Атабалибо

АТАБАЛИБО ИЛИ РАЗРУШЕНIЕ ПЕРУАНСКОЙ ИМПЕРIИ // Сочинения Державина: [в 9 т.] / с объясн. примеч. [и предисл.] Я. Грота. — СПб.: изд. Имп. Акад. Наук: в тип. Имп. Акад. Наук, 1864—1883. Т. 4:  >

АТАБАЛИБО

ИЛИ

РАЗРУШЕНIЕ ПЕРУАНСКОЙ ИМПЕРIИ

ТРАГЕДIЯ СЪ ХОРАМИ

 

ДѢЙСТВУЮЩIЯ ЛИЦА:

АТАБАЛИБО, Императоръ перуанскiй.

ГУАКА, сестра его и супруга.

КАПИЛЛАНА, дочь его младая, вдова послѣ Кацика, любовница Пизара.

ПИЗАРЪ, адмиралъ гишпанскiй.

ФЕРНАНДЪ, ГОНЗАЛЬВЪ — его братья; первый изъ нихъ держитъ сторону де Кастра, а второй Пизара.

БАКО де КАСТРО, скрытый ценсоръ и послѣ вицерой.

КАЦИКИ, князья крови.

ЖРЕЦЫ, ЮНОШИ, ДѢВЫ СОЛНЦА — въ хорахъ.

Войски гишпанскiя и перуанскiя.

 

Дѣйствiе въ городѣ Куско, въ столицѣ перуанской.

 

АТАБАЛИБО[1]

ДѢЙСТВIЕ ПЕРВОЕ

Театръ представляетъ большую прiемную залу императора перуанскаго, американскими драгоцѣнностями украшенную. Посреди, на разноцвѣтно-узорной рогожкѣ подъ балдахиномъ, унизаннымъ рѣдкихъ птицъ перьями, возвышаются полукружиемъ златотканыя подушки.

ЯВЛЕНIЕ I

Атабалибо и кацики, окруженные поодаль воинами, сидятъ на подушкахъ. Когда Фернандъ съ свитою своею входитъ, императоръ встаетъ, беретъ его за руки и сажаетъ подлѣ себя. Прочiе стоятъ: кацики по одной, а Гишпанцы по другой сторонѣ.

 

ФЕРНАНДЪ

Свѣтлѣйшихъ Инковъ[2] кровь, сынъ Солнца лучезарна,

О ты, Геспершя кому вся благодарна

За дружбу, что отъ бурь далъ въ пристани покровъ

И у твоихъ спасть жизни позволилъ береговъ!

Пизаръ, тотъ вождь, что здѣсь снесъ кораблекрушенье.

Днесь изъ отчизны вновь приплывъ въ твое владѣнье,

О здравьи, государь, велѣлъ спросить твоемъ

И о прибытiи дать вѣдомость своемъ;

Сказать и то, что зритъ себя онъ удивленнымъ,

Прiязни прежнiй видъ нашедши премѣненнымъ.

Усыпанъ стражей брегъ, стоитъ стѣной народъ

И тучи стрѣлъ, свистя, претятъ намъ въ пристань входъ,

Едва прибѣгъ мой чолнъ. — Повѣждь сему причину?

АТАБАЛИБО

Пусть сердца своего вопроситъ онъ пучину.

Фернандъ, мы мнѣ знакомъ, ты человѣковъ другъ,

Надѣюсь, другъ и мнѣ. — Открытъ тебѣ мой духъ.

Вы прежде были въ край сей бурей занесены;

Почто же къ оному днесь волей приближенны?

Для торга, скажете, для царствъ взаимныхъ нуждъ.

И я бъ быть не хотѣлъ такихъ союзовъ чуждъ;

Но слышу, торгъ какой вели вы на востокѣ,

Какъ въ Гайти, въ Мексикѣ, плывя кровей въ потокѣ,

Вы собрали себѣ и злато и сребро;

А заплатили чемъ? Злодѣйствомъ за добро:

То можно ль мнѣ желать торговли сей прекрасной

И мой народъ подвлечъ подъ жpебiй толь ужасный?

Безмездно златомъ вамъ наполню корабли;

Лишь отъ моей скорѣй сокройтеся земли.

ФЕРНАНДЪ

Колумбъ, Кортецъ, Пизаръ другъ другу не примѣры.

Послѣднему изъ нихъ обидны строги мѣры.

Но вождь гишпанскаго царя и безъ торговъ

Имѣетъ нѣсколько сообщить за тайну словъ.

Атабалибу зрѣть онъ долженъ непремѣнно:

Повѣрь, свиданiе сiе тебѣ не вредно.

Я при дворѣ твоемъ жилъ годъ уже назадъ;

Здѣсь въ пристани корабль починивалъ мой братъ,

И въ нашемъ никакихъ золъ не случилось станѣ.

Извѣстна наша жизнь царевнѣ Капилланѣ;

Ты самъ меня твоей чтилъ дружбой, государь.

АТАБАЛИБО

Сомнѣнья нѣтъ въ тебѣ, — сомнителенъ Пизаръ.

Но какъ тебѣ онъ братъ? и знаемъ онъ царевной?

ФЕРНАНДЪ

Да спросить Инка самъ у сей жены почтенной.

АТАБАЛИБО

Иди, скажи вождю, что дамъ ему отвѣтъ.

(Фернандъ уходитъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ II

Атабалибо и кацики (садятся по прежнему).

 

АТАБАЛИБО

Въ семъ случаѣ, князья, мнѣ нуженъ вашъ совѣтъ.

Изъ отдаленныхъ странъ, чрезъ нѣскольки ужъ годы,

Народы чуждые заходятъ въ наши воды.

Крылаты иъ суда, ихъ образъ, рѣчь и взглядъ

Отличны суть во всемъ отъ перуанскихъ чадъ.

Сiе въ столицѣ сей ужъ и по стогнамъ гласно,

Но дружество намъ ихъ едва ли не опасно.

Мы много бы могли занять отъ нихъ искусствъ;

Лишь прелести ихъ ядъ для нашихъ чувствъ?

Окромѣ что о нихъ несутся злые слухи,

Что жадны къ злату ихъ и алчны къ власти духи,

Имъ дай одно зерно, — они запросятъ горъ;

Призри ихъ въ бѣдности, — къ престолу мещутъ взоръ,

Несытыми бывъ ввѣкъ возможна въ свѣтѣ блага;

На все ихъ мечется и хитрость и отвага,

А только бъ угодить ихъ пагубнымъ страстямъ.

Я, словом, не хотѣлъ пустить сихъ львовъ къ овцамъ;

Но дочь моя, посолъ когда за нихъ поруки,

Нельзя мнѣ отказать, не причинивъ имъ скуки.

Вѣщайте: что творить?

1-й КАЦИКЪ

Жизнь наша — скучный сонъ.

Торговлей, роскошью бываетъ славенъ тронъ.

2-й КАЦИКЪ

Мы жили безъ торговъ, намъ сродны скромны нравы.

1-й КАЦИГЪ

Науками достичь и въ браняхъ можемъ славы.

2-й КАЦИГЪ

Увы! какое въ томъ намъ благо можетъ быть,

Чтобы умѣть себѣ подобныхъ лучше бить?

 

ЯВЛЕНIЕ III

Атабалибо, кацики и Гуака (При входѣ ея всѣ встаютъ)

АТАБАЛИБО

Гуака! въ сонмъ и ты пришла къ намъ совокупный.

ГУАКА

Что, мой драгой супругъ и вы, князья, такъ смутны?

Не чужеземцы ль васъ страшатъ изъ дальнихъ мѣстъ?

АТАБАЛИБО

Хотя ужъ во второй здѣсь вижу ихъ прiѣздъ;

Но лицы бѣлыя, обросши чернымъ мохомъ! …

(Содрогается.)

ГУАКА

(Съ трепетомъ.)

Не предречены ль то народы Виракохомъ[3],

Что придутъ низложить свѣтлѣйшихъ Инковъ тронъ,

Насъ богу новому подвергнутъ подъ законъ?

О горе намъ!

АТАБАЛИБО

Престань преданiемъ смущаться.

ГУАКА

Нельзя, мой другъ, нельзя новизнъ не устрашаться,

И какъ не вѣровать пророчьихъ гласу словъ?

Вели во храмъ тотчасъ собрать волхвовъ, жрецовъ

И, принеся богамъ народное моленье,

По жертвамъ предузнать судьбы сихъ странъ свершенье.

О горе!

АТАБАЛИБО

(Со вздохомъ.)

Тщетенъ трудъ;

(Къ кацикамъ.)

но сей свершить приказъ;

И да предстанетъ здѣсь царевна сей же часъ.

(Кацики уходятъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ IV

Атабалибо и Гуака

АТАБАЛИБО

(Съ нѣжностью.)

О свѣтъ моихъ очей, супруга безпримѣрна!

Сотри теперь, какъ вся душа моя смятенна!

Признаюсь, при князьяхъ я укрѣплялъ мой духъ,

Но Виракохомъ какъ ты мой сразила слухъ!

Предвѣстье мнѣ его въ умъ стало впечатлѣнно,

Что чрезъ двѣнадуатаго онъ Инковъ, рекъ, колѣно

Прiидетъ страшный къ намъ брадатый оный родъ,

Кой острiемъ меча моря кровей прольетъ

И покоритъ себѣ преславну нашу Перу,

Обычьи новы дастъ, законы, бога, вѣру. —

Я царь двѣнадцатый: виситъ надъ нами громъ.

ГУАКА

(Воздѣвая руки къ солнцу.)

О лучезарный богъ! спаси твой свѣтлый домъ,

Иль больше приносить тебѣ мы жертвъ не будемъ.

АТАБАЛИБО

На вышнюю власть роптать мы, другъ мой, позабудемъ,

Отчаянiе насъ къ добру не приведетъ.

Ты знаешь, что предъ симъ ужъ былъ здѣсь сей народъ,

Но друга мы сего или врага незвана

Тогда отправили …

ГУАКА

(Увидя входящую Капиллану.)

Се здѣсь и Капиллана!

 

ЯВЛЕНIЕ V

Атабалибо, Гуака и Капиллана

 

АТАБАЛИБО

Любезна дщерь! вѣнецъ родительской главы!

Мы растревожены событьемъ той молвы,

Извѣстныя тебѣ изъ книгъ о тѣхъ людяхъ,

Что жили здесь въ твоихъ прошедшiй годъ садахъ.

Отколь они? кто вождь ихъ, нравъ и поведенье? …

И тѣ ль, что днесь?

ГУАКА

(Съ торопливостiю перехватя рѣчь.)

Скажи

КАПИЛЛАНА

(Приклонивъ голову и прижавъ руки къ груди.)

Мой долгъ — повиновенье.

Послѣ того, какъ лучъ погасъ моихъ очесъ,

Нѣжнѣйшiй мой супругъ взлетѣлъ во свѣтъ небесъ,

Для облегченiя моей печали зѣльной

Въ приморскомъ домѣ я жила уединенной;

Томилъ меня въ одну ночь разныхъ мечтъ соборъ,

Я не спала и, вставъ, пустила смутный взоръ

На океана водъ неизмѣримость дальну,

И блескомъ лишь луны мысль тѣшила печальну.

Я зрѣла, какъ сiя всѣхъ звѣздъ царя сестра

Сквозь нощи сѣяла въ понтъ блески серебра

И освѣщала мiръ отъ высоты безмолвной.

Шло время быстрое стопой, казалось, томной

И усыпляло все, доколѣ Инки перстъ

Не отворилъ востокъ, не удалилъ въ мглу звѣздъ,

И скиптръ взявъ у сестры багряною рукою,

Не всшелъ на тронъ небесъ лазоревой тропою.

Прекрасный я себѣ предвозвѣщала день,

И вертоградъ ужъ мой бросалъ прохладну тѣнь;

Орелъ кружилъ, паря по высотѣ эѳирной,

Киты струили вверхъ шумящiе ключи,

Горѣли на водахъ отъ теремовъ лучи,

Какъ черное пятно вдругъ въ небѣ показалось,

Исшелъ изъ хлябей стонъ и море всколебалось…

ГУАКА

(Съ ужасомъ.)

Что жъ сталося, ахъ! что?

АТАБАЛИБО

Не прерывай ей словъ.

КАПИЛЛАНА

Послышалось вдали кипѣнiе валовъ,

И буря, взвывъ, взбугря и вспѣня, ихъ помчала,

Кровава молнiя сквозь тму чуть освѣщала.

Узрѣла я межъ ихъ: на крыльяхъ нѣкiй домъ

То въ адъ, то въ твердь взлеталъ и, яры громы въ громъ

Бросая отъ себя, скакалъ чрезъ черны бездны;

Потомъ, казалося, какъ будто утомленный,

Крыла внизъ лпустя, всего себя склубилъ,

И въ мракѣ и въ волнахъ невидимъ уже былъ.

Но издали явясь, вновь пѣны, мглы въ срединѣ,

Какъ жолудь выплывалъ, носился по пучинѣ

И наконецъ, не мель кремнистую взнесясь,

Въ днѣ, въ ребрахъ затрещалъ и, сокрушась, погрязъ.

Передо мной вода поверхъ его бѣжала;

Народъ, плывя, тонулъ. Я помощь имъ послала,

Законы знавъ твои, чтобъ въ бѣдствiй помогать,

Успѣла и вождей на дскѣ изъ волнъ изъять

Едва живыхъ.

АТАБАЛИБО

Кто жъ то …

ГУАКА

Тобой что такъ спасены?

КАПИЛЛАНА

Гишпанцы, и одинъ къ тебѣ былъ провожденный

Просить твоихъ щедротъ, другой жилъ у меня.

ГУАКА

Не тотъ ли сей народъ, кой такъ страшитъ меня?

АТАБАЛИБО

И вождь тогда ихъ былъ не сей ли, что и нынѣ?

ГУАКА

Дай, дщерь моя, покой въ сей страшной намъ годинѣ.

Потщися и узнай, тебѣ сей родъ знакомъ;

Не онъ ли, Виракохъ намъ предвѣщалъ о комъ,

И не сразитъ ли насъ предвѣстiй тѣхъ ударомъ?

КАПИЛЛАНА

Не знаю, кто здѣсь вождь, а тотъ звался Пизаромъ,

Былъ доблестный герой, былъ седцемъ человѣкъ,

По росту, по лицу прекраснѣйшiй въ свой вѣкъ;

Премудоъ, благочестивъ, услужливъ и полезенъ,

И словомъ, отче мой, онъ былъ, онъ былъ — любезенъ.

Когда его спасла и предъ меня предсталъ,

Онъ токи слезные ручьями проливалъ,

Клялся, что помощи моей не позабудетъ

И благодаренъ мнѣ, по гробъ свой вѣренъ будетъ.

Я искреннимъ его сей приняла обѣтъ,

И милостей твоихъ искать дала совѣтъ.

Безъ уваженiя его онъ не оставилъ

И своего къ тебѣ совѣтника отправилъ.

Межъ темъ старалася узнать его я нравъ.

Кастильцевъ склонности и ихъ законы царствъ

Узнала, храбры какъ, какъ дмятся благородствомъ,

Какъ въ самой бѣдности душъ горды превосходствомъ,

Скромны и набожны, страсть главна ихъ — любовь

И проливаютъ въ ней за женъ нерѣдко кровь.

ГУАКА

(Съ любопытствомъ.)

Какъ, какъ за женъ льютъ кровь? Не съ тѣмъ ли мы рождены,

Чтобы мущины всѣ, всѣ были нами плѣнны?

АТАБАЛИБО

(Къ Капилланѣ.)

Но продолжай

КАПИЛЛАНА

Имъ честь прiятнѣй и богатствъ.

АТАБАЛИБО

(Съ удивленiемъ.)

Какая честь?

КАПИЛЛАНА

Чтобъ жить у всѣхъ съ отличiемъ прiятствъ.

И время сдѣлало мой домъ ему короткимъ;

Казался день отъ дня онъ болѣе мнѣ кроткимъ,

И скучны безъ него мнѣ стали ужъ часы;

Онъ оживлялъ мои на хартiяхъ красы,

Сводилъ съ небесъ огонь, дулъ изъ тростей перуны,

Со древа сладкiй звукъ сзывалъ, бряцая въ струны,

И кратко, — многiя утѣхи мнѣ творилъ,

Училъ, прельщалъ мой взоръ и слухъ и сталъ такъ милъ,

Что, иногда къ нему восторгами влекома,

Мечтала бога въ немъ зрѣть свѣта или грома.

ГУАКА

(Съ удивленiемъ.)

О дщерь моя! о дщерь! Чудесенъ твой восторгъ.

Какъ богъ въ страшилищѣ тебѣ казаться могъ?

Не волхвъ ли онъ какой, иль ада изверженье?

КАПИЛЛАНА

Кастильцы всѣ ведутъ отъ солнца ихъ рожденье[4]

И покланяемый отъ нихъ всего Творецъ

И Инки нашего вѣщаютъ быть отецъ;

Въ Европѣ мнятъ его, что и въ Перу всѣ чада,

Что мудръ, могущь онъ, благъ.

АТАБАЛИБО

(Въ изумленiи.)

Ужель! …

ГУАКА

О, сколь я радя,

Что Виракохова на насъ не снидетъ казнь!

АТАБАЛИБО

Надежда ль на вождя, царевна, ты прiязнь,

Что бѣлый насъ народъ коварствомъ не погубитъ,

Коль онъ твой прежнiй другъ?

КАПИЛЛАНА

Коль онъ меня такъ любитъ.

ГУАКА

А ты не любишь?

КАПИЛЛАНА

Я?

 

ЯВЛЕНIЕ VI

Атабалибо, Гуака, Капиллана и кацики

1-й КАЦИКЪ

Исполненъ, государь,

Во храмѣ твой приказъ, пожертва всяка тварь

Съ благоуханiемъ богамъ тамъ въ всесожженье,

Народомъ всѣхъ чиновъ отправлено моленье,

И чары страшныя волхвы произвели;

Но, по словамъ жрецовъ, богъ неба и земли

Мольбы ихъ не прiялъ, ни ѳифiамъ, ни туки,

А съ моря вѣтръ взвывалъ, ревѣли съ неба звуки

И въ основанiи весь потрясался храмъ,

Что сводамъ, алтарямъ, самимъ даже богамъ

Мы ждали въ тотъ же часъ конечна разрушенья.

Признаки таковы повергли насъ въ волненье.

Трепещемъ, что правдивъ былъ вѣщiй Виракохъ:

Низвержетъ Инковъ тронъ сильнѣйший нѣкiй Богъ!

Однако главный жрецъ надѣется мольбою

Рокъ строгiй умягчить, заутра коль съ тобою

Во сонмѣ избранныхъ знатнѣйшихъ Перуанъ

Кѣмъ будетъ бѣлыхъ вождь предъ алтаремъ закланъ

И кровью коль его кумиры окропятся.

АТАБАЛИБО

(Отворотясь.)

Я далъ обѣтъ давно ужъ жертвъ сихъ устраняться.

2-й КАЦИКЪ

Измѣна, огнь, ядъ, моръ, вредъ всякiй на враговъ,

Жрецъ главный говоритъ, прiятенъ для боговъ.

АТАБАЛИБО

(Съ негодованiемъ.)

Но лишь не для меня.

 

ЯВЛЕНIЕ VII

Атабалибо, Гуака, Капиллана, кацики и Гонзальвъ

ГОНЗАЛЬВЪ

Отъ сильныхъ бурь порыву

Канаты прервались и корабли, приливу

Не могши выдержать морскихъ свирѣпыхъ водъ,

Отверзли силой къ вамъ себѣ во пристань входъ,

И Амарантъ[5] морей, — Гесперска ополченья, —

Пизаръ съ де Кастромъ мнѣ велѣли извиненья

Въ поступкѣ семъ просить, о Инка! у тебя

И лична допуска предъ твой престолъ себя.

ГУАКА

(Съ ужасомъ.)

Ужъ въ пристани они?

АТАБАЛИБО

(Въ полголоса.)

О дерзость своевольства!

(Къ кацикамъ.)

Но да устроится немедля чинъ посольства,

И оное ко мнѣ представьте вы.

(Даетъ знакъ рукою, чтобъ вышли.)

 

ЯВЛЕНIЕ VIII

Атабалибо, Гуака и Капиллана

ГУАКА

О вѣтръ! о громъ!

О храмъ! вы какъ моимъ колеблете умомъ!

Се Солнца новый родъ, се нова Инки чада!

Ахъ нѣтъ! се демоны, пришедшiе изъ ада,

Принесшiе съ собой намъ Виракоховъ день!

(Плачетъ.)

АТАБАЛИБО

Надежда лестная, исчезла ты какъ тѣнь!

КАПИЛЛАНА

Почто, родители, напрасно такъ смятенны,

Что отъ перуновъ днесь тряслися въ храмѣ стѣны?

Вы слышали, былъ вѣтръ и былъ приливъ морской;

То громовъ ревъ ничто какъ крокодиловъ вой,

Бываемый съ судовъ въ часъ страшнаго волненья,

Зовутъ когда къ себѣ другихъ на вспоможенье.

ГУАКА

Ужель намъ бѣлый родъ богами должно чтить?

И могутъ чудъ морскихъ они заставить выть?

АТАБАЛИБО

Коль такъ, о мудра дщерь! то смѣемъ ли мы льститься,

Чтобъ съ молньеносцами отважиться дружиться?

КАПИЛЛАНА

Я мню.

АТАБАЛИБО

(Обнимая съ трепетомъ.)

Се длань моя. Но прежде ты о всемъ

Искусно испытай: Зачѣмъ они, зачѣмъ? …

(Уходятъ.)

 

ДѢЙСТВIЕ ВТОРОЕ

Театръ представляетъ нощь. Покои Капилланы, украшенные перуанскими приборами и освѣщенные одною слабою лампадою. Трои двери, изъ коихъ двѣ противоположныя.

ЯВЛЕНIЕ I

Пизаръ и Капиллана съ рабою (входятъ съ противныхъ сторонъ: онъ въ невольничьемъ, а она въ простомъ платьѣ; раба остается у дверей)

КАПИЛЛАНА

(Про себя.)

Въ толь необычный часъ невольникомъ я звана

Зачѣмъ?

(Осматриваясь.)

Кто, кто здѣсь?

ПИЗАРЪ

(Съ восторгомъ къ ней бросается.)

Я, прекрасна Капиллана.

КАПИЛЛАНА

Какъ! это ты, Пизаръ? ты, жизнь моей души?

Ты возвратился, ты! о солнце, не спѣши

Заутра освѣщать сего уже чертога;

Я вижу, вижу въ немъ милѣйшаго мнѣ бога.

О нѣжный, вѣрный мой любовникъ и супругъ!

Ты — вновь прiѣзжiй вождь? Сколь восхищенъ мой духъ!

Я, ожидавъ тебя, считала всѣ минуты;

Сколь длинны были мнѣ часы разлуки люты!

Клялась: пройдетъ за срокъ хотя единый мигъ, —

Пизаръ мой не найдетъ меня уже въ живыхъ!

ПИЗАРЪ

Я самъ, любезная, дражайшая царевна,

Какихъ мукъ не терпѣлъ! Вся мысль моя вседневна

Была лишь ты. Сколь вѣтръ въ стремленiи ни скоръ,

Быстрѣй мой духъ къ тебѣ летѣлъ сквозь пѣнныхъ горъ.

КАПИЛЛАНА

Не обманулъ меня сердечный другъ въ надеждѣ.

Ты живъ! ты здѣсь!

(Съ удивленiемъ.)

Зачѣмъ въ невольничьей одеждѣ?

Но что мнѣ нужды въ томъ? Ты жизнь моя, ты свѣтъ,

Ты прежне возвратилъ собой мнѣ счастье.

(Цѣлуетъ.)

ПИЗАРЪ

(Уныло.)

Нѣтъ!

КАПИЛЛАНА

Какъ, нѣтъ?

ПИЗАРЪ

Увы! Нельзя всегда мнѣ быть съ тобою;

Несчастно счастливой я отягченъ судьбою.

Въ сокрытомъ образѣ пришелъ къ тебѣ затѣмъ,

Чтобъ зрѣть тебя скрѣй и предварить о всемъ.

КАПИЛЛАНА

Но что? кто воспретитъ съ тобой мнѣ обращенье?

ПИЗАРЪ

Я Амарантъ, привелъ морское ополченье

Великаго царя царей.

КАПИЛЛАНА

Мнѣ что до нихъ?

Будь Амарантъ, будь царь, самимъ будь богомъ ихъ;

Величiя сихъ титлъ отнюдь не уважаю;

Обѣтовъ лишь твоихъ событiя желаю,

Чтобъ ввѣкъ ты былъ со мной, меня не оставлялъ,

Какъ поклялся мнѣ въ томъ.

ПИЗАРЪ

И я бъ того желалъ!

Но санъ, которымъ зришь меня днесь облечена,

Мнѣ воспрещаетъ то.

КАПИЛЛАНА

Такъ зрю тебя надменна!

Ты ль рекъ сiе, Пизаръ? ты тотъ ли прежде былъ?

Ахъ! такъ ли разсуждалъ ты, такъ ли говорилъ,

Когда меня влекъ въ сѣть твоей любовной страсти,

Прiучивалъ мой умъ къ твоей и сердце власти?

Ты такъ ли льстилъ меня, какъ свѣтъ вдыхалъ Христовъ

И блескомъ ослѣплялъ супружескихъ оковъ?

Какъ злато похищалъ мое своей рукою?

Какъ дорожилъ моей, людей моихъ молвою?

Какъ чрезъ меня искалъ щедротъ въ моемъ отцѣ,

Снабдившемъ всѣмъ тебя, не знавшемъ и въ лице?

Припомни самъ, когда отсель ты отъѣзжая

Въ отечество твое, не разъ твердилъ, вздыхая,

Что лишь на краткiй срокъ въ твой отъѣзжаешь домъ,

Да съ состарѣвшимся увидишься отцомъ,

На бракъ испросишь нашъ отъ церкви утвержденье

И, получа его, оттоль по возвращеньѣ,

Останешься ль въ Перу, поѣдешь ли въ Мадридъ;

Но мужа какъ съ женой законъ вашъ не дѣлитъ,

То будешь жить со мной. Исполни жъ тѣ обѣты, —

Пребудь въ столицѣ сей, иль объѣзжай вновь свѣты, —

Но я съ тобой вездѣ. Бери, влеки въ ревъ волнъ,

Не устрашусь.

(Увидѣвъ равнодушiе.)

Но ахъ! о Инкъ!

(Рыдаетъ.)

ПИЗАРЪ

Къ чему сей огнь?

И пламенное столь, царевна, въ путь стремленье,

Побѣгъ возбудитъ твой вездѣ на насъ гоненье:

Въ Гишпанiи, въ Перу возстанетъ злая месть.

КАПИЛЛАНА

Царевна ль постыдить чѣмъ Амаранта честь?

Любовь и низкiя равняетъ состоянья.

ПИЗАРЪ

Но я ужъ рекъ, что здѣсь въ носимомъ мною званьи

Съ тобой быть не могу ни втай, ни на Яву,

Супругой ли тебя, иль другомъ назову;

Доколь не совершу мнѣ данныхъ порученiй,

Прiязнь твоя со мной возбудитъ подозрѣнiй.

Враги мои тотчасъ ее представятъ зломъ

И хитростно навѣкъ покроютъ насъ стыдомъ.

Послушай: ключь небесъ, и царь и пастырь Рима,

На чьемъ челѣ блеститъ вдругъ съ митрой дiадима,

Нашъ потаенный бракъ не оправдалъ съ тобой,

Но паче страшный гнѣвъ мнѣ чувствовать далъ свой,

Что кровь я христiанъ слилъ съ идолопоклонной:

То буллою своей и объявилъ народной,

Чтобъ грѣхъ я заслужилъ, принесши злата даръ

Передъ престолъ его и предъ Христовъ алтарь;

Тогда на насъ сойдетъ его благословенье.

Великiй жъ подтвердилъ и Карлъ какъ то рѣшенье,

И далъ мнѣ сильный флотъ, то и клялся я имъ

Исполнить волю ихъ всѣмъ тщанiемъ моимъ.

Какой же дастъ намъ плодъ безумно наше бѣгство,

Не ввергнетъ ли оно въ страданье насъ и бѣдство?

Ты своего симъ сдѣсь прогнѣваешь отца,

Отринешь отъ себя народныя сердца.

О мнѣ же что возмнятъ главизны тѣ державны,

Которы мой обѣтъ внимали имъ недавный?

Склонна всегда къ тѣмъ власть, гдѣ, угождавъ ей, лгутъ:

Завистники меня подъ свой подвергнутъ судъ;

Сочтутъ предателемъ, отступникомъ отъ вѣры.

Съ Колумбомъ видѣлъ свѣтъ подобные примѣры.

Зачѣмъ же бѣдъ въ жерло летѣть намъ на крылахъ

И изувѣрамъ сжечь себя дать на кострахъ?

Но волѣ угожду владыкъ какъ исполненьемъ,

Какимъ не льститься мнѣ за трудъ мой награжденьемъ?

Но выше всѣхъ наградъ я славой вознесусь,

Съ тобой двухъ въ блескѣ царствъ какъ митрой осѣнюсь.

КАПИЛЛАНА

Но Карла въ чемъ тебѣ и папы порученье?

ПИЗАРЪ

Мы сдѣлаемъ о томъ посольствомъ представленье,

Какъ твой велѣлъ отецъ, лишь будь склонна къ намъ ты:

Сильна власть у царей ума и красоты.

Я предварить пришелъ.

КАПИЛЛАНА

Вѣщай, чтобъ взять мнѣ мѣру,

Коль о народѣ то.

ПИЗАРЪ

(Съ робостью.)

Весть въ христiанску вѣру.

КАПИЛЛАНА

(Отступя назадъ с удивленieмъ.)

Еще ли ты, Пизаръ, мнѣ не коварный другъ?

Еще ль очаровалъ ты мой не много духъ?

Жену ты юную прельстилъ и легковѣрну;

Теперь мой родъ влечешь и весь народъ ты въ бездну.

Легко развѣ мѣнять и вѣру и боговъ?

Мученье совѣсти не тягостнѣй ль оковъ?

Но въ глубину о томъ далеко не пускаюсь;

Того лишь трепещу, тому лишь удивляюсь,

Какъ бурей ты прибитъ на кораблѣ одномъ:

О просвѣщенiи лишь ты твердилъ моемъ,

Что страстiю ко мнѣ пылая безпримѣрной,

Спокойно жить со мной не можешь какъ съ невѣрной.

Я убѣдилась симъ, какъ жизнь тебя любя,

Въ объятья предала и въ твой законъ себя.

Но днесь, какъ флотъ привелъ, ты дмишься амарантствомъ,

Не обличаешь ли себя ты самъ коварствомъ,

Что обладать не мной, но царствомъ хочешь всѣмъ,

А какъ боишься ты въ присутствiи моемъ

О томъ открытымъ быть, то грозы вымышляешь,

И свой обѣщенный отъѣздъ мнѣ отлагаешь?

Поди съ глазъ, льстецъ, и духъ мой больше не терзай.

(Рыдаетъ.)

ПИЗАРЪ

Царевна! я готовъ, и флотъ, — но только знай,

Что съ якорей съ тобой мы не успѣемъ сняться,

Какъ будетъ жалкiй слухъ по граду раздаваться,

Что во оковахъ я и осужденъ на смерть.

Де Кастру ввѣрено за мною строго бдѣть:

То онъ отъѣздъ мой счесть за бунтъ не усумнится

И смертный приговоръ въ минуту совершится.

Изъ честолюбия моихъ онъ ищетъ винъ.

Подъ рабскимъ видомъ симъ для сихъ къ тебѣ причинъ

Я ускорилъ, чтобъ ты взяла возможны мѣры

Родителя склонить къ принятью нашей вѣры,

Ласкавъ пословъ, что средствъ ужъ нѣтъ ни въ чемъ другомъ,

Отсель намъ плыть любви и чести подъ вѣнцомъ.

КАПИЛЛАНА

(Плачетъ.)

Прибавь еще мнѣ мукъ и умножай препятства.

Но сила жъ твоего здѣсь въ чемъ начальства?

(Съ негодованiемъ.)

Нелѣпостямъ такимъ не вѣрю я, Пизаръ.

ПИЗАРЪ

Не вѣрь, не вѣрь; но какъ сразитъ уже ударъ,

Изъ смертоноснаго оружiя мнѣ данный,

О! вспомни, вообрази лiющу кровь изъ раны,

Мой блѣдный зракъ и что уже съ тобой

Я не увижуся. — Иду, прости.

(Уходитъ.)

КАПИЛЛАНА

Постой!

ПИЗАРЪ

(Упадая на колѣни, цѣлуетъ руку.)

Дражайшая!

(Въ сiе время приближается раба.)

РАБА

Послы пришли.

(Пизаръ и Капиллана удаляются поспѣшно.)

КАПИЛЛАНА

(Уходя.)

Чтобъ подождали.

 

ЯВЛЕНIЕ II

Де Кастро, Фернандъ, Гонзальвъ и нѣсколько гишпанскихъ воиновъ вступаютъ въ ту самую минуту, какъ Пизаръ и Капиллана удаляются

РАБА

(Посламъ.)

Сейчасъ придетъ.

(Уходитъ за Капилланой.)

ДЕ КАСТРО

Когда мнѣ взоры не солгали,

То показалось мнѣ, какъ бы Пизаръ здѣсь былъ.

ГОНЗАЛЬВЪ

И мнѣ.

ФЕРНАНДЪ

Не можетъ быть. Со мной онъ говорилъ,

Что идетъ обозрѣть скопъ черни чрезвычайный,

Но съ нами быть хотѣлъ у Капилланы.

ДЕ КАСТРО

Не думаю, чтобъ вамъ его съ царевной связь

Извѣстна не была: то, кажется, отъ насъ

Свиданье скрытно съ ней (въ чемъ я подозрѣваю)

Едваль льзя похвалить, тѣмъ паче, что срѣтаю

Покой, гдѣ мы теперь, почти неосвѣщенъ.

Ужъ нѣтъ ли въ мракѣ семъ какихъ для насъ измѣнъ?

Испанецъ[6] въ страсти слѣпъ, лукава Перуанка

Подъ дружбой, можетъ быть, здѣсь скрыла ковъ, тиранка.

ФЕРНАНДЪ

Де Кастро! Мыслью сей, толь черной, не спѣши

И честной тѣмъ своей не помрачай души.

Не охуждай, коль есть, любовнаго въ нихъ жара;

Онъ намъ полезнѣй, чѣмъ для самого Пизара.

Ты знаешь, что Колумбъ на островахъ Антильскихъ

Въ гладъ Индiянкой спасъ Гишпанцевъ къ смерти близкихъ;

Построилъ Сенъ-Домингъ любовницей Дiэсъ;

Мариной Мексику завоевалъ Кортесъ,

И жены соблюли Французовъ въ Лузiанѣ:

То помощи искать постыдно ль въ Капилланѣ?

Жена высокой толь породы, красоты

Нужнѣй намъ можетъ быть, чѣмъ воображаешь ты,

И можно ль ожидать измѣны ухищренной

Отъ Амарантовыхъ любовныхъ узъ съ царевной?

ДЕ КАСТРО

Но и довѣрiе къ нимъ въ царственныхъ дѣлахъ,

А паче пылкая любовь гдѣ въ сердце тлится,

Едва ли не порокъ.

ГОНЗАЛЬВЪ

Почто бы не открыться,

Царевну зрѣть желавъ, и тѣмъ насъ не почтить?

ФЕРНАНДЪ

На то у нихъ свои причины могутъ быть,

Но скоро, мню, ее увидите вы сами.

 

ЯВЛЕНIЕ III

Де Кастро, Фернандъ, Гонзальвъ и Пизаръ въ адмиральскомъ или амарантскомъ убранствѣ

ПИЗАРЪ

Я виненъ нѣсколько, друзья мои, предъ вами:ъ

Что опоздалъ. Дошла мнѣ вѣсть, что сонмъ жрецовъ

Замышленный на насъ открыть мнилъ завтра ковъ:

Какъ градъ и дворъ придетъ въ день солнцеобращенья

Въ храмъ хлѣба праздновать священнаго вкушенье,

То въ шумѣ томъ хотятъ… Но знавъ планетный бѣгъ,

Мню, солнце само дастъ желанный намъ успѣхъ.

Всѣ обстоятельства и дѣйствiя природы,

А паче гдѣ еще въ младенчествѣ народы,

Искусный знаетъ вождь въ трiумфъ свой обращать.

ДЕ КАСТРО

Великодушiемъ нельзя сего назвать.

ПИЗАРЪ

Но цѣли чтобъ достичь —

 

ЯВЛЕНIЕ IV

Де Кастро, Фернандъ, Гонзальвъ, Пизаръ и Капиллана, въ великолѣпномъ уборѣ, въ препровожденiи многихъ придворныхъ съ возжженными подсвѣчниками

КАПИЛЛАНА

Царь ввѣрилъ порученье

Мнѣ дружески принять къ нему отъ васъ прошенье

И донести о томъ.

ПИЗАРЪ

Почтенье и любовь

Монарха нашего монарху сихъ бреговъ.

ДЕ КАСТРО

Причина нашего сюда прiѣзда главна

На семъ видна листѣ.

(Показываетъ на бумагу, держимую Фернандомъ.)

ПИЗАРЪ

Премудра Капиллана,

Столь изученная языкамъ многихъ странъ!

Въ сей грамотѣ царя желанья Кастилланъ

Увидишь, коль почтишь ее своимъ прочтеньемъ.

(Фернандъ подноситъ.)

КАПИЛЛАНА

(Пробѣжавъ глазами, отдаетъ грамоту обратно.)

Усердствуете намъ вы вашимъ просвѣщеньемъ

И вмѣсто множества, и лучшаго чѣмъ Инкъ,

Даете Бога намъ! Коль сей предлогъ великъ!

Но да иль нѣтъ сказать я не имѣю власти.

ДЕ КАСТРО

Желаемъ истинно блаженной мы вамъ части.

КАПИЛЛАНА

(Съ усмѣшкою де Кастру.)

Могу не вѣрить вамъ. Но ежели ужъ рокъ

Тотъ къ намъ приближился, что нашъ предрекъ пророкъ,

И Инковъ скиптр къ инымъ народамъ премѣстится,

Желаю вашему я лучше покориться.

Но не сбылся еще поколь преданiй гласъ,

Иду къ родителю принесть отвѣтъ для васъ.

(Уходитъ и съ ней придворные.)

 

ЯВЛЕНIЕ V

Пизаръ, де Кастро, Фернандъ и Гонзальвъ

ДЕ КАСТРО

(Съ восхищенiемъ.)

Не можно не отдать хвалы женѣ достойной,

Разсудкомъ, красотой, осанкой благородной.

Я ее воображалъ, чтобъ Индiянка такъ,

Съ прiятностьми души, имѣла милый зракъ.

ПИЗАРЪ

(Съ досадой.)

Коль взглядомъ ты однимъ царевны сталъ сраженнымъ,

Вздыхателемъ ея ты можешь быть здѣсь нѣжнымъ,

Атабалибинъ вамъ поколь придетъ отвѣтъ.

(Обратясь къ Гонзальву.)

А мы, Гонзальвъ, пока мракъ нощи не пройдетъ,

Пойдемъ и низложить ковъ подвигъ усугубимъ.

Способный дорогъ часъ; плачевенъ, коль погубимъ.

ГОНЗАЛЬВЪ

Пойдемъ! Сокровища, чѣмъ взоръ мой пораженъ,

Безумно промѣнять на тщетну прелесть женъ:

Я въ храмахъ и въ домахъ сребра зрѣлъ, злата горы.

(Уходитъ съ Пизаромъ.)

ДЕ КАСТРО

(Вслѣдъ ихъ.)

Ихъ алчутъ хищничьи, а не геройски взоры!

 

ЯВЛЕНIЕ VI

Де Кастро и Фернандъ

ФЕРНАНДЪ

Не рѣдкость ли сiя изъ всѣхъ царевна женъ?

Ты видѣлъ самъ теперь.

ДЕ КАСТРО

Я ею пораженъ.

ФЕРНАНДЪ

Признайся, что Пизаръ не слабою причиной,

Изъ чести ль принужденъ, изъ ревности ль единой

Предъ нами образъ крыть предмета своего.

ДЕ КАСТРО

(Со вздохомъ.)

Какъ счастливъ онъ! и кто бъ не учинилъ сего?

 

ЯВЛЕНIЕ VII

Прежние, Атабалибо, Капиллана, Гуака и кацики въ препровожденiи придворныхъ

АТАБАЛИБО

Вину я вашего теперь прiѣзда знаю

И дщери по словамъ

(Указывая на Капиллану.)

достойно уважаю.

Верховныхъ вашихъ главъ и васъ благодарю,

Что мните сѣять въ насъ лучей своихъ зарю;

Но глазъ моихъ возвесть къ пресвѣтлу предковъ богу

Да не дерзну, поколь я вашему предлогу

Безъ всенароднаго собранья честь воздамъ.

Съ явленьемъ завтра дня явитеся во храмъ.

(Де Кастро и Фернандъ, поклоняясь, уходятъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ VIII

Атабалибо, Гуака, Капиллана, кацики и придворные

ГУАКА

О люты, страшны львы, народъ лицекосматый,

Ножъ каменный кому, тукъ стрѣлъ костепернатый

Не дѣлаютъ ни язвъ и не вредятъ никакъ!

Ты вѣрно тотъ, о комъ прапрадѣдъ мой Гуакъ,

Пылавъ съ рожденiемъ къ отечеству любовью,

Предсказывалъ, рыдавъ не токомъ слезъ, но кровью.

О ужасъ! хоть тебя днесь вижу въ первый разъ,

Но чувствую, бѣжитъ по сердцу смерти мразъ.

(Дрожитъ.)

АТАБАЛИБО

(Тоже дрожитъ.)

Не кроюсь ужъ и я, и я весь содрагаюсь,

И духомъ и умомъ и силами теряюсь!

Народъ, что по морямъ летаетъ на крылахъ,

Что въ воздухъ молнью шлетъ, что ѣздитъ на звѣряхъ,

Что знаетъ напередъ дни ведръ и непогоды,

Подобьемъ грома чтутъ кого мои народы,

И сыномъ солнцевымъ кого сей градъ зоветъ,

Законы новые и вѣру мнѣ даетъ,

Велитъ чтить одного, намѣсто многихъ, бога;

Неизреченная мятетъ меня тревога!

Съ одной страны страшитъ враговъ сихъ непрiязнь,

Съ другой въ мечтахъ грозитъ мнѣ предковъ страшна казнь;

Я вѣрой пришлецовъ съ одной страны прельщаюсь,

Съ другой — ихъ жадности къ стяжанью опасаюсь,

По слуху зная, что на прочихъ островахъ

Они для злата все преобратили въ прахъ.

Но я безцѣнностей моихъ не сокрываю,

Напротив, къ онымъ ихъ алчбу всю предваряю,

Не хлѣбомъ ихъ звѣрей велѣлъ уже кормить,

Но златомъ и сребромъ, чтобъ только угобзить,

Жемчугомъ доверха насыплю имъ палаты,

Лишь демоны сiи ушли бъ отъ насъ брадаты.

Чего они хотятъ? Законъ нашъ премѣнить?

Но научаетъ онъ другъ друга намъ любить;

Чѣмъ вреденъ онъ, скажи, скажи мнѣ, Капиллана,

И требуетъ ихъ богъ какого ѳимiама?

Скажи, ихъ тотъ ли вождь, что былъ тебѣ знакомъ?

КАПИЛЛАНА

Тотъ самый, государь! на Гаускара громъ

Который здѣсь бросалъ, какъ бывшая крамола,

Имъ предводимая, гнала тебя съ престола.

АТАБАЛИБО

Какъ братъ мой и злодѣй симъ вождемъ истребленъ?

КАПИЛЛАНА

Конечно.

ГУАКА

Имъ? О Инкъ! тобой опредѣленъ,

Знать, новый намъ предѣлъ. И долженъ, знать, онъ сбыться!

КАПИЛЛАНА

Чего, родители, Пизара вамъ страшиться?

Онъ мудръ и храбръ, онъ добръ и вамъ служить готовъ.

АТАБАЛИБО

(Вздѣвъ руки.)

Такъ будь самъ завтра, Инкъ, себѣ и намъ покровъ,

Съ супругой въ храмъ къ тебѣ и дщерью какъ предстану.

(Уходятъ, но одинъ кацикъ, взявъ Атабалибо за руку и отведя къ сторонѣ.)

КАЦИКЪ

(Тихо.)

Блюдись, о государь! царевны сей обману:

Здѣсь на колѣняхъ зрѣлъ я вождя передъ ней.

АТАБАЛИБО

(Съ смущенiемъ.)

Кому же вѣрить мнѣ? о жалкий санъ царей!

 

ДѢЙСТВIЕ ТРЕТIЕ

Театръ представляетъ въ сумракѣ разсвѣтающаго дня великолѣпный храмъ солнца, украшенный златыми и серебряными бляхами. На возвышенiи кумиры, между коими всѣхъ высочайшiй Солнца изъ прорѣзнаго золота; внизу тронъ, по сторонамъ четверы креслы, въ срединѣ треножникъ съ хлѣбами, накрытыми бѣлымъ полотномъ.

ЯВЛЕНIЕ I

Жрецъ и кацикъ

 

ЖРЕЦЪ

Что возвѣстишь мнѣ, князь? о вѣтвь свѣтлѣйшей крови!

Столпъ трона, образецъ къ отечеству Любови!

Отъ угрожающихъ спасемся ли мы бѣдъ?

КАЦИКЪ

Народу мной внушенъ премудрый твой совѣтъ.

Толпившись съ вечера въ пространныхъ града стогнахъ,

Теперь онъ собрался на взорьѣ въ миллiонахъ.

Ждутъ мановенiя единыя руки

И храма вкругъ сего безчисленны полки.

ЖРЕЦЪ

Но замысла повѣждь устройство мнѣ подробно.

КАЦИКЪ

Внемли: положено, чтобъ скопище народно,

Въ щитахъ и въ шлемахъ скрывъ горючи вещества,

Подъ видомъ радостна во градѣ торжества

Наполнили бы брегъ и близъ-лежащи мели,

Тѣ свѣточми, а тѣ, обвивши паклей стрѣлы,

Пустили бъ на суда искръ дождь изъ облаковъ;

А тѣ бы, къ нимъ подплывъ, съ смолистыхъ ихъ боковъ

Зажгли въ единый мигъ, а въ то жъ бы само время

Здѣсь въ храмѣ пришлецовъ мечемъ все пало племя

По персту твоему.

ЖРЕЦЪ

(Выхватя изъ-за пояса ножъ.)

Нѣтъ! по сему ножу.

КАЦИКЪ

Но нѣчто въ ревности моей я весь дрожу.

Враги, увидя огнь, мелькающiй межъ нами,

Отъ брега отвлеклись во глубину судами,

Оставя только горсть на немъ людозвѣрей,

Грызущихъ сталь во рту, дымъ шлющихъ изъ ноздрей.

Ужъ не царевна ль то? …

ЖРЕЦЪ

Уйди флотъ отъ пожара;

Но не уйдутъ вожди отъ острiй сихъ удара.

(Слышны бубны.)

Внушаю бубновъ громъ. Поди, поди скорѣй,

Я Инку здѣсь пролью мольбы души моей.

(Упадши на землю, молится.)

 

ЯВЛЕНIЕ II

Атабалибо, въ препровожденiи воиновъ, кациковъ, жрецовъ, юношей и дѣвъ Солнца, величественно входитъ въ храмъ, подъ звукомъ бубновъ и дудокъ. Первые, кромѣ императора и воиновъ, несутъ растянутые платки съ изображенiемъ разныхъ звѣрей и птицъ или ихъ гербовъ. Вторые — большiе каменные ножи (къ которымъ и бывшiй въ храмѣ жрецъ присоединяется). Третiи — на тростяхъ подобно круглымъ опахаламъ прозрачные фонари съ изображенiемъ солнца. Гуака и Капиллана съ прочими женщинами подъ бѣлыми покрывалами. Атабалибо съ благоговѣнiемъ садится на тронъ, Гуака и Капиллана на креслы по обѣ стороны, прочiе становятся по своимъ мѣстамъ. По нѣкоторомъ молчанiи императоръ встаетъ, обращается къ солнечному кумиру, и всѣ жадные взоры свои туда обращаютъ. Пизаръ на обрадъ богослуженiя смотритъ изъ преддверiя.

 

ХОРЪ ЮНОШЕЙ

Возстань, блесни челомъ

Своимъ къ намъ лучезарнымъ,

О свѣтлый Инкъ! и сонмъ

Здѣсь съ сердцемъ благодарнымъ

Своихъ чадъ осѣни.

Возстань! блесни, блесни!

ХОРЪ ДѢВЪ

Возстань и виждь соборъ

Твоихъ здѣсь дщерей вѣрныхъ,

Встрѣчающихъ твой взоръ

Въ молитвахъ умиленныхъ.

О Инкъ! насъ осѣни.

Возстань, блесни, блесни.

(При восхожденiи солнца кумиръ его озаряется, фонари юношей и дѣвъ пускаютъ лучи, а на треножникѣ возгарается пламень и благоуханiе разливатеся.)

ХОРЪ ОБЩIЙ

Возсталъ, блеснулъ намъ свѣтлый богъ!

О радость, о восторгъ!

Да ввѣкъ твое сiянье длится,

Отъ насъ сонмъ вражiй удалится!

Будь счастья намъ залогъ,

О лучезарный богъ!

АТАБАЛИБО

(На тронѣ.)

О Инка славный родъ! блаженны Перуаны,

Во управленье мнѣ симъ богомъ свѣта данны!

Вселенную призвать въ свидѣтельство могу,

Что какъ зѣницу васъ я ока берегу.

При всемъ томъ думаю, что царь тотъ не великъ,

Кто за дѣтей своихъ народъ чтить не обыкъ

И имъ не откровенъ всегда своей душою,

А дѣлаетъ, что въ мысль придетъ ему собою.

Напротивъ я того и въ днешне торжество,

Какъ наше облеклось въ дни юны божество,

О новизнѣ созвалъ вамъ сдѣлать извѣщенье

И требовать отъ васъ въ совѣтъ сыновне мнѣнье:

Тотъ самый чудный родъ, что въ прошломъ годѣ былъ,

Смирилъ здѣсь братнинъ бунтъ, насъ паки посѣтилъ

И проситъ въ мзду свою торговли позволенья

И нѣкiя чинитъ еще намъ предложенья.

Хотите ль внять его?

(Жрецы преклоняютъ головы и прижимаютъ руки къ персямъ, а воины и кацики копьями ударяютъ въ щиты въ знакъ согласiя.)

 

ЯВЛЕНIЕ III

Тѣ же, Пизаръ, де Кастро и Фернандъ съ отрядомъ войскъ, подъ громомъ тамбуровъ и музыки, вступаютъ въ храмъ, становятся въ противоположности Перуанъ, которые имъ на одной сторонѣ уступаютъ мѣсто. Гуака и Капиллана садятся по одной, а Пизаръ и де Кастро по другой въ креслы. Фернандъ, поддерживаемый духовнымъ и свѣтскимъ герольдами, несетъ на бархатной Червленной подушкѣ, обшитой золотою бахромою, грамоту императора и папы. Атабалибо, вставъ, указываетъ имъ креслы; они садятся, де Кастро и Пизаръ на одной, а Гуака и Капиллана на другой сторонѣ. Фернандъ становится въ срединѣ.

ФЕРНАНДЪ

(Читаетъ грамоту.)

Всевышнею судьбой,

Мы, императоръ Карлъ, владѣющiй страной

Иберьи древнiя, славнѣйшей во вселенной,

Чрезъ Альпы, Гибралтаръ, мечемъ распространенной,

Вмѣщающей въ себѣ тьмы царствъ и городовъ

Европы, Азiи и Африки бреговъ

И новыхъ острововъ, въ Америкѣ найденныхъ,

Неизмѣримыми морями окруженныхъ,

Гдѣ сильныхъ тысящи самодержавныхъ главъ,

Велѣнья наши чтутъ, подвластными намъ ставъ,

И словомъ, солнце гдѣ восходитъ и заходитъ,

Сiяньемъ нашихъ дѣлъ вкругъ блескъ на нихъ наводитъ, —

И мы, тѣхъ пастырь царствъ, Христовъ намѣстникъ, сынъ,

Духовный и мiрской отецъ и властелинъ,

Первосвященство чье святится Рима въ храмѣ

И жезлъ чей властвуетъ въ Мексикѣ, въ Панамѣ,

Божественный внявъ гласъ, съ небесъ внушенный намъ,

Чтобъ Перуанскимъ свѣтъ возжечь Христовъ странамъ,

Избрали переплыть ревъ океана яра

Любезныхъ грандовъ намъ де Кастро и Пизара

И, давъ имъ полну мочь на воинство и флотъ,

Велѣли отыскать въ столицу Инковъ входъ

И грамотою сей тебѣ, царю преславну,

И дружбу и любовь явить отъ насъ державну.

АТАБАЛИБО

(Вставъ и возведя глаза на небо.)

Въ честь Инка. Но чего хотятъ пославши васъ?

ПИЗАРЪ

Да утвердимъ предъ симъ начату нашу связь.

Отх Инка происшелъ родъ древнихъ Перуанцевъ,

Отъ Солнца истекла порода и Гишпанцевъ.

На небѣ свѣта богъ есть вашъ и нашъ одинъ,

Златыя стрѣлы въ долъ бросающъ исполинъ:

То подъ его на насъ блистающимъ надзрѣньемъ

Сильнѣй мы славнѣй пребудемъ съединеньемъ.

Державныя главы, пославшiя насъ къ вамъ,

Сей чести никакимъ не дѣлали странамъ.

Ихъ мечъ всѣхъ покорялъ; вамъ миръ даемъ залогомъ,

Гишпанцы быть друзья съ самимъ достойны богомъ.

АТАБАЛИБО

Не обличится ли сама собою лесть,

Коль Ласъ-Казаса трудъ возьмемъ письмо прочесть.

(Взявъ у одного кацика письмо, подаетъ Пизару, но онъ отворачивается.)

Сей пастырь пастырю въ немъ пишетъ христiанску,

Чтобъ столь не проливать вамъ кровь здѣсь перуанску,

Сколь пролили ея на прочихъ островахъ:

То какъ увѣриться на сладостныхъ словахъ,

Тобой намъ сказанныхъ? Несходны наши нравы:

Вы бѣлы, мы черны, мы просты, вы лукавы.

Да и къ чему себя намъ дружбою вязать?

Я ужъ велѣлъ мое все злато вамъ отдать.

ДЕ КАСТРО

Не злата вашего, мы ищемъ вашей славы,

Прогнать въ васъ грубые, весть европейски нравы,

И сдѣлать васъ чрезъ умъ природы всей господъ,

Земель и воздуха и пламени и водъ.

Великiй Карлъ, наукъ и знанiй расширитель,

Изъ милосердья вамъ быть хочетъ просвѣтитель

И намъ подобными васъ сотворить людьми.

АТАБАЛИБО

Дивимся, и боговъ въ васъ нѣкихъ чаемъ мы,

Но исчезаетъ вдругъ все наше удивленье,

Когда вообразимъ, что бурь и морь волненье

И бездны вы преплыть рѣшились, не страшась,

Чтобъ изъ-подъ нашихъ ногъ увезть блестящу грязь;

То признаемся, умъ вашъ не постиженъ нами,

А для того и быть мы не желаемъ вами,

Довольствуясь лишь тѣмъ, что вкругъ себя мы зримъ.

ФЕРНАНДЪ

Животнымъ вы сходны понятiемъ своимъ:

То ваше мы явимъ предъ ими превосходство,

Достоинство и честь душъ вашихъ, благородство,

И какъ, очистя ихъ отъ земляныхъ пеленъ,

Отчизны васъ вознесть безсмертной на степень.

Вамъ Ласъ-Казасово письмо къ тому преддверье,

Что умоляетъ насъ онъ къ вамъ на милосердье.

Онъ, слѣдственно, за насъ ручается вамъ въ томъ,

Что бѣдствiй никакихъ мы вамъ не принесемъ.

Христову вѣру мы вводить должны не кровью,

Но привлекать себѣ въ любовь сердца любовью.

Вотъ нашего прямой прiѣзда днесь предлогъ.

АТАБАЛИБО

Такъ вы хотите, нашъ чтобъ премѣненъ былъ богъ

И бога бъ мы почти невѣдома, чужаго,

Который, говорятъ, вертепа самъ гробова

И смерти не избегъ.

ФЕРНАНДЪ

Мы проповѣдуемъ Живаго

Вамъ Бога истинна, безсмертнаго вовѣкъ,

Который для того былъ только человѣкъ,

Жестокость претерпѣлъ и мукъ и умерщвленья,

Чтобъ образъ намъ подать смиренья и терпѣнья,

Безъ коихъ тлѣнiя не просвѣтлѣетъ мракъ.

АТАБАЛИБО

Я преклоняю мой предъ вашимъ богомъ зракъ:

Поправшiй смертью смерть быть долженъ чрезвычайнымъ!

Но живомъ кажется мнѣ то необычайнымъ,

Чтобъ мертву быть и жить. Гдѣ жъ ваше божество?

ФЕРНАНДЪ

Оно незримо, все сотворше Существо,

И Инкъ вашъ созданъ имъ.

АТАБАЛИБО

Какъ? Инкъ! — Не понимаю.

Дрожу и сей предлогъ рѣшить я оставляю

Служителямъ боговъ.

ГЛАВНЫЙ ЖРЕЦЪ

О дивiй, буйный родъ!

Изверженецъ на брегъ изъ океана водъ,

Какъ бога намъ давать дерзаешь ты другаго,

Окромѣ Инка всѣмъ премудраго, благаго,

Который намъ тепло и жизнь и свѣтъ всѣмъ льетъ,

И коего во всемъ прекраснѣй въ мiрѣ нѣтъ:

Златятся имъ поля и серебрятся воды;

Благотворитель онъ, питатель всей природы,

Въ лѣсахъ стада звѣрей, въ пучинахъ рыбiй родъ,

Имъ въ воздухѣ рой птицъ и червь въ пыли живетъ:

Кого жъ вмѣсто его ты дашь намъ въ обоженье?

Лишь лучезарный свѣтъ достоинъ поклоненья.

Такъ он, когда изъ насъ и излетитъ нашъ духъ,

Въ росахъ, въ туманахъ, въ мглахъ насъ вознесетъ въ свой кругъ

И съединитъ съ своимъ божественнымъ сiяньемъ.

Вы вѣрьте или нѣтъ; но мы другимъ мечтаньямъ

Не вѣримъ; а тому, что только сами зримъ

И можемъ осязать.

АТАБАЛИБО

(Къ народу.)

Согласны ли вы съ нимъ?

(Ударяютъ копьями въ щиты.)

Се видите, богъ вашъ народу неугоденъ.

ПИЗАРЪ

Невѣждамъ угождать премудрый царь не долженъ;

Но противъ воли ихъ творить имъ счастье онъ.

АТАБАЛИБО

Единодушiемъ мой твердъ и свѣтелъ тронъ.

ФЕРНАНДЪ

Но далъ уже отецъ святый благословенье

Къ имперьи Карловой въ потомственно владѣнье

Всѣ перуанскiя селенiя причесть.

АТАБАЛИБО

(Съ нѣгодованiемъ.)

Такъ нагло оскорблять мою вы смѣли честь

И царство присвоять, отъ мудра Манхапана

Доставшееся мнѣ по крови Инкъ издавна,

Которое къ тому я самъ распространилъ,

Привѣтствомъ, правотой, любовью утвердилъ

И чтить мои велѣлъ премудрые законы,

Сосѣдственные мнѣ и отдаленны троны!

А вы — но папа кто, кто Карлъ вашъ и кто рѣчь

Вамъ дерзку столь велѣлъ мнѣ произнесть?

ПИЗАРЪ

(Надменно.)

Мой мечъ.

КАПИЛЛАНА

(Вскрикиваетъ.)

Пизаръ.

АТАБАЛИБО

(Обращаясь на всѣ стороны.)

Насилье!

(Воины и кацики потрясаютъ копьями.)

ДЕ КАСТРО

(Становясь между ними.)

Вождю ль такъ и владыкѣ

Прилично поступать при всенародномъ ликѣ?

(Пизару.)

Пизаръ! не мечь, но умъ плѣняютъ въ вѣру духъ.

(Къ Атабалибѣ.)

Атабалибо, вѣрь: мой государь — твой другъ.

ЖРЕЦЪ

(Къ Пизару.)

Къ чему преступное твое межъ насъ стязанье,

О чужеземный вождь! — Отъ Инка здѣсь сiянье

Въ кумирѣ, въ Алтарѣ, ты окомъ зрѣлъ своимъ,

Какъ вдругъ вспылалъ, исшелъ благоуханный дымъ;

То пусть и вашъ намъ богъ явитъ чудотворенье:

Мы воздадимъ ему достойно поклоненье.

ФЕРНАНДЪ

Въ всемiрныхъ чудесахъ Его всякъ часъ мы зримъ,

Но духомъ вѣры лишь; а вамъ Онъ невидимъ.

Вашъ Инкъ предъ Нимъ ничто.

ПИЗАРЪ

(Увѣрительно.)

Онъ скоро помрачится

АТАБАЛИБО

(Съ простосердечiемъ.)

Ужель вашъ на него богъ можетъ раздражиться?

Но по какой винѣ?

ПИЗАРЪ

Не безсловесну тварь,

А кровь людей ему вы льете на алтарь:

Такiя жертвы смрадъ предъ Существомъ верховнымъ.

ЖРЕЦЪ

То Мексики порокъ; а нащшимъ здѣсь бескровнымъ

Свидѣтель жертвамъ будь, поди кто хочетъ самъ.

(Снимаетъ съ хлѣба полотна.)

ПИЗАРЪ

Пойдемъ, повѣримъ здѣсь своимъ только глазамъ.

(Идетъ, и всѣ за нимъ, и наклоняется на жертвенникъ.)

ГЛАВНЫЙ ЖРЕЦЪ

(Заноситъ ножъ и другiе жрецы.)

Умри, пришелецъ!

КАРИЛЛАНА

(Удерживаетъ руку его.)

Ахъ! что творишь ты злодѣянье?

ГУАКА

(Съ иступленiемъ.)

Почто претишь?

АТАБАЛИБО

(Расталкивая жрецовъ.)

Терплю ль я крови пролiянье?

 

ЯВЛЕНIЕ IV

Тѣ же; слышенъ громъ, затмевается солнце, сiянiе кумира исчезаетъ, огонь на алтарѣ и въ фонаряхъ гаснетъ, храмъ потрясается, всѣ Перуанцы съ трепетомъ упадаютъ на колѣни, и Гонзальвъ впослѣдствiи, при послѣдней рѣчи Пизара, съ поспѣшностью съ отрядомъ воиновъ вбѣгаетъ, имѣя въ рукахъ знамя.

ГУАКА

(Въ отчаянья.)

Что се? увы! вкругъ ночь! померкъ нашъ свѣта богъ.

Инкъ умеръ! ахъ, сбылся твой голосъ, Варакохъ!

ПИЗАРЪ

(Обнаживъ мечъ, выскоча изъ круга жрецовъ, схватываетъ Атабалибо за воротъ, стоящаго на колѣняхъ.)

Не выпущу изъ рукъ, заплатишь мнѣ собою;

Ты хитростью твоей убить меня мнилъ злою.

ГОНЗАЛЬВЪ

Какъ море, взволновавъ, шумя, ревя, течетъ,

Такъ яростный народъ бѣжитъ за мною вслѣдъ.

Виною, говорятъ, сей бурѣ Капиллана,

Не захотѣвша быть подъ властью Ватикана:

То бѣсновѣрныхъ въ сѣть свою влекла жрецовъ

Флотъ сжечь,

(Взглядывая на Гишпанцевъ.)

а васъ побить.

ПИЗАРЪ

(Взглядывая на Атабалибо и Капиллану.)

Не обличенъ ли ковъ?

КАПИЛЛАНА

(Въ изумленiи.)

Я умыслъ сдѣлала?

ГОНЗАЛЬВЪ

(Смотря на Гишпанцевъ.)

Сквозь бурныхъ войскъ стремленье

Едва пробился я для вашего спасенья,

Не токмо злато намъ чтобъ снесть, но весь какъ звѣрь

Сбѣжался градъ со всѣхъ насъ странъ пожрать.

 

ЯВЛЕНIЕ V

Тѣ же и кацикъ

 

КАЦИКЪ

(Съ стремительностью вслушиваясь въ послѣднюю рѣчь Гонъзальва, Атабалибѣ.)

Не вѣрь,

О государь! его ты столь навѣтамъ лживымъ:

По даннымъ намъ тобой велѣньямъ прозорливымъ

Народъ лишь собрался для общаго добра

И горы для враговъ снесъ злата и сребра,

Какъ вдругъ изъ мѣдныхъ жерлъ съ судовъ на насъ драконы

Дохнули молньи, громъ и вихри какъ несомы,

Стальной полкъ на звѣряхъ препнулъ сюда намъ путь.

Мы въ ужасѣ; но коль велишь — поставимъ грудь.

АТАБАЛИБО

(Держимый Пизаромъ, томно.)

Нѣтъ.

(Пизару.)

Ты дай мнѣ судъ.

ПИЗАРЪ

(Грозно.)

Вели народу разойтись.

АТАБАЛИБО

(Тихо.)

Ты самъ …

ПИЗАРЪ

(Вскрикивая.)

Упорствуешь? такъ вѣрностью клянися

Сейчасъ подъ знамемъ симъ.

ГОНЗАЛЬВЪ

И буллу олобзай.

(Де Кастро и Фернандъ подводятъ Атабалибо къ знамени и грамотѣ, держимой Гонзальвомъ.)

АТАБАЛИБО

(Въ смятенiи.)

Не вижу, свѣтъ померкъ, что дѣлать? … ахъ! подай.

(Простираетъ руку къ грамотѣ, которую Гонзальвъ умышленно бросаетъ.)

ГОНЗАЛЬВЪ

Что сдѣлалъ, варваръ, ты? О страшно преступленье!

Судить безбожника святыни за презрѣнье!

Судъ! судъ!

ДЕ КАСТРО

Но какъ за то язычника винить,

Чего не вѣдалъ онъ?

ПИЗАРЪ

Такъ цѣпи наложить

И весть сейчасъ въ нашъ станъ, подъ стражею въ плѣненье.

КАПИЛЛАНА

Ты лютъ, Пизаръ, какъ тигръ; ахъ, ты какъ камень твердъ!

(Обнимаетъ колѣна.)

А мнѣ казался ты, какъ Богъ твой, милосердъ.

Ахъ! будь, де Кастро, хоть ты для насъ днесь человѣкомъ.

ДЕ КАСТРО

(Пизару.)

Покрытаго вѣнцомъ царя, маститымъ вѣкомъ,

Съ семьей въ позорный плѣнъ среди столицы влечь — Озлобишь всѣхъ; — вели въ чертогахъ ихъ стеречь.

(Уводитъ подъ стражу Атабалибо и всѣ за нимъ идутъ.)

 

ЯВЛЕНIЕ VI

Пизаръ и Гонзальвъ

ПИЗАРЪ

(Указывая на великолѣпiе храма.)

Зри блескъ богатствъ, Гонзальвъ! мое распоряженье:

Какъ въ пору возбудилъ народно я смятенье,

Весь дворъ сюда завлекъ, столпилъ весь градъ въ сей храмъ

И ужасомъ всѣхъ вдругъ повергъ къ моимъ ногамъ;

Но покоренiе сiе чтобъ было твердо,

Съ царевной поступить, съ царемъ ли милосердо…

Нѣтъ, нѣтъ, не долженъ быть изъ нихъ одинъ хоть мертвъ.

(Про себя.)

О честолюбие! какихъ щадишь ты жертвъ!

(Конецъ третьяго дѣйствiя.)