпраксiей плѣнна.

БУРУНДАЙ

Прости мнѣ, государь, что мимоходна рѣчь

О сей княгинѣ такъ могла твой духъ возжечь.

Плѣненъ, воспитанъ бывъ, я жилъ въ Москвѣ слугою;

Но громкихъ битвъ Татаръ воспламенясь молвою,

Перемѣня законъ, оставя русскiй станъ,

Ушелъ я во орду и сталъ вновь музульманъ.

Ходилъ съ отцомъ твоимъ въ различные походы,

Обшелъ весь русскiй край, князей всѣхъ видѣлъ роды,

И Евпраксiю съ тѣхъ позналъ я самыхъ лѣтъ,

Какъ розу изъ пеленъ явившуюся въ свѣтъ.

Се что я сказывалъ; но послѣ пораженья

Россiянъ при Калкѣ, ея родныхъ лишенья

Не мнилъ ей быть въ живыхъ, а меньше цвѣсть красой;

Не мнилъ, чтобы Батый плѣнился сей женой.

Я думалъ, ты живешь срывать съ царей короны;

Но зрю, въ цѣпяхъ любви и ты шлешь жалки стоны.

БАТЫЙ

Не упрекай меня: ты виненъ въ сей любви,

Ты распалилъ меня.

БУРУНДАЙ

Коль такъ, то объяви,

Какой плодъ, государь, ты мнишь имѣть отъ страсти?

Иль только воздыхать?

БАТЫЙ

Красавицу подъ властью.

БУРУНДАЙ

Но какъ ее къ себѣ надѣешься привлечь?

Она Россiянка, супругъ ей князь.

БАТЫЙ

(Хватаясь за мечъ.)

Cей мечъ

Дастъ право, Бурундай, мнѣ содружиться съ нею.

Повергну княжество, — княгиней овладѣю.

БУРУНДАЙ

(Указывая на оружiя, висящiя на стѣнѣ.)

Но и Владимiровъ мечь, государь, здѣсь зримъ:

Межъ Печенѣговъ онъ, какъ громъ, и нынѣ чтимъ.

Се Изяслава тулъ, копье се Ярослава;

Средь Половцевъ, Болгаръ цвѣтетъ поднесь ихъ слава.

Се Ольги скиптръ блеститъ: премудрая жена!

Вселенна ею вся была удивлена.

Привелъ я, государь, тебѣ сiи примѣры,

Чтобы на свой ты мечъ не бралъ излишни мѣры.

Россiйскiй храбръ народъ, въ бояхъ стѣна ихъ грудь,

За вѣру, за царя, какъ въ пиръ, на брань идутъ.

Не полагайся жъ ты на случаи побѣдны:

Какъ часто вслѣдъ торжествъ струились рѣки слезны.

Напомяну тебѣ и про калкiйский бой:

Онъ вѣроломностью лишь выигранъ одной.

Да пусть возможешь ты и всю сразить Россiю;

Но мнишь ли черезъ то достать ты Евпраксiю?

Достанешь и плѣнишь, — но въ нѣжную ль любовь?

Ахъ, нѣтъ! Прольетъ она скорѣй свою всю кровь,

Чѣмъ обладать своей допуститъ красотою.

Мечъ не плѣнитъ сердецъ. — Не льстися сей мечтою.

БАТЫЙ

Ты расхвалилъ ее, ты жъ споришь, — трепещи!

Я знаю дѣлать что, покорствуй и молчи.

О русской храбрости твоя хвала мнѣ тщетна.

Ихъ каменная грудь народамъ всѣмъ примѣтна;

Но сколь въ трудаъ тверды, сколь храбръ въ бояхъ ихъ духъ, -

Россъ кротокъ въ тишинѣ и въ друдбѣ вѣрный другъа.

Россiянъ побѣдить оружiемъ не можно,

А хитростью, — и я берусь за то не ложно:

Примѣры многiе я разсказать бы могъ.

И самый Святославъ погибъ въ стану въ расплохъ.

Пройдетъ лишь грозна браньб, — веселiе ихъ свойство,

Безпечность стихiя, пиры и хлѣбосольство.

Средь мира брань ковать у нихъ заботы нѣтъ[3].

Сколь кратъ незапно имъ нанесъ союзникъ вредъв!

И жены ихъ равно сколь лицами прелестны,

Столь нравомъ и душой и поведеньемъ честны:

Хоть въ ихъ рукахъ сердца, но чтутъ мужей главой,

И въ счастьи и въ бѣдахъ живутъ одной душой;

Не непрiятна эе имъ честь и власть и слава,

И въ томъ имъ образецъ дщерь лѣпа Ярослава:

Прельстилъ ее въ свой бракъ далекоземный Галлъ[4], —

Я замыселъ ему подобный основалъ:

Умомъ или мечемъ царицу сдѣлать плѣнной,

Въ приданство Россовъ взять и потрясти вселенной;

За праотцемъ Батый съ сихъ поръ пойдетъ вослѣдъ,

Военны хитрости Аттилы перейметъ:

Онъ царства покорялъ не только лишь все кровью;

Но миромъ ложнымъ бралъ и дружбой и любовью —

Тѣхъ ссорилъ межъ собой, тѣхъ златомъ закупалъ;

Тѣхъ усыпя въ цвѣтахъ, подъ мечь свой подклонялъ;

Обѣтовъ разсыпалъ и лести громки звуки

И съ клятвой воздѣвалъ на небо хищны руки,

Тронъ предлагалъ тому, съ собою ложе сей,

Чтобъ пало все предъ нимъ, чтобъ былъ онъ царь царей.

Сей вѣрной, Бурундай, и я пойду стезею,

Чтобъ Евпраксiи быть на мигъ хотя моею.

Надеженъ на себя, — смягчу ея грозу.

БУРУНДАЙ

Сей не приступенъ холмъ.

БАТЫЙ

Я змѣемъ доползу.

Хоть сердцемъ я и тигръ, но агнцемъ притворюсь,

Въ алмазну грудь ея, какъ сладкiй медъ, вольюсь.

Подамъ надежду тронъ, супруга, царство спасть,

И непримѣтно въ грудь вдохну къ себѣ ей страсть.

А ты извѣстными тебѣ бояръ связями,

Вдунь зависть между ихъ, раздоръ между князьями,

Неудовольствие въ народѣ распростри,

И нужны свѣдѣнья намъ къ брани собери;

А я межъ тѣмъ потщусь предметъ мой зрѣть всечасно

И открывать ему во вздохахъ сердце страстно.

БУРУНДАЙ

Дивлюся, государь, обширному уму

И съ трепетомъ пойду по слѣду твоему;

Но кто жъ Феодора въ твоемъ восприметъ станѣ,

Когда останемся мы при своемъ здѣсь санѣ?

БАТЫЙ

Меня царевичемъ здѣсь зрятъ, а не царемъ:

Незнаемъ здѣсь Батый ни ростомъ, ни лицомъ;

То братъ мой Тохтамышъ съ султанской булавою

Тамъ будетъ за меня ордынскихъ войскъ главою,

И купно съ нимъ Мунгулъ исправятъ все за насъ.

Я такъ велю.

БУРУНДАЙ

Иди пить блескъ съ дражайшихъ глазъ;

А я исполню всѣ слова твои державны.

(Батый идетъ, а Бурундай, посмотря вследъ.)

Се, лестью лишь рабы царямъ бываютъ нравны.

ЯВЛЕНIЕ VIII

Въ дверяхъ встрѣчаются θеодоръ и Евпраксiя въ великолѣпномъ послѣдованiи бояръ; рынды несутъ на бархатныхъ подушкахъ лукъ, стрѣлы и златой ковшъ, а на блюдыхъ серебряныхъ и золотыхъ поясъ и порфиру, онизанныя перлами

θЕОДОРЪ

(Остановя Батыя.)

Готовы въ нашъ мы путь,

(Показывая на вещи.)

и дары мы веземъ:

Се лукъ, чѣмъ бьемъ врага, се ковшъ, чѣмъ съ другомъ пьемъ.

ЕВПРАКСIЯ

А я трудовъ моихъ сей поясъ и порфиру

Султану вашему въ знакъ дружбы шлю и миру.

БАТЫЙ

(Евпраксiи.)

Любезно приметъ онъ, царица, оный даръ;

А паче, искрененъ когда твой дружбы жаръ,

И онъ утѣшился бъ какъ въ мрачну нощь звѣздою,

Коль былъ бы озаренъ твоею красотою.

Я одобряю даръ.

θЕОДОРЪ

Цѣнимъ твою прiязнь.

(Уходятъ.)

БАТЫЙ

(Проводя ихъ глазами.)

По жиламъ льется огнь, восторгъ, и жизнь и казнь.

 

ДѢЙСТВIЕ ВТОРОЕ

ЯВЛЕНIЕ I

Евпраксiя и Софiя

ЕВПРАКСIЯ

Батыевъ родственникъ, живущiй здѣсь въ посольствѣ,

Сей вождь и князь Татаръ лицомъ имъ схожъ въ суровствѣ,

Но въ обращенiи, а паче же со мной,

Онъ вѣжливѣй сто разъ, какъ чѣмъ посолъ другой.

СОФIЯ

А тотъ учтивости боярамъ разсыпаетъ,

Даритъ князей и дворъ богатствомъ ослѣпляетъ,

Ко мнѣ хотѣлъ прислать какой-то даже даръ.

ЕВПРАКСIЯ

Обычай таковой неслыханъ у Татаръ;

Надменiе у нихъ, суровость и угрозы

Суть средства лучшiя: рвать съ корня нѣжны розы,

Сорвавъ ихъ, обонять. — Ты видѣла ихъ нравъ

При входѣ предъ князей?

СОФIЯ

А можетъ быть, узнавъ

Великiй Россовъ духъ и ихъ на брань рѣшимость,

За нужное почли смягчить и ихъ кичливость.

Я слышала: они возносятъ нашу мочь

И храбрость до небесъ; — и даже ѣхать прочь

Отъ насъ не думаютъ, покуда не смиримся

И дружбой къ нимъ своей не съединимся.

Ты, государыня, любезнѣе всѣхъ имъ.

ЕВПРАКСIЯ

Какакя въ томъ мнѣ честь? — но стыдъ очамъ моимъ.

Ахъ! нѣтъ, Софiя, нѣтъ! похвалъ ихъ не желаю,

А скрытый нѣкiй ядъ я въ нихъ подозрѣваю.

Но се онъ идетъ самъ, — уклонимся отсель.

(Хотятъ уйти.)

 

ЯВЛЕНIЕ II

Тѣ же и Батый

БАТЫЙ

(Перехватывая дорогу.)

Всѣмъ зрѣть позволено на солнца блескъ; но мнѣ ль

Единому оно, царица, запрещенно?

Для озаренья всѣхъ свѣтило то рожденно.

Хотя скрываетъ женъ обычай мусульманъ;

Но онъ ужъ не таковъ у русскихъ христiанъ.

Супругъ твой и отецъ коль миръ съ ордами строятъ,

Бесѣдою ль твоей меня не удостоятъ?

ЕВПРАКСIЯ

Предъ ихъ лицомъ могу посла я принимать.

Иначе, — извини …

(Хочетъ уйти.)

БАТЫЙ

(Простерши руки.)

Ахъ, нѣтъ! — одно сказать,

Царица, я тебѣ лишь слово здѣсь намѣренъ:

Когда Батыю даръ твой былъ не лицемерѣнъ

И ты во мнѣ его прiязнiю почтишь,

Величiемъ своимъ вселенну удивишь!

Владыка столькихъ царствъ, на тронѣ лучезарномъ

Чего не сдѣлалъ бы въ восторгѣ благодарномъ

Для той, которую возмнилъ бы обожать?

ЕВПРАКСIЯ

Законъ и долгъ претятъ твою мнѣ рѣчь внимать.

Прости меня въ семъ, князь.

(Идетъ.)

СОФIЯ

(Про себя.)

Какъ чуждъ онъ нашимъ нравамъ!

(Уходитъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ III

БАТЫЙ

(Одинъ.)

Ужели рабствовать и мнѣ любви уставамъ

И своенравiе переносить жены?

Нѣтъ, нѣтъ! Агаряне на то не рождены.

Кровь Чингисханова, Аттилова порода

Не терпятъ, чтобъ была въ гаремѣ ихъ свобода.

Мила мнѣ плѣнница, — люби и безъ любви.

Полнощи хладныя красавицы! и вы

Жостойны сладости вкусить восточна рая.

О! скоро вкусите, коль правъ слухъ Бурундая.

Онъ сказывалъ, что бракъ не такъ у васъ ужъ святъ:

Освѣтитъ скоро васъ женолюбивый взглядъ.

Не сомнѣваюсь я въ сей вѣрной мнѣ удачѣ.

Женъ слезы суть роса, — ихъ солнце вмигъ сушитъ.

 

ЯВЛЕНIЕ IV

Батый и Бурундай

БУРУНДАЙ

(Вбѣгаетъ.)

Не въ пору, государь, не кстати здѣсь твой видъ.

Феодоръ, возвратясь отъ Тохтамыша съ вѣстью,

А можетъ быть, съ какой твоей же скрытой лестью,

Смутилъ весь сонмъ князей. Они сюда въ соборъ

Стремятся на совѣтъ, потупя мрачный взоръ.

Пойдемъ отсель.

БАТЫЙ

Пускай идутъ. — Мнѣ все мзвѣстно.

(Уходятъ въ побочныя двери.)

 

ЯВЛЕНIЕ V

Юрiй, θеодоръ, Олегъ, Всеволодъ, Глѣбъ, Давыдъ съ боярами и воеводами

θЕОДОРЪ

Батый приближился и, градъ объявъ всемѣстно,

Великолѣпнымъ сталъ по берегу шатромъ.

Съ дарами я къ нему сквозь войско былъ ведомъ,

Имъ принятъ ласково и обнятъ дружелюбно.

Онъ царствъ описывалъ своихъ сiянье чудно;

О браняхъ, торжествахъ, о даняхъ говорилъ

И нечувствительно слова свои склонилъ

На землю русскую, на силу, на твердыню,

На нашу съ нимъ прiязнь, въ очахъ явя гордыню;

Потомъ, съ усмѣшкой мнѣ простря на рамо длань,

Сказалъ, что облегчитъ онъ данiю Рязань,

Когда мы женъ ему прекрасныхъ, благородныхъ

Представимъ для утѣхъ въ сералѣ не зазорныхъ.

Я твердо возразилъ, что христiанъ законъ

И Россы не даютъ въ наложницы ихъ женъ.

ЮРIЙ

Что жъ онъ?

θЕОДОРЪ

Воззрѣвъ вокругъ съ суровостью азiйской

Онъ на своихъ вождей, сказалъ: бѣды россiйской

Сей хощетъ юноша. — А мнѣ онъ тутъ въ отвѣтъ

Промолвилъ только то: «Что дней твоихъ я цвѣтъ.

Поди — и мнѣ, собравъ всѣ мнѣнiя княжiя,

Дай знать: война, иль миръ?»

ОЛЕГЪ

Но дань что?

θЕОДОРЪ

(Потупя взоръ въ землю и ломая руки, тихо.)

Евпраксiя!

ЮРIЙ

Чудовище! какихъ безцѣннѣе ты жертвъ

И гдѣ, когда алкалъ? О Боже мой! иль мертвъ

Перунъ твой праведный? Возстань скорѣй, возстани,

Грянь въ помощь намъ! — Князья! о сей столь важной дани

Намъ съ сыномъ не судить. Совѣтуйте одни.

ОЛЕГЪ

Въ несчастнѣйшие столь и стропотные дни! …

ГЛѢБЪ

Когда отечество …

ВСЕВОЛОДЪ

И всѣ мы погибаемъ!

ДАВЫДЪ

Ко жертвѣ каковой мы страшной приступаемъ!

ОЛЕГЪ

Повергнуть братнину неистову жену!

ГЛѢБЪ

И чрезъ позоръ такой желать быть спасену! …

ВСЕВОЛОДЪ

Но если средства нѣтъ, народа чѣмъ избавить?

ОЛЕГЪ

За отчество нельзя ничѣмъ себя безславить:

Для пользы общiя, мню, преступленья нѣтъ.

ЮРIЙ

Кто развѣ самъ собой всѣхъ хочетъ спасть отъ бѣдъ?

θЕОДОРЪ

(Съ жаромъ.)

А вы приносите моею жертву кровью,

Моей спасаетесь и честю и любовью.

Кто власть на то вамъ далъ, отколь законъ такой?

ОЛЕГЪ

Зависитъ жертва та отъ жертвы той самой.

ВСЕВОЛОДЪ

Такъ должно вопросить …

ГЛѢБЪ

О томъ намъ Евпраксiю.

ДАВЫДЪ

Рѣшится ли она спасти собой Россiю?

ЮРIЙ

(Уныло.)

Я звалъ ее сюда.

θЕОДОРЪ

И ты, о отче мой!

Согласенъ въ томъ, чтобъ я расторгнутъ былъ съ женой?

Увы! захочетъ ли она меня оставить?

Россiю ль погубить, меня ли обезславить?

О честь! о долгъ! ахъ! что избрать? Какъ срамъ снести?

Родитель, нѣжности супружеской прости!

 

ЯВЛЕНIЕ VI

Тѣ же, Евпраксiя и Софiя съ младенцемъ на рукахъ

ЕВПРАКСIЯ

(Вслушавшись въ послѣднюю рѣчь.)

О чемъ ты просишь, князь, родительска прощенья?

Иль ввергло въ гнѣвъ его твое къ намъ возвращенье?

Ты знаешь, дорогъ какъ мнѣ каждый взглядъ твой, вздохъ.

Ужель ты угодить ему чѣмъ не возмогъ?

Ужели раздражилъ ты чѣмъ сiе собранье?

Почто твой мраченъ взоръ, такъ тяжко воздыханье?

Скажи, драгой супругъ, ахъ! чѣмъ чиновенъ ты?

Иль немощенъ ты сталъ, иль черныя мечты

Какiя во ордѣ твой нѣжный духъ смутили?

Скажите мнѣ, князья, что такъ вы всѣ унылы?

Скажи, родитель мой,

(Цѣлуя у Юрiя руку.)

скажи, не укрывай,

Что съ вами сдѣлалось?

ЮРIЙ

(Въ смущенiи съ горестiю.)

Знать лучше не желай!

ОЛЕГЪ

Россiя отъ тебя великой проситъ жертвы.

ЕВПРАКСIЯ

Сокровища мои? возьми.

ГЛѢБЪ

Нѣтъ, мало.

ЕВПРАКСIЯ

Мертвы

Зрѣть прелести мои? Иду и смерть я снесть.

ВСЕВОЛОДЪ

Нѣтъ, больше.

ЕВПРАКСIЯ

Что жъ еще?

ДАВЫДЪ

Безцѣннѣй жизни.

ЮРIЙ

(Со вздохомъ.)

Честь.

ЕВПРАКСIЯ

(Вздохнувъ съ ужасомъ.)

Бесчестья моего отечество желаетъ,

И вѣру и союзъ супружнiй постыжаетъ?

Но если доблестьми вселенная цвѣтетъ,

То у отечества ихъ правъ священнѣй нѣтъ.

И честь коль — Бога лучъ, духъ — неба вдохновенье:

То кто имѣетъ власть на наше униженье?

Кто хощетъ подлвхъ душъ? Страшусь и мысли сей!

ОЛЕГЪ

Отечества раба ты тѣломъ и душей,

На волю небеса, не на дѣла взираютъ

И принужденныя паденья извиняютъ.

Ты не желай сама, но жертвой только будь.

ЕВПРАКСIЯ

Но для кого жъ, въ какой я обрекаюсь путь?

ОЛЕГЪ

Батый тебя зоветъ.

ДАВЫДЪ

И мы всѣ умоляемъ.

(Всѣ князья, кромѣ Юрiя и θеодора, кланяются ей до земли.)

ОЛЕГЪ

Спаси отечество, прахъ съ ногъ твоихъ стираемъ!

ЕВПРАКСIЯ

Мнѣ спасть отечество, пожертвовавши честь?

Мнѣ совѣсть заглушить, внимая вашу лесть?

Ахъ, нѣтъ! не лесть; но долгъ. — Се слава несказанна!

Судьбою стала я на подвигъ сей избранна.

Престолъ я удержу, спасу законъ, народъ.

Въ святыню обратить мой стыдъ грядущiй родъ,

Великой буду я! На васъ въ томъ полагаюсь ...

Увы! не вѣртие мнѣ, не вѣрьте, — отрекаюсь.

Когда бъ чудовищу какому обрекли,

Меня вы въ страшный зѣвъ предать его влекли,

Я люьой смерти сей никакъ бы не страшилась;

Но паче съ радостью бъ на муки всѣ стремилась.

Но вы меня къ тому кумиру шлете въ даръ,

Который мнѣ любви своей являетъ жаръ,

Который окруженъ невольницъ тьмой прекрасныхъ

И ползаютъ предъ кѣмъ толпы царей подвластныхъ;

То кто не скажетъ, что сама прельстившись имъ,

Пронырствомъ я его въ себя влюбя своимъ,

На пышный одръ меня звать хитро научила,

И чтобъ супругу я коварно измѣнила?

А я клялась ему предъ Богомъ вѣрной быть:

То вѣроломною я какъ рѣшусь прослыть?

Какъ память по себѣ оставлю я презрѣггу,

И вольную сiю заглажу чѣмъ измѣну?

Вы жъ сами скажете, что я хитра была,

Корысть супружеству, блескъ вѣрѣ предпочла.

Ахъ, дѣлайте со мной, что только вы хотите,

На части всю меня хотя вы изорвите,

Но отъ θеодора не льститесь отдѣлить:

Мы двое съ нимъ клялись въ единомъ тѣлѣ жить.

Просите у него другую половину,

Иль двухъ отдайте насъ, а не меня едину.

Пускай тиранъ велитъ обѣихъ оковать;

Но во объятiя меня ему не брать;

Положимъ руки мы другъ на друга мгновенно,

Коль обойдется онъ со мною дерзновенно.

Ахъ, такъ ли, мой драгой супругъ, я говорю?

Такой ли огнь въ тебѣ, которымъ я горю, -

Движеньемъ хоть очесь, или твоей рукою,

Дай знакъ, или вздохни любезной мнѣ душою:

Должна ли я себя на ону жертву несть,

Которой посрамлю мою съ твоею честь?

Иль лучше мы съ тобой отворимъ двери гроба

И за отчизну духъ пошлемъ на небо оба?

Иль приговоръ князей я совершу одна?

ОЛЕГЪ

Не мужъ отечеству, одна жена нужна.

ЕВПРАКСIЯ

(θеодору.)

Что жъ дѣлать мнѣ, скажи?

θЕОДОРЪ

(Трепещущимъ голосомъ.)

Твой логъ — самой рѣшиться.

ЕВПРАКСIЯ

(Бросаясь къ нему съ плачемъ на шею.)

Такъ ввѣкъ съ тобою мнѣ, мой другъ, не разлучиться.

Соединенны бывъ, однажды, и умремъ.

Умри, какъ я умру въ объятiи твоемъ.

θЕОДОРЪ

(Прижимая кх груди съ рыданiемъ.)

Умру, любезная, съ тобою, Евпраксiя!

И не пожертвуетъ одну тебя Россiя.

ВСЕВОЛОДЪ

θеодоръ! …

ГЛѢБЪ

Что ты рекъ?

ДАВЫДЪ

Отечество велитъ …

ОЛЕГЪ

Но вспомни свой ты долгъ.

θЕОДОРЪ

Мой долгъ не позабытъ;

А развѣ вы, князья, вы, вы, его забыли,

Что слабой женщиной спасти себя возмнили,

Что, не простря своихъ къ оружiю вы рукъ,

Поработили свой до низости той духъ,

Что княжеску жену даете вмѣсто дани,

Дабы избѣгнуть вамъ отъ предстоящей брани?

О стыдъ! о срамъ! о всѣхъ временъ для насъ позоръ!

Какъ не мрачите вашъ пятномъ симъ, Россы, взоръ?

Что въ слѣдъ орлиный вы, какъ прежде, не парите,

А пресмыкаяся, во прахѣ ползьб хотите?

О Россъ! воспрянь, воспомнь, что былъ, что нынѣ ты!

Звукъ славныхъ дѣлъ твоихъ промчался, какъ мечты;

Союзники тебѣ глумятся и сосѣды.

Гдѣ древнiя твои гремящiя побѣды?

Гдѣ доблестей твоихъ парящiй въ мiрѣ слухъ?

Гдѣ князи, гдѣ вожди, о Россы! гдѣ вашъ духъ?

Бывало сильныя страны вы потрясали,

Сестръ греческихъ царей и вѣру присвояли.

На струги паруса вамъ шили изъ камки,

Кунили златомъ миръ отъ вашей всѣ руки,

А нынѣ сами вы дотоль уничижились,

Что срамомъ покупать покой вы свой рѣшились!

Встань, Игорь! Ярополкъ! Олегъ и Святославъ!

И, души множества въ вашъ поздный родъ вдыхавъ,

Являйтесь намъ въ огняхъ на стогнахъ средъ отчизны,

И жгите насъ, поколь не сгладимъ укоризны,

Что стали мы изъ львовъ стада днесь робкихъ сернъ.

О Ольга мудрая! лучъ древнихъ царь временъ,

Владимiръ! отъ небесъ взгляните на Россiю

И преклоненную ея возвысьте выю,

Чтобъ отъ оружья вновь дрожали всѣ ея.

А вы, коль въ брань идти робѣете, князья,

Благословенъ отцомъ,

(Указывая на Юрiя.)

одинъ я ополчуся,

Одинъ съ полкомъ моимъ на сметрный бой пущуся.

Мнѣ спутникъ будетъ мечъ, мой сынъ, моя жена.

(Указывая на младенца и Евпраксiю.)

ЕВПРАКСIЯ

И кровью нашею земля обагрена,

Покрыта трупами пусть будетъ и костями,

А вы, поправши ихъ — и ставъ Татаръ рабами,

Живите въ подлости. Но скоро, скоро звукъ

Взгремитъ на васъ цѣпей, — и вы средь стоновъ, мукъ,

Горящихъ пажитей, пустынь, домовъ опальныхъ,

Чадъ вашихъ юныхъ, женъ увидите печальныхъ,

Не званыхъ съ лаской въ одръ, но нудимыхъ жезломъ;

Тогда вы вспомните горчайшихъ слезъ съ ручьемъ;

Что бывъ съ оружiемъ, сдались напрасно силѣ,

А мы, не зря сихъ бѣдъ, покой найдемъ въ могилѣ;

Но стонъ, но кроь …

ОЛЕГЪ

Доколь, такъ распалясь? …

ВСЕВОЛОДЪ

Избавь, князь Юрiй, сей ты укоризны насъ!

Въ насъ духъ трепещетъ весь.

ГЛѢБЪ

Не стало ужъ терпѣнья.

ДАВЫДЪ

Бедь нашъ судья!

ЮРIЙ

Жены простите огорченья.

А мнѣ, коль васъ судить, я правду вамъ скажу,

Что русскихъ въ васъ князей едвали нахожу.

Пускай Батыя силъ стремленiе безмѣрно

И лютымъ звѣремъ симъ сожремся мы всемѣрно;

Но развѣ Россъ рожденъ лишь слабыхъ побѣждать?

Долгъ добродѣтели — и силу презирать.

Пусть послабленьемъ днесь мы вражескимъ спасемся;

Но впредъ не вящше ли отъ нихъ мы угнетемся?

Пусть дружества они днесь знаки намъ даютъ;

Но не опаснѣй ли, какъ въ грудь змѣи вползутъ?

Ъоть благоденствомъ днесь и миромъ насладимся;

Но если Бога мы и вѣры отщетимся

И цѣломудрiе позволимъ постыдить:

То христiанами намъ можно ли ужъ слыть?

О братья и друзья! не оставляйте Бога:

Во промыслѣ Его къ спасенью царствъ дорога.

Въ судьбахъ Его лежитъ народовъ жизнь и смерть;

Съ надеждой на Него прiятно умереть,

Сладка смерть за Христа, къ отечеству съ любовью.

ОЛЕГЪ

Коль вѣры это гласъ …

КНЯЗЬЯ

Вѣнчаемся всѣ кровью!

ОЛЕГЪ

(Юрiю.)

Но только чтобъ твой сынъ велъ полкъ передовой.

θЕОДОРЪ

(Съ восторгом.)

Иду безъ робости и предвожу на бой.

ВСЕВОЛОДЪ

Мы вслѣдъ идемъ тебѣ …

ГЛѢБЪ

Лишь на небѣ зарница …

ЮРIЙ

Благослови вашъ путь Всевышняго десница!

(Всѣ князья и воеводы уходятъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ VII

Юрiй, θеодоръ, Евпраксiя и Софiя съ младенцемъ на рукахъ

ЮРIЙ

(Къ θеодору и Евпраксiи.)

Блаженная чета! Сѣдинъ моихъ вѣнецъ!

Какъ вашей доблестью красуется отецъ!

Какъ милъ мнѣ вашъ восторгъ! Къ защитѣ чести, вѣры,

Какие въ васъ я зрѣлъ

(Указывая на младенца.)

птенцу сему примѣры!

Достоинствъ русскихъ женъ зерцало и красотъ!

О Евпраксiя! ты какой дашь Россамъ плодъ!

Супруги вѣрныя, неблазненныя нравы —

Основа тверда царствъ, порука прочной славы.

Пусть бѣдствiемъ какимъ постраждетъ гдѣ народъ,

Но съ непорочностью онъ вѣчно не падетъ:

Въ чадъ матери вольются съ млекомъ ихъ добродѣтель.

Ихъ будетъ слово, взглядъ великихъ душъ содѣтель.

Надежда на тебя, о сынъ мой, не вотще,

Но помни, что ты младъ, — не опытенъ еще.

Осѣтитъ лесть тебя, внушитъ самоуправство.

Будь благъ, но справедливъ; премудръ, но безъ упрямства.

Часы опасности — часы великихъ душъ.

 

ЯВЛЕНIЕ VIII

Воеводы съ отрядомъ воиновъ приносятъ княжеское знамя и шлемъ

ЮРIЙ

(Отдавая θеодору шлемъ.)

Прими его и будь съ сихъ поръ вождь Россовъ, мужъ

Блестящiй честiю, отечества стѣною.

(Отдавая знамя.)

Имѣй его въ бою всегда передъ собою,

Дай къ славѣ самъ примѣръ: умри иль побѣди!

θЕОДОРЪ

(Принимая знамя.)

Какъ вождь — я съ нимъ вездѣ; какъ ратникъ — впереди

Пойду:

(Къ воинамъ.)

вы моего держитеся примѣра;

Россъ вѣрно побѣдитъ, коль ыъ немъ есть духъ и вѣра.

Боится ль тотъ чего, кто идетъ умереть?

ЮРIЙ

Отчизну спасть славнѣй, чѣмъ свѣтомъ завладѣть.

θЕОДОРЪ

(Взявъ младенца, отдаетъ на руки Юрiю, а съ Евпраксiею вмѣстѣ преклоняется къ его персямъ.)

Благослови меня, родитель мой, ко брани,

И прiими сего въ свои младенца длани.

Взлелѣй его, взрасти въ надзорѣ ты своемъ

И въ царскомъ утверди подобiи твоемъ;

Влей въ душу Божiй страхъ, премудрости начало,

Какъ ты, чтобъ доблестей былъ, правды онъ зерцало.

Будь матери покровъ, отрада ихъ сердецъ;

А если кончу дни, то будь и ихъ отецъ.

Не поддержу когда колеблему Россiю,

Укрой сiе дитя, не дай въ плѣнъ Евпраксiю,

И въ сиротствѣ прижми ко отчу сердцу ихъ.

ЮРIЙ

(Обнявъ всѣхъ, отираетъ слезы и всѣ плачутъ. Къ θеодору.)

О сынъ мой! утиши волненье чувствъ твоихъ.

Иди съ надеждою, — и возвратись со славой.

ЕВПРАКСIЯ

(Ему же.)

Не наполняй мнѣ грудь разлуки ты отравой.

Возьми меня, мой другъ, въ опасности съ собой:

Ты будешь болѣе, въ виду меня, герой.

θЕОДОРЪ

Но въ сынѣ сираго тебѣ ль меня оставить? …

(Слышны бубны.)

Се бубновъ звукъ! Иду себя, тебя прославить.

(Всѣ уходятъ; а онъ, возвратясь, обнимаетъ Евпраксiю.)

Ждетъ долгъ, — прости!

ЕВПРАКСIЯ

(Тожъ обнявъ его.)

Прости, дражайшiй мой супругъ!

Пей жизнь изъ устъ моихъ, возьми съ собой мой духъ, —

Коль оставляешь здѣсь меня уже по долгу.

θЕОДОРЪ

Въ храненье предаю тебя побѣды Богу.

(Скоропостижно уходитъ.)

ЕВПРАКСIЯ

(Рыдая.)

Увы!

 

ЯВЛЕНIЕ IХ

Евпраксiя и Батый, изъ коихъ первая рыдаетъ, а послѣднiй изъ боковыхъ дверей подходитъ тихо

БАТЫЙ

Царица! ты возмущена войной?

Причина жъ кто сему? Съ такою красотой

И прелестьми, какъ ты, Батый бы не кичился;

Но самъ у ногъ твоихъ рабомъ бы очутился,

Когда бы ты ему преклонною была

И къ счастiю его надежду подала.

Онъ пламенемъ къ тебѣ сгарая не зазорнымъ

И чрезъ меня тебѣ творя себя покорнымъ,

Любовь свою велѣлъ и сердце предложить.

Ахъ! можно ли къ царю царей суровой быть?

ЕВПРАКСIЯ

Отколь столь дерзкiя взялъ мысли твой владѣтель?

Князей супругамъ долгъ — любить лишь добродѣтель.

Какъ знаетъ онъ меня? Какъ могъ онъ полюбить?

Какъ въ тысячѣ рабынь и христiанкѣ быть

Невѣрнаго женой? Не множъ мнѣ огорченье.

(Продолжаетъ рыдать.)

БАТЫЙ

Розъ благовонныхъ цвѣтъ и звѣздно озаренье

Сокрытымъ можетъ ли и неизвѣстнымъ быть?

Какъ прелестямъ твоимъ всѣхъ смертныхъ не дивить?

Притомъ и на мужей коль взложено природой,

Чтобъ дань платить женамъ и жертвовать свободой:

То, зря на красоту, нельзя не воздыхать;

Царствъ побѣдителю должна принадлежать.

ЕВПРАКСIЯ

Нѣтъ сластолюбiю и власти насыщенья, –

Алкаютъ вновь побѣдъ. — Отвѣтъ тебѣ — презрѣнье.

(Уходитъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ Х

БАТЫЙ

(Одинъ.)

Жестокая! о, какъ она меня разитъ

И властно мнѣ себѣ подвластнымъ быть велитъ!

Ужасную въ себѣ я чувствую тревогу!

Нашла меня плѣнить надежную дорогу!

Ахъ! если Бурундай не развратитъ князей,

И побѣдятъ они, — гдѣ блескъ главы моей?

 

ДѢЙСТВIЕ ТРЕТIЕ

ЯВЛЕНIЕ I

На театрѣ мракъ. — Батый и Бурундай входятъ побочными дверьми

БУРУНДАЙ

Нечаянный успѣхъ нашелъ я порученьемъ

Твоимъ мнѣ, государь! Хоть вышли съ ополченьемъ

Россiйскiе князья сiю же нощь на бой;

Но непрiязни духъ межъ ихъ посѣянъ ной.

Крамольствуютъ теперь, что властью облеченный

θеодоръ сталъ главой, всѣмъ старшимъ предпочтенный,

И здѣсь подъ домъ ужъ вшелъ нашъ полкъ.

БАТЫЙ

Но чтожъ еще?

БУРУНДАЙ

Надѣюсь, чрезъ сiе, что трудъ нашъ не вотще.

А сверхъ того скажу, что ужъ не древни нравы

У нынѣшнихъ Славянъ, искавшихъ прежде славы,

Не пользу общую и княжеску сберечь,

Но обращаетъ всякъ на свой прибытокъ рѣчъ.

Безъ вѣры къ Божеству, къ отечеству безстрастны,

Законовъ не брегутъ, пронырства, подкупъ властны.

Искавъ прославиться, не дорожатъ умомъ

И, презря свой, горды ордынскимъ языкомъ:

На немъ бесѣдуютъ, забавятъ, размышляютъ;

Цвѣтъ половъ обоихъ пришельцы воспитаютъ.

И словомъ: думаешь, гдѣ русскихъ зрѣть бояръ,

Тамъ видишь поступью, одеждою Татаръ.

То при всеобщемъ ихъ столь нравственномъ развратѣ,

Не мню быть вѣрнымъ всѣмъ ихъ вождямъ и палатѣ;

Ужъ многiе изъ нихъ намъ преданы душой.

БАТЫЙ

Достаточно твой умъ предметъ проникнулъ мой.

Завоеватель быть тотъ свѣта неудобенъ,

Кто только побѣждать на браняхъ рать способенъ;

Нерѣдко жнемъ мы лавръ удачей, не мечемъ,

Но царства покорять надежѣе умомъ.

На покоренье то я взялъ свои ужъ мѣры:

Растлю обычай, нравъ, языкъ, законъ, духъ вѣры.

А если ты нашелъ сей край ужъ таковымъ,

Что внутрь порабощенъ народомъ онъ моимъ;

То не сумнюся я въ добычѣ мной предзримой:

Разрушится колоссъ, никѣмъ непоборимой.

Когда же то не такъ, вѣрь, Бурундай, мнѣ въ семъ:

Воитель самъ падетъ подъ плѣнничiй яремъ.

Какъ въ морѣ быстрый токъ теряется тееньемъ,

Такъ будетъ поглощенъ Чипчакъ Москвы владѣньемъ.

Но солнце ужъ взошло

(Слышень скрыпъ дверей.)

и скрыпнула тамъ дверь:

Намъ подозрительно здѣсь быть въ сей часъ теперь.

(Уходятъ въ Тѣ же двери.)

 

ЯВЛЕНИЕ II

Евпраксiя и Софiя

ЕВПРАКСIЯ

Не знаю, отъ чего весь духъ мой унываетъ,

И грудь мою тоска несносна разрываетъ;

Не знаю, что меня смущаетъ и мятетъ

И ни на часъ душѣ покою не даетъ[5].

Во снѣ, Софiя, все я вижу привидѣньи,

И даже начву мечтаются мнѣ тѣни.

Хочу уснуть, — не сплю, проснусь, — и клонитъ сонъ.

θеодоръ зрѣлся мнѣ въ гробницу положенъ;

Окровавленъ и блѣденъ, объятья простираетъ.

Вспрянувъ, ко сыну я бѣгу и трепещу,

Прижавъ его къ грудямъ, на теремъ мой лечу.

Зрю мертву тишину, простертую вкругъ града,

Лишь слышу клекоты вдали орловъ отъ глада,

Лишь сосны, вѣтрами бушуя подъ луной,

Тѣнями черными духъ ужасаютъ мой.

Но алый перстъ заря на воды лишь склонила

И лучъ съ оружiя она мнѣ отразила,

Въ безмолвьи зыблему увидѣла я рать,

Силъ нашихъ и Татаръ мой взоръ не могъ объять.

Тутъ вмигъ за ржанiемъ коней сверкнули блески,

Раздался стонъ въ землѣ, гулъ въ воздухѣ и трески:

Я видѣла, сквозь пыль скакалъ съ тѣхъ всадникъ мѣстъ.

Не отъ θеодора ль привезъ какую вѣсть?

СОФIЯ

Олегъ израненный въ сiе, какъ слашу, время

Разузданнымъ конемъ примченъ увязшiй въ стремя;

Онъ сказывалъ, супругъ твой здравъ и счастливъ бой.

ЕВПРАКСIЯ

Не то, Софiя, духъ предвозвѣщаетъ мой;

Но съ терема какъ я чертоги пробѣгала,

Кого ни встрѣтила, кого ни вопрошала,

Никто ни слова мнѣ въ отраду не сказалъ;

Но всякъ со вздохами преклоншися стоялъ.

Погибъ θеодоръ мой, убитъ супругъ мой, вѣрно!

О я несчастная!

(Плачетъ.)

СОФIЯ

Крушишься ты безмѣрно,

Не знавъ еще о чемъ …

 

ЯВЛЕНИЕ III

Тѣ же, Юрiй и вѣстникъ входятъ печально

ЕВПРАКСIЯ

Повѣдай, мой отецъ,

Не помрачился ль мой супружескiй вѣнецъ,

И живъ ли сынъ твой?

ЮРIЙ

(Вздохнувъ.)

Живъ.

ЕВПРАКСIЯ

Но что же такъ ты скромно

Вѣщаешь, государь, и такъ вздохнулъ прискорбно?

Скажи, скажи скорѣй, Батый ли побѣжденъ,

Или θеодоръ мой? Онъ здравъ иль нѣтъ?

ЮРIЙ

(Уныло.)

Взятъ въ плѣнъ!

ЕВПРАКСIЯ

(Съ трепетомъ.)

Какъ! мой супругъ въ плѣну? Живой врагамъ достался?

А мнѣ онъ побѣдить иль умереть поклялся.

О ты, несчастнѣйшiй! Когда бъ на брани легъ,

Отраду ту хотя бъ душѣ моей сберегъ,

Что я осталась бы вдовой послѣ героя;

А нынѣ, въ мрачный гробъ постыдну жизнь сокроя,

Какой оставимъ слухъ и въ сей и въ поздный свѣтъ?

Увы!

ВѢСТНИКЪ

Царица! сей славнѣе плѣнъ побѣдъ.

(Къ Юрию.)

Вѣщать мнѣ, государь, позволишь ли подробно?

ЮРIЙ

(Печально.)

Вѣщай!

ЕВПРАКСIЯ

(Рыдая.)

Рази!

ВѢСТНИКЪ

Нашъ вождь младой прошелъ свободно

Татарскiй ночью станъ, и гдѣ стокъ рѣкъ двухъ былъ,

На узкой сталъ стрѣлѣ, закрылъ судами тылъ;

Поставилъ строй, стѣсня веприной головою,

Князьямъ сказалъ мѣста. — Батый возсталъ съ зарею,

Пришелъ: отдай, вскричалъ, оружье мнѣ твое! —

Возьми, θеодоръ рекъ, уставя копiе.

Съ симъ словомъ тучи стрѣлъ блескъ солнечный затмили.

Въ тѣни намъ легче бой; Богъ въ помощь! мы гласили,

И данъ къ сраженью знакъ. — Стонъ накровъ[6] восшумѣлъ,

Сиповки взвизгнули, — и Россъ воспламенѣлъ.

Какъ черная гроза, летя съ хребта ливанска,

На христiанску рать неслась такъ бусурманска;

Пришла, ударила въ переднiй полкъ челомъ;

Трескъ копiй, звукъ мечей долъ повторилъ и холмъ;

Осклабилася смерть, возскрежетала зѣвомъ,

И въ среднемъ вмигъ полку, на крыльяхъ правомъ, лѣвомъ,

Токъ быстрыя потекъ кровавыя рѣки.

Какъ нивы злачныя, ссѣкалися полки!

Отвсюду къ намъ Чипчакъ стремился ярой лавой;

Россъ честь прiобрѣталъ иль умиралъ со славой,

Не уступя земли ни шага подъ собой.

Но се, какъ вьющiй пыль, вихрь бурный, громовой,

Мунгулъ со всадничей мунгальскою дружиной

Насъ ринулся прорвать, проѣхать строй срединой;

Но встрѣтилъ, какъ скалу, онъ тверду русску грудь.

Свирѣпый моря валъ былъ долженъ отпрыгнуть.

θеодоръ, съ рындами на тылъ его налегшiй,

Поверхъ главы съ мечемъ, какъ съ молнiей, летѣвшiй,

Врубился въ сердце ордъ и окруженъ самъ сталъ;

Но, не смотря на то, онъ все впередъ дерзалъ.

Тутъ воинства вокругъ стѣснились обоюдны

И Россы храбрости примѣръ явили чудный;

На копьяхъ чрезъ себя метали узденей:

Сквозь паръ, сквозь пыль, сквозь мракъ блескъ виденъ былъ мечей,

Валились съ плечъ главы, отъ туловищей руки,

Палъ всадникъ, палъ и конь; вопль, топотъ, стонъ, скрипъ, звуки

Отъ броней и отъ збруй летали вкругъ враговъ,

Отъ побѣждавшихъ какъ, и падшихъ такъ полковъ.

Лютообразенъ видъ являлся всей природы:

Ужасно зрѣлище, гдѣ ратуютъ народы!

Се, государыня, геройскихъ слава дѣлъ!

Позадъ θеодора лежали гряды тѣлъ.

Бiющихъ въ грудь себя ужъ мы ордынцевъ зрѣли

И восклицать свою побѣду ужъ хотѣли;

Ужъ снялъ съ прекрасного чела нашъ вождь шеломъ

И отирать хотѣлъ потъ, льющiйся ручьемъ,

Какъ вдругъ разнесся слухъ, что дрогнулъ полкъ Олеговъ;

Что конь его унесъ, что Всеволодовъ, Глебовъ

Погрязъ въ рѣкахъ оплотъ, что сталъ открытъ нашъ тылъ,

Что кормчихъ и возницъ наемныхъ ковъ то былъ.

Тогда съ холмовъ и водъ насъ орды окружили,

Изъ самострѣловъ, пращъ градъ каменный пустили,

По шлемамъ, по щитамъ стальнымъ съ высотъ бiя,

Гремяша по рядамъ бѣжала искръ струя!

Нашъ вождь отъ сей грозы нигдѣ не могъ ужъ скрыться:

Велѣлъ всѣмъ воинамъ подъ ихъ щиты склониться

И черепахой, скрывъ себя, тихонько ползть.

До стражи, гдѣ былъ въ градъ стрегомъ Давыдомъ мостъ,

Какъ змѣй чешуйчатый смыкаясь, потянулся

Подъ кровлею сей строй, и моста ужъ коснулся;

Но мостъ возжегся вдругъ и пламень путь пресѣкъ;

Коль небеса казнятъ, что можетъ человѣкъ?

Однакожъ нашъ герой и тѣмъ не устрашился;

Но сталъ ногой на шитъ и умереть рѣшился,

Какъ левъ, горя очьми, что встрѣтитъ, то мертвитъ.

Россiянъ храбрыхъ горсть тьмя варваръ не страшитъ:

Свирѣпый Тахтамышъ богатырямъ въ кольчугахъ

Велѣлъ вдругъ млатами смѣсить насъ труповъ въ грудахъ.

Полкъ рыкнулъ исполинскъ, — всѣ пали, — вождь плѣненъ.

ЮРIЙ

(Утирая слезы.)

О сынъ мой!

ЕВПРАКСIЯ

(Рыдая.)

О супругъ! погибъ ты отъ измѣнъ.

ВѢСТНИКЪ

Князья безтрепетно, безстрашно тожъ сражались,

До сказаннаго мной несчастья въ бой метались,

А паче князь Олегъ, въ жару, какъ ярый волкъ,

Во всѣ опасности стремилъ свой храбрый полкъ.

Хотя израненъ былъ, не оставлялъ онъ бою,

Поколь стальны бразды не прервались съ уздою

И онъ съ ослабнувша сѣдла не палъ съ коня.

Сробѣли ратники, его убитымъ мня;

А прочiе князья, я думаю, спаслися,

Какъ мостъ огнемъ, суда водою пожралися.

Я посланъ былъ собрать на помощь ихъ вождю,

Какъ каменному онъ подверженъ былъ дождю;

Но ихъ ужъ не нашелъ, — орды лишь съ плѣномъ мчались.

ЕВПРАКСIЯ

(Продолжая рыдать.)

Супругъ мой во плѣну!

ЮРIЙ

Всѣ храбрые остались

Вокругъ на мѣстѣ съ нимъ! Дивлюсь, какъ онъ въ живыхъ!

Еще къ намъ благъ Творецъ!

ЕВПРАКСIЯ

Судебъ Его святыхъ

Прогнѣвать не дерзну. Но что въ томъ утѣшенья?

Супругъ мой во плѣну!

ВѢСТНИКЪ

Московски ополченья,

Какъ слухъ разносится, не вдалекѣ идутъ.

ЮРIЙ

О Боже! поспѣши.

ЕВПРАКСIЯ

Ихъ тщетенъ будетъ трудъ.

Супругъ мой во плѣну!

ЯВЛЕНIЕ IV

Тѣ же, Олегъ, Всеволодъ, Глѣбъ и Давыдъ, изъ коихъ первый раненъ, съ подвязанной рукой опирается на копье

ОЛЕГЪ

(Юрiю съ огорченiемъ.)

Несчастiе презлое

Постигло насъ!

ВСЕВОЛОДЪ

Уже извѣстенъ ты о боѣ?

ЮРIЙ

Несчастливъ я, не вы. Мой сынъ былъ войскъ вождемъ.

ГЛѢБЪ

Избрали мы его. Не виненъ онъ ни въ чемъ;

Геройское его насъ удивляло рвенье.

ЮРIЙ

Онъ долгъ свой исполнялъ.

ЕВПРАКСIЯ

(Рыдая.)

А мнѣ хоть утѣшенье

Въ несносной горести собой онъ то принесъ,

Что сынъ отечества, что былъ онъ прямо Россъ,

Достойный мой супругъ, сынъ князя Юрья крови.

ЮРIЙ

Достойна, дщерь моя, и ты его любови,

Въ тебѣ подобный духъ.

ОЛЕГЪ

Виновны много въ томъ,

Что чужестранцамъ мы повѣрились во всемъ:

Они насъ предали.

ЮРIЙ

Я виненъ въ снисхожденьѣ.

Возьмите отъ меня вы княжества правленье.

ОЛЕГЪ

Нѣтъ! … добрый, кроткiй князь! …

ГЛѢБЪ и ДАВЫДЪ

(Вмѣстѣ.)

Владѣй.

ЕВПРАКСIЯ

Виновна я,

Что стрость къ θеодору горячая моя

И истинная честь ко брани васъ склонила.

Упрекомъ, просьбой васъ своей я погубила,

Но въ томъ не каюся, коль исполняла долгъ;

Войну внушили мнѣ любовь, законъ и Богъ.

Вы не одну меня, женъ вашихъ защищали,

За благо общее вы души ваши клали.

Что въ томъ отечествѣ, гдѣ чести не блюдутъ?

Меня лишь въ совѣсти тѣ укоризны рвутъ,

Что я съ θеодоромъ для сына разлучилась

И на опасности съ нимъ бранны не пустилась;

Что здѣсь въ покоѣ я, а онъ стенетъ средь узъ.

Я симъ въ душѣ моей, лишь симъ однимъ мятусь.

О мой отецъ! князья! о небо! помогите,

Съ супругомъ умереть меня вы отпустите.

ЯВЛЕНИЕ V

Тѣ же и Бурундай

 

БУРУНДАЙ

(Надменно.)

Какихъ, упорствомъ, вы виною стали бѣдъ!

Какой вы скажете Батыю днесь отвѣтъ?

Какой ему теперь вы угодите данью

За кровь пролитую? Еще ль его желанью

Своимъ упрямствомъ вы мечтаете претить

И, падши, у него прощенья не просить,

Отдавъ ему во власть

(Указывая на Евпраксiю.)

царицу горделиву?

Еще ль подвергнете какому страшну диву,

Какому мщенью вы себя и свой народъ?

Опомнитесь, доколь мечъ вновь не упадетъ

На ваши гордыя, тщевознесенны выи

И кровiю всея не обагритъ Россiи.

Погибла ваша рать, вашъ вождь средь нашихъ рукъ.

На что жъ надѣетесь?

ОЛЕГЪ

На нашъ народъ …

ВСЕВОЛОДЪ, ГЛѢБЪ и ДАВЫДЪ

(Вдругъ.)

Нашъ духъ.

ЮРIЙ

На Бога и свою надѣемся правдивость.

Безсиленъ угнетать вовѣки тиранъ невинность.

Россiю можетъ лишь Россiя побѣдить.

ВСЕВОЛОДЪ

Измѣною впередъ вамъ насъ не поразить.

БУРУНДАЙ

А я вамъ вѣрный плѣнъ и рабство предрекаю.

ЯВЛЕНIЕ VI

Тѣ же и Батый

БАТЫЙ

Отъ имени я вамъ Батыя предлагаю

Размѣну плѣнниковъ и перемирья часъ

На погребенье тѣлъ. Онъ чтитъ отлично васъ

И ваше мужество толико уважаетъ,

Что честь сiю отдать вамъ долгомъ поставляетъ.

Героевъ среди бѣдъ сiяетъ паче лучъ.

ЮРIЙ

Щедрѣй чѣмъ властелинъ, тѣмъ болѣе могучъ;

Но плѣнныхъ нѣтъ у насъ.

БАТЫЙ

О! сердцу есть драгiя.

ЮРIЙ

Но кто они? скажи.

БАTЫЙ

(Указывая на Евпраксiю.)

Сiи красы младыя,

Сей блескъ ланитъ и устъ, что въ сей царицѣ зрю,

Давно принадлежатъ великому царю.

Нѣтъ миру безъ нея, невмѣстно снисхожденье.

БУРУНДАЙ

Но огнь, мечъ, смернть.

ЮРIЙ

Не вы, — перстъ рока — царствъ рушенье.

ОЛЕГЪ

Но Евпраксiя шла сама къ супругу въ плѣнъ.

ЕВПРАКСIЯ

Съ супругомъ умереть, а съ нимъ не на размМнъ

Иду, — и пусть меня тиранъ вашъ ожидаетъ.

БАТЫЙ

Тебя царь ждетъ одну, супруга свобождаетъ,

И самъ супругъ тебѣ претитъ къ себѣ идтить.

ЕВПРАКСIЯ

(Съ досадою.)

Какой свирѣпый звѣрь столь злобно уязвить

Меня бы могъ, какъ ты сей поражаешь вѣстью?

Надлежитъ изобрѣсть сей вымыселъ не честью,

Чтобы любезнейший, дражайшiй мой супругъ

На груди нѣжной сей не излiялъ свой духъ:

Чтобъ не хотѣлъ меня онъ болѣе и видѣть!

Ахъ! можно ли меня и столь его обидѣть?

Не вѣрю я сему. Се хитрой злобы ковъ.

БАТЫЙ

А если принесу я знакъ намѣсто словъ?

ЕВПРАКСIЯ

Какой знакъ принесешь? Чѣмъ лесть восторжествуетъ?

Ужель душа моя во мнѣ не существуетъ?

Ужель вѣрнѣйший мой супругъ меня забылъ

И разлучить меня съ собою осудилъ?

О я несчастная! Коль вѣсть та справедлива, —

Сколь счастлива была, днесь столько несчастлива.

θеодоръ мой меня уже не хочетъ зрѣть:

Почто же мнѣ и жить? ахъ! лучше умереть.

(Къ Батыю.)

Но покажи мнѣ знакъ, какимъ, какимъ я средствомъ

И неожиданнымъ толь поражаюсь бѣдствомъ?

БАТЫЙ

Я принесу; но лишь наединѣ вручу.

ЕВПРАКСIЯ

(Указывая на Юрiя.)

Коль дозволенiе отца я получу.

(Взявъ за руку Батыя, со слезами.)

Межъ тѣмъ молю: проси ты отъ меня Батыя,

Да узы облегчить θеодора онъ злыя;

Да сохранитъ его здоровье и покой,

Не дастъ по отчествѣ замучиться тоской.

Хотя бы я ему была и не любезна,

Да не тягчитъ его у васъ неволя слезна.

БАТЫЙ

(Бурундаю тихо.)

Тоской и прелестьми мой духъ она мятетъ.

(Евпраксiи.)

Исполню твой приказъ.

БУРУНДАЙ

(Князьямъ, грозя.)

Не укосняйте миру.

(Уходятъ.)

ЯВЛЕНIЕ VII

Юрiй, Евпраксiя, Всеволодъ, Олегъ, Глебъ, Давыдъ и вѣстникъ

ОЛЕГЪ

Вслѣдъ столь кровавого звѣроподобна пиру,

Который дорого и ханомъ заплаченъ,

Я мню, что намъ посломъ миръ лестно предложенъ,

Чтобъ силой вновь своей Чипчакъ возмогъ собраться

И воинствамъ въ Москвѣ чтобъ поводъ дать остаться.

(Къ Вѣстнику.)

Но ты сказалъ, что ужъ черниговскiй, тверской

И сѣверски князья въ союзѣ межъ собой?

ВѢСТНИКЪ

И мнятъ васъ подкрѣпить.

ВСЕВОЛОДЪ

Вновь счастья испытаемъ.

ОЛЕГЪ

Намъ стыдно, что себя въ позорѣ оставляемъ:

Хоть брани не желалъ, миролюбивъ я былъ;

Но пусть ужъ вытечетъ

(Показывая на завязанную руку.)

вся кровь моя изъ жилъ,

Лишь бы θеодора изъ плѣна намъ избавить:

Къ чему капль нѣсколько для скорбныхъ дней оставить?

ЮРIЙ

Таковъ миръ хищника, каковъ весеннiй ледъ:

Опрись кто на него, и въ бездну упадетъ.

Ввѣкъ побѣдитель другъ надежный не бываетъ.

ВСЕВОЛОДЪ

Оставша наша рать духъ бодрый изъявляетъ.

ДАВЫДЪ

Но еслибъ обойтись, не проливая кровь?

ГЛѢБЪ

Чего не могъ нашъ мечъ, да снищетъ то любовь!

(Князья уходятъ.)

ЯВЛЕНIЕ VIII

Юрiй и Евпраксiя

ЮРIЙ

Любовь къ отечеству, ко мнѣ, къ супругу, къ вѣрѣ

Ты въ рѣдкомъ, дщерь моя, явила днесь примѣрѣ;

Но сердцу юному неусмотрима лесть:

Знай, хитрость тонкiя умѣетъ сѣти плесть:

Всегда она хвалой невинны души ловитъ

И къ злобному ея ихъ дѣйствiю готовитъ;

То сердца берегись ей сгибы открывать,

А паче не спѣши чего ты обѣщать;

Воспомни, что тобой отечество спасаю,

Храню и честь твою, — съ посломъ рѣчь позволяю.

ЕВПРАКСIЯ

(Съ плачемъ цѣлуя у него руку.)

Пусть прежде свѣтъ изъ сихъ изсякнетъ томныхъ глазъ,

Чѣмъ позабуду я родительскiй приказъ.

(Уходитъ.)

ЯВЛЕНIЕ IX

ЮРIЙ

(Одинъ.)

Какъ суетенъ сей мiръ и въ случаяхъ превратень!

И оборотъ его какимъ умомъ понятенъ?

Вчерась я восходилъ, сегодня нисхожу;

Едва блеснулъ мнѣ день, уже во гробъ гляжу.

Давно ли низлагалъ и раздавалъ Россъ троны,

Владимiръ княжества, а Ярославъ законы?

Давно ли Россъ сiялъ, какъ солнца полный зракъ?

А нынѣ мракъ простертъ надъ нимъ, и кто жъ? Чипчакъ

Доводитъ иль довелъ до той ужъ насъ степени,

Что мы дрожимъ его и самой даже тѣни

И княжеску жену на жертву мыслимъ дать,

Дабы отъ грозъ его себя, отъ звѣрства спасать,

Не думая, что тѣмъ себя мы обезславимъ

И отъ опасностей грядущихъ не избавимъ.

Гдѣ жъ твой, Россiя, умъ, гдѣ духъ неколебимъ?

Но смертнымъ, ахъ! чертежъ судебъ неизслѣдимъ.

Мы видимъ въ повѣстяхъ геройскiе примѣры.

Но идемъ ли имъ вслѣдъ? Беремъ ли лучши мѣры?

Нѣтъ, бродимъ какъ слѣпцы, то медлимъ, то спѣшимъ;

Что должно, — презрѣли; не должно что, — творимъ.

Увы! когда жъ на насъ сiе небесъ насланье,

И данъ отъ нихъ бичемъ Батый намъ въ наказанье;

То будь благословенъ, Правитель всѣхъ мiровъ,

Держащiй узелъ всѣхъ подсолнечныхъ концовъ!

Спасенье отъ Тебя пусть намъ и совершится,

Угодное Тебѣ съ Россiей да творится!

Но княжескiй я долгъ исполню только въ томъ,

Чтобъ совѣсть мнѣ моя не пререкла ни въ чемъ;

А впрочемъ содрогай, иль упадай вселенна,

Лишь правда царская и честь будь не затмѣнна.

ЯВЛЕНIЕ Х

Вѣстникъ и Юрiй

ВѢСТНИКЪ

Московскимъ воинствамъ Татары, государь,

Отрѣзываютъ путь. — И какъ крылата тварь,

Ордынска саранча вновь тучами стремится,

Уронъ дополня свой, вкругъ города ложится.

ЮРIЙ

Скажи князьямъ, — и мнѣ вели дать шлемъ и мечъ:

На прагѣ власти, дней, мнѣ что ужъ жизнь беречь?

ДѢЙСТВIЕ ЧЕТВЕРТОЕ

ЯВЛЕНIЕ I

ЕВПРАКСIЯ

(Одна.)

Игралице судьбы, рабыня на престолѣ,

Супруга княжеска, къ какой влекусь я долѣ?

Спасать отечество, а вѣтры несть упрекъ,

Прервать любви союзъ, а весть въ распутствѣ вѣкъ!

Въ томъ пользу находить, что совѣсть отвергаетъ;

Тѣмъ разумъ обольщать, что сердце ужасаетъ!

Любить θеодора, — тѣмъ жизнь его губить;

Мертвить θеодора, — тѣмъ жизнь его продлить;

Долгъ долгомъ поборать и низлагать честь честью,

И распрю ту рѣшить моей, супруга ль смертью?

Ахъ! что же мнѣ избрать и что начать теперь?

Кому послѣдовать? — на чей смотрѣть примѣръ?

Внять общества ли гласъ, внушенью ли святыни,

Иль кликамъ роскоши, иль славѣ героини?

Одна другую страсть встрѣчаетъ и мятетъ,

И мысль одна другой взять верха не даетъ!

Зачѣмъ пришла сюда и что сказать мнѣ должно,

Какъ злобный знакъ какой представятъ мнѣ неложно?

Какими хитростьми прельстить меня хотятъ?

θеодоровъ одинъ милѣй мнѣ свѣта взглядъ.

ЯВЛЕНIЕ II

Батый и Евпраксiя

БАТЫЙ

(Съ притворнымъ дружескимъ трепетомъ.)

Съ благоговѣнiемъ царицы изволенье

И моего царя свершая повелѣнье,

Я Евпраксiею принесъ желанный знакъ;

Но трепетный тебя да предваритъ мой зракъ,

Что въ знакѣ скрыта семъ никѣмъ неожиданна

Повѣренная мнѣ Батыемъ страшна тайна,

Которую велѣлъ отъ всѣхъ онъ мнѣ сокрыть,

А изъ почтенiя тебѣ лишь объявить,

Жалѣя, что узришь ты знаменье печально.

ЕВПРАКСIЯ

Какое?

БАТЫЙ

(Показывая кольцо.)

На сiе смотря кольцо вѣнчально,

Познаешь ли его? …

ЕВПРАКСIЯ

(Съ трепетнымъ удивленiемъ.)

Откуда взялъ? … мое!

БАТЫЙ

Пойми же изъ сего несчастье ты свое

И не мечтай, чтобъ былъ супругъ тебѣ твой вѣренъ.

Оставилъ онъ тебя, — сей знакъ нелицемѣренъ.

Ты сумнѣваешься? вѣрь, юная жена,

Что участь ужъ твоя теперь премѣнена.

Батый θеодору изъ личныя отмѣны

Позволилъ входъ въ шатеръ, живутъ его гдѣ жены.

Красавицъ лишь въ соборъ вступилъ сей юный князь,

Отвсюду пораженъ былъ блескомъ ихъ заразъ,

И вмигъ онъ обратилъ свой взоръ и вздохи тайны

На образъ милыя Батыевой султаны,

Прелестнѣйшей изъ всѣхъ. — Султанъ примѣтилъ то;

Но, дерзость такову поставя ни во что,

Позволилъ хитростно внѣдрять имъ страсть взаимно:

При вѣтрѣ огнь въ младыхъ сердцахъ пылаетъ сильно;

Твой князь любовь свою султаншѣ въявь открылъ

И симъ ее кольцомъ обручнымъ подарилъ,

Давая знать чрезъ то, тебя что покидаетъ

И сердце что другой на вѣчность посвящаетъ.

Мой царь былъ симъ сраженъ, не вѣдавъ что начать,

Но вспомня, что тебя рѣшился обожать,

Велѣлъ къ тебѣ довесть супружества измѣну,

И съ миромъ у князей просить размѣна плѣну. —

θеодоръ плѣнникомъ себя Фатимы чтетъ;

Батый же плѣнникъ твой, — препятствъ къ размѣну нѣтъ.

ЕВПРАКСIЯ

Какiя странности и ужасы нелѣпы

Ты возвѣщаешь мнѣ, посолъ царя свирѣпый!

Какая гнусна ложь и мрачныхъ козней адъ!

Какой вливаешь мнѣ ты въ грудь смертельный ядъ!

Возможенъ ли то быть, чтобъ существо любезно,

θеодоръ въ грудь вонзалъ мнѣ острiе желѣзно

И внутренность мою изрѣзалъ, изорвалъ

И лютымъ коршунамъ на растерзанье далъ?

Нѣтъ, нѣтъ! не вѣрю я толь злу необычайну

И презираю мнѣ тобой внушенну тайну.

Какъ статься то могло, чтобъ вѣрный мой супругъ,

Бывъ плѣнникъ и ко мнѣ перемѣнившись вдругъ,

Другую полюбилъ столь мрачно и безславно,

Что, и кольцо мое предавши обручально,

Онъ съ иновѣркою соединилъ себя,

Пристойность потерявъ и честность погубя?

Иль разума и чувствъ онъ всѣхъ уже лишился?

Когда бывало, гдѣ, чтобъ Россъ такъ посрамился

И клятвы чтобъ свои священныъ позабылъ,

Хотя бы въ челюстяхъ онъ самой смерти былъ?

Ахъ! знать, что жизни вы его уже лишили

И, перстень снявъ съ него, въ искусъ мнѣ обратили!

Скажи ты лучше мнѣ: ссѣкъ дни его палачъ,

И обрати мой стонъ, увы! въ надгробный плачъ.

БАТЫЙ

А ежели онъ живъ, и лично бъ царь рѣшился

Тебѣ о томъ сказать, что онъ въ тебя влюбился

И обожатель самъ твоей сталъ красоты, —

Сему повѣрила бъ?

ЕВПРАКСIЯ

(Съ удивленiемъ.)

Какъ? лично?

БАТЫЙ

(Ударяя себя въ грудь.)

Я Батый,

Я повелитель ордъ. — Симъ окруженъ чертогомъ,

Даю себя тебѣ любви моей залогомъ.

Когда бы страсть моя не столь была сильна,

То въ жизни бъ ты моей днесь не была вольна;

Но се, я предъ тобой; ужъ санъ мой не скрывая

И сердцу твоему всего себя ввѣряя,

Пришелъ тебѣ сказать: люблю. — Се тайна въ чемъ.

ЕВПРАКСIЯ

(Съ ужасомъ.)

Какъ, государь, ты могъ во образѣ такомъ

Притворномъ быть со мной? Притворствовать постыдно.

Проступкомъ назовутъ свиданiе невинно.

Опасность впрочемъ я, довѣренность цѣню

И тайну я твою конечно сохраню;

Но на супруга снесть не въ силахъ порицанье:

Измѣна мнѣ его несносное терзанье.

БАТЫЙ

Когда бы клеветой его я порицалъ,

Одинъ бы предъ тебя отважно не предсталъ;

Заложникомъ себя тебѣ бъ не отдалъ въ руки

И гнѣвъ бы твой не снесъ, тягчайшiй злой мнѣ муки;

Но только въ томъ тебѣ виновнымъ признаюсь,

Что, бывъ самъ здѣсь, велѣлъ я брату ввесть въ искусъ

Супруга твоего чрезъ льстивую султану,

Дабы познать къ тебѣ его горячность равну.

Позналъ. — Ахъ! тщетно ты ослѣплена такъ имъ:

Измѣнничья душа кольцомъ открыта симъ.

(Показываетъ на кольцо.)

Прости, что такъ сказать, любя тебя, дерзаю

И хитрость что мою усердьемъ извиняю.

Она мнѣ удалась, невѣрный мужъ открытъ.

Не стоитъ онъ тебя, Батый тобой горитъ.

ЕВПРАКСIЯ

(Сурово.)

Супруга моего такимъ чернить порокомъ?

О царь царей! клянись.

БАТЫЙ

(Воздѣвъ на небо руки.)

Клянусь моимъ пророкомъ.

ЕВПРАКСIЯ

(Съ отчаянiемъ.)

Увы! несчастная, бѣднѣйшая жена,

Къ чему теперя ты, къ чему приведена?

Супругомъ презрѣнна, присуждена князьями

Посмѣшищемъ быть ввѣкъ межъ русскими женами!

θеодоръ! ты сего мнѣ бѣдствiя виной,

Ты сдѣлался, супругъ, предатель гнусный мой!

Дщерь княжеску, жену, вѣнчанну Россiянку

Не усумнился ты смѣнять на мусульманку;

Не устыдился родъ сой, вѣру, вѣрность, честь

Въ даръ сластолюбию гнуснѣйшему принесть!

Не ужаснулся клятвъ, предъ ялтаремъ мнѣ данныхъ,

Забыть въ объятiяхъ красотъ иноплемянныхъ!

θеодоръ! нѣжности, которыя ты мнѣ

Являлъ любви своей во сладостномъ огнѣ,

Въ восторгахъ новыхъ днесь преступно погружаешь,

Не тужишь обо мнѣ, не мышлишь, не вѣщаешь;

Прiятствъ и ласкъ ко мнѣ и вздоховъ не лiешь,

И ахъ! другую страсть изъ устъ другой ты пьешь!

Въ другихъ очахъ теперь свое блаженство видишь;

Меня жъ не любишь ты, не любишь, ненавидишь!

О небо! что и дить безъ дружбы и любви?

θеодоръ! прiиди и лучше умертви,

Чѣмъ безъ тебя страдать твоей женѣ несчастной.

БАТЫЙ

Царицѣ юной столь, любезной и прекрасной,

Какъ, Евпраксiя, ты, къ чему себя такой

Неразсудительной, безвременной тоской

Крушить по мужѣ толь тебѣ неблагодарномъ?

Сихъ прелестей твоихъ въ сiяньи лучезарномъ

Какъ сѣтовать тебѣ о комъ?

ЕВПРАКСIЯ

Пускай бы онъ

На брани лучше палъ, не преступя законъ

И брачныхъ узъ, души не низя благородной:

Сноснѣй бы смерть его …

БАТЫЙ

Я вижу, ты свободной

Быть хочешь отъ него? велю сейчасъ …

ЕВПРАКСIЯ

Ахъ, нѣтъ!

Батый, ахъ, нѣтъ! Пускай измѣнникъ мой живетъ

И вѣроломственной вкушаетъ сладость страсти.

Блюди его, храни, въ своей имѣя власти.

И любишь коль меня, меня тѣмъ одолжишь,

Коль мнѣ преступника любезна сохранишь.

БАТЫЙ

Не только сохраню, но тронъ ему доставлю

И рабствовать предъ нимъ я всѣхъ князей заставлю.

ЕВПРАКСIЯ

Не трона я прошу, свободы лишь ему.

БАТЫЙ

Я бъ слѣдовалъ сейчасъ велѣнью твоему,

Когда бъ не видѣлъ въ немъ ужаснаго героя,

Опасна для меня и царствъ моихъ покоя;

Но сдѣлалъ бы и то, коль ты бъ залогъ была,

И ввѣкъ уже моей, а не его слыла.

ЕВПРАКСIЯ

Давъ слово быть твоей, я измѣнила бъ вѣрѣ.

БАТЫЙ

Къ какой же безъ сего ты мнишь рѣшиться мѣрѣ?

Я не сниму оковъ съ супруга твоего.

ЕВПРАКСIЯ

Желала бъ умереть или узрѣть его,

Иль хоть позволь ему прислать мнѣ извѣщенье,

О участи моей въ письмѣ опредѣленье:

Почто я сдѣлалась ему постылой такъ?

Почто несносенъ сталъ ему мой взоръ и бракъ?

(Въ жару.)

θеодоръ! будь со мной такъ откровенъ, какъ прежде:

Питаться ль о любви супружеской надеждѣ

И извинять ли мнѣ проступокъ твой, иль нѣтъ?

Иль ты ужъ холоденъ ко мнѣ, какъ вѣчный ледъ?

Ахъ! ежели и такъ, скажи мнѣ, не убойся,

Какъ счастливъ въ новой ты любви, — откройся:

Какъ чуждая тебѣ прiятна красота,

Вдыхаетъ ли такъ огнь, какъ я въ твои уста?

Глядитъ ли на твои съ восторгомъ тайнымъ взоры,

Чинитъ ли сладкiе за медленность укоры,

Какъ въ скукѣ безъ тебя, бывало, я грущу?

Ахъ! все мнѣ опиши, я все тебѣ прощу.

Прощу, мой другъ, прощу, хоть ты и лицемѣренъ;

Приму въ объятiе, лишь будь опять мнѣ вѣренъ.

БАТЫЙ

θеодора здѣсь нѣтъ, кого такъ улещать,

И тщетно страстью такъ къ невѣрному дышать.

На все тебѣ даю обѣтъ мой, Евпраксiя.

Ахъ! вспомни, что тобой лишь держится Россiя,

Что предъ тобой стоитъ послушный чтитель твой,

Могущiй съ ней тебя сiяньемъ крыть иль тмой.

Послушайся, оставь развратнаго супруга

И избери меня себѣ въ достойна друга.

ЕВПРАКСIЯ

Какъ, государь, такой ужасный мнѣ предлогъ,

Коль страстенъ мною ты, произнести возмогъ?

Супруга княжеска, рожденна русской кровью, — И честь и бракъ претятъ мнѣ тлѣть къ тебѣ любовью.

И еслибъ не дала я слова тайны крыть,

Не должно бъ предъ собой тебя мнѣ и сносить.

БАТЫЙ

По тронамъ я царей и по главамъ ступаю,

И я тебѣ союзъ съ собою предлагаю.

Что жъ вѣра тутъ, бракъ, честь, и въ чемъ препятства мнѣ?

Въ порабощенной мечъ всему законъ странѣ.

Украшенну вѣнцомъ блестящимъ надъ вселенной

Злодѣйство самое есть доблестью священной.

Прошедшее ему бываетъ прощено;

А настоящее отъ всѣхъ дозволено, —

И женъ благословлятъ законы отпущенье;

То наше будетъ въ чемъ съ тобой и преступленье?

Вѣнчальное кольцо другой твой отдалъ мужъ;

То разрѣшилъ онъ симъ союзъ ужъ нашихъ душъ.

А что рожденна ты отъ крови христiанской;

То не принудишься мной къ вѣрѣ музульманской.

Не брака я хочу, — тобою обладать;

Не должностью къ себѣ, — утѣхой привязать.

ЕВПРАКСIЯ

Гражданскiя права, духовны наши купно

Не позволяютъ намъ такъ мудрствовать распутно.

БАТЫЙ

Законъ властителя — желанiе его,

Запретнаго ему нѣтъ въ свѣтѣ ничего.

Брось предразсудки всѣ, моей покорствуй волѣ,

И выше всѣхъ моихъ женъ сядешь на престолѣ.

Султаншею теб главнѣйшей нареку

И все къ подножью ногъ твоихъ я привлеку.

Осыплю златомъ вкругъ, безцѣнностьми, богатствомъ;

Владѣй и управляй со мной ордынскимъ царствомъ.

Вообрази себя въ гаремѣ ты моемъ,

Уединенною со мной лицо съ лицомъ

Сѣдящу на коврахъ въ молчанiи глубокомъ,

Гдѣ тьмы соперницъ вкругъ, вдали завистнымъ окомъ

На счастiе твое вздыхаючи глядятъ

И манiе твоихъ очесъ творить хотятъ,

Ты жъ въ пурпурѣ, во мглѣ мастикъ благоуханныхъ,

Подъ тихимъ звономъ струнъ, бряцанiевъ тимпанныхъ,

Подъ осѣненiемъ купинъ цвѣтущихъ древъ,

При шумѣ свѣтлыхъ водъ, при пляскѣ ликовъ дѣвъ,

Утѣхою моихъ объятiй упоенна,

Промолвишь слово мнѣ — и задрожитъ вселенна;

Колѣна преклоня, цари къ тебѣ придутъ

И молости мои тобой воспрiимутъ;

Невидима никѣмъ, ты всѣми будешь чтима,

За разумъ, за красу, за благость возносима,

И словомъ, будешь ты земной блаженствомъ богъ.

Ахъ! что ты предпочтешь сему?

ЕВПРАКСIЯ

Супружнiй вздохъ.

Описанныхъ тобой я благъ не понимаю;

Любовь супруга я ни съ чѣмъ не промѣняю.

БАТЫЙ

Жестокая! хотя законъ нашъ женщинъ всѣхъ

Чтетъ токмо созданныхъ для мужескихъ утѣхъ;

Но если для тебя обычай презрю, вѣру,

И взять тебя одну приму въ супруги мѣру,

Что скажешь ты тогда? ахъ! брось хоть лестный взглядъ!

ЕВПРАКСIЯ

(Отвращаясь.)

Ты музульманъ.

БАТЫЙ

Законъ Батыю всякiй святъ.

Ты не оставишь твой, я свой могу оставить.

ЕВПРАКСIЯ

(Съ удивленiемъ.)

Не лучше ль, государь, тебѣ сеья прославить

Великодушiемъ, и злыхъ избѣгнуть бѣдъ,

Въ которы вводитъ страсть?

БАТЫЙ

Нѣтъ, Евпраксiя, нѣтъ!

Красотъ сокровищъ всѣхъ милѣй ты, несравненнѣй.

ЕВПРАКСIЯ

Оставлено добро чѣмъ всѣхъ другихъ безцѣннѣй,

Тѣмъ больше, государь, оставившiй его.

БАТЫЙ

Польсти хотя мечтѣ ты сердца моего,

Что будешь ты моей, не будетъ какъ препятства;

Возвысь мой выше тронъ, расширь обширны царства,

Единымъ словомъ мнѣ позволивъ уповать.

ЕВПРАКСIЯ

Коль быть бы то могло, то можешь развѣ ждать

Отъ мужа, отъ отца, князей моихъ собранья;

Прямыхъ же чувствъ моихъ увидишь основанья,

Когда Феодоръ мнѣ письмо свое пришлетъ.

БАТЫЙ

Благоволителенъ ко мнѣ князей совѣтъ,

И я согласья ихъ навѣрно ожидаю.

ЕВПРАКСIЯ

Или они ужъ всѣ — я вѣрить не дерзаю, —

Безъ мужества вожди, безъ чувствiя судьи!

О рокъ! окончь скорѣй удары мнѣ твои!

Разверзися, земля, и скрой меня ты тмою:

Тамъ ложе брачное, Батый, тебѣ со мною.

(Убѣгаетъ съ рындами.)

ЯВЛЕНIЕ III

БАТЫЙ

(Одинъ.)

Неколебимая, прегордая жена!

Сколь твердъ во брани мужъ, столь въ вѣрности она.

Чрезъ хитрость войскъ его я пролилъ кровь рѣкою;

Но лестью овладѣть не могъ ея душою.

Что жъ дѣлать мнѣ теперь? Оставить ли любовь?

Взирать ли въ тишинѣ на торжество враговъ?

Начто мнѣ Россовъ тронъ? Начто мнѣ Евпраксiя?

Но гордая моя стыдомъ поникнетъ выя,

Коль скоро отъ моихъ я мыслей отступлю;

Всякъ скажетъ, — побѣжденъ, презрѣнъ, хотя люблю.

Гдѣ жъ то величiе, что мнѣ дано льстецами?

Не приведѣнье ли предъ мудраго очами?

Успѣхи насъ одни иль славятъ, иль срамятъ,

Препятствъ побѣдами непобѣдимыхъ чтятъ.

Такъ! твердость — доблесть лишь, усилье — добродѣтель;

Великiй духъ одинъ величiя содѣтель.

Но кто же оный духъ? Ч, я героевъ ликъ,

Скандеръ, Омаръ, Темиръ, Магметъ во мнѣ возникъ.

Мнѣ небомъ суждено идти въ ихъ грозны слѣды,

Убiйствъ и сластолюбствъ распространить побѣды.

Не должно быть препонъ передъ моимъ лицомъ;

Въ долину гладкую скорѣй прострется холмъ.

Начерпать слезъ моря, насыпать адъ костями

Не сскучу, не вздохну, чѣмъ стать мнѣ въ рядъ съ царями.

Всѣхъ больше быть хочу, будь кровью мiръ покрытъ!

Кто страшенъ больше всѣхъ, всѣхъ больше знаменитъ.

(Ударя себя въ лобъ.)

Сгрызите черви мозгъ, или достигну цѣли.

(Молчитъ, закрывъ глаза руками.)

ЯВЛЕНIЕ IV

Батый и Бурундай входитъ тихо

БУРУНДАЙ

(Нѣсколько подождавъ, въ полголоса.)

Какiя мрачныя имъ мысли овладѣли,

Что такъ задумчиво, безмолвно онъ стоитъ?

БАТЫЙ

(Оглянувшись.)

Кто много дѣлаетъ, тотъ мало говоритъ.

Ужель не видишь ты готовой Россамъ казни,

Висящей надъ главой ихъ въ заревахъ прiязни?

Опаснѣм мой миръ, другихъ чѣмъ грозна брань:

Въ часы его моя всѣхъ усыпляетъ длань.

Москву дѣлить корысть; тѣ медлятъ, тѣ стремятся,

Мои жъ орды подъ градъ сей вмигъ соединятся.

БУРУНДАЙ

Я знаю, государь, орлиный твой полетъ

И что засаднымъ ты полкамъ велѣлъ въ твой слѣдъ

По манью твоем стремиться съ дерзновеньемъ,

И даже скрытымъ здѣсь …

(Указывая на полъ.)

БАТЫЙ

Не оградясь предзрѣньемъ,

Къ царицѣ какъ я смѣлъ войти бъ безъ стражи сей?

БУРУНДАЙ

Но можно ль вопросить мнѣ о любви твоей?

БАТЫЙ

Ничто твоя гроза, ничто мои и лести:

Не хочетъ постыдить царица мужа чести;

И все, что лишь возмогъ исторгнуть отъ нея,

То, чтобъ въ письмѣ его принесъ согласье я.

БУРУНДАЙ

И ты …

БАТЫЙ

Я далъ обѣтъ.

БУРУНДАЙ

Обѣтъ безъ исполненья? …

БАТЫЙ

Средствх много: ласки и —

БУРУНДАЙ

Неужли чрезъ мученья?

О государь! Нѣтъ тѣхъ ужасныхъ въ свѣтѣ мукъ,

Которыхъ бы не снесъ Россiянъ твердый духъ;

Награды нѣтъ такой, равно и истязанья,

Извлечь бы чѣмъ изъ нихъ вѣры отрицанье,

Присяги и любви. — θеодоръ пусть умретъ,

Мы пустимъ слухъ, — отъ ранъ. Твой трудъ симъ плодъ сберетъ.

Упорная жена теперь какъ ни гордится,

Но какъ она навѣкъ съ любезнымъ разлучится,

Невиннымъ что тебя, князей внуша совѣтъ,

Бывъ въ цвѣтѣ дней, тебя въ супруга изберетъ.

БАТЫЙ

Совѣтъ твой прозорливъ и смѣлъ и благороденъ.

Отъ мертваго врага намъ запахъ благовоненъ.

Вели.

(Отворотясь.)

Какъ юныхъ розъ, чрезъ зимнiй смертный хладъ

Осклабится пусть мнѣ хоть такъ жены сей взглядъ.

БУРУНДАЙ

Свершится твой приказъ.

(Уходит.)

ЯВЛЕНIЕ V

БАТЫЙ

(Одинъ.)

Россiянъ одолѣнье

На браняхъ — верхъ мнѣ хвалъ; равно и вовлеченье

Ихъ добродѣтельной жены въ любовну страсть

Не меньше славно мнѣ, какъ крѣпкiй городъ взять.

Двойной побѣдой сей, о! какъ я восхищаюсь,

Что скоро получить желанья приближаюсь!

Сей градъ плѣню; на дръ мой взыдетъ красота,

Багровый дождь и мракъ покроетъ здѣсь мѣста.

На чтожъ союзъ князей? Я мѣры взялъ другiя:

Дивясь, пусть задрожатъ, а съ ними и Россiя.

Когда падетъ предъ мной, рабыней ставъ моей,

О, сколько я пролью невѣрныхъ слезъ, кровей!

Блескъ свѣчъ на ихъ гробахъ какъ степь въ росѣ зардится, -

Батый симъ торжествомъ заранѣ веселится.

ДѢЙСТВIЕ ПЯТОЕ

ЯВЛЕНIЕ I

Юрiй и Евпраксiя (обнявшись, съ рыданiемъ входятъ
и слышенъ отъ нихъ тихiй прерывающiйся стонъ.)

ЮРIЙ

(Потомъ воздѣвъ руки къ небу.)

О Творче! основалъ Ты сей премудро свѣтъ!

По персту Твоему всѣхъ кругъ мiровъ идетъ;

Они прейдутъ, прейдутъ; а Ты пребудешь вѣченъ,

Твой блага океанъ и правды безконеченъ!

Хоть днесь Ты насъ казнишь, да будетъ власть Твоя.

(Опять обнимая.)

Умѣрь рыданiе, о мила дщерь моя!

Твой жалкiй стонъ мое все сердце раздираетъ,

По мужѣ плачъ жены плачъ отчiй умножаетъ.

Что дѣлать? — перестань и покорись судьбѣ;

Не возвратится мой ужъ сынъ, супругъ къ тебѣ.

Сноси безъ ропоту небесъ опредѣленье.

Отъ смерти всѣхъ ѣлить едино насъ мгновенье.

θеодоръ кончилъ дни и мы должны умреть.

Коль совѣсть не страшна, страшна ль намъ будетъ смерть?

Когда мы соблюли свой долгъ по нашей силѣ,

Къ чему грустить, что кто пришелъ, идетъ къ могилѣ?

Я сына потерялъ, а ты вдаешься въ скорбь;

Симъ ближишь къ моему, ужъ близкому, свой гробъ.

Кто жъ очи мнѣ смежитъ, умаститъ въ персть сѣдину?

Отраду я въ тебѣ, надежду зрю едину.

(Сажаетъ ее на кресла; а она продолжаетъ рыдать и стенать.)

ЯВЛЕНIЕ II

Тѣ же, Олегъ, Всеволодъ, Давыдъ и Глѣбъ съ поспѣшностию входятъ

ОЛЕГЪ

(Къ Юрiю.)

Слухъ идетъ, государь, θеодоръ кончилъ дни!

ПРОЧIЕ КНЯЗЬЯ

И слышно, что отъ ранъ.

ЮРIЙ

Онъ славы палъ въ тѣни, -

Благодарю Творца!

ОЛЕГЪ

Всѣмъ Россамъ въ сокрушенье!

ВСЕВОЛОДЪ

Я думалъ, небо къ намъ умѣрило прещенье,

И мы прогонимъ ордъ.

ГЛѢБЪ

Пришла ль съ Москвы часть силъ?

ДАВЫДЪ

Сразились бы сейчасъ …

ВСЕВОЛОДЪ

Коль бы θеодоръ жилъ.

ГЛѢБЪ

Чтобъ свободить его.

ОЛЕГЪ

Къ чему теперь сражаться?

ЮРIЙ

Позвольте въ вашъ совѣтъ днесь больше мнѣ вмѣшаться;

Утратя сына, я пристрастiя сталъ чуждъ.

Ужели для него и собственныхъ мы нуждъ

Всѣ ополчалися и лили кровь на боѣ?

Не для того ль, чтобъ быть отечеству въ покоѣ?

Чтобъ съ Евпраксiей всѣмъ стыда намъ не понесть

И защитить въ ея лицѣ женъ росскихъ честь?

Батый прислать хотѣлъ къ ней мужнино согласье;

Но видимъ ли его, а слышимъ лишь несчастье,

Что сынъ мой кончилъ вѣкъ. О храбрые князья!

Хоть мой составъ ужъ дряхлъ, но кровь кипитъ моя;

Коль должно снесть ударъ отъ случая жестока,

Погибнемъ съ честью мы безъ робости порока, -

Отчизнѣ быть щитомъ есть высочайша честь.

Неблагодарнымъ ей стыдъ Россовъ имя несть!

Пусть будемъ мы еще силъ стерты превосходствомъ,

Погубимъ нашу жизнь, не славу съ благородствомъ. —

Они за нами вслѣдъ въ безсмертiе пойдутъ

И память нашихъ битвъ достойно вознесутъ.

Оставимъ тѣмъ примѣръ грядущему потомству,

Чтобъ похитителей не довѣрять притворству,

Услугу ихъ и миръ и дружбу и любовь

Считать за сѣти намъ, за сокровенный ковъ.

И можно ли ввѣрять тому предѣлы царства,

Кто въ дни коварствъ возникъ, вознесся чрезъ коварства?

Давно ль Олегъ, ты самъ оставшу кровь мнилъ лить?

Причины нѣтъ тебѣ ту мысль перемѣнить.

Но, братья и друзья! прошедшiя несчастья

Да научаютъ насъ беречься несогласья;

Младыхъ несвѣдущихъ въ совѣтъ свой не вмѣщать,

Иноплеменникамъ меча не поручать.

Они, прельщая насъ, соблазномъ сѣти ставятъ;

По виду — слажутъ намъ; а по дѣламъ — лукавятъ;

И храбрости прямой безъ благочестья нѣтъ.

Умъ, вѣра, мужество днесь, завтра верхъ возьметъ;

Во брони облечась сихъ спутниковъ небесныхъ,

Противъ злосчастья Россъ будь бодръ въ надеждахъ лестныхъ,

И Богъ твой будетъ щитъ.

ЯВЛЕНIЕ III

Тѣ же и Софiя испуганная вбѣгаетъ

СОФIЯ

О зрѣлище! о страхъ!

Окровавленный трупъ Татары на щитахъ

θеодора взнеся, царицы ввергли къ дверямъ,

Сказавъ, чтобъ погребла, иль снѣдью будетъ звѣрямъ.

За тайну вѣсть притомъ лазутчикъ мнѣ изрекъ,

Что видѣлъ онъ въ ордѣ, какъ князь окончилъ вѣкъ.

Писанья отъ него какого-то желали

И вѣры отступить терзаньемъ принуждали.

Но какъ отрекся онъ, то острiемъ мечей

По волѣ царской палъ. — Злой, лютой муки сей

Изображенъ на всемъ страдальцѣ образъ ясно.

ЮРIЙ

О мой Творецъ!

ОЛЕГЪ

О варварство ужасно!

Друзья! …

ВСЕВОЛОДЪ

Месть.

ГЛѢБЪ

Месть.

ДАВЫДЪ

Война.

(Всѣ, обнимая съ плачемъ другъ друга.)

ЕВПРАКСIЯ

(Вскоча съ креселъ въ изступленiи.)

Подъ звѣрствомъ палачей

Батыемъ умерщвленъ предметъ души моей!

Какъ! злой тиранъ! ты блюсть его мнѣ обѣщался.

Се знакъ твоей любви, въ которой ты мнѣ клялся!

Увы! такъ нѣтъ тебя уже, θеодоръ мой?

Любезнѣйший супругъ! разстался ты со мной;

Разстался ты навѣкъ съ твоею Евпраксiей,

И, на груди твоей поддержанная выей,

Ужъ дланей я твоихъ не буду къ персямъ жать

И сладстей любви изъ устъ твоихъ вкушать!

Не будетъ на твоемъ ужъ лонѣ сынъ нашъ нѣжный

Играть и лепетать, — и грустный взоръ, мятежный

Родительскiй подъ часъ усмѣшкой осклаблять!

Не будетъ нашъ супругъ, отецъ въ объятья брать,

Ни тихой ласкою, ни рѣчью справедливой

Крѣпить въ насъ кровныхъ узъ, сугубить вѣкъ счастливой!

Ты не увидишь ужъ никакъ своихъ сиротъ,

И не явишь о нихъ старанiй и заботъ!

Ахъ! не увидишь насъ! прости, прости навѣки!

О горестная мысль! стремитесь, слезны рѣки,

И можете коль вы проникнуть ону тму,

Гдѣ духъ его теперь, — проникнитесь къ нему,

И пламенной струей коснясь его, троните,

Изъ крѣпка, смертна сна вновь къ жизни возбудите,

Да встанетъ онъ меня въ послѣднiй разъ обнять,

Послѣднiя мои лобзанья воспрiять.

Но что я говорю? Мечты сiи пустыя.

Пойду облобызать вкругъ язвы кровавыя

Я сердца моего, — пойду …

(Хочетъ уйти.)

ЮРIЙ и КНЯЗЬЯ

(Удерживая.)

Зачѣмъ, зачѣмъ?

ОЛЕГЪ

(Софiи въ полголоса.)

Поди и гробъ устрой; а мы сейчасъ придемъ.

(Софiя уходитъ.)

ЯВЛЕНIЕ IV

Тѣ же, кромѣ Софiи

ЕВПРАКСIЯ

Что держите меня? ахъ! дайте мнѣ свободу

Пригробный долгъ воздать супругу, князя роду.

Пустите вы меня проститься только съ нимъ

И не препятствуйте страданiямъ моимъ:

Я только лишь предъ нимъ, упадши, поклонюся

И сердца хладнаго, остылыхъ устъ коснуся;

Обозрю раны всѣ, слезами умащу,

Чело мое съ его челомъ я совмѣщу,

Да мертвенность его въ меня тотчасъ вселится

И красота моя во гнусность обратится.

О красота, небесъ изящный смертный даръ!

Ты, ты мнѣ нанесла жестокiй сей ударъ.

Когда бы я … ахъ, нѣтъ! о Боже справедливый!

Почто открылъ мнѣ путь Ты къ доблести строптивый?

Ахъ! гдѣ награда ей, гдѣ Твой небесный судъ?

ЮРIЙ

О дщерь моя! судьбы отчету не даютъ.

Чти Промыслъ и молись, коль насъ онъ наказуетъ

За наши злы дѣла.

ЕВПРАКСIЯ

Но сердце, ахъ! тоскуетъ,

О отче мой!

(Упадаетъ къ Юрiю и, помолчавъ, въ изступленiи.)

Зрю тѣнь! Феодоръ предстоитъ!

И укоризны мнѣ жестокiя творитъ,

Что въ чести и любви его я усумнилась. -

Правдиво надо мной, месть неба, ты открылась!

Виновна я, — Богъ правъ.

(Упадаетъ паки къ Юрiю на руки.)

ЯВЛЕНIЕ V

Тѣ же и Батый въ пышной одеждѣ, имѣя спереди на чалмѣ перо изъ цапли, осыпанное алмазами, яко знакъ султанскаго достоинства, послѣдуемый Бурундаемъ и поѣздомъ посольства, которые, преклоня главы и положа на груди руки, за нимъ входятъ

ЮРIЙ и КНЯЗЬЯ

(Вдругъ.)

Сей кто?

ЕВПРАКСIЯ

(Взглянувъ съ ужасомъ.)

Батый предъ мной!

БАТЫЙ

Сложа посла лицо, султанъ взялъ образъ свой.

Крушитель гордыхъ царствъ, даритель кроткимъ троновъ,

Тѣнь Божья, блескъ и громъ, противъ своихъ законовъ

Вамъ снисхожденiе Батый теперь даритъ,

На княжескiй вашъ сонмъ щедроты окомъ зритъ.

Извѣстно вамъ давно мое ужъ предложенье,

Хочу знать вашу мысль и зрѣть его свершенье.

Прекрасной сей жены

(Указывая на Евпраксiю.)

я требую руки …

Дымится кровь еще, гдѣ ваши спятъ полки.

ЮРIЙ

Но не сидишь еще на русскомъ ты престолѣ.

ОЛЕГЪ

Надменной таковой внимать намъ низко волѣ.

ВСЕВОЛОДЪ

Хоть ты насъ побѣдилъ, но мы еще живемъ.

ГЛѢБЪ

При насъ еще нашъ мечъ.

ДАВЫДЪ

Славяны мы слывемъ.

БАТЫЙ

Вы смѣете еще собою такъ кичиться!

Европа, Азiя предъ мной челомъ ложится;

Отъ тихихъ моря волнъ, чрезъ горъ Рифейскихъ хребтъ,

За Донъ, за Днѣпръ, за Бугъ, до Альпъ мой звукъ побѣдъ

И громъ въ подсолнечной Чипчаковъ раздается;

Оружiемъ моимъ Амуръ и Индъ трясется;

Кровавые по мнѣ вездѣ текутъ слѣды.

Кому невѣдомъ мечъ Златой моей Орды?

Велю, — и зданiевъ разрушатся громады,

Преобратятся въ пеплъ цвѣтущи ваши грады;

Реку, — и Россовъ слухъ съ лица земли слетитъ,

Ковыль на ихъ поляхъ, какъ море, зарябитъ.

ЮРIЙ

Что хвалишься въ твоей такъ буйно сильной злобѣ?

Коль беззаконiе кипитъ въ твоей утробѣ,

Коль царства ты потрясъ и грады разорилъ,

Коль храмы Божiи нечестьемъ осквернилъ,

Коль въ села внесъ боязнь, поля насѣялъ страхомъ

И всю грозишь истлить однимъ Россiю махомъ,

Ты можешь совершить сихъ лютыхъ тьмы чудесъ;

Когда чудовищемъ ты созданъ отъ небесъ,

Когда не сытъ еще твоимъ ты честолюбьемъ,

Ты можешь новыхъ золъ содѣлаться орудьемъ;

Но мнишь ли, чтобъ чрезъ то ты быть великимъ могъ?

Обманываешься, — великъ единый Богъ.

А хочешь коль Его ты слѣдовать примѣру,

То кровожадну быть тебѣ не должно звѣрю,

Величье истиной надлежитъ измѣрять

И благостью Творцу себ уподоблять:

Не рушить, — созидать, не рвать, — а плесть цѣпь мира;

Быть благодѣтелемъ, — а не злодѣемъ мiра.

ОЛЕГЪ

Пускай ты и великъ и всѣхъ страшитъ твой слухъ;

Но ты не ужаснешь безстрашныхъ Россовъ духъ.

Не побѣдитель тотъ, кто живъ приходитъ съ бою;

Но кто на боѣ палъ съ неробкою душою.

Жизнь храбраго въ животъ безсмертiя летитъ;

Кровавый прахъ его чрезъ вѣки лавръ родитъ.

Падемъ хоть мы, но мы падемъ покрыты славой,

Нашъ будетъ памятникъ могильный холмъ кровавый

И мимошедшимъ онъ всѣмъ станетъ вопiять,

Чтобы Батыевой породѣ отмщевать.

ВСЕВОЛОДЪ

Подъ нимъ посѣянны возникнутъ наши зубы.

ГЛѢБЪ

Взреветъ на немъ гулъ трубъ, какъ вѣтеръ дунетъ въ дубы.

ДАВЫДЪ

Въ Татаръ вольется страхъ.

ЮРIЙ

Но дашь коль намъ покой,

То станешь властвовать и Россовъ ты душой,

И будешь съ нами ты царей всѣхъ въ свѣтѣ болѣ.

БАТЫЙ

(Князьямъ.)

Но если то въ моей, не меньше въ вашей волѣ.

(Юрiю.)

Съ твоею дочерью когда я сопрягусь,

То будетъ вѣченъ нашъ и твердъ съ тобой союзъ.

Супругъ ея мнѣ самъ давалъ на то согласье;

Но, не исполня то, скончался на несчастье. -

Вдова теперь она, препятствъ къ союзу нѣтъ;

Всѣхъ вѣръ съ женами бракъ позволилъ Магометъ,

И вѣрѣ вашей, мною, то будетъ неотвратно.

Мнѣ сына твоего въ врагѣ жалѣть прiятно.

ЮРIЙ

Я браковъ не рѣшу. — Спроси у ней ты самъ.

ОЛЕГЪ

Не нужно путь казать къ любящимся сердцамъ.

ВСЕВОЛОДЪ

(Указывая на Батыя.)

Коль правду рекъ, она сама въ томъ объяснится.

БАТЫЙ

(Подходя тихо къ Евпраксiи.)

Могу ль, прекрасная, симъ, Евпраксiя, льститься?

Супругъ твой кончилъ вѣкъ ...

ЕВПРАКСIЯ

(Уныло.)

Онъ въ сердцѣ живъ моемъ.

БАТЫЙ

Ты … Онъ согласенъ былъ.

ЕВПРАКСIЯ

Въ мечтанiи твоемъ.

БАТЫЙ

(Юрiю.)

Ты ей отецъ, — вели.

ЮРIЙ

Любви моей достойна

И рода моего. Она умретъ спокойна; -

Ей славой смерть свою надлежитъ увѣнчать.

Чему, какъ доблести, отцу дщерь научать?

БАТЫЙ

Но я не тратить словъ пришелъ, — любви къ рѣшенью.

(Беретъ Евпраксiю за руку и хочетъ увести.)

Послѣдуй моему, царица, повелѣнью.

ЕВПРАКСIЯ

(Отступя.)

Злодѣй!

ЮРIЙ

Какъ смѣть!

ОЛЕГЪ

Уйми продерзости твои!

Костьми мы ляжемъ съ ней.

(Всѣ князья, выхватя мечи.)

БАТЫЙ

(Тоже вынимая мечъ и топнувъ ногой съ крикомъ.)

Вы плѣнники мои!

ЯВЛЕНIЕ VI

Съ послѣдними словами Батыя въ растворившiеся желѣзныя рѣшетки изъ подземныхъ выходовъ съ двухъ сторонъ выбѣгаютъ два отряда Батыевыхъ войскъ съ обнаженными мечами и, обезоруживъ въ дверяхъ стоящихъ рындъ, окружаютъ князей

ЮРIЙ

(Съ ужасомъ.)

Что зрю!

ОЛЕГЪ

Предательство, измѣна и коварства!

ЕВПРАКСIЯ

(Выступивъ мужественно.)

И сей-то побѣждалъ ты храбростiю царства!

БАТЫЙ

Теперя не о томъ идетъ межъ нами рѣчь.

(Показывая въ левой рукѣ платокъ, а въ правой мечъ.)

Сей платъ — знакъ мира вамъ; войны — сей острый мечъ.

Отъ воли вашей всѣхъ зависитъ днесь судьбина.

(Бурундаю.)

А ты, бояръ сюда, женъ, Евпраксiи сына. -

(Бурундай уходитъ.)

Рѣшу всѣхъ вмигъ,

(Бурундаю вслѣдъ.)

вели на знакъ мой войскамъ зрѣть.

ЯВЛЕНIЕ VII

Тѣ же, кромѣ Бурундая

БАТЫЙ

(Всѣмъ князьямъ, которые уныло вложили въ ножны свои мечи.)

Чего хотите вы?

ЮРIЙ

Сыскать погибшу честь.

БАТЫЙ

(Евпраксiи.)

А ты, что изберешь, души моей тиранка?

ЕВПРАКСIЯ

Смерть.

БАТЫЙ

Нѣтъ, раба ты мнѣ.

ЕВПРАКСIЯ

Царица, Россiянка.

БАТЫЙ

Оставь строптивый нравъ, себя и ихъ спасай.

(Указывая на князей.)

Монарха сильнаго любовь не презирай.

Владыкъ величье въ томъ, чтобъ угождать ихъ волѣ;

То не вреди и ты своей счастливой долѣ.

Къ храненiю вѣнца все знай предпринимать

И добродѣтели злодѣйствомъ замѣнять.

Не можетъ кто дерзнуть страстей на угожденья,

Не ожидай никакъ въ семъ свѣтѣ возвышенья,

И словомъ: хочетъ кто на высотѣ блистать,

Окромѣ тотъ себя все долженъ забывать,

Такъ, все; — а вѣрнымъ быть, немстящимъ, правосуднымъ

Въ несчастномъ времени — быть то же, что безумнымъ.

ЕВПРАКСIЯ

Батый лишь можетъ такъ безбожно разсуждать;

А христiанскiй долгъ: любить враговъ, прощать.

Се грудь моя, рази, будь смерти мнѣ содѣтель.

Но знай, что кровью цвѣсть сей будетъ добродѣтель,

И имя ввѣкъ мое украситъ росскихъ женъ,

Что и въ вѣнцѣ былъ мной тиранъ пренебреженъ.

ЯВЛЕНIЕ VIII

Тѣ же, Бурундай, Софiя, съ младенцемъ на рукахъ, бояре и боярыни подъ стражею Татаръ

БАТЫЙ

(Окинувъ взоромъ вошедшихъ женъ и сына Евпраксiи.)

Царица, торжествуй; ты всѣхъ сихъ женъ прекраснѣй,

И можно ли тебѣ ихъ сдѣлаться несчастьнѣй?

Для сына твоего ты не слагай вѣнца,

Во мнѣ супруга зри, а онъ пусть зритъ отца. -

Отъ прелестей своихъ всего ты ожидая,

Обѣтованна мной не отрицайся рая.

Тобою быть хочу я одолженъ одной,

И сладко будетъ мнѣ мой тронъ дѣлить съ тобой;

Желаньямъ всѣмъ твоимъ и чувствамъ въ угожденье

Я рабъ твой, царь, — и ты, забывъ всѣ огорченья,

Спѣши изъ устъ моихъ пить огнь души моей.

ЕВПРАКСIЯ

О пресмыкающiй между цвѣтами змѣй!

Пестрясь въ чешуяхъ преливисто лучами

И на меня смотря умильными очами,

Ты нѣжно ошибомъ обнять мою мнишь грудь

И непримѣтно мнѣ твой смертный ядъ вдохнуть;

Но знай, извѣстны мнѣ стези твои коварны,

Глубоки предо мной твои открыты тайны:

Въ тотъ часъ, какъ ты клялся, все обѣщалъ, всѣмъ льстилъ,

Невиннаго ни въ чемъ ты князя мнѣ чернилъ,

Супруга моего тиранской предалъ смерти

И завести меня дерзалъ обманомъ въ сѣти,

На ложе гнусное въ союзъ себѣ привлечь,

Въ дни мрачные оги прибрачные возжечь.

Измѣной стерть полки, нашъ тронъ плѣнилъ измѣной,

Коварно сыну быть сулишь отцу замѣной, —

И мнишь, что я не зрю весь черный замыслъ твой,

Что сластолюбiю творишь меня рабой.

Нѣтъ! тщетно льстишься тѣмъ, — сего бѣжать не стыдно;

Не можетъ сердцу быть прiятно, что обидно. -

И какъ помыслить смѣлъ, страшилище! чтобъ ты

Прельстилъ пороками духъ доблей красоты?

Чтобъ надъ тобой моей искала я побѣды,

Чтобъ на твои смотря не содрогалась слѣды?

Представь себѣ ты самъ своихъ всю гнусность дѣлъ:

Что волей ты своей на гибель царствъ летѣлъ;

Пожралъ полей плоды, ввелъ въ домы скрежетъ глада,

Пустилъ подарами на землю жупелъ ада; -

Сколь съ троновъ свергъ царей, сколь подлыхъ душь возвелъ!

Ты крови напился, ты напитался тѣлъ;

А съ росской сопрящись задумалъ ты царицей!

Взгляни, Батый: се мiръ облещется зарницей.

Страшиться долженъ тотъ, кто всѣмъ ужасенъ сталъ.

Не разъ случалося, и побѣдитель палъ.

Ударитъ рока часъ, вихрь сдунетъ грозны силы,

Громъ тронъ твой сокрушитъ, репей затмитъ унылый;

Россъ орды увлечетъ подъ звукомъ въ плѣнъ оковъ

Взбугрятъ ихъ тучи станъ безсчетныхъ тьмы звѣрковъ[7],

Исчезнетъ племя, родъ и имя истребится,

Москва всѣхъ царствъ твоихъ столицей учинится;

И страшный Касальганъ[8] не будетъ больше градъ,

Кровавый твой въ немъ гробъ издастъ потомству смрадъ,

Какъ памятникъ золъ царствъ, какъ клятвъ всемiрныхъ тризна.

БАТЫЙ

(Съ яростiю.)

Не разрывай меня гiена костогрызна

И праведнымъ твоимъ упрекомъ не кори.

Когда гордишься ты, месть ярой страсти зри.

(Схватываетъ младенца за руку, замахиваясь на него мечемъ.)

СОФIЯ

(Отведя мечъ рукою.)

Прочь, тигръ!

ЮРIЙ

О Боже!

ЖЕНЫ

(Взвизгивая.)

Ахъ!

КНЯЗЬЯ

(Бросаясь къ младенцу.)

Невинность пренесчастна!

БАТЫЙ

(Воинамъ.)

Ордынцы!

(Князьямъ.)

Кто дерзнетъ?

(Воины уставляютъ на князей копья.)

ЮРIЙ

(Батыю, открывая грудь.)

Пронзай меня.

ЕВПРАКСIЯ

(Увидя то, въ безпамятствѣ упадаетъ на руки къ Юрiю.)

Согласна! …

ЮРIЙ

(Съ ужасомъ.)

О дщерь!

ОЛЕГЪ

О ужасъ!

ПРОЧIЕ КНЯЗЬЯ

Страхъ!

БАТЫЙ

(Обнимая Евпраксiю.)

Взглянь, солнце красоты!

Женъ перло, возблистай, тюльпанъ[9] мой, расцвѣти

Къ эдемской радости, на вѣчно услажденье,

Взносись, луна, на тронъ царямъ на поклоненье!

Будь свѣтъ очесъ, драгiй вѣнецъ главы моей. —

Се знакъ тебѣ даю твоихъ блаженныхъ дней:

Проси полцарствiя, — и дать я обѣщаю.

(Бросаетъ на нее платокъ, а по знаку сему радостныя слышны звуки сиповокъ.)

ЕВПРАКСIЯ

(Вставъ, нѣсколько помолчавъ и потупя глаза.)

Коль милость предъ царемъ великимъ обрѣтаю,

Позволь, да въ теремѣ супруга я узрю,

Лобзанiемъ мой долгъ послѣднiй сотворю;

И сей щедротою твоей младенецъ слезный

(Указывая на сына.)

Да врѣжетъ въ мысль свою отца черты любезны.

БАТЫЙ

Поди, сокровище, и долгъ исполни твой,

(Евпраксiя уходитъ въ виду зрителей въ теремъ; а Батый продолжаетъ.)

И прiиди ко мнѣ скорѣй въ шатеръ златой.

Какое чувствуетъ мой духъ теперь блаженство,

Что получилъ красотъ такихъ я совершенство!

Князья! Державы я другiя покорю,

И васъ на тронахъ ихъ въ награду воцарю.

Теперь утѣшьтеся вы о своей потерѣ

И не препятствуйте моей великой мѣрѣ. —

На черномъ камнѣ въ нощь кто черна мравья зритъ,

Мнѣ повелѣлъ, да мечъ мой свѣтъ весь покорить.

(По уныломъ молчанiи.)

ОЛЕГЪ

Коль волей шли бъ съ тобой мы царствамъ дать спокойство,

Достойно бъ было то россiйскихъ душь геройство.

ЕВПРАКСIЯ

(На переходахъ терема взявъ отъ Софiи младенца.)

Послѣднiй мой отдавъ супругу гробный долгъ

Любви моей къ нему и вѣрности въ залогъ,

Се даръ я приношу душѣ его безцѣнный,

Себя и сына съ нимъ вселяю въ мiръ безбѣдный. —

Тиранъ! безсиленъ ты надъ русской красотой.

О Боже чистыхъ душъ! будь покровитель мой!

Самоубiйство скрой, щедроты, свѣта бездна!

Спаси отечество, — прости, страна любезна!

Батый! приди и здѣсь бракъ торжествуй со мной!

(Батый дѣлаетъ къ ней шагъ, а она съ младенцемъ падаетъ внизъ.)

СОФIЯ

(Возлѣ нея стоящая.)

Увы!

(Всѣ женщины рыдаютъ и бѣгутъ кх телу.)

БАТЫЙ

(Увидя паденiе, стоитъ неподвижно, потомъ въ бѣшенствѣ выхватя мечъ, по коему начинается тревога.)

Несчастная! умри жъ весь градъ съ тобой!

(Бѣжитъ и всѣ Татары за нимъ.)

ВСЕВОЛОДЪ

Умрешь, злодѣй, и ты!

ПРОЧIЕ КНЯЗЬЯ

Среди кровава слѣда.

(Выхватя мечи, бѣгутъ за нимъ, кромѣ Олега и Юрiя, изъ коихъ послѣднiй, сложа руки, смотритъ на небо въ безмолвiи; первый тихо идетъ за князьями; между тѣмъ слышна въ городѣ тревога, и виденъ пожаръ.)

ЮРIЙ

Творецъ!

(Молчанiе.)

ВЕСТНИК

(Вбѣгаетъ съ поспѣшностью.)

Съ Москвы пришли! — Батый палъ мертвъ!

ЮРIЙ

(Воздѣвъ руки на небо.)

Что слышу, о Творецъ!

ВСЕВОЛОДЪ

(Князьямъ.)

Побѣды русскiя пойдемъ вѣнчать конецъ

И да падетъ самъ врагъ среди кровава слѣда.

(Хочетъ идти.)

ВОИНЪ

(Поспѣшно вбѣгая.)

Россiя, торжествуй! Батый палъ мертвъ!

КНЯЗЬЯ

(Съ восторгомъ.)

Побѣда!

(Во все послѣднее явленiе слышно въ сраженiи трескъ оружiя.)