Дурочка умнее умных

< ДУРОЧКА УМНѢЕ УМНЫХЪ // Сочинения Державина: [в 9 т.] / с объясн. примеч. [и предисл.] Я. Грота. — СПб.: изд. Имп. Акад. Наук: в тип. Имп. Акад. Наук, 1864—1883. Т. 4:  >

ДУРОЧКА УМНѢЕ УМНЫХЪ

Комическая народная опера

въ трехъ дѢйствIяхъ

ДѢЙСТВУЮЩIЯ ЛИЦА:

ПРОХОРЪ ВАХРАМѢЕВИЧЪ СТАРОКОПѢЙКИНЪ, отставной ландмилицкiй прапорщикъ.

АКУЛИНА СИДОРОВНА, жена его, урожденная княжна Кудахтина.

ЛУКЕРЬЯ ИВАНОВНА, ихъ внучка.

БОГДАНЪ ЛЮБИМЫЧЪ ФУФЫРКИНЪ, женихъ ея, гвардiи сержантъ.

ЛУППЪ ЛУКОЯНОВИЧЪ ХАПКИНЪ — воевода пригородка Тетюшъ.

ЕЛИЗАРЪ ВАРθОЛОМЕЕВИЧЪ ПРОНЫРКИНЪ, съ приписью подъячiй.

НАУМЪ ПИВКИНЪ, отставной армейскiй капралъ, ключникъ Старокопѣйкина.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ, атаманъ разбойничiй.

ЧЕРНЯЙ, есаулъ.

Двое подъячихъ, сѣнныя дѣвушки, дворовые люди, разбойники, гарнизонные солдаты — безъ рѣчей, а поютъ только въ хорахъ.

 

Дѣйствiе происходитъ въ пригородѣ Тетюшахъ, въ домѣ Старокопѣйкина, между 1775 и 1780 годовъ.

 

ДУРОЧКА УМНѢЕ УМНЫХЪ[1]

ДѢЙСТВIЕ ПЕРВОЕ

Театръ представляетъ въ сторонѣ пригородъ Тетюшъ, — ветхiя стѣны, бойницы, башни, церковь и колокольню деревянныя. Прямо, на крутомъ берегу рѣки Волги содъ, въ коемъ подъ старымъ дубомъ скамьи и столъ; на немъ два кулгана, нѣсколько стакановъ и ложекъ серебрянныхъ, а на оловянныхъ тарелкахъ разныя ягоды. Лукерья, Фуфыркинъ и Сидоровна за столомъ; Пивкинъ предъ ними съ подносомъ, приплясываетъ и припѣваетъ.

 

ЯВЛЕНIЕ I

ХОРЪ ДѢВУШЕКЪ

(Изъ коихъ двѣ пляшутъ.)

Не на яблонькѣ, не наливное

Яблочко мило блескъ издаетъ;

А у бабушки здѣсь родимое

Дитятко, внучка-роза цвѣтетъ.

Не ясенъ соколъ, перелетистый,

Перепорхнулъ къ намъ съ лѣсу на домъ, —

Гвардейский сержантъ, прозументистый,

Розовый платокъ, въѣхалъ верхомъ.

Что не мѣсяцъ младъ, не за облакомъ,

Съ утренней, красной, свѣтлой звѣздой, —

Съ невѣстой женихъ сѣлъ за столикомъ,

Дитятко, внучка! Богъ ужъ съ тобой[2]!

СИДОРОВНА

(По окончании хора.)

Такъ голубушки, Господь съ нею. — Дѣвку, что пушной товаръ, долго держать въ домѣ дурно[3]. (Въ сторону.) По воспитанiи въ Петербургѣ, въ новодѣвичьемъ монастырѣ, поживъ у отца и матери съ полгода, осталась она послѣ смерти ихъ сущею горемычною, безпрiютною сиротою. Я принуждена ее взять къ себѣ, и вотъ ужъ здѣсь три мѣсаца. Кто о ней, бѣдной, попечется, кромѣ бабушки? Ахти мнѣ! — Да только бы Вахрамѣичъ мой возвратился поскорѣе и привезъ кое-что на приданое. То, слава Богу! — домъ нашъ какъ полная чаша, не пиво варить, не вино рукить, веселымъ пиркомъ да за свадебку.

ПИВКИНЪ

(Попивая самъ, подноситъ дѣвушкамъ.)

Выкушайте, красныя дѣвицы, выкушайте.

ФУФЫРКИНЪ

(Вставъ съ Лукерьей.)

Справедливо разсуждаете, милостивая государыня, Акулина Сидоровна. Терпѣнiе бѣднаго Фуфыркина истощилось! Около года уже стражду я неизреченною любовiю къ прекрасной вашей внучкѣ. Прiѣхалъ сюда рѣшить мою судьбу. А ты, любезная моя Лукерья Ивановна! услади хотя единъ разъ горесть мою твоимъ прiятнымъ поцѣлуемъ.

ЛУКЕРЬЯ

(Отсторанивается.)

Бабушка прогнѣвается.

СИДОРОВНА

Какъ? поцѣловать? что за нетерпѣнiе? будетъ время батька мой: нацѣлуетесь, — за этимъ не станетъ. (Смѣется.) Ха! ха! ха!

ФУФЫРКИНЪ

Вамъ смѣхъ, сударыня, а мнѣ, право, не до того. (Къ Лукерьѣ.) Я думаю, и вы со мною согласны?

ЛУКЕРЬЯ

Сердечно бы желала.

СИДОРОВНА

Потерпите, потерпите. Вотъ, того и смотри, старикъ на дворъ; тогда сдѣлаемъ сговоръ, благословимъ, и цѣлуйтесь себѣ, какъ хотите. (Про себя.) Тьфу, окаянная! согрѣшила, проговорилась. (Въ слухъ.) До вѣнца еще не безъ грѣха.

ЛУКЕРЬЯ

Что это, бабушка! ужъ будто и сговореннымъ грѣхъ цѣловаться?

ФУФЫРКИНЪ

Когда жъ этотъ сговоръ будетъ?

ЛУКЕРЬЯ

Послѣ Казанской уже три недѣли прошло.

СИДОРОВНА

Да, такъ! — Ярмонка у Макарья на желтыхъ пескахъ около сего времени разъѣзжается. (Въ сторону.) Смотри, какъ у насъ дѣвушки нынѣ все знаютъ!

ДУЭТЪ

ФУФЫРКИНЪ и ЛУКЕРЬЯ

ФУФЫРКИНЪ

Позволивъ себя видѣть,

Позволь поцѣловать.

ЛУКЕРЬЯ

Какъ бабушку обидѣть!

Изволитъ запрещать.

ФУФЫРКИНЪ

Изъ твоего велѣнья

Не выду я никакъ.

ЛУКЕРЬЯ

Довольно утѣшенья

Смотрѣть на милый зракъ.

ФУФЫРКИНЪ

Единая награда

Прижать уста къ устамъ.

ЛУКЕРЬЯ

И я бы очень рада,

Да запрещаютъ намъ.

ФУФЫРКИНЪ

Сердечные восторги

Влюбленнымъ сладко пить.

ЛУКЕРЬЯ

Старухи въ этом строги,

Ихъ надо упросить.

ОБА ВДРУГЪ

Такъ станемъ же просить,

Чтобъ нежно, страстно жить.

СИДОРОВНА

Что за соблазнительныя пѣсни? годится ли это? Христосъ съ тобой, Луша! Въ наши времена и глазъ поднять невѣсты на жениха не смѣли. Это, знать, по-петербургски?

ПИВКИНЪ

(Смѣется.)

Ха! ха! ха! чему дивиться? тогда, покрытыя фатами, и къ ставцу лицомъ сѣсть не умѣли.

СИДОРОВНА

Такъ! ты говори.

ЛУКЕРЬЯ

Нынѣ не почитается за преступленiе …

ФУФЫРКИНЪ

Изъяснять чувства сердца своего.

ПИВКИНЪ

У насъ, какъ прежде, такъ и нынѣ: хлопъ по плечу дѣвку, поцѣловалъ, да и къ сторонѣ, будто ничего не бывало. (Цѣлуетъ одну и прячется за другихъ.)

СИДОРОВНА

Пьяница! пьяница! ты смотри у меня, не обижай дѣвокъ! (Между тѣмъ, видя, что Лукерья Фуфыркину даетъ знать рукою и мигаетъ.) Ахти! у нихъ ужъ Шуры да муры, да и перемигиваются. — Я не очень этого жалую.

КВАРТЕТЪ

ФУФЫРКИНЪ

(Кляняясь.)

Позволивъ ее видѣть,

Позволь поцѣловать.

ЛУКЕРЬЯ

Не можетъ тѣмъ обидѣть,

Чѣмъ можетъ приласкать.

СИДОРОВНА

Добра ужъ тутъ не выдетъ,

Гдѣ явно такъ грѣшатъ.

ПИВКИНЪ

А кто это увидитъ,

Гдѣ двое захотятъ?

(Всѣ вдругъ.)

ФУФЫРКИНЪ

Позволь поцѣловать.

ЛУКЕРЬЯ

Немного приласкать.

ПИВКИНЪ

Не надо запрещать.

СИДОРОВНА

Нѣтъ, нѣтъ! прошу молчать.

 

ЯВЛЕНIЕ II

Тѣ же и Старокопѣйкинъ, въ синемъ сюртукѣ и въ черномъ картузѣ, съ нѣсколькими людьми, несущими за нимъ съ поклажею чемоданъ.

 

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(Людямъ.)

Положите тутъ на скамью и подите отдыхать. (Уходятъ.) Тьфу пропасть! на силу дотащился; всѣ кости растрясла проклятая таратайка; а притомъ такая жара, что во рту, какъ въ печи, перегорѣло. (Къ Пивкину.) Дай-ко гапиться, что у васъ есть?

ПИВКИНЪ

(Наливъ стаканы изъ обоихъ кулгановъ.)

Что вашему благородiю по душѣ придетъ. Вотъ медъ и пиво.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(Пьетъ.)

Ай да, братъ, служивый! спасибо, напоилъ. Ужъ то-то питьецо! какъ медвяная роса, такъ и покатилось по всему животу. А ты здорова ли, мой другъ, Акулина Сидоровна? (Здороваются.) Что у тебя за пирушка?

СИДОРОВНА

Развѣ ты не видишь, батька мой, женишка, о коемъ намъ неразъ сосѣди наши намекали?

СТОРОКОПѢЙКИНЪ

(Въ сторону.)

На серебряную Плотку много ловцовъ. (Къ Фуфыркину.) Не имѣю чести знать.

ФУФЫРКИНЪ

Я не дальнiй отсюда помѣщикъ, Фуфыркинъ, прiѣхалъ въ отпускъ. Поручаю себя въ благосклонность вашу.

СТОРОКОПѢЙКИНЪ

А гдѣ изволишь служить?

ФУФЫРКИНЪ

Въ лейбъ-гвардiи.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Чинъ вашей милости? По росту и по дородству, не мушкатеръ ли на старшемъ окладѣ?

ФУФЫРКИНЪ

(Надувшись.)

Обижаете, г. Старокопѣйкинъ. Взгляните на прозументы.

СИДОРОВНА

Ахъ, мой другъ, Прохоръ Вахрамѣичъ! ослѣпъ, что ли, ты? перекрестись, батька! посмотри: сержантъ, сударь, сержантъ!

СТОРОКОПѢЙКИНЪ

Что дѣлать, мать моя? ошибся, не досмотрѣлъ. Въ этотъ чинъ встарину не такъ-то легко выскакивали.

ФУФЫРКИНЪ

(Съ гордостiю.)

Я счастливъ по службѣ.

СТОРОКОПѢЙКИНЪ

И мой покойный сынъ также не былъ безталаненъ, и изъ лейбъ-компанiи переведенъ въ кавалергарды, и насилу къ сорока лѣтамъ добился до корпораловъ.

СИДОРОВНА

Дай Богъ всякому заслужить такую офицiю, какъ ты, другъ мой, и покойный сынъ нашъ. И его милость, того и смотри, что оберъ-офицеръ.

ФУФЫРКИНЪ

(Съ презрѣнiемъ.)

Не менѣе какъ капитанъ.

СИДОРОВНА

Неужто такъ? Ахъ, соколъ! какъ этому я рада! (Въ сторону.) Но для меня не такъ-то, — Луша будетъ капитанша.

ФУФЫРКИНЪ

Позвольте мнѣ съ Лукерьей Ивановной прогуляться въ саду вашемъ.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Жена! какъ ты думаешь?

СИДОРОВНА

Для чего жъ нѣтъ, мой батька? Подите, Христосъ съ вами. Да только чуръ не цѣловаться! — А вы, дѣвушки, посмотрите за ними. (Уходятъ и съ дѣвками, а она, смотря вслѣдъ.) Дѣвку съ парнемъ покидать одну, какъ огонь съ соломой, — послѣ не угасишь.

ПИВКИНЪ

(Съ насмѣшкою.)

Да и конвой-то такой: отъ эдакого полымя въ минуту вспыхнетъ.

 

ЯВЛЕНIЕ III

Старокопѣйкинъ, Сидоровна, Пивкинъ

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(Пивкину.)

Пожалуй, чего добраго? (Сидоровнѣ.) Но ты запретила вѣдь имъ цѣловаться?

СИДОРОВНА

Самъ знаешь, до сговора грѣшно. Мы съ тобой прежде вѣнчались, чѣмъ распалялись.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Полно такъ ли, Сидоровна? а это ужъ я подлинно знаю, что поцѣлуй дѣвкинъ съ молодцомъ похожъ на капитуляцiю самой неприступной крѣпости.

ПИВКИНЪ

Ну, да какъ не прорвать подкопу такому инженеру? какъ ему не сдаться? Дѣтина, что кровь съ молокомъ! Давеча, какъ въѣхалъ на дворъ верхомъ на иноходцѣ въ лакированномъ голубомъ картузѣ, въ гвардейскомъ зеленомъ мундирѣ, въ бѣломъ канифасномъ камзолѣ, въ черной бархатной исподницѣ, въ тальянскомъ аломъ платкѣ, пучокъ пропудренъ въ охапку, пукля на пуклѣ, въ золотой протупеѣ, въ коротенькихъ сапожкахъ, съ пестрыми шелковыми чулками, въ шпорахъ, какъ вы сами его теперь видите; то я хоть не дѣвушка, но сердце такъ и запалилось, не могъ налюбоваться; а слышу еще, что и во дворецъ онъ ходитъ на караулъ въ гранодерскомъ уборѣ; то какого лучше жениха нашей Лукерьѣ Ивановнѣ? молодецъ! есть за кого подержаться.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Право! и въ гранодерскомъ уборѣ?

СИДОРОВНА

Такъ точно.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Ну, Сидоровна! гдѣ такое нѣщечко[4] подхватила?

ПИВКИНЪ

Ужъ ты говори, Прохоръ Вахрамѣичъ.

СИДОРОВНА

Такъ, знай нашихъ! Что теперь мелкая сошка, дворяне скажутъ?

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Да! чему не быть! это не шутка! очень не шутка! При блаженной памяти надежѣ-государѣ Петрѣ Алексѣевичѣ, что значилъ гвардiи сержантъ, а особливо полку преображенскаго, — ты я думаю, слыхала? — Прiѣдетъ, бывало, куды, то все ходенемъ заходитъ. Суматоха ли гдѣ какая, неурядица ли въ городѣ, недоимка ли на уѣздѣ, того и смотри, что снѣгъ на голову. — Я еще былъ молодъ при покойномъ отцѣ моемъ, бывшемъ въ здѣшнемъ городѣ посадскимъ: какъ теперь гляжу, прiѣхалъ сюды гвардiи сержантъ изъ преображенскаго приказа, по какому-то бунтовскому дѣлу за справками; то воеводу тотчасъ заперъ въ судейскую; а съ приписью подъячаго[5] приковалъ на цѣпь къ стулу и не выѣхалъ, покудова всего не исправилъ. — То-то былъ царь! шутить не любилъ, да и зналъ, кому что приказывать. Меня тогда, какъ онъ шествовалъ въ Персiю и заѣхалъ въ здѣшний городъ, отдали по очереди съ нашего посада въ солдаты и представили съ прочими новобранными къ нему на смотръ; онъ, приподнявъ мнѣ лызгачь, погляделъ въ глаза, ударилъ по плечу и сказалъ: «Небойсь, малой! служи хорошенько: въ тебѣ прокъ будетъ.» И подлинно, дослужиться до благородства и сравняться, мой сердечный другъ, Сидоровна, съ твоею сiятельною роднею не легко мнѣ было!

СИДОРОВНА

Съ моею роднею? какъ это можно?

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(Прибодряясь.)

Чтожъ? я суть дворянинъ.

СИДОРОВНА

(Съ сердцемъ.)

Тѣхъ же щей, да пожиже улей: дворянская кровь съ мѣщанскою — всегда какъ небо отъ земли.

СТОРОКОПѢЙКИНЪ

(Печально.)

Не превозносись, сударыня! — все суета суетъ.

СИДОРОВНА

Конечно такъ, — но кромѣ табели о рангахъ.

СТОРОКОПѢЙКИНЪ

Полно же, полно, сiятельная моя помощница, княжна Кудахтина! Позабыла ты, что изъ моего взята ребра: смотри, чтобы я его назадъ не потребовалъ; а то ты ужъ очень развеличалась, расфуфынилась, раскудахталась. — Скажи-ко лучше, откуда такого завиднаго жениха Лушенькѣ достала?

СИДОРОВНА

Я тебѣ ужъ сказывала. — Скоро послѣ твоего отъѣзда прiѣхала сваха. Поклонившись по обыкновенiю до земли, сказала: у тебя есть товаръ, а у меня купецъ. Слово за слово, я позволила жениху прiѣхать посмотрѣть невѣсты. А какъ Луша между тѣмъ, стоя за стѣной, насъ подслушала, то безъ дальнихъ церемонiевъ настежъ дверь, да и призналась, что его давно уже знаетъ; что въ Питерѣ ѣзжалъ онъ въ домъ ея отца и матери и что ей не противенъ. Я только руками врозь, говорить стало нечего. Пригласила обѣдать, положила на словѣ; но сговору безъ тебя не сдѣлала: хозяинъ голова въ домѣ.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Знать, судъ Божiй пришелъ. Чего ждать? часъ добрый!

СИДОРОВНА

Въ такихъ лѣтахъ, дворянинъ, въ такомъ рангѣ и съ такимъ преимуществомъ!

ПИВКИНЪ

Стережетъ царскiе чертоги!

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(Пивкину.)

Поди же, братъ Наумъ, спроворь скорѣй сюды батьку: пусть благословитъ; а завтра и Исаiя ликуй.

ПИВКИНЪ

Хорошо, — промочу только горлышко. (Пьетъ.)

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Пей себѣ на радостяхъ, сколько хочешь. (Пивкинъ уходитъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ IV

Старокопѣйкинъ и Сидоровна

СИДОРОВНА

Покажи-ко теперь, Вахрамѣичъ, что ты купилъ на рмонкѣ. Я не хотѣла давеча при людяхъ разсматривать чемодана: хотя у насъ, кромѣ этого серебра (указывая на столъ), и нѣтъ ничего; но много лихихъ людей, которые распускаютъ слухъ, что мы ужасть богаты! глядя на покупки, и пуще бы глаза растаращили.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Пожалуй, смотри. Я самъ, правду сказать, въ проѣздъ потрушивалъ, — слышно пошаливаютъ.

СИДОРОВНА

Боже насъ сохрани! (Между тѣмъ, разбирая въ чемоданѣ, кропочется, а потомъ и перебранивается съ Старокопѣйкиномъ.)

РЕЧИТАТИВЪ

СИДОРОВНА                                                   СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Смотри, какiе вздоры!                                      Невѣстины уборы,

Все ленты золотныя,                                         Ей надобно такiе;

Жемчужные подзоры,                                      Не чепчики, не флеры,

Камки, парчи драгiя                                         Не кисеи гнилыя;

Кутни, штофъ, изарбаты.                                           Прочны они, богаты.

СИДОРОВНА

Прочны! — что мнѣ въ этомъ? — крѣпка тюрьма, да охотниковъ мало. — Я тебя просила на случай Лушенькиной свадьбы купить приданое, свойственное моему и ея благородному происхожденiю; а ты накупилъ мѣщанскаго дрязгу, прапрадѣдовскихъ узорчатыхъ окладовъ, репейковъ въ разводѣ! Я не хочу и жива быть, чтобы осмѣяли мою внучку подъ вѣнцомъ высокородныя ея подруги и сiятельныя ея сестры, княжны Кудахтины. — Прочь съ твоимъ купеческимъ чесночнымъ благовонiемъ! (Швыряетъ по полу товары.)

ДУЭТЪ

СИДОРОВНА

Прочь съ парчами, провалися!

Я дворянка, не забудь.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Да пожалуй, не сердися,

Дай съ дороги отдохнуть.

СИДОРОВНА

Самъ ты, самъ въ нихъ нарядися;

Голью жмется барска грудь.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Но ихъ взять купцы взялися,

Коль по нраву не придутъ.

(Оба вдругъ.)

СИДОРОВНА

Пусть себѣ возьмутъ.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

И бѣда вся тутъ.

СИДОРОВНА

(Успокоившись.)

Хорошо, коли такъ. Самъ ты умный человѣкъ, Прохоръ Вахрамѣичъ: дѣвушкѣ, воспитанной въ благородномъ обществѣ, помолвленной за такого знатнаго жениха, какъ явиться подъ вѣнецъ какою-нибудь штофною куклою, кутафьей въ жемчужныхъ брызжахъ? — со смѣху всѣхъ поморишь, мой другъ. Довольно и того, что въ домашнемъ быту, въ твое угожденiе, ходитъ она въ такомъ дурацкомъ уборѣ.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Опомнись, Сидоровна: и высокiя персоны иногда такъ изволятъ одѣваться; встарину бы тотчасъ на тебя люди вспѣли кокореку, слово и дѣло сказали государево.

СИДОРОВНА

Вотъ на! они только шуткою вх машкарадахъ, для угожденiя простаго народа, въ русское платье наряжаться изволятъ; а послѣ, какъ и у насъ водится, по игрищахъ за разъ окропляются, ежели не святой, то вѣрно гуляфною водою. Имъ ли промѣнять нѣмецкое на русское? статочное ли это дѣло?

 

ЯВЛЕНIЕ V

Тѣ же, Лукерья и Фуфыркинъ

 

ФУФЫРКИНЪ

(Вслушавшись въ послѣднюю рѣчь.)

Что до меня касается, милостивая государыня! Лукерья Ивановна во всякомъ нарядѣ мнѣ хороша, какъ Ангелъ, — въ штофахъ ли, въ грезетахъ ли.

СИДОРОВНА

Батька мой! я не узнаю тебя: отчего такъ вдругъ загрезилъ купеческими грезетами? Ужъ и впрямь не самозванецъ ли ты какой? картузецъ-то и платочекъ на шейкѣ, признаюсь, мнѣ не безсумнительны.

ФУФЫРКИНЪ

Въ Петербургѣ, сударыня, не презираютъ купеческаго богатства. Мало смотрятъ на уборы, но болѣе на хорошее воспитанiе и доброе сердце. (Появляется за Волгою косная лодка съ гребцами и слышна вдали бурлацкая пѣсня.)

ХОРЪ РАЗБОЙНИКОВЪ

На закатѣ красна солнышка,

На восходѣ свѣтла мѣсяца,

Не черный воронъ по поднебесью, —

Атаманъ леталъ подъ Тетюшами

Съ удалой косной дружиною;

Онъ смотрѣлъ Волги на берегъ,

На широкъ дворъ Вахрамѣичевъ,

На его ли внучку милую.

Ахъ! вы спите ли, не спите ли,

О хозяева безпечные!

Отворяйте ваши теремы,

Подъ окномъ сидитъ гдѣ дѣвица;

Отмыкайте крѣпки закромы,

Гдѣ лежитъ сребро и золото.

СИДОРОВНА

Что за чертовское оранье?

ФУФЫРКИНЪ

Самый мрачный напѣвъ, ужасный.

ЛУКЕРЬЯ

Словно, словно разбойники.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Охти мнѣ! ужъ не въ самомъ ли дѣлѣ подъѣхали злодѣи? По дорогѣ, слышно, много селъ разграбили, сожгли. — Сердце не на мѣстѣ.

 

ЯВЛЕНIЕ VI

Тѣ же и Пивкинъ, лМпится около деревьевъ, пьяный, держа въ рукахъ почти опорожненную бутылку; а Черняй изъ-подъ берега, вынимая изъ забора тычины, влѣзаетъ въ садъ.

ПИВКИНЪ

(Бормочетъ.)

МЕЛОДРАМА

Бѣда!

Пристали на Волгѣ косныя суда

Къ намъ ко брегу,

И просятъ съ угрозой себѣ здѣсь ночлегу,

Орутъ и кричатъ

И всѣхъ въ пухъ бранятъ.

Ихъ атаманъ — лобъ бритый съ хохломъ,

Съ турецкимъ ружьемъ;

А съ чернымъ, ужаснымъ, висячимъ усомъ

И съ острымъ копьемъ

У нихъ есаулъ. (Допиваетъ бутылку.)

Буль, буль, буль, буль.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Что ты тамъ, старая служба, разворчалась?

СИДОРОВНА

Насандалилъ носъ, да и колобродитъ. Мерещится, видно, въ глазахъ; пьяному море по колѣно.

ПИВКИНЪ

Такъ, родной мой Вахрамѣичъ и мать моя Сидоровна: я пьянъ! Очень пьянъ Наумъ, да беретъ на умъ. Оглянитесь-ко назадъ, такъ и сами увидите. (Всѣ оглядываются. Черняй подходитъ къ столу и, не говоря ни слова, кладетъ на оный бумагу и уходитъ.)

СИДОРОВНА

Что это?

ФУФЫРКИНЪ

(Смѣется.)

Ха! ха! ха! приходилъ посолъ нѣмъ, приносилъ грамоту безсловесную.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Посмотримъ, что такое. (Ищетъ очковъ.) Ба! со мною моихъ очесъ не имѣется. — Прочти, господинъ сержантъ.

ФУФЫРКИНЪ

(Нехотя принимаетъ и тихо къ Лукерьѣ.)

Я сержантъ съ именемъ; ежелибы не для васъ, сударыня, я бы не принялъ. (Читаетъ.) «Припасай, хозяинъ, хлѣбъ и соль: мы къ тебѣ завтра въ гости будемъ поѣсть, попить, потѣшиться и посчитать золотой казны.»

СИДОРОВНА

(Испугавшись.)

Ахъ, какая бѣда!

ФУФЫРКИНЪ

Это кто-нибудь изъ вашихъ прiятелей шутитъ.

СКОРОКОПѢЙКИНЪ

(Призадумавшись.)

Некошныя[6] это шутки.

ПИВКИНЪ

Бездѣлица! разуютъ, раздѣнутъ, попарятъ, пожарятъ и спать въ сыру землю положатъ.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(Съ трепетомъ.)

И впрямь! здѣсь въ краю такое повѣрье.

СИДОРОВНА

О Господи! спаси и помилуй.

ПИВКИНЪ

Чортъ ихъ возьми! — хмѣль изъ головы выскочилъ.

ФУФЫРКИНЪ

Въ проѣздъ мой чрезъ новогородскую и тверскую губернiю, гдѣ учреждена градская и сельская полицiя, подобныхъ злодѣйствъ не слышно.

СИДОРОВНА

Здѣсь еще все старое по старому. — Сударикъ Наумъ! потрудись: сходи къ Елизару Варѳоломѣичу Проныркину.

КВАРТЕТЪ

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Бѣги къ воеводѣ,

Команды проси,

Сули хоть и мзду.

ПИВКИНЪ

Иду я, иду.

СИДОРОВНА

Пусти слухъ въ народѣ,

Разбой разгласи,

Къ намъ близку бѣду.

ПИВКИНЪ

Иду я, иду.

ФУФЫРКИНЪ

Къ дворянской породѣ

Въ бой адъ пригласи,

На адъ нападу.

ПИВКИНЪ

Иду я, иду.

ЛУКЕРЬЯ

Что въ этомъ походѣ?

Храбруй иль труси,

Жди бѣдъ и стыду.

ПИВКИНЪ

Иду я, иду.

ВСѢ ВМѢСТѢ

Бѣги къ воеводѣ,

Команды проси,

Сули хоть и мзду.

ПИВКИНЪ

Иду я, иду.

ЛУКЕРЬЯ

Храбрость хорошо; однакожъ и ей есть время. Стѣну лбомъ не пробить. — Злодѣевъ много, а насъ мало. — Не лучше ли подумаьт, какъ бы избавиться отъ этой напасти?

АРIЯ

ЛУКЕРЬЯ

(Поетъ.)

Въ избѣ есть казенки,

Въ подпольѣ потемки;

Не тамъ ли засѣсть,

Жизнь спасть намъ и честь?

ХОРЪ

И впрямь такъ, пойдемъ

Прогонимъ бѣду,

Скорѣе тряхнемъ,

Избѣгнемъ вреду.

ПИВКИНЪ

Иду я, иду.

 

ДѢЙСТВIЕ ВТОРОЕ

Театръ представляетъ людскую бѣлую избу. Посреди дверь; вправѣ: русская бѣленая печь съ трубою до потолка, съ широкимъ жерломъ, запечкою подпечкою, горнушками и казенкою, въ которую входъ окованъ желѣзною рѣшеткою; влѣвѣ: коникъ съ накладенными другъ на друга перинами, надъ коими между платьемъ виситъ на гвоздяхъ старая солдатская амуницiя: ружье, сумка и палашъ. Столъ, а на немъ двѣ въ подсвѣчникахъ горящiя свѣчи.

ЯВЛЕНIЕ I

ЛУКЕРЬЯ

(Одна.)

Смѣхъ съ ними и горе, — въ глазахъ явная трусость, а на словахъ чрезвычайная храбрость. Тотъ отпускаетъ палашъ, а тотъ приготовилъ фузею; бабушка отыскала древнiй портазанъ[7], и пожитки свои прибираетъ подалѣе; а безцѣнный мой женишокъ оправляетъ пистолеты. Пусть бы кто другой, а половину сердца моего я, право, не узнаю. Въ Петербургѣ совсѣмъ другой: одѣтъ пристойно, скроменъ, учтивъ, а здѣсь фуфырится себѣ не у мѣста, щеголяетъ, ломается невпопадъ предъ равными и грубитъ тѣмъ, которые его старѣе. Словомъ: въ странномъ своемъ нарядѣ мнѣ кажется онъ таковъ точно, какъ разноперый фазанъ на току. Что взглянешь, то и хочется помереть со смѣху; но потерпѣть! Чего любовь не дѣлаетъ? Ужъ не къ мелкотравчатымъ ли здѣшнимъ дворянамъ онъ поддѣлывается. Можетъ быть: гдѣ не достаетъ воспитанiя, такмъ обыкновенно чудаковъ много; или не приноравливается ли онъ къ дѣдушкѣ, который, правду сказать, и понынѣ еще бредитъ мѣщанскимъ жеманствомъ и наряды жалуетъ, а бабушки дворянскую спесь и вертопрашество; коли такъ, такъ хорошо: я и сама имъ подлаживаю. Но теперь не до того, а подумать надобно, какъ бы отдѣлаться отъ гостей назойливыхъ, непрошенныхъ, которые, какъ слышно, съ хозяевами не очень честно обращаются. (Стоитъ задумавшиcь.) А! пришло мнѣ въ голову: —

(Поетъ.)

АРIЯ

Впрямь нельзя ли ухитриться

И злодѣевъ истребить?

Дай блажною притвориться

И ихъ въ яму заманить.

Злато мудрыхъ ослѣпляетъ,

Красота всѣхъ въ сѣть ведетъ;

Богъ невиннымъ помогаетъ,

Силу слабымъ подаетъ.

Подлинно, въ правомъ дѣлѣ Богъ всегда помощникъ.

 

ЯВЛЕНIЕ II

Лукерья, Старокопѣйкинъ, Фуфыркинъ и Сидоровна, изъ коихъ Старокопѣйкинъ въ бѣломъ ландмилицкомъ мундирѣ и въ красномъ камзолѣ, лосинныхъ штанахъ, въ парикѣ съ большою прусскою косою, перчаткахъ, ботфортахъ и шпорахъ съ предлиннымъ палашомъ; Фуфыркинъ, съ висящимъ на рукѣ на кожаномъ темлякѣ обнаженнымъ тесакомъ и съ парою пистолетъ, заткнутыхъ за патронташемъ, опоясаннымъ по кафтану; Сидоровна, съ большимъ подносомъ и штофомъ водки съ чарками, который ставитъ на столъ.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(Лукерьѣ.)

Что ты, моя милая кошурка, здѣсь помурныкиваешь? Знать, что про сонъ? — но теперь не до сна. — Видишь, въ какомъ мы парадѣ? Право, дешево не отдадимся.

ФУФЫРКИНЪ

Побарахтаемся. — Черепъ-другой какъ размозжу, так и нехотя носъ отворотятъ.

ЛУКЕРЬЯ

А ты, моя сердечная бабушка, знать, миролюбивая горлинка. Они съ оружiемъ, а ты съ дарами. Они для враговъ, а ты для прiятелей.

СИДОРОВНА

Не прощелычъ, дѣвушка: ты еще молода. Не холоднѣе отца твоего течетъ во мнѣ русская дворянская кровь; но надобно умѣть побѣждать не одной войной. Брось хлѣбъ и соль позади, — очутится впереди.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Трусу, Сидоровна, празднуешь! Политика политикой, а драться надобно. Привадь коршуновъ, такъ и черёвы растаскаютъ. — Да вотъ и Наумъ! что-то онъ намъ скажетъ?

 

ЯВЛЕНIЕ III

Тѣ же и Пивкинъ

СИДОРОВНА

Что воевода?

ПИВКИНЪ

Говоритъ: когда соберу команду, такъ буду.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

А скоро ли это?

ПИВКИНЪ

Не знаю.

ФУФЫРКИНЪ

Да есть ли какая команда? въ благоустроенныхъ губернiяхъ, которыя я проѣхалъ, штатныя роты всегда на лицо. Земскiй коммисаръ по первому слуху преслѣдуетъ злодѣевъ и не перестаетъ, покудова ихъ не переловитъ.

ПИВКИНЪ

Куды къ чорту! У насъ нѣсколько разсыльщиковъ, и тѣ растыканы по всему уѣзду, котораго и въ мѣсяцъ на борзомъ скакунѣ не оскачешь. Слышенъ гдѣ-то съ гарнизонщиной сыщикъ, да его и самого у семи чертей на куличкахъ не отыщешь. Пируетъ, да празднуетъ, вотъ тебѣ и все. Къ нему послали.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Плохо, плохо! — покудова сикурсъ не подоспѣетъ, могутъ наѣздники сорвать нашъ форпостъ.

ПИВКИНЪ

Ба! да вы въ боевомъ порядкѣ. Надѣть было и мнѣ свою заслуженную амуницiю. (Беретъ съ гвоздей и надѣваетъ.)

ФУФЫРКИНЪ

(Со смѣхомъ.)

Надѣвай, надѣвай, чигиринскiй рыцарь. Безъ тебя вѣдь дѣло-то не обойдется.

ПИВКИНЪ

Не скалозубь, молодой господинъ! Ты еще былъ въ конопляхъ, а я пули и ядра встрѣчалъ.

ФУФЫРКИНЪ

(Поднявъ носъ.)

Слушай, капралъ! ты позабываешь субординацiю.

СИДОРОВНА

Перестаньте теперь съ вашею титулацiею. Подумайте лучше: какъ не подоспѣютъ сыскные, то что намъ дѣлать? О Господи! прости меня, грѣшницу; это, видно, не Рѣдькино время. То-то былъ кавалеръ! горькая рѣдька для воровъ и разбойниковъ. Бывало, что взглянешь, то и видишь: по Волгѣ внизъ плавутъ плоты съ висѣлицами да съ висѣльниками.

ФУФЫРКИНЪ

Какой ужасъ!

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Однакожъ, Сидоровна, разбои-то тогда не уменьшались.

СИДОРОВНА

Хотя бы и нѣтъ! Но гдѣ грозно, тамъ честно. На нашихъ удальцовъ надобна крѣпкая узда. Громъ не ударитъ, — мужикъ не перекрестится.

ФУФЫРКИНЪ

Позвольте, сударыня: это не правда. Жестокостiю грубѣютъ сердца и портятся нравы, подобно нѣжнымъ растенiямъ въ то время, когда зловредныя вкругъ ихъ укореняются.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Но безъ казней-то не плохо ли?

ФУФЫРКИНЪ

Очень можно. Предварительное благоустройство и точное исполненiе законовъ есть твердое основанiе тишины и благоденствiя.

СИДОРОВНА

Чѣмъ, сударь, ты мнѣ это докажешь?

ФУФЫРКИНЪ

Нынѣшнимъ правленiемъ.

ЛУКЕРЬЯ

А особливо гдѣ начальники подаютъ въ томъ примѣры.

СИДОРОВНА

Начальники! примѣры!

ФУФЫРКИНЪ

Такъ точно, нѣгдѣ написано:

«Пусть въ розовы законъ сафьяны

Переплетенъ въ судахъ градскихъ;

Но всѣ суть люди обезьяны,

И надобенъ примѣръ для нихъ»[8].

СИДОРОВНА

(Въ сторону.)

Ай да умница! на виршахъ объ обезьянахъ бредитъ! (Въ слухъ.) Конечно, сударь, вы обучались въ какой-нибудь гвардейской школѣ или гимназiи?

ФУФЫРКИНЪ

И читалъ кое-что.

ЛУКЕРЬЯ

Безъ сумнѣнiя, и Наказъ?

ФУФЫРКИНЪ

Бывъ сочинителемъ[9] уложенной комиссiи, я наизусть твердилъ эту божественную книгу.

СИДОРОВНА

Право? какая причина! я этого еще не знала. Унтеръ-офицеръ — риѳмачъ и сочинитель законовъ — рѣдкая вещь! ха, ха, ха! мудрецъ батька мой, мудрецъ!

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Не горячись, Сидоровна, не горячись. Знать, его милость былъ въ иншихъ земляхъ!

ФУФЫРКИНЪ

И въ Архипелагѣ.

ПИВКИНЪ

За тридевять земель въ тридесятомъ царствѣ.

СИДОРОВНА

Чужое видѣлъ, а своего ни зги.

ФУФЫРКИНЪ

(Старокопѣйкину.)

Что это, милостивый государь? афронтъ!

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Не велемудрствуйте, не ссорьтеся, а лучше молитеся Богу, что половина ночи прошла, и у насъ еще тихо. (Къ Фуфыркину.) Не подосадуй, мой другъ: бабьи брязги ничего не значатъ.

ФУФЫРКИНЪ

Так, я давеча сказалъ, что это пустая тревога. Хотѣли кто-то постращать!

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Бай-ко Богъ! (Слышенъ свистъ на улицѣ.)

СИДОРОВНА

(Поблѣднѣвши.)

Что это?

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(Робѣя.)

Вотъ на! это разбойничiй ясакъ. (Ободрясь.) Не бойтесь.

ТРIО

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Я имъ дешево не дамся:

Я рубилъ Башкиръ, Татаръ;

Зоть умру, а не поддамся,

Покажу воинскiй жаръ.

ФУФЫРКИНЪ

Нѣтъ! ты, дѣдушка, не чванься:

Ужъ погасъ въ крови твой жаръ;

На меня ты полагайся,

Я имъ дамъ, — я ударъ.

ПИВКИНЪ

(Показывая, будто колетъ.)

Я съ штыкомъ средь ихъ раздамся,

И задамъ пальбой имъ паръ;

Чортъ противъ меня упрямься,

Марширую: раръ, раръ, раръ!

(Маршируетъ.)

(Всѣ вдругъ.)

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Я явлю свой жаръ.

ФУФЫРКИНЪ

Я имъ дамъ ударъ.

ПИВКИНЪ

Маршъ! маршъ! раръ, раръ, раръ!СИДОРОВНА

(Ходя за Старокопѣйкинымъ.)

Не вдавайся, другъ мой, въ опасность, или жизнь твоя тебѣ наскучила, что меня въ такихъ лѣтахъ хочешь оставить вдовою? Храбрость твоя довольно извѣстна. Побереги себя.

ЛУКЕРЬЯ

Прежде времени, бабушка, безпокоитесь. Можетъ быть, свистъ этотъ былъ пустой, отъ проѣзжихъ.

ХОРЪ

СИДОРОВНА

Нѣтъ, нѣтъ! лучше намъ уйтить.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Нѣтъ, нѣтъ! лучше кровь пролить.

ФУФЫРКИНЪ

Нѣтъ! умреть иль побѣдить!

ПИВКИНЪ

Нѣтъ! палить, колоть, рубить.

ЛУКЕРЬЯ

Нѣтъ! тише, тише, — тить, тить!

(Слышенъ свистъ болѣе прежняго.)

Слышите ли? — пуще прежняго свищутъ.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(Въ крайнемъ безпокойствѣ.)

Вотъ тебѣ шутки! Зло всегда скорѣе сбывается.

СИДОРОВНА

(Также въ робости.)

Что намъ дѣлать, окаяннымъ?

ФУФЫРКИНЪ

Обороняться.

ПИВКИНЪ

Дя хоть бы за палисадникомъ.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

И впрямь, Наумъ! пойдемъ-ка, засядемъ въ шанцы.

ПИВКИНЪ

И дадимъ оттуда залпъ. (Идутъ и кладутъ въ подпечку ружья и палаши; а сами залѣзаютъ: Старокопѣйкинъ въ печь, а Пивкинъ въ трубу.)

СИДОРОВНА

Охъ, Лушенька! меня нѣкая скорбь изняла; пойду, отдохну. Поднеси проклятымъ гостямъ эту хлѣбъ-соль безъ меня; ты помоложе, они лучше отъ тебя примутъ. (Прячется за печь, и тамъ надѣваетъ на себя премножество шубъ и всякаго платья.)

 

ЯВЛЕНIЕ IV

Фуфыркинъ и Лукерья

ФУФЫРКИНЪ

Итакъ мы съ тобою, Лукерья Ивановна, остались одни. Не подосадуй на меня, милый мой другъ, что я для тебя, въ угождение дѣдушки твоего и бабушки, проказничаю и въ такомъ шутовскомъ нарядѣ. Вѣдь ты знаешь, что одинъ любитъ помѣщаниться, а другая подворяниться, и оба между тѣмъ и чванны и трусы; а я умру близъ ногъ твоихъ.

АРИЯ

(Поютъ порознь, каждый по очереди.)

ЛУКЕРЬЯ

Страдаешь ты напастью злою,

Я муки чувствую твои;

И знай, что я моей душою

Въ твоемъ живу вся бытiи.

ФУФЫРКИНЪ

Когда твой духъ по мнѣ томится

Взаимною любви тоской, —

Повѣрь, что всякiй вздохъ стремится

И мой существовать съ тобой.

ЛУКЕРЬЯ

Взгляни на двѣ свѣчи возжженны:

Онѣ хоть порознь и горятъ;

Но если будутъ совмѣщенны,

Сугубымъ пламемъ возблестятъ.

ФУФЫРКИНЪ

О, сколько былъ бы я блаженнымъ,

Чтобъ совокупно намъ горѣть,

Хоть послѣ рокомъ раздраженнымъ

Пришло бъ и умереть!

ЛУКЕРЬЯ

Умереть не долго: — для рѣшительнаго человѣка смерть только шагъ, — порогъ изъ свѣта въ другой; но природа и благоразумiе налагаютъ на насъ долгъ пещись о продолженiи жизни нашей и благоденствiя.

ФУФЫРКИНЪ

Какъ же?

ЛУКЕРЬЯ

Не робѣть.

ФУФЫРКИНЪ

Ты видишь, я не робѣю; но мы слабы обороняться противъ многочисленныхъ дерзкихъ сопостатовъ.

ЛУКЕРЬЯ

Прошу тебя, мой любезный, и заклинаю самою страстiю твоею не любопытствовать, а исполнить слѣпо, что я тебѣ только скажу.

ФУФЫРКИНЪ

Что такое? душа моя, повелѣвай! нѣтъ для тебя невозможнаго.

ЛУКЕРЬЯ

Даешь мнѣ вѣрное слово и утверждаешь его твоею клятвою?

ФУФЫРКИНЪ

(Цѣлуя руку.)

Запечатлѣваю сею пламенною искрою сердца моего все исполнить, что прикажешь, хотя бы жизни мнѣ то стоило.

ЛУКЕРЬЯ

(Указывая на коникъ и на творило.)

Спрячься въ этотъ коникъ, и затвори тихонько это творило, когда въ подпольѣ услышишь голосъ мой.

ФУФЫРКИНЪ

Какъ! ты дерзаешь на такую опасность и отдаешь сама себя въ руки губителей?

ЛУКЕРЬЯ

Не заботься обо мнѣ.

ФУФЫРКИНЪ

(Бросается на колѣни.)

Умилосердись! (Вынимаетъ пистолетъ и отдаетъ ей.) Пронзи лучше грудь мою. (Слышенъ свистъ въ третiй разъ.)

ЛУКЕРЬЯ

Вотъ уже послѣднiй разъ подаютъ злодѣи свой знакъ.

ДУЭТЪ

(Тихо.)

ЛУКЕРЬЯ

(Показывая на коникъ.)

Поскорѣй тутъ схоронися,

Не противься мнѣ, мой другъ.

ФУФЫРКИНЪ

О себѣ ты попекися,

Прыгнемъ подъ полъ оба вдругъ.

(Указывая на подполье.)

ЛУКЕРЬЯ

Нѣтъ, скорѣй ты тутъ ложися,

И перинъ заройся въ пухъ.

ФУФЫРКИНЪ

Если такъ, то хоть простися.

Умираю, ахъ! ухъ! ухъ!

(Опускается въ коникъ, а Лукерья заметываетъ его перинами и закрываетъ доскою; между тѣмъ слышенъ голосъ разбойниковъ за дверью.)

Отпирай! (Лукерья отпираетъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ V

Лукерья, Желѣзнякъ, Черняй и прочiе разбойники съ турками[10], копьями и ножами

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Рады ли хозяева гостямъ?

ЛУКЕРЬЯ

(Притворяясь дурою.)

Добро пожаловать.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

(Оглядывая ее съ ногъ до головы.)

Ба! хоть бы куда куница!

ЧЕРНЯЙ

На ловца и звѣрь бѣжитъ.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Но что ты, красавица, такъ принахохлилась?

ЛУКЕРЬЯ

Боюсь.

ЧЕРНЯЙ

Чего жъ ты боишься?

ЛУКЕРЬЯ

Видишь, вы какiе озорные, страшные и съ такими большими ножами!

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Мы люди добрые.

ЧЕРНЯЙ

Женихи: свататься за тебя прiѣхали.

ЛУКЕРЬЯ

(Съ радостiю.)

А! вы люди добрые? не воры? женихи? свататься прiѣхали? Ахъ, какъ я рада! (Прыгаетъ.) очень рада! Давно мнѣ жениховъ-то хотѣлось; бабушка всякому навязывала, да не брали; а вы такiе молодцы пригожiе. Садитесь, покушайте хлѣба и соли. (Желѣзнякъ и Черняй садятся, а прочiе, ставъ въ кружокъ, поютъ пѣсни.)

ХОРЪ

(Плясовой съ ложками.)

Дай зелена вина,

Дѣвка красна, пива пьянаго,

И напой насъ сама

Изъ устъ твоихъ меду алаго;

Ну, дай, подавай,

Съ Дону най, най, най!

(Лукерья пляшетъ съ однимъ изъ разбойниковъ.)

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Ай да, хозяйка! самая ухорская.

ЧЕРНЯЙ

Весельчакъ!

(Хоръ продолжаетъ.)

Распахнись, развернись!

Мы пришли къ тебѣ попраздничать.

Красотой подѣлись,

И дай душѣ пображничать.

Ну дай, подавай,

Съ Дону най, най, най!

ЛУКЕРЬЯ

Пожалуй, сколько хотите, — вино самое крѣпкое, хорошее; дѣдушка недавно въ него сулемы подмѣшалъ.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

(Отдвигая подносъ.)

Ну, къ чорту!

ЧЕРНЯЙ

Дай хоть пива.

ЛУКЕРЬЯ

Тотчасъ, цѣлую ендову вамъ принесу; къ великому дню у насъ варили много, да никто не пьетъ.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Для чего жъ?

ЛУКЕРЬЯ

Гадина въ бочку попала.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

(Сморщась.)

Тпфру!

ЧЕРНЯЙ

Не надо. (Встаютъ оба.)

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Поцѣлуй же.

ЛУКЕРЬЯ

А ночуешь ли у меня?

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Неужто! (Въ сторону.) Не дурочка ли она?

ЧЕРНЯЙ

Есть у тебя отецъ и мать?

ЛУКЕРЬЯ

(Подгорюнясь.)

Я безъ отца, безъ матери, безъ роду, безъ племени, сирота горемычная.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Кто же у тебя есть? неужели ты здѣсь одна?

ЧЕРНЯЙ

Я давеча видѣлъ кое-кого здѣсь. Гдѣ они?

ЛУКЕРЬЯ

Бабушку и дѣдушку. Они всѣ тамъ въ свѣтлицѣ повалкой храпятъ (Мигаетъ и указываетъ на печь.)

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

(Черняю тихо.)

Чай, примѣчай, куды чайки летятъ. — Знать, мы ей прилюбились. (Вслухъ.) Обыщи. (Лукерьѣ.) Такъ ты думаешь, красная дѣвица, что мы воры?

ЛУКЕРЬЯ

Провалъ васъ возьми! какъ же не воры? что прiѣхали, то и украли сердце. Оно тутъ, (Указывая на грудь.) тутъ крѣпко заперто было.

ЧЕРНЯЙ

(Осмотрѣвъ въ печи и трубѣ.)

Ба! что за дьявольщина! тутъ голова, а тутъ ноги; нѣтъ ли тамъ еще и брюха? (Заглядываетъ въ печку.) въ самомъ дѣлѣ, такъ и есть, претолстая утроба, цѣлая сѣнная копна! Вылѣзайте, вылѣзайте, сурки, изъ своихъ норъ. Такъ-то вы насъ угощаете?

ЛУКЕРЬЯ

(Тихо разбойникамъ.)

Ништо. Они такiе скупые.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Подавай ихъ скорѣе сюды. Мы ихъ повыпотрошимъ.

ЧЕРНЯЙ

(Вытаскиваетъ Старокопѣйкина за голову, Пивкина за ноги, а Сидоровну за воротъ.)

Ну, ну, поднимайте ноги, старыя крысы; а не то, я вамъ придамъ рыси. (Старокопѣйкинъ, Сидоровна и Пивкинъ упадаютъ въ ноги Желѣзняку, изъ коихъ одинъ въ золѣ и парикъ на сторонѣ, а другой въ сажѣ и сума перевернута на грудь, а третья какъ куча.)

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Ахъ, господинъ атаманъ!

СИДОРОВНА

Пощади!

ПИВКИНЪ

Пусти душу на покаянiе!

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Экiе уроды!

ЧЕРНЯЙ

Будто запечныя кикиморы!

СЕКСТЕТЪ

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Чуръ, хрычи, не запираться.

ЧЕРНЯЙ

Распростаться съ котомой.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Право, можемъ въ томъ вамъ клясться…

СИДОРОВНА

Не богаты мы казной.

ПИВКИНЪ

Развѣ кладъ вамъ показаться…

ЛУКЕРЬЯ

Можетъ, можетъ золотой.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

А! есть у этихъ кощеевъ кладъ? скажи, красная дѣвица.

ЧЕРНЯЙ

Всю правду скажи.

ЛУКЕРЬЯ

А женитесь ли на мнѣ?

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

(Взглянувшись съ Черняемъ, оба вдругъ.)

Женимся, женимся.

ЛУКЕРЬЯ

И, соколоы мои ясные! Сударики! вы оба на мнѣ женитесь? Ахъ, какъ мнѣ любо! Иная весь вѣкъ ни одного жениха себѣ не найдетъ; а у меня не было, не было, да вдругъ два. Какiе же вы молодцы, дородные, хорошiе! (Обертываетъ и цѣлуетъ, взявъ за уши, того и другаго.) У тебя, мнѣ кажется, во лбу красно солнышко, а у тебя въ тылу свѣтелъ мѣсяцъ.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Хорошо, хорошо! (Черняю тихо.) Право, она пошлая дура.

ЧЕРНЯЙ

Развѣ теперь со страху съ ума сошла, а давеча была какъ вытная[11].

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Посмотримъ, что далѣе. (Къ Лукерьѣ.) Гдѣ же кладъ, красная дѣвица.

ЛУКЕРЬЯ

(Показывая на Старокопѣйкина и Сидоровну.)

У нихъ.

ЧЕРНЯЙ

Что вы стоите, какъ пни неотесанные? говорите!

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Развертывайте дворянскiя засушины[12].

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(Съ трепетомъ.)

Напраслина!

СИДОРОВНА

(Съ плачемъ.)

Небылица!

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

(Съ пронзительнымъ крикомъ и съ топотомъ.)

Цыцъ! старое грибье! больше ни слова. (Къ разбойникамъ.) Раздѣвайте ихъ, ребята; взламывайте половицы, колите заслонку, щепайте лучину; огня! (Разбойники исполняютъ приказанiе, и раздѣваютъ прежде Сидоровну, а Пивкинъ, взбѣжавъ на полати и схвативъ пукъ лучины:)

ПИВКИНЪ

Вотъ, вотъ вамъ лучина; но въ этомъ коникѣ много старой ветоши, которая какъ порохъ вспыхнетъ; только пожалуйте, меня не изжарьте. (Кланяется имъ въ землю.)

ЧЕРНЯЙ

Ладно, ладно! что намъ въ твоей шкурѣ? И впрямь, дай-ко пощупать, что тутъ за поклажа. (Поднявъ коничную доску, хочетъ рогатиной ударить въ перины.)

ЛУКЕРЬЯ

(Бросаясь къ нему на шею.)

Ай, ай! добрый молодецъ! не прокалывай мою дѣвичью перину. Я все скажу.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

(Отдергивая ее отъ Черня за руку.)

Поди же ко мнѣ, лебедка, коли что хочешь сказать.

ЧЕРНЯЙ

Как, господинъ атаманъ? такъ поступать съ твоимъ товарищемъ и вырывать у него дѣвку, которая пришла ему по сердцу?

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

И мнѣ по душѣ.

ТРIО

ЧЕРНЯЙ

(Грозя ножемъ.)

Ножъ булатный мой въ печенкѣ

Прежде, въ сердцѣ сполощу,

Чѣмъ сей миленькой дѣвчонкѣ

Быть твоею допущу.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

(Тоже грозя съ яростiю.)

Не видалъ ты сердца Львова,

Блескъ очей и скрыпъ зубовъ;

Развернись мнѣ тма гробова,

Чѣмъ твою къ ней зрѣть любовь.

ЛУКЕРЬЯ

(Между ими.)

Не рубитесь, не сѣкитесь,

Такъ животъ свой пламеня;

Но поденно хоть дѣлитесь

Вы любовью для меня.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Яда не боюсь змѣина.

ЧЕРНЯЙ

Грозъ твоихъ я не страшусь.

ЛУКЕРЬЯ

(Ставъ между ими.)

Я межъ вами середина,

Я обѣимъ пригожусь.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Инъ бросимъ жеребiй.

ЧЕРНЯКЪ

Давай.

ЛУКЕРЬЯ

(Плачетъ.)

Какъ же вы хотѣли оба на мнѣ жениться, а теперь вотъ и нѣтъ?

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

(Про себя.)

Чѣмъ далѣе, тѣмъ глупѣе. (Вслухъ.) Не плачь, не плачь, женимся.

ЧЕРНЯЙ

Оба женимся.

ЛУКЕРЬЯ

(Прыгаетъ и бьетъ въ ладоши.)

Оба! оба!

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Скажи же, гдѣ кладъ?

ЛУКЕРЬЯ

(Указывая на Старокопѣйкина и Сидоровну.)

Они на меня пуще разсердятся; и такъ лихи: ни денегъ мнѣ на орѣхи, ни на куклы не даютъ, и съ ребятами на улицу играть не пускаютъ.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Мы все тебѣ дадимъ.

ЧЕРНЯЙ

И увеземъ съ собою.

ЛУКЕРЬЯ

Съ собою, съ собою? (Щелкаетъ руками, пляшетъ и поетъ.)

КВАРТЕТЪ

(Съ хоромъ разбойниковъ.)

ЛУКЕРЬЯ

О, какое мнѣ раздолье!

Кладъ у дѣдушки въ подпольѣ

Въ бочкахъ на цѣпяхъ виситъ.

Сребро, золото блеститъ.

ХОРЪ РАЗБОЙНИКОВЪ

Надо, надо кладъ найтить.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Она мелетъ пустословье:

Тамъ не нужное снадобье

Въ старыхъ сундукахъ лежитъ

И хозяйскiй ветхiй бытъ.

ХОРЪ РАЗБОЙНИКОВЪ

Надо, надо кладъ найтить.

СИДОРОВНА

Развѣ бабье баснословье,

Ворожей, вралихъ размолвье

Къ вамъ дошло, что тамъ лежитъ,

Съ кладомъ рыцарь въ гробѣ скрытъ.

ХОРЪ РАЗБОЙНИКОВЪ

Надо, надо кладъ найтить.

ПИВКИНЪ

Правда, я слыхалъ съ надворья,

Какъ въ ключахъ хожу въ подгорье,

Что въ полночь тамъ свѣтъ блеститъ

И будто кто въ цѣпяхъ звучитъ.

ХОРЪ РАЗБОЙНИКОВЪ

Надр, надо кладъ найтить.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(И всѣ вдругъ.)

Вѣрьте, братцы, вретъ.

СИДОРОВНА

Небывальщину несетъ.

ПИВКИНЪ

Воетъ песъ, мурлычетъ котъ.

ЛУКЕРЬЯ

Такъ пойдемъ со мной въ походъ

(Схватываетъ свѣчу и уходитъ подъ полъ.)

ХОРЪ РАЗБОЙНИКОВЪ

Не спасетъ васъ самъ и чортъ.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Что это? куды сумасшедшая провалилась? Но дуры лгать не умѣютъ. Идите за ней! Однако осторожность не худо. Ребята! ветошь эту перевяжите и, разбросавъ по угламъ, стерегите порознь. Половина за мной, другая на дворъ. Есаулъ у дверей, — и смотрите: часы шатки, берегите шапки. Когда жъ бѣда, — вода! (Уходитъ въ подполье. Разбойники связываютъ Старокопѣйкина, Сидоровну и Пивкина, и трое съ ножами надъ ними остаются; остальные въ подполье, а другiе на улицу уходятъ. Есаулъ садится на коникъ съ копьемъ.)

ЧЕРНЯЙ

(Поетъ.)

Заунывно сердце молодецкое

Какъ черный воронъ крячетъ въ вѣтръ.

Ахъ! копье ль мое мурзавецкое,

Тускнешь ты? знать, ты вѣщунъ бѣдъ!

Но ужасна ль смерть мнѣ въ боѣ страшная

И тюрьма, что въ цѣпяхъ томитъ?

Нѣтъ! умора ты мнѣ, дѣвка красная,

Въ зной какъ солнце листъ сушитъ…

(Слышно въ подпольѣ стукъ желѣза и голосъ Лукерьи.)

ЛУКЕРЬЯ

(Въ подпольѣ.)

Ай! ай! огонь угaсъ.

ЧЕРНЯЙ

(Вскочивши.)

Знать, кладъ, кладъ! Да и дѣвка-то одна стóитъ добраго сокровища! Молодцы! мы въ дуракахъ. Нечего бояться. (Запираетъ двери на крюкъ.) Ступайте за мною. (Уходятъ въ подполье.)

 

ЯВЛЕНIЕ VI

Старокопѣйкинъ, Сидоровна и Пивкинъ, по угламъ связанные, а Фуфыркинъ, вышедъ изъ коника, весъ въ пуху

МЕЛОДРАМА

ФУФЫРКИНЪ

(Заглядывая въ творило, тихо.)

Всѣ туды сошли долой.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Охъ! неужли домовой…

СИДОРОВНА

Пробѣжалъ межъ насъ избой!

ПИВКИНЪ

Будто вихоръ шемелой[13].

ВСѢ

(Кромѣ Фуфыркина.)

Ахъ, такъ! ой! ой!

ФУФЫРКИНЪ

(Закрываетъ тихо и запираетъ творило задвижкою, становяся надъ нимъ, какъ часовой, съ палашемъ въ рукахъ.)

Тише, тише, не шепчите!

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Охъ! охъ! кто тутъ? помогите!

СИДОРОВНА

Развяжите, отпустите!

ПИВКИНЪ

Жажду, жажду утолите!

 

ЯВЛЕНIЕ VII

Тѣ же и Дукерья. (Тихо выбѣжавъ изъ казенки и взявъ въ горнушкѣ замокъ, запираетъ рѣшетку.)

 

ЛУКЕРЬЯ

(Смѣется въ полголоса.)

Ха! ха! ха! попались сомы въ вершу. Пусть ихъ посидятъ, покудова сыскная команда не придетъ. (Къ Фуфыркину.) Спасибо, милый часовой, крѣпко стережешь свой постъ.

ФУФЫРКИНЪ

Ахъ! душа моя! какъ тебя Богъ спасъ? у меня сердце кровью обливалось.

ЛУКЕРЬЯ

Стой-знай, а я развяжу плѣнниковъ. (Подходя къ каждому.) Живъ ли ты, дѣдушка? Жива ли ты, бабушка? И ты, пьянчуга, который накутилъ-было бѣдъ?

МЕЛОДРАМА И РЕЧИТАТИВЪ

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Охъ! охъ! ахти мнѣ! я живъ чуть, чуть.

СИДОРОВНА

Едва могу дохнуть.

ПИВКИНЪ

А мнѣ бъ хлебнуть чего-нибудь!

1-й ГОЛОСЪ

(Разбойничiй изъ подполья.)

Красная дѣвица! гдѣ ты теперь?

ЛУКЕРЬЯ

(Развязывая Старокопѣйкина и припавъ лицомъ къ полу.)

Здѣсь, здѣсь я, мой милый, сыскиваю дверь.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Охъ! охъ! ахти мнѣ! я живъ чуть, чуть.

СИДОРОВНА

Едва могу дохнуть.

ПИВКИНЪ

А мнѣ бъ хлебнуть чего-нибудь!

2-й ГОЛОСЪ

(Разбойничiй изъ подполья.)

Не завела ль ты насъ въ какую здѣсь ловушку?

ЛУКЕРЬЯ

(Развязывая Пивкина и припавъ къ полу.)

Нѣтъ, нѣтъ! мои друзья, пождите на минутку.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Охъ! охъ! ахти мнѣ! я живъ чуть, чуть.

СИДОРОВНА

Едва могу дохнуть.

ПИВКИНЪ

А мнѣ бъ хлебнуть чего-нибудь!

3-й ГОЛОСЪ

(Разбойничiй изъ подполья.)

Да скажи, пожалуй, намъ: отсель какъ выдти вонъ?

ЛУКЕРЬЯ

(Развязавъ Сидоровну и припавъ къ полу.)

Вотъ тотчасъ я приду и принесу огонь.

СИДОРОВНА

(Освободясь, бѣжетъ къ окну и кричитъ во все горло.)

Разбой! разбой! — Народъ, сюда, сюда!

ВОРЫ

(Встревожась подъ поломъ.)

Обманъ! обманъ! бѣда! бѣда!

НАРОДЪ

(На улицѣ.)

Ступай! ступай! вода! вода!

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Къ ружью! къ ружью!

СИДОРОВНА

Къ дубью! къ дубью!

ЛУКЕРЬЯ

Ахъ, бунтъ! ахъ, бунтъ!

ФУФЫРКИНЪ

Во фрунтъ! во фрунтъ!

ПИВКИНЪ

Изволь, изволь, готово;

Командуй кто хоть слово.

(Вытаскиваетъ изъ-подъ печки свое ружье и палаши, и подаетъ одинъ Старокопѣйкину, а между тѣмъ слышна тревога, бой на колокольнѣ въ набатъ, по городу въ барабанъ и трещетки. Разбойники одни стучатъ въ творило, другiе ломаютъ рѣшетку копьями, производя изъ ружей стрѣльбу. Старокопѣйкинъ, Пивкинъ и Фуфыркинъ, выбѣгая изъ-за печки и отъ двери, защищаютъ рѣшетку палашами своими, изъ коихъ Пивкинъ и Фуфыркинъ стрѣляютъ иногда изъ ружья и постолетовъ. Сидлровна и Лукерья, растворяя двери, сзываютъ народъ.)

Сюда! сюда!

ХОРЪ РАЗБОЙНИКОВЪ

(За рѣшеткою.)

Живы въ руки не дадимся,

Мы прольемъ всю вашу кровь;

Бѣда! бѣда!

Вода! вода!

СТАРОКОПѢЙКИНЪ, ФУФЫРКИНЪ, ПИВКИНЪ, СИДОРОВНА и ЛУКЕРЬЯ

Мы угрозы не боимся,

Ввергнемъ васъ во смертный ровъ.

Ура! Ура!

Сюда! сюда!

 

ДѢЙСТВIЕ ТРЕТIЕ

Театръ представляетъ Старокопѣйкина горницу. Печь голландская изразчатая, муравленая зеленая. Столъ, накрытый персидскимъ ковромъ, нѣсколько деревянныхъ стульевъ и поставецъ съ напитками, и съ тою жъ самою серебряною посудою, которая была въ 1-м дѣйствiи. Изъ нижняго жилья слышно глухое, заунывное бурлацкое пѣнiе.

ХОРЪ РАЗБОЙНИКОВЪ

(Сидящихъ подъ карауломъ въ омшеникѣ.)

Ужъ прошла черна ночь осенняя,

И туманъ вохсталъ, заря блѣдная;

Говоръ птицъ говоритъ по Волгѣ вдаль,

И скрыпитъ вереевъ тюремныхъ сталь;

Пышетъ огнь отъ свѣчъ воску яровыхъ,

Топоры блестятъ въ рукахъ катовыхъ;

Смѣючись они ужъ на холмъ идутъ:

Знать, буйны головы положимъ тутъ

Не на мягкiй пухъ, на жестки плахи,

Кои насъ просватаютъ, что свахи;

Не съ младой красотой, навѣкъ душой, —

Ахъ! съ сырой матерью всѣхъ, землей;

Грустно быть на позоръ протянутымъ,

Грустнѣй того, дѣвкой обманутымъ.

 

ЯВЛЕНIЕ I

Проныркинъ и двое подъячихъ, съ книгами и кипами бумагъ подъ пазухами

ПРОНЫРКИНЪ

Насилу уняли собачiй вой, чертовскую ермолафiю. Проклятые! и въ тюрьмѣ имъ покою нѣтъ. Ну, ужъ подлинно была баталiя! Не дались бы никакъ адскiя дѣти въ руки, ежелибы воструха, здѣшняго хозяина внука, подъ нихъ какую-то фельтъ не подпустила. Право, я и не знаю, что такое, а только видѣлъ, что гарнизонщина съ народомъ лишь на нихъ наступятъ, они гаркнутъ: Сарынь на кичку[14]! — то всѣ врознь и разсыплются какъ дождь. Бились долго. Я было-велѣлъ уже домъ обложить соломою и зажечь (что дѣлать, хоть бы и хозяева сгорѣли!); но вдругъ пушечный выстрѣлъ такъ хватилъ меня въ грудь, что всѣ картечи по карманамъ и разсыпались. Я упалъ безъ памяти, очнулся, вижу, что тишина и говорятъ, что злодѣи отдались на милосердiе государское, — и такъ окаянныхъ побрали. Показанiя ихъ въ допросахъ вы знаете и пересказывать вамъ нечего. Спасибо! потрудились, ребята, и вы. Безъ пытки скоро ли доберешься правды? Ну, да что дѣлать? запрещена. (Махнувъ рукой.) Такъ и быть, выпьемте-ко натощакъ по гапарухѣ* — вонъ, вижу я, въ поставцѣ кое-что есть, — да и подите себѣ, отдыхайте съ Богомъ; а я, между тѣмъ, какъ воевода сюды пибудетъ, пересмотрю и перечерню ваше производство. (Наливаетъ изъ штофа вино, пьетъ самъ и имъ подноситъ, которые, поклонившись, уходятъ; а онъ осматриваетъ комнату.)

 

ЯВЛЕНIЕ II

ПРОНЫРКИНЪ

(Одинъ.)

Изрядная свѣтелка! хоть бы куды судейская. Да и секретная! Можно здѣсь въ уединенiи подумать, какъ бы однимъ швыркомъ, да два удара сдѣлать: исполнить должность и не забыть себя. Вертится кое-что на умѣ у меня. Дай-ко заглянуть въ указную книжицу. (Перебирая листы.) Ба! да вотъ, хоть бы куды и законецъ, — идетъ, право, идетъ. (Смѣется.) Ха! ха! ха! нашъ братъ, старый подъячiй, окрещенный, вмѣсто воды, чернилами, осыпанный пескомъ, опеленанный бумагою, начиненный экстрактами и напоенный съ младыхъ ногтей кривою совѣстiю, чего не выдумаетъ? Право, самъ чортъ съ нами не потягается! (Пишетъ, и, написавъ, смотритъ на бумагу.) Вотъ дѣло и въ шляпѣ. Хоть бы куды мина подъ фортецiю правды! ха! ха! ха!

*Вм. гапарухѣ читай чапарухѣ.

ЯВЛЕНIЕ III

Хапкинъ и Проныркинъ

ХАПКИНЪ

Елизаръ мой Варѳоломѣевичъ уже не спитъ! ни свѣтъ, ни заря онъ за бумагами! Спасибо, братъ! Готово уже слѣдствiе?

ПРОНЫРКИНЪ

(Кланяясь въ поясъ.)

Готово, ваше высокоблагородiе. Согласно съ допросами. Вотъ и опредѣленьеце, чтобы удальцовъ, яко отдавшихся въ милость монаршую, отослать въ губернскую канцелярiю къ гражданскому суду.

ХАПКИНЪ

А не въ розыскной приказъ, какъ важныхъ преступниковъ?

ПРОНЫРКИНЪ

(Кланяясь въ поясъ.)

Нѣтъ, милостивѣйшiй государь! есть кое-какiя обстоятельства, требующiя благоутробнаго вашего снисходительства.

ХАПКИНЪ

Что такое?

ПРОНЫРКИНЪ

(Осматриваясь, шепчетъ на ухо, потомъ вслухъ.)

Вы сами теперь, милостивецъ, разсудите, что казусецъ этотъ зѣло рѣдкiй, и такой, который, по мнѣнiю моему, кажется, не долженъ быть разрѣшенъ безъ стяжанiя отъ мамона неправды.

ХАПКИНЪ

Подлинно, другъ мой! поймавъ курицъ, которыя несутъ золотыя яйца, глупо бы было оставить ихъ жировыми[15]. Здѣсь, можно говорить, никого нѣтъ: пушки, наполненныя червонцами, превеликiе котлы, набитые серебряною посудою, корчаги, насыпанныя жемчугомъ и драгоцѣнными каменьями … Тьфу пропасть! какъ съ эдакимъ добромъ разстанешься?

ПРОНЫРКИНЪ

Сами вы, Луппъ Лукояновичъ, тертый колачъ: кому другому, а вамъ объяснять нечего. Вы сами съ нижнихъ чиновъ по статской службѣ происходили; такъ толковать вамъ тамъ излишне, гдѣ толкъ самъ по себѣ виденъ.

ХАПКИНЪ

(Потирая руки.)

Такъ, братецъ! Но въ чужой землѣ, въ мѣстахъ неизвѣстныхъ, какъ это все сладить?

ПРОНЫРКИНЪ

(Бѣгая вокругъ его.)

Многодознанный благодѣтель! оксiя, исо, камора[16], краткая* всякое у насъ дѣло будетъ гладко. Все, милостивецъ мой, одумано, слажено, склеено по силѣ самихъ законцевъ.

ХАПКИНЪ

(Потирая лобъ.)

Какихъ?

ПРОНЫРКИНЪ

(Считая по пальцамъ.)

Первый указецъ дозволяетъ и смертоубiйцъ по долгамъ отсылать по требованiямъ въ магистратъ; второй — должниковъ отдавать на росписи, отпускать для свиданiя съ родственниками, для прошенiя милостыни, и прочая, и прочая, и прочая.

ХАПКИНЪ

(Задумавшись.)

Знаю. Кому же они должны?

ПРОНЫРКИНЪ

(Сложа руки и приложа къ груди.)

Патронъ премилосерднѣйшiй! у меня имѣется на сихъ зловредителей векселекъ на нарочитую сумму. Слѣдуетъ теперь только, чтобъ они его сознали въ присутствiи вашемъ.

ХАПКИНЪ

(Улыбаясь.)

Итак у тебя, Елизаръ Варѳоломеевичъ, вижу, уже все на мази? хорошо! но я не пайщикъ въ векселѣ.

ПРОНЫРКИНЪ

Отецъ родной! онъ ничего не значитъ, сирѣчь: плюнуть, но только необходимая стезя, которая ихъ выведетъ изъ пребеззаконнаго Вавилона.

ХАПКИНЪ

Какого?

ПРОНЫРКИНЪ

На прикладъ, изъ острога.

ХАПКИНЪ

И то хорошо. — А тамъ какъ?

ПРОНЫРКИНЪ

А тамъ, присный мой и благоутробный покровитель! уже необходимо должно намъ будетъ попроситься въ отставку или, по крайней мѣрѣ, въ отпускъ на годъ, дабы самимъ съѣздить съ молодцами для вынутiя поклажъ за границей.

ХАПКИНЪ

(Подумавъ.)

Для пушекъ съ червонцами! такъ и быть, я и на сiе пущусь. Дѣлай, какъ знаешь, я все подпишу.

ПРОНЫРКИНЪ

Благодаренiе, второй отецъ, твоему неизреченному снисхождению. Трынъ-трава теперь! (Прыгаетъ и бьетъ въ ладоши.) Фиръ, фаръ, фаръ, люди, еръ, арцы!

ДУЭТЪ

ХАПКИНЪ

(Ударивъ по плечу Проныркина.)

То-то, братъ, поторжествуемъ,

Во столицахъ попируемъ,

Къ барамъ на обѣды брякъ,

По паркетамъ шаркъ, шаркъ, шаркъ!

И кареты не кареты,

И манжеты не манжеты,

И французскiй модный фракъ.

Право, братецъ, право, такъ!

ПРОНЫРКИНЪ

Мы и сами попируемъ,

По приказамъ похрабруемъ,

То въ трактиры, то въ кабакъ,

То на кстины[17], то на бракъ,

То ко истцамъ на конфеты,

На пиры и на банкеты,

А дѣла ползи какъ ракъ;

Что хотимъ, то будетъ такъ.

(Оба вмѣстѣ.)

ХАПКИНЪ

Право, братецъ, право, такъ.

ПРОНЫРКИНЪ

Что хотимъ, то будетъ такъ.

ЯВЛЕНIЕ IV

Тѣ же и Старокопѣйкинъ, въ шляпѣ, съ обнаженнымъ палашомъ, салютуя онымъ воеводѣ

 

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Рапортую вашему высокоблагородiю: непрiятель безъ дальняго кровопролиятiя сдался на дискрецiю; мы крѣпко было его атаковали, и конечно бы въ куски изрубили, ежелибы не послѣдовала г-ну сыщику (указывая на Проныркина) сильная контузiя, отъ чего и миръ заключенъ. (Смѣется.) Ха! ха! ха!

ПРОНЫРКИНЪ

Трунишь, ваше благородiе. — Я воистину лежалъ въ безпамятствѣ, однакоже того не позабылъ, что у васъ нашлись взаперти воровскiе люди; и понеже сiе сумнительно, то и подлежательны вы къ безотлагательному допросу.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(Струся, про себя.)

Вотъ на! не тронь крапиву, такъ не обожжешься. (Вслухъ.) Спрашивайте у домашнихъ, а я былъ на ярмонкѣ.

 

ЯВЛЕНIЕ V

Тѣ же, Фуфыркинъ и Пивкинъ

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(Къ воеводѣ.)

Рекомендую вашему высокоблагородiю моихъ храбрыхъ сотоварищей: жениха моей внуки и стараго моего сослуживца.

ХАПКИНЪ

Очень радъ познакомиться съ такими храбрыми воинами.

ПИВКИНЪ

Я было только собралъ домашнiй гарнизонъ и хотѣлъ занять высоты…

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Какiя, братъ Наумъ?

ПИВКИНЪ

Какъ какiя? полати, полавочники, печь.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Подлинно! онѣ всѣ могли командовать казенкою.

ФУФЫРКИНЪ

А вы позабыли, что отсиживались въ шанцахъ?

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(Ударяя себя въ лобъ.)

Тьфу пропасть! изъ головы вонъ.

ПИВКИНЪ

А хотя бы и такъ.

ХАПКИНЪ

Не бойся, не бойся, храбрый служивый, и вѣдай, что подъ защитою высотъ и по штатской службѣ всегда не дурно.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Чуть было не задохся, подкатывая пороховую казну въ подкопъ.

ПИВКИНЪ

А я, вися на лѣстницѣ съ моею петардою, (указывая на суму) того и смотрѣлъ, что взорвусь на воздухъ.

ФУФЫРКИНЪ

Ты въ крайней опасности находился! Только не знаю, откуда бы забралась къ тебѣ искра? печь была не топлена.

ХАПКИНЪ

Браво, браво, господинъ молодой сердантъ! Но полно, что и говорить: вы всѣ достойно заслужили рыцарскiя почести.

ПРОНЫРКИНЪ

Подлинно такъ. Ха, ха, ха! (Къ Фуфыркину.) Да самъ-то гдѣ ты сражался, удалой рыцарь?

ФУФЫРКИНЪ

А тебѣ какое дѣло, господинъ Ерихонецъ[18]?

ПРОНЫРКИНЪ

Ерихонецъ я? имѣющий оберъ-офицерскую патентацiю? Послушай, номинатъ благородiе, кожаный темлякъ! Я сiю минуту начеркаю челобитенку, такъ тотчасъ заплатишь у меня безчестiе. Неизвѣстно развѣ тебѣ, что я коллежскiй регистраторъ и имѣю у себя патроновъ, благодѣтелей, которые за меня вступятся и не дадутъ въ обиду?

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(Отведши на сторону Проныркина и давая ему тихо ассигнацiю.)

Оставьте сему вѣтренику его неосторожный поступокъ. Онъ находился въ сокрытомъ мѣстѣ съ вспомогательнымъ корпусомъ и хорошо впрочемъ свое дѣло дѣлалъ.

ФУФЫРКИНЪ

(Въ сторону.)

Ну его къ чорту, проклятаго крючкотворца! онъ того и мѣтитъ, чтобъ разгорячить. (Уходитъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ VI

Хапкинъ, Проныркинъ, Старокопѣйкинъ и Пивкинъ

ХАПКИНЪ

Чѣмъ было дѣло дѣлать, а ты, Вор-ѳоломѣичъ, затѣваешь такiя кляузы! Отложи твою честь на сторону, которая не что иное, какъ тонкая хрустальная посуда, которую чѣмъ рѣже употребляешь, тѣмъ цѣлѣе бываетъ.

ПРОНЫРКИНЪ

(Кланяется въ поясъ.)

По совѣту вашего высокоблагородiя, все учиню; да и его благородiе (указывая на Старокопѣйкина) настоятельно убѣждаетъ. (Принимая за спиной ассигнацiю, кладетъ въ карманъ.)

ХАПКИНЪ

За чѣмъ же стало?

ПРОНЫРКИНЪ

Точiю теперь утвержденьеце подлежательно руки векселедавцевъ и дополненьеце къ его (указывая на Старокопѣйкина) преждереченному отрекательству.

ХАПКИНЪ

(Взглянувъ на Пивкина.)

Да вотъ, я думаю, и онъ знаетъ.

ПРОНЫРКИНЪ

(Пивкину.)

Надобно тебѣ сказать, какъ сущему заслуженному капралу, всю правду.

ПИВКИНЪ

Сказать правду? Сколько я ее знаю, во всемъ кудесила барышня.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Барышня?

ПРОНЫРКИНЪ

(Съ радостiю.)

Барышня! (Воеводѣ тихо.) Не разсудите ли за благо, чрезъ сiе показаньеце, серебрецо-то изъ шкафа потребовать? Оно не излишно, коли не вамъ, такъ вашему слугѣ нижайшему. (Кланяется въ поясъ.)

ХАПКИНЪ

Поступай по надлежащему.

КВАРТЕТЪ

(Плпарно въ полголоса и наконецъ всѣ вмѣстѣ повторяютъ.)

ХАПКИНЪ

Что когда знаешь,

Въ томъ не трусъ;

Мѣтъ лишь на усъ.

ПРОНЫРКИНЪ

Коль ты прикажешь,

Я не страшусь,

Въ петлю пущусь.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(Пивкину.)

Что ты болтаешь

Такъ наизусть?

Умъ развѣ пустъ?

ПИВКИНЪ

Коль запрещаешь,

Я въ томъ божусь,

Впредъ острегусь.

ПРОНЫРКИНЪ

(Вслухъ Хапкину.)

Благъ совѣтецъ вашего высокоблагородiя: всему есть пора, мѣра, вѣсъ и счетецъ. (Почесывая ладонь.)

ХАПКИНЪ

Ну, что съ тобою говорить? Парень ты умный и свое дѣло знаешь.

ПРОНЫРКИНЪ

(Къ Старокопѣйкину.)

Внучка вашего благородiя потребна бы сюда на улику.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

На одну доску съ ворами? Нѣтъ! нѣтъ!

ХАПКИНЪ

Не опасайтесь, Прохоръ Вахрамѣичъ. Прерогативы вашего ранга всѣ сохранены будутъ.

ПРОНЫРКИНЪ

Точiю хотя по особливымъ пунктамъ тамъ у поставца объясниться со мною изволитъ.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Когда такъ, я не противникъ закону.

ХАПКИНЪ

(Пивкину.)

Сходи, служивый.

ПИВКИНЪ

По вашему ордеру я всю хоть вереницу притащу. (Тихо.) Только бы на самого меня не надѣли петли.

 

ЯВЛЕНIЕ VII

Тѣ же и Сидоровна, одѣтая, сверхъ женскаго шушуна и чепчика, въ конный лосиный колетъ и шляпу, съ портазаномъ въ рукахъ.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Ба, ба, ба! что за Маркобрунъ богатырь[19]? Супружница дорогая! это ты? что тебѣ сдѣлалось? Кой чортъ нарядилась такимъ военнымъ козырёмъ?

СИДОРОВНА

Что за диковина? чѣмъ я васъ хуже? ни отцомъ, ни родомъ, ни племенемъ; вы сегодня отличились, а я чтобы осталась трусихою въ презрѣнiи? Нѣтъ, батька мой! этому не бывать. Притомъ, я ли первая, я ли другая изъ боярынь, которыя скачутъ изъ любви къ мужьямъ своимъ на баталiю? да притомъ, и всякiй день въ очью у насъ совершается, что бабы и дѣвки провожаютъ колодниковъ.

ХАПКИНЪ

Теперб, сударыня, есть здѣсь для того сыскная команда.

СИДОРОВНА

Не изволишь ли, ваше высокоблагородiе господинъ воевода, самъ отправиться инспекторомъ и взглянуть на это ваше винолюбивое воинство? Все мертво пьяно. Въ подвалѣ, гдѣ засажены теперь разбойники и стерегутся этою гарнизонщиною, стоятъ нѣсколько бочекъ вина: то всѣ они такъ перехлюпались, что лежатъ повалкой. Я для того, чтобъ не сдѣлали арестанты утечки, какъ хозяйка дому, принявъ мѣры, собрала мой гарнизонъ и ожидаю вашего повелѣнiя. Что прикажете?

ВСѢ

(Смѣются.)

Ха, ха, ха.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Военная косточка! вся по князьямъ Кудахтинымъ.

ХАПКИНЪ

Надобно бы сюды арестантовъ-то представить.

СИДОРОВНА

Тотчасъ, ваше высокоблагородiе.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Поди, Наумъ, пожалуйста, и замыкай ея полкъ хотя намѣсто полуполковника; а то бабье правленiе весь строй перепортитъ. (Сидоровна и Пивкинъ уходят.)

 

ЯВЛЕНIЕ VIII

Тѣ же, Лукерья и Фуфыркинъ, изъ коихъ первая одѣта въ праздничное русское платье, а второй опрятно, какъ должно, въ гвардейскомъ мундирѣ

 

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Что такъ, любезная моя внучка, съ дорогимъ женишкомъ принарядилась, какъ будто изъ-подъ вѣнца?

ЛУКЕРЬЯ

Здѣсь теперь господинъ воевода, а притомъ избавились отъ напасти.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(Фуфыркину.)

А ты, братъ, боевой кавалеръ! что отселѣ лыжи навострилъ?

ФУФЫРКИНЪ

Былъ въ церкви съ Лукерьей Ивановной.

ХАПКИНЪ

Зачѣмъ?

ЛУКЕРЬЯ

(Взглянувшись съ Фуфыркинымъ, съ усмѣшкой.)

Служили молебенъ.

ПРОНЫРКИНЪ

Однакоже подлежательно тебѣ, красная дѣвица, воздать и царю царево.

ЛУКЕРЬЯ

Что такое?

ПРОНЫРКИНЪ

Вы слѣдуете къ нѣкоторому допросцу.

ЛУКЕРЬЯ

Къ какому?

ПРОНЫРКИНЪ

По подозрѣньецу, на васъ открывающемуся.

ХАПКИНЪ

Будучи благородно воспитанною, какимъ вы образомъ водили компанiю съ воровскими людьми и сокрывали ихъ у себя?

ЛУКЕРЬЯ

Это-то и безъ меня узнаете. Я отвѣчать не хочу.

КВИНТЕТЪ

ХАПКИНЪ

Нѣтъ, должно вамъ сказать.

ПРОНЫРКИНЪ

И невинность доказать.

ФУФЫРКИНЪ

Прицѣпки презирать.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Запросамъ отвѣчать.

ЛУКЕРЬЯ

(Отворотясь.)

А я хочу молчать.

ХАПКИНЪ

Слѣдуетъ, слѣдуетъ, любезная дѣвица, объяснить вашего дѣда и ключника общую на васъ ссылку, какъ что именно происходило.

АРIЯ

ЛУКЕРЬЯ

(Поетъ.)

Все своею чередою

Должно въ свѣтѣ семъ идти;

Только волкомъ иль лисою

Надо жизнь свою вести;

Знать, гдѣ хлопнуть въ часъ зубами,

А гдѣ хвостикомъ вильнуть;

Стать и сѣсть межъ дураками,

И смолчать и проболтнуть.

ПРОНЫРКИНЪ

Сирѣчь: подлежитъ ереси знать.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

И ихъ не творить.

ХАПКИНЪ

(Въ полголоса.)

Осторожно.

ФУФЫРКИНЪ

Безъ нихъ развѣ нельзя?

ПРОНЫРКИНЪ

Но вѣдь рубаха къ тѣлу ближе.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Прости Богъ! для меня это тарабарская грамота.

 

ЯВЛЕНIЕ IХ

Тѣ же, Сидоровна, Пивкинъ и разбойники, провождаемые пьяными солдатами, окруженные толпою дворовыхъ людей, крестьянъ, бабъ и дѣвокъ, съ разными свойственными имъ орудiями, какъ-то: ухватами, помелами, кочергами, граблями, вилами, метлами и т. п., изъ коихъ Сидоровна предводительствуетъ съ портазаномъ, а Пивкинъ замыкаетъ съ палашомъ. Разбойники въ оковахъ; изъ нихъ при Желѣзнякѣ и Черняѣ по подъячему, въ уши имъ шепчущими; впереди барабанщикъ бьетъ походъ.

ХОРЪ

Всѣ языцы,

Всѣхъ странъ лицы,

Восплещите,

Воскликните

Велегласно,

Соглансо.

Сердца жаръ,

Боя даръ;

Раръ, раръ, раръ.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Вотъ какая престрашная валитъ сила: мы, пожалуй, и ногайскую орду теперь съ Сидоровной завоюемъ; ха, ха, ха! (Смѣется.)

СИДОРОВНА

Смѣйся! — Бабы не хуже иныхъ мущинъ.

ЛУКЕРЬЯ

Вы, бабушка, очень, очень въ духѣ.

ПРОНЫРКИНЪ

(Къ воеводѣ.)

Теперь намъ, кажется, отложить на нѣкоторое время военныя поведенцiи; а примемся-ка, ваше высокоблагородiе, лучше за вексельное-то дѣльцо; оно, поистинѣ, для насъ вящшей авантажности.

ХАПКИНЪ

Я тебѣ сказалъ, дѣлай что хочешь.

ПРОНЫРКИНЪ

(Разбойникамъ.)

Какъ это, атаманы молодцы, вы поддались подъ бабiй караулъ?

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Слово указное крѣпко.

ЧЕРНЯЙ

Будьте только къ намъ милостивы, царскiй доброхотъ!

ПРОНЫРКИНЪ

(Показывая сочиненный имъ вексель.)

Ваше ли это обязательство?

ЛУКЕРЬЯ

(Съ усмѣшкою разбойникамъ въ полголоса.)

Это самая бездѣлица на счетъ сокрытыхъ въ пушкахъ червонцевъ.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

(Взглянувшись съ товарищами.)

Хемъ! признаемся: гдѣ рука, тутъ и голова.

ЧЕРНЯЙ

Должны мы по сей бумагѣ.

ХАПКИНЪ

Спасибо, ребята, что долго не задерживаете: говорите правду.

ПРОНЫРКИНЪ

(Хапкину.)

Теперь можно ихъ отпустить на поруки.

ХАПКИНЪ

Отпускай себѣ.

ПРОНЫРКИНЪ

(Пивкину.)

Поручись.

ПИВКИНЪ

Начто и въ чемъ?

РЕЧИТАТИВЪ

ПРОНЫРКИНЪ

Съ брюхомъ ты и ртомъ.

ПИВКИНЪ

Какое дѣло въ томъ?

ПРОНЫРКИНЪ

Ты будешь подирнѣе.

ПИВКИНЪ

А буду ль веселѣе?

ПРОНЫРКИНЪ

Тупица ты, болванъ.

ПИВКИНЪ

За всякiй день я пьянъ.

ДУЭТЪ

ПРОНЫРКИНЪ

Пить слаще будешь брагу,

Лишь руку только дай.

ПИВКИНЪ

Возьми, а за бумагу,

Кто пишетъ, отвѣчай.

(Даетъ подъячему руку, который за него росписывается.)

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

(Пожимая плечами.)

Бездна премудрости и разума!

ФУФЫРКИНЪ

Подъяческихъ плутней и душевредства!

ЛУКЕРЬЯ

У нихъ нѣтъ на волость души, а нѣкакiй вложенъ дьявольскiй крючекъ.

ПРОНЫРКИНЪ

Бойкая барышня! смотри, чтобы самой по строгости законовъ не согнуться крюкомъ.

ЛУКЕРЬЯ

Врешь, подъячiй.

ХАПКИНЪ

Продолжайте, сударыня, начатое вами объясненiе.

ЛУКЕРЬЯ

(Поетъ.)

АРIЯ

Я исторiю читала,

Я газеты разбирала,

Разны роли представляла,

И отъ стараго до мала

Души всѣхъ людей узнала,

Такъ и здѣсь я поступала.

ПРОНЫРКИНЪ

Это отверница[20], — обиняки, пустословiе, которыя по законамъ къ принятiю не подлежательны; а слѣдуетъ говорить, статья за статьею, пунктъ за пунктомъ, кратко, ясно, доказательно.

ФУФЫРКИНЪ

Какъ ваша братья масть подъ масть подбираютъ.

ПРОНЫРКИНЪ

Ты, господинъ, опять ко мнѣ на полозкахъ подъѣзжаешь? точiю вѣдай, я съ именемъ, а ты и по сiю пору еще не извѣстенъ ни мнѣ, ни его высокоблагородiю (указывая на Хапкина.) Кто ты таковъ?

ФУФЫРКИНЪ

Я гвардiи сержантъ Фуфыркинъ.

ХАПКИНЪ

(Обернувшись къ нему.)

А! прости меня, мой другъ. На имя твое вчерась я получилъ по почтѣ письом, да и позабылъ по сiе время, за хлопотами, тебѣ отдать. (Отдаетъ письмо.)

ФУФЫРКИНЪ

(Принимая.)

Покорнѣйше благодарю; сколько по надписи вижу, то оно отъ графа Добродушина.

ХАПКИНЪ

Отъ графа Добродушина? а онъ вамъ …

ФУФЫРКИНЪ

Не только благодѣтель, но и родня. (Отходитъ въ сторону и читаетъ письмо.)

ПРОНЫРКИНЪ

(Изогнувшись дугой, съ трепетомъ.)

Родня?

ХАПКИНЪ

(Лукерьѣ.)

Окончить бы, милостивая государыня, Лукерья Ивановна, какъ-нибудь ваше объявленiе попонятнѣе и ближе къ формѣ нашихъ безграмотныхъ приказныхъ. (указывая на Проныркина.)

ЛУКЕРЬЯ

Когда надобно, извольте, сударь, слушать. Я воспитана подъ высочайшимъ покровительствомъ императрицы, въ благородномъ дѣвичьемъ монастырѣ. Учась исторiи, а особливо отечественной, узнала я хитрые поступки великiя княгини Ольги, какимъ образомъ отвратила и уничтожила она дерзкiя требованiя Печенѣговъ. По газетамъ извѣстны мнѣ были хищничества въ польской Украинѣ славнаго разбойника Желѣзняка и товарища его Черня, которые, будучи пойманы, отосланы въ Сибирь, а оттуда бѣжали и грабительствуютъ по берегамъ Волги. При нынѣшнемъ нападенiи на домъ моего дѣда, знавъ всѣ ихъ похожденiя, а равно нравы и слабости моего семейства, и здѣшняго края правленiе, рѣшилась отвратить наше несчастiе притворствомъ, взявъ на субя дурачество, посредствомъ коего представила себя влюбленною, и что у дѣдушки подъ поломъ кладъ, заманила я туда сихъ варваровъ; а какъ бабушка ихъ прежде времени, до прибытiя команды, крикомъ своимъ встревожила, отчего по отчаянiю ихъ и звѣрству легко могло бы быть ужасное кровопролитiе, то умѣла я въ суматохѣ дать злодѣямъ знать, чтобы они извѣстнымъ для алчныхъ сыщиковъ средствомъ ослабили ихъ жестокость. Они, бывъ догадливы, тотчасъ это поняли: сшибли мѣшкомъ съ ногъ этого подъяччго и предались на милосердiе судейское. Между же тѣмъ, какъ вы занимались окончанiемъ вашего судопроизводства, зашедъ съ момимъ женихомъ въ церковь, при свидѣтельствѣ всего народа обвѣнчалась; а что это правда, вотъ тому доказательство. (Цѣлуетъ Фуфыркина и, оборотясь къ Сидоровнѣ:) Я думаю, бабушка, вамъ теперь такой благословенный поцѣлуй уже не противенъ?

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Ай да проворъ дѣвка! Исполать!

СИДОРОВНА

Проказница! голову съ меня сняла долой, окрутившись въ русскомъ платьѣ.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ

Ну нѣтъ, ничего. Прости ей, пожалуй, другъ мой Сидоровна. Кому изъ дѣвушекъ замужъ не хочется?

ПИВКИНЪ

А особливо за такого молодца.

СИДОРОВНА

Ну чтожъ, когда уже то совершилось, быть тому такъ. Поздравляю васъ, милыя мои дѣти (Обнимая, цѣлуетъ.) Дай Богъ вамъ всякое благополучiе.

ФУФЫРКИНЪ

Поздравьте же меня, бабушка, и еще съ радостiю.

СТАРОКОПѢЙКИНЪ и СИДОРОВНА

Съ какою, дорогой мой?

ФУФЫРКИНЪ

(Показывая на Хапкина.)

Письмо, которое я отъ его высокоблагородiя получилъ, извѣщаетъ меня, что скоро и здѣсь откроется губернiя по новому образу управленiя и что я назначаюсь сюда въ должность губернскаго прокурора.

ХАПКИНЪ

Право? Имѣю честь рекомендоваться, милостивый государь, и препоручить себя въ благодѣтельное ваше покровительство.

ПРОНЫРКИНЪ

(Кланяясь рукою до земли.)

И я, нижайшiй, осмѣливаюсь испрашивать у васъ, Богданъ Любимычъ, себѣ высокой протекцiи вашей и по долгу христiанскому прощенiя въ вольныхъ и невольныхъ моихъ согрѣшенiяхъ.

ЖЕЛѢЗНЯКЪ

Надѣясь на правосудiе, я долженъ теперь объявить, что мы никакому вексельному иску не подлежимъ.

ЧЕРНЯЙ

Поклажа сокровищъ на польской Украинѣ нами вымышлена, дабы симъ средствомъ получить намъ свободу.

ХАПКИНЪ

(Проныркину.)

Вотъ, зловредный крючкотворецъ, въ какiя ты меня впуталъ паутины!

ФУФЫРКИНЪ

Какъ бы то ни было, злодѣи однако, кажется мнѣ, должны быть отведены подъ крѣпкую стражу, дабы всякiй получилъ законное воздаянiе.

ХАПКИНЪ

Конечно.

ПРОНЫРКИНЪ

О горе мнѣ, грѣшнику сущу! всѣ беззаконiя на главу мою упадутъ. (Къ Хапкину.) Точiю какъ прикажете, ваше высокоблагородiе, записать въ журналѣ все оное происшествiе: допросцемъ или сказкою?

ПИВКИНЪ

(Съ насмѣшкою.)

Такая сказка, кажется, лучше, чѣмъ отъ сивки, отъ бурки, отъ вѣщей коурки.

ХАПКИНЪ

(Проныркину.)

Какъ хочешь, себѣ записывай, только не забудь того, что намъ не сдобровать со временемъ и что эта дурочка умнѣе умныхъ.

ДУЭТЪ

ФУФЫРКИНЪ и ЛУКЕРЬЯ

(Поютъ.)

Свѣтъ народамъ есть ученье,

Неученiе имъ тма;

Отъ губернiй учрежденья

Въ Царствѣ Русскомъ тишина.

Святъ законъ и сей царицы,

Что воспитаны дѣвицы.

Умныхъ дурочка умнѣй.

Слава, слава, слава ей!

ХОРЪ ВСѢХЪ

Въ родъ и родъ до позднихъ дней

Слава, слава, слава ей!