(начальный вариант трагедии «Ирод и Мариамна»)
По рукописи РО ИРЛИ (Пушкинского Дома) РАН Ф. 96, оп. 1, № 19.
Текст переписан Е.М. Абрамовым только на оборотных сторонах листов таким образом, что правая сторона каждого разворота оставлена для замечаний. Правка внесена рукой Г.Р. Державина, частично на правых чистых половинах листов.
Трагедiя въ пяти дѣйствiяхъ
съ
хорами
Дѣйствующiя лица:
Иродъ, царь Iудейскiй простаго идумѣйскаго происхожденiя. Марiамна, супруга его изъ царскаго поколѣнiя Iудина, или Асмонѣевъ.
Соломiя, сестра его, названая Антипатру матерью.
Антипатръ, сынъ его от первой жены Дорисы, намѣстникъ Iерусалима.
Александръ, Аристобулъ, дѣти его отъ Марiамны малолѣтныя.
Архелай, внукъ его, воспитанный въ Римѣ.
Совернъ, сродникъ его и приставъ при Марiамнѣ и дѣтяхъ.
Варръ, проконсулъ римской.
Ада, наперстница Марiамны.
Iюда, виночерпiй.
Юноши и дѣвы, составляютъ хоры.
Сендаринъ, Придворныя, Воины римскiя и iудейскiя, безъ речей.
Дѣйствiе происходитъ во Iерусалимѣ, въ домѣ Iродовомъ.
Дѣйствiе первое.
Притворъ чертоговъ царскихъ.
Явленiе I-е.
Соломiя
Какъ, Антипатръ, ты здѣсь? вы прибыли изъ Рима?
А гдѣ же царь, мой братъ?
Толпа не обозрима
Народа, посреди торжественныхъ воротъ
Стеснивъ его, во градъ свободы не даïотъ.
Въ предмѣстьи, радостныхъ внимая плѣсковъ грому,
Онъ предвѣстить велѣлъ его свѣтлѣйшу дому
Свое прибытiе и Марiамнѣ, имъ
Любимой страстно[1].
Народа плѣскъ! о сынъ!
И Марiамнѣ вѣсть! Такое изреченье
Кинжалъ – ахъ! – въ сердцѣ мнѣ! ахъ, лучше бы велѣнье
Исполнилъ какъ мое, спѣшилъ мнѣ разсказать.
О, такъ ли нѣжныя[2] чтутъ дѣти нѣжну мать?
Знавъ Соломiю ты презрѣнну Марiамной,
Еïо чтишъ предо мной хвалою несказанной.
Но по внушенiямъ что здѣлалъ ты моимъ
И письмамъ, посланнымъ къ тебѣ последнимъ въ Римъ?
Антипатръ
Что можно было, всïо.
Но какъ же могъ явится
Тиранъ обратно здѣсь? Чегобъ не смѣлъ и льстится,
Коль, данный мной тебѣ употребя совѣтъ,
Искуснобъ достигалъ назначенныхъ ты мѣтъ.
Ужели подтверждать должна тебѣ я снова,
Что, онъ хотя мой братъ, но изверга столь злова
Не можетъ болѣе сносить уже народъ;
Что долгъ твой изтребить весь Асмонѣевъ родъ;
Что быть щастливою не можетъ Палестина,
Отцу его поколь подобна властелина
Дѣлами, имянемъ со мной въ тебѣ не зритъ.
Надежды былъ тебѣ благопрiятенъ видъ.
Я, управляя здѣсь имъ порученнымъ царствомъ,
Щедротой, милостью и сладкихъ словъ коварствомъ
Умѣла чернь, вельможъ въ свою ввѣсти такъ сѣть,
Что мнила всѣхъ сердца въ рукѣ своей имѣть.
А довѣдя всѣ тѣ злодѣйствiи до Рима,
Какими отъ него страна сiя томима,
Въ тѣ дни, какъ ужъ его Антонiй другъ и богъ,
Низпадшiй съ высоты, помочь ему не могъ
(И Августъ, мстя его приверженцамъ всѣмъ злобно,
Быть долженъ врагъ ему) – могла ли я въ удобно
Толь врѣмя для себя такого жребья ждать,
Чтобъ Марiамнѣ вновь рабынею мнѣ стать?
О сынъ! любезный сынъ, ахъ, какъ сiе случилось,
Что сердце Августа ко Ироду смягчилось
И паки нашъ онъ царь?[3]
Антипатръ
Зри опытъ въ нѣмъ ума
И духа твердаго и удивись сама,
Потомъ скажи ты мнѣ, что дѣлать было можно?
Иной бы размышлять сталъ прежде осторожно,
Какъ къ повелителю вселѣнной подступить,
Какъ гнѣвъ того къ себѣ на милость преклонить,
Предъ трономъ коего какъ бы царей соборы,
Седый Сената сонмъ, вкругъ ликторскiя взоры,
Блѣстя съ сѣкирами, какъ молнiи, грозятъ,
Въ порфирахъ узники въ подножiи лежатъ.
Но Иродъ, не смотря на всïо сiе, свободно
Предсталъ предъ сонмомъ симъ и важно, благородно,
Прилично какъ царю, такъ кесарю сказалъ:
«Знай, во Антонiи я друга потерялъ.
Угодно такъ судьбѣ. Но верь, не мной то стало,
Что верхъ твое надъ нимъ оружье одержало.
Отъ Клеопатры я совѣтовалъ отстать
И силъ ему ея имперьи испытать
Еще въ бою хоть разъ съ тобой средь рока злова,
Но помочь грудь ему была сiя готова.
Я думалъ, нашъ союзъ и истинная честь
Велели мнѣ себя противъ тебя такъ весть,
Но пренебрегъ какъ онъ сей вѣрный опытъ дружбы,
Я мню, что право далъ искать твоей мнѣ службы.
Угодна ли она? Прими меня въ покровъ,
Я раздѣлить съ тобой добро и зло готовъ.
Всѣ пользы сохраню твои и въ Палестинѣ,
Какъ твоего хранилъ противника до нынѣ.
Збиралъ богатствы тамъ, могущихъ низилъ часть,
Но тѣмъ поддерживалъ я только Рима власть».
Такъ рекъ. И послѣ, въ мигъ толь смѣлаго признанья
Онъ привезенныхъ въ даръ сокровищей блистанья
Во Капитолiи, какъ бѣздны звѣздъ, открылъ.
Октавiя – душой, Римъ – златомъ побѣдилъ.
Соломiя
О дерзостный хитрецъ! Но что по письмамъ тайнымъ?
Антипатръ
Развратный Римъ не счелъ той чудомъ чрезвычайнымъ,
Супруга что въ любви супругу не верна.
Но Марiамна чтобъ въ другаго влюблена,
Не верилъ я и самъ; однако же искусно,
По знатнымъ я домамъ пересказавъ изустно,
За тайну между женъ разсѣялъ подъ рукой,
Что мой отецъ не такъ щастливъ второй женой;
Что ты, еïо храня отъ общества дурнаго,
Должна быть жертвою сама днесь нрава злаго.
И въ семъ то я успѣлъ. До Ирода сей слухъ
Едва достигъ – смутилъ надмѣнный, мрачный духъ.
Однажды, возвратясь со страстныхъ игръ позора,
Вздыхалъ и на меня металъ свирепость взора,
А подошедъ, спросилъ: не знаю ль я чего
Произходящаго въ семѣйствѣ у нѣго?
Я, какъ бываетъ то съ придворными не рѣдко,
Гляделъ ему въ глаза и молча цѣлилъ мѣтко,
Въ какую сердца часть пустить ему стрелу;
Увидя же въ нѣмъ кровь, кипящу, какъ смолу,
Отъ ревности къ своей супругѣ безпримѣрной,
Съ усмѣшкой «да... и ... нѣтъ...» – въ полгласа речью темной
Раздулъ пожаръ. А какъ я съ перломъ твой ковчегъ
Рабѣ Июлiи далъ, то разъ съ нимъ средь утѣхъ
Супруга Цесаря, занявшись Марiамной,
Рекла, что красоты сей образъ зрѣла славной
Межъ дѣлъ Антонiя у Августа въ рукахъ.
Какъ громомъ, рѣчь сiя его разшибла въ прахъ.
Какъ бешеной съ техъ поръ и разума лишенный,
Онъ Тибра поспѣшилъ оставить тотчасъ стены,
Въ пути жъ терзанiи ужъ всѣмъ открылъ свои.
Шипятъ днесь вкругъ сердецъ супруговъ сихъ змiи.
Соломiя
Изрядно, есть ли такъ. Довольна я тобою,
Когда не чрезъ другихъ, пускай себя собою
Ревнивецъ изорветъ.
Но слышу трубный гласъ.
Будь скроменъ и поди, исполнь его приказъ.
Дай Марiамнѣ знать.
Соломiя
(одна)
Такъ много мнѣ послушенъ;
А я боялася, что онъ неравнодушенъ
Къ противницѣ моей. Но и на сей конецъ
Мой замыслъ былъ бы въ другъ ударомъ двухъ сердецъ:
Тому по ревности, сему по неудачѣ.
Да естлибъ весь Сiонъ погрязъ въ крови и въ плачѣ –
Что нужды, только бъ мнѣ лишь Антипатра ввѣсть
Надъ супостаткою свершить желанну месть.
А тамъ... о вѣрно такъ, такими лишъ путями
Кометы вдругъ изъ мглы соблещутъ со звѣздами.
Явленiе III-е
Съ одной стороны Иродъ въ великолѣпномъ послѣдованiи римскихъ знаменоносцевъ, ликторовъ и хора юношей, а съ другой – Марiамна, Александръ, Аристобулъ, Совернъ, Iуда, Антипатръ съ царедворцами и хоромъ дѣвъвстрѣчаютъ царя въ томъ же притворѣ, изъ коихъ къ придворнымъ присовокупляется Соломiя. Юноши и дѣвы несутъ въ рукахъ оливныя и пальмовыя вѣтьви.
Хоръ
(общiй)
Воскликните, врата Солима,
Плещи руками, Iордан!
Грядетъ четверовластникъ Рима,
Владыка Палестинскихъ странъ.
Грядетъ мужъ, равный Соломону.
Играй, Есфирь, ликуй, Агарь!
Великолѣпье храму, дому
Ведетъ съ собою славы царь.
Хоръ
(царицы)
Какъ роза юна горъ средь лона
Ждетъ майскiя къ себѣ росы,
Желанный царь! гряди средь трона
Супруги такъ лобзать красы.
Хоръ
(царя)
Какъ горликъ съ высоты небесной
На горлицу глядитъ въ тѣни,
Супруги образъ такъ прелѣстной
Царь зрѣть желалъ разлуки въ дни.
Хоръ
(общiй)
Воскликните, врата Солима,
Плещи руками, Iордан!
Пришелъ четверовластникъ Рима,
Владыка Палестинскихъ странъ.
Пришелъ мужъ, равный Соломону.
Играй, Есфирь, ликуй, Агарь!
Великолѣпье храму, дому
Привелъ съ собою славы царь!
Иродъ
О! какъ я восхищенъ и сердцемъ, и душой,
Что вижу здравыхъ васъ, любезнѣйшихъ со мной.
(обнимаетъ и целуетъ Марiамну, Соломiю и дѣтей)
Марiамна
Стократно щастлива я, радостна, блаженна,
Что вижу моего супруга возвращенна.
Отсутственъ отъ меня и удаленъ ты былъ,
Но изъ души моей на мигъ не выходилъ.
Иродъ
(съ холодностiю)
Весьма доволенъ я, нѣжнейшая супруга,
Коль прежняго во мнѣ и ты находишъ друга.
Марiамна
Ты видишъ...
(перебивая речь)
Видишъ ты, любезнѣйшiй мой братъ,
Какъ взоры на тебя съ восторгомъ всѣхъ лѣтятъ;
А наши искренни ль теперешни лобзаньи,
Узнаешъ лучше самъ въ твоемъ здесь пребываньи.
Иродъ
(съ нежностiю)
Я цену дружескихъ твоихъ привѣтству знаю словъ,
Что въ насъ съ тобой течетъ одноутробна кровь,
Что разлученье насъ съ тобой не прохладило,
Но пачѣ опытомъ союзъ нашъ утвердило.
(Александръ и Аристобулъ, лобзая колено)
Александръ
Коль щастливы твоихъ объятьемъ мы коленъ!
Аристобулъ
Коль радостны, что къ намъ родитель возвращенъ!
Марiамна
Ты здравъ?
Что въ томъ тебѣ? Великъ Господь въ Сiонѣ!
Въ первосвященничей и царской я коронѣ.
Столицей мiра днесь, какъ прежде, отличенъ,
Какъ былъ Антонiемъ, такъ Августомъ почтенъ.
Сенатъ и весь народъ могущественна Рима
Союзника во мнѣ того не колебима
И друга вернаго опять себѣ призналъ,
Который въ браняхъ съ нимъ враговъ его сражалъ;
Кѣмъ галлъ и парфъ, кѣмъ грекъ, аравъ, и сирiаны,
И цельты съ мидяны, съ египтяны попраны;
И словомъ, римлянамъ кто столько далъ побѣдъ,
Колико на себѣ грудь ранъ сiя несетъ,
Они тому, равно явя ихъ нынѣ дружбу,
Ужасныхъ сихъ орловъ поверили на службу.
Громовый ихъ полѣтъ поможетъ скоро мнѣ
Iону съ Товiемъ увидеть въ тишинѣ.
Съ Ефратомъ Iорданъ, глаголъ мой внявъ со трона,
Съ бреговъ ихъ смоютъ слѣдъ оставшiй Антигона.
Я пастырь днесь одинъ всѣхъ въ Iудѣѣ стадъ[4],
И горе, горе тѣмъ, противъ меня кто мнятъ!
Марiамна
Винятъ одни дѣла.
И мыслью ополчится
Кто на меня дерзнетъ, съ собою тотъ простится.
Народамъ покажу въ владычествѣ моемъ,
Какъ имъ благоговѣть надлежитъ предъ царем,
Какъ слово, взоръ его разить ихъ можетъ грозно.
Воставшимъ на меня раскаянiе поздно.
И кратко, кто мою потрясть восхочетъ власть,
Горька тѣхъ, и бѣдна, и смертоносна часть;
Кровавыхъ рѣкъ слѣды за ними псы полижутъ,
И домочадцы къ нимъ себя ужъ не приближутъ.
Развѣю даже прахъ.
Гнѣвъ царской правъ и строгъ!
Марiамна
Царь мудрый праведенъ и милосердъ, какъ Богъ.
Иродъ
Такъ я изображу величье Бога въ славѣ –
Судомъ и милостью въ врученной мнѣ державѣ.
Горамъ коснется Онъ – и сходитъ огнь и дымъ,
Подобно на враговъ блѣсну мечомъ моимъ;
На долъ Онъ броситъ взоръ – и долъ въ цвѣтахъ явится,
Щедрота на моихъ друзьяхъ такъ просвѣтится;
Неумолимымъ скиптръ жезломъ мой будетъ злымъ,
А покровительствомъ – смиреннымъ и благимъ.
Исполню я во всемъ законы Моисея
Въ сынахъ Вахидовыхъ, въ сынахъ и Асмонея.
Исторгну зубъ за зубъ, за глазъ изткну я глазъ.
Такъ, Антипатръ! свершить готовся мой приказъ.
Вели въ украшенномъ мной пачѣ Соломона
Днесь храмѣ огнь возгнесть, и жертвъ среди амвона
Да всесозженiе святая во святыхъ,
Какъ дымъ съ кадилъ горя, взойдетъ вздохъ чувствъ моихъ,
Взлѣтитъ къ Отцу отцовъ, ко Богу Авраама.
Сердечный жаръ ему прiятнѣй фимiама.
Открой народу всѣхъ сокровищей корванъ,
Разсыпь среди вельможъ и злато, и ливанъ.
Но праздникъ чтобъ сей былъ сколь щедрымъ, столь правдивымъ,
Вкругъ стенъ градскихъ воздвигнь кресты въ позоръ строптивымъ,
Да распнутся на нихъ; главъ буйныхъ не терплю,
Не пощажу и тѣхъ, хотя кого люблю.
(Взглянувъ грозно на Марiамну, уходитъ, а занимъ всѣ, кромѣ Антипатра и Соверна.)
Антипатръ и Совернъ.
Совернъ
Царь принялъ холодно привѣтствiе царицы
И яро, мнится мнѣ, шедъ, бросилъ къ ней зѣнницы.
Антипатръ
Такъ царедворцы, вы речь кажду царску въ мигъ
Толкуете, судя къ обидѣ часто ихъ,
И мните проникать поддельныя личины,
Подъ ними видите и скрытыя пружины.
Чтобъ думалъ ты о семъ?
Какъ знать.
Антипатръ
О! какъ, мой другъ,
Наперстникамъ царей, приставамъ ихъ супругъ
И сродникамъ не знать о всемъ тому подобномъ
При ихъ дворахъ? Скажи.
Въ семъ сердце честномъ, скромномъ
Нѣтъ тайны для тебя, но верь, и нова нѣтъ,
А развѣ только то, что Соломiя бредъ
Пустой передала по некоторымъ слухамъ, (тихо)
Что Марiамну зрятъ приветливу къ евнухамъ.
Но справедливоль то?
Увѣрить не могу,
А что я вѣдаю, тебѣ въ томъ не солгу:
Одинъ изъ сихъ скопцовъ, искуснѣйшiй въ музыкѣ,
Пѣвалъ нередко съ нѣй духовны пѣсни въ ликѣ.
Въ чертогахъ иногда была съ нимъ и одна.
А въ сердцѣ что у нѣй, Богъ знаетъ и она.
Антипатръ
А ты не вѣдаешь? Тѣмъ для тебя то хуже.
Совернъ
Но почему жъ?[5]
Антипатръ
И въ Римѣ слышно то, ну царь какъ отъ тебя
Отчету спроситъ въ томъ, царицу столь любя?
Что скажешъ, или онъ ужъ предваренъ тобою?
Совернъ
Нѣтъ.
Быть сей не хочу жъ я спутанъ новизною,
А дѣлайте, что вашъ придворный умъ велитъ.
Но знаешъ, Иродъ какъ, ревнуя, страшно мститъ!
О, бедная и слезъ достойна Марiамна!
Жалка ты и съ детьми жалка мнѣ несказанна!
Совернъ! Брегись сихъ тучь.
Совернъ
(одинъ)
О ужасъ! о напасть!
О неизбѣжна смерть! зiяетъ ада пасть!
Проговорится какъ мнѣ столь неосторожно,
И слухамъ симъ дойти какъ Рима было можно?
Дошли они, дошли и къ трону наконецъ.
Ну, спроситъ царь, скажу: съ царицей пѣлъ певѣцъ.
А для чегожъ ему я не донесъ объ етомъ?
Боялся прогнѣвить ничтожнымъ столь извѣтомъ.
Пусть такъ, но золъ онъ; скрыть – не дастъ мнѣ вѣры въ томъ.
И ахъ! ужъ виноватъ я безъ вины во всïомъ!
Что дѣлать? что начать? Дай кознь употребить
И люту клѣвѣту лютѣйшей подкрепить.
Предупредя, отдамъ царю я пѣснь сiю,
Въ которой горлицу пѣлъ Соломонъ свою.
Черты руки скопца въ страсть обращу къ царицѣ.
Ревнивый веритъ духъ подобной небылицѣ.
Но какъ же погублю невинную ни въ чемъ?
За милость, за родство, за дружескiй прiемъ
Ужели заплатить ей подлостью посмѣю?
О такъ! Вельможей быть искуснымъ я умѣю.
Святаго ничего и кровнаго въ нихъ нѣтъ,
Всякъ при дворѣ себя, сколь можетъ, бережетъ.
Конечно, такъ пускай царица обвинится,
Но царь въ нѣй слѣпъ, проститъ; и можетъ тѣмъ открытся
То страшно таинство, открытое мной ей,
Къ Антонью, къ Августу по ревности своей
Какъ дважды мнѣ велѣлъ лишать еïо онъ жизни,
Когда не будетъ вспять въ страну его отчизны.
О! хитрость, помоги мнѣ бѣдства избѣжать,
Чтобъ слабой жертвою мучителя не стать.
Ты, царедворцевъ богъ, ты – ангелъ ихъ хранитель,
Тревожусь, трепещу, ахъ! будь ты мой спаситель![6]
Конецъ перваго дѣйствiя.
Дѣйствiе второе.
Внутренния покои Марiамны.
Явленiе I-е.
Марiамна и Ада.
Марiамна
Хоть радуетъ меня супружескiй прiѣздъ,
Но грусть какая-то уныло сердце ѣстъ.
Ужъ не еще ли что сплетаетъ Соломiя?
Чего ждать отъ жены столь гордыя, столь злыя!
Власть царску днесь когда царю должна отдать,
То честолюбiе ей должно поддержать.
Перебивая речь и пасмурныя взоры
Бросая на меня, какъ бы каки покоры
Съ презрѣньемъ давече мнѣ чувствовать дала.
А поступь Ирода отлична къ нѣй была,
Ко мнѣ жъ онъ былъ суровъ. Невѣдаешъ ли, Ада,
Чтобъ значило сiе?
Ада
По общу слуху града,
Какая-то дошла до Юльи будто вѣсть,
Мрачащая твою къ нѣй дружбу, вѣрность, честь.
Марiамна
Мою предъ Юльей честь? Ни какъ не понимаю.
Ада
Какiя-то дары ты къ Цесарю...
Не знаю.
Ада
А сверхъ того, что здѣсь ты весело жила.
Марiамна
О! ета не страшна ни мало мнѣ хула;
Я познаю еïо, откуда произходитъ.
Ада
Не меньшежъ тѣмъ царя на гнѣвъ она приводитъ.
Марiамна
Не мудрено сiе и очень можетъ быть,
Крутой, горячей нравъ не трудно возмутить.
Ты знаешъ Иродомъ владѣющiя страсти:
Прилѣпленъ женъ къ красѣ и къ блѣску царской власти,
Терзается, кипитъ къ нимъ ревностiю духъ.
Наперстница его и самый вѣрный другъ
Постылѣютъ тогда, изъ сердца вонъ женутся,
Коль скоро симъ струнамъ нѣжнѣйшимъ прикоснутся.
Пылъ паче первый яръ.
Мы видели примѣръ.
И можетъ быть любимъ тобой сей лютой звѣрь?
Марiамна
Ахъ! не круши меня ты симъ напоминаньемъ.
Ада
Не можножъ не мерзить гнуснѣйшимъ злодѣяньемъ!
Марiамна
Молчи! Не намъ судить дѣянiя царей;
Ихъ участь связана всѣхъ съ участью людей.
Судья имъ Богъ, а намъ – съ вздыханьемъ, съ сожалѣньемъ
Ихъ слабость и порокъ чтить долгъ съ благоговѣньемъ.
Свидетель ты была, въ терзаньяхъ я какихъ
Извѣстьи лютыя печалей страшныхъ, злыхъ,
Близъ гроба будучи сама, не разъ сносила,
Какъ смерть насильственно моихъ родныхъ косила.
Седый мой добрый дѣдъ, изъ парфовъ возвратясь,
Ирканъ окончилъ жизнь въ темницѣ, глазъ лишась.
Мой дядя былъ щитомъ стенъ Iерусалима,
Но Антигонъ погибъ чрезъ происки средь Рима.
Аристобулъ, мой братъ, сей истый образъ мой,
Въ купанье задушенъ подкупленной толпой.
О матери моей ты мнѣ сама сказала,
Что съ кровiю свой духъ отъ яда изълiяла.
Но что мнѣ прошлыхъ лѣтъ напасти изчислять?
Сама подъ стражей здѣсь жила.
Что жъ мнишъ?
Страдать.
Ада
Ужель нѣтъ средствъ спастись?
Средствъ много передъ нами.
На тронѣ, на одрѣ тиранъ мѣжду мечами,
Но промыслъ Вышняго помазанныхъ блюдетъ,
И царствы Онъ, кому восхощетъ, тѣмъ даетъ.
Я волю чту Его, законамъ покоряюсь
И на мою одну невинность полагаюсь.
Ада
Не справедливѣль, что слепая, жалка страсть
Ревнивцу[7] надъ тобой даетъ такую власть?
Марiамна
Ахъ, есть ли бы и то, любезнѣйшая Ада!
Но сердцу томному какая бы отрада
На свѣтѣ быть могла безъ сладостей любви?
Я ей живу одной, она въ моей крови,
Отъ самыхъ юныхъ лѣтъ къ великимъ дарованьямъ
Супруга прiучась, къ прiятностямъ, къ познаньямъ,
Къ геройскимъ качествамъ, къ побѣдамъ, къ торжествамъ,
Къ нему, – и страсть ту всѣмъ не предпочту ль страстямъ?
И ревность самая, въ которую онъ входитъ,
Не отъ любвиль ко мнѣ единой произходитъ?
И мѣчь, что иногда дражайшу кровь лiетъ,
Сколь ненавистенъ онъ, но целость царствъ блюдетъ.
Благословлю я зло, творимое для славы.
Ада
Ты извиняешъ симъ мучительскiе нравы,
По етому сама участница ты золъ?
Марiамна
Нѣтъ, не участница, и гнусенъ мнѣ престолъ,
Нещастныхъ токами облитый слезъ и крови.
Но я рекла, что Богъ и правды, и любови
Владѣетъ царствами.
Всевышнiй разумъ чтить,
Повиноватся власти сама природа намъ велитъ,
А жаждущихъ кровей бѣжать и отвращатся.
Марiамна
Жалеть о нихъ, молить, исправить ихъ старатся,
А пачѣ добрыхъ женъ священный въ томъ есть долгъ,
Чтобъ ласкою мужей нравъ умягчать жестокъ.
Ада
И угашать росой халдейской пещи пламень;
Но выше насъ сiе, чтобъ превращать плоть въ камень.
Желаю въ томъ тебѣ успѣхъ хоть днесь имѣть,
Коль въ первыхъ дняхъ любви ты не могла успѣть.
Марiамна
Истекъ въ пустынѣ токъ; я мѣдно сердце трону
Иль съ радостью пойду ко Авраамлю[8] лону.
Вотъ слава въ чемъ моя, мнѣ въ томъ помошникъ Богъ.
Те же, Совернъ, Александръ и Аристобулъ.
Совернъ
Царица симъ птенцамъ позволитъ свой чертогъ
Оставить и со мной пройтися въ вертоградѣ?
А пачѣ кликъ когда гремитъ народа въ градѣ
И радуются всѣ прибытiю царя.
Вы можете.
(оглядывается на Аду)
Марiамна
(Адѣ)
Выдь, Ада, и скажи мнѣ царской слухъ прихода.
(Ада уходитъ)
Марiамна, Совернъ, Александръ и Аристобулъ.
Совернъ
Мнѣ долгъ велитъ сказать, что кликъ ни что народа.
Толпа безумная подобна сонму вод,
Что спитъ въ безмолвiи или едва течïотъ,
Когда дыханiемъ не возмутится бури;
Но дунетъ толко вѣтръ – всѣ блески и лазури
Въ мигъ покрываетъ мракъ, въ кругъ страшный ревъ шумитъ,
И долъ тогда, и холмъ, и вся земля дрожитъ.
Стихiя бурная до неба досязаетъ,
Природу ужасомъ и стономъ наполняетъ.
Валъ, вышедъ изъ бреговъ, рвïотъ съ корня дубъ и кедръ.
Моря бѣгутъ туда, куда повѣетъ вѣтръ.
Марiамна
Иносказанiя сего не понимаю.
Народъ въ волнахъ, вельможъ я въ буряхъ представляю.
Что жъ хочешь симъ сказать?
Совернъ
(сначала въ полголоса)
Хоть веселится чернь,
Но скоро радость ту должна тьмить скорби тѣнь.
Гласъ мудрыхъ книжниковъ иначе разсуждаетъ,
Чѣмъ Иродъ говоритъ, чѣмъ площадь повторяетъ.
Онъ проповѣдуетъ, что милости намъ льетъ,
Но милости ли то, послѣднiй сокъ какъ жметъ?
Онъ разумомъ своимъ и мужествомъ кичится,
Но наша кровь въ войнахъ не престаетъ струится.
Онъ возмѣряется, что съ нимъ союзникъ Римъ,
Но сей союзъ купилъ онъ златомъ не чужимъ.
Онъ хвалится, что другъ мемфiйской былъ царицы,
Но не талантами ль съ Давыдовой гробницы?
Онъ благочестiя примѣръ подать мнитъ намъ,
Но Богу онъ боговъ тогда исправилъ храмъ,
Какъ велѣлѣпныя воздвигъ ужъ обелиски
Антонью, Августу и жертвенникъ Пифiйскiй,
Возобновилъ торжествъ олимпскихъ съѣздъ,
Украсилъ мраморомъ градовъ тьмы чуждыхъ мѣстъ,
Тамъ пристань, тамъ театръ, тамъ бани, водоводы;
И съ кровью содранны съ отечества доходы
Разсыпалъ, разточилъ на прихотѣй дѣла,
Чтобъ лишъ въ язычникахъ неслась о немъ хвала.
Ихъ даже идоловъ, чудовищь внесъ въ свой домъ.
Ахъ! симъ ли ликовать Израилю царïомъ?
Марiамна
Въ владыкѣ долженъ ли зрѣть рабъ столь мрачны виды?
Совернъ
(возвышая голосъ)
Кровь Асмонѣева!..
А близко Месаиды
Отъ варваровъ еïо чьïо мужество спасло
И самаго тебя на санъ сей вознесло?
Неблагодарнѣйшiй!
Отечества подпора,
Мнѣ самъ сей санъ велитъ!
Марiамна
Отъ моего бы взора
Въ мигъ клѣветникъ исчезъ, но чту въ тебѣ мой родъ.
Коль ревность истинна и честь тебя ведïотъ,
Не мнѣ принадлежитъ такое донесенье:
Иди чрезъ Сендаринъ для гласна представленья.
Вельможа на ухѣ царя иль трусъ, иль льстецъ.
Совернъ
(съ трепетомъ показывая на детей)
Они свидетели.
Александръ
Державный нашъ отецъ,
Любезнѣйшая мать, насъ дворъ весь увѣряетъ...
Аристобулъ
Къ тебѣ не милостивъ, къ намъ гнѣвъ свой изъявляетъ.
Марiамна
Царевичамъ внимать гулъ стыдно осъ летучь.
Совернъ
Мнѣ явно Антипатръ сказалъ: брегися тучь!
Царица! есть ли бы тебя не въ охраненье
И не Iудино въ сихъ дѣтяхъ поколѣнье,
Остатокъ рода наш, – ни какъ бы я не смѣлъ...
Прости усердiю.
Александръ
По граду слухъ прошелъ...
Позволь уѣхать намъ.
Аристобулъ
(беретъ за руку Марiамну)
Поѣдемъ... Соломiя...
Явленiе IV-е.
Тѣ же и Ада, послѣ которой тотъ часъ входитъ Иродъ;
Совернъ съ дѣтьми удаляется.
Ада
Царь шествуетъ.
(уходитъ)
Марiамна
(Соверну и детямъ)
Иди.
(про себя)
Есть умыслы, знать, злыя!
Совернъ
(отходя съ детьми, въ сторону)
Теперь не будетъ въ другъ ужъ сердца открывать.
Иродъ
(встречаясь въ дверяхъ съ Соверномъ)
Приказъ тебѣ, Совернъ, мнѣ нужно еще дать.
Далеко не ходи.
(къ Марiамнѣ)
Не немощь ли какая,
Что ты смущенна такъ, супруга дорогая?
Марiамна
Нѣтъ.
Что жъ?
Тринадцать лѣтъ, дражайшiй мой супругъ,
Какъ страстнымъ пламенемъ къ тебѣ возженъ мой духъ.
Тринатцать лѣтъ уже, какъ я тобой плѣненна
И всякой часъ въ тебя, какъ въ первый разъ, влюбленна.
Но что мнѣ изъяснять любви сей давность лѣтъ?
Не съ самыхъ ли тѣхъ поръ, какъ я познала свѣтъ,
Какъ изъ пеленъ моихъ во цвѣтѣ дѣвъ явилась,
Въ супруги я тебѣ судьбой опредѣлилась.
Конечно, ето такъ; едва я стала жить,
Ужъ мнѣ назначено тебя было любить.
Лишъ чувства нѣжныя разверстыватся стали,
Желанiя мои лишъ щастiя взалкали,
Ужъ нѣкiй тайный гласъ въ груди моей вѣщалъ,
Любовникомъ тебя, супругомъ называлъ.
Не знала я тебя, но я тебя искала,
Не зрѣла я тебя, но зрѣть тебя желала,
Вообразя красы вселенныя мечтой;
Средь дня подъ тѣнью древъ, средь нощи подъ луной,
Въ чертогахъ, во садахъ, гдѣ воды съ горъ катятся,
Съ Авессаломомъ духъ мечталъ мой повстрѣчаться,
Вирсавiю ему, Сусанну чтобъ явить
И взоръ твой на меня незапно обратить.
Ахъ, такъ! средь пышности и роскоши азiйской,
Египетскихъ искуствъ и нѣги ассирiйской
Во множествѣ моихъ поклонниковъ отца,
Какъ души жгла князей, вождей брала сердца,
И на царей мое безчувствье цѣпь метало,
Тебя мнѣ одного, тебя недоставало,
Недоставало той души во мнѣ живой,
Что бъ весь составъ и духъ одушевляла мой.
Ни чьи достоинствы, къ прельщенiю способны,
Съ предметомъ мысленнымъ не зрѣлися мнѣ сходны;
Но ты лишъ мнѣ предсталъ, – и се, какъ нѣкiй богъ,
Единымъ взглядомъ мнѣ всѣ чувства ты зажогъ!
Супруга моего, котораго искала,
Въ рѣчахъ твоихъ, въ чертахъ, въ поступкахъ я узнала,
И сердце трепетомъ сказало: ето онъ!
Не воспротивился ни санъ, ни родъ, ни тронъ,
Ни власть родителей всесильной сей судьбинѣ.
Мою ты руку взялъ! Она твоя по нынѣ.
О, какъ я щастлива!
И я щастливъ тобой...
Марiамна
Завидѣнъ всѣмъ женамъ, я мыслю, жребiй мой;
Мнѣ кажется, глядитъ вся на меня вселенна,
Что такъ я вознеслась, что такъ тобой блаженна.
Въ улыбкѣ, въ радости, въ восторгѣ, внѣ себя,
Не насыщаючись смотреньемъ на тебя,
Мечтаю иногда, противъ тебя сѣдяща,
Весь взоръ мой на тебя, всю душу устремяща,
Что, естьлибъ не было положено судьбой
Мнѣ сопряженною на вѣки быть съ тобой,
Что бъ дiадимой я чела не увѣнчала,
Порфирой бы твоихъ раменъ не украшала,
И ты на низкой бы степени изчезалъ
И только личнымъ бы достоинствомъ блисталъ;
А я бы, знавъ тебя, твой умъ и сердце знала,
Но страстью бъ не къ тебѣ – къ другому воспылала,
Какихъ бы благъ тогда лишила я себя,
Хотя бы божество, но не тебя любя!
Сама бы я себѣ презрѣнною казалась,
Что имянемъ твоимъ гордиться отказалась!
Но ты теперь мой царь, мой купно и супругъ.
И все, что свято мнѣ, богоподобно вдругъ.
О! соберитесь, всѣ названiя блѣстящи,
Какъ солнца на моряхъ лучи златогорящи,
И будетъ оный блескъ мнѣ титло и вѣнецъ,
Что ты любовникъ мой, другъ, царь, супругъ, отецъ!
Иродъ
Какъ, Марiамна, такъ благословишъ словами
И обливаешся горчайшими слезами,
Ласкаешъ и крушишъ? Что сдѣлалось тебѣ,
Скажи?
Ахъ! возврати меня, мой другъ, къ себѣ!
Иродъ
Я твой, любезная, тебя и лобызаю.
Ахъ! есть ли ты моя? Я твой.
Не ощущаю.
Ты непонятна мнѣ.
Но давече твой взоръ
Холодность мнѣ явилъ предъ всѣми и позоръ,
И тѣмъ ужъ отъ тебя я стала отлученна.
Иродъ
Да не язвитъ тебя такая мысль смущенна,
Когда неизгнанъ я изъ сердца твоего.
Тебя изъ существа изторгнуть моего,
Которымъ я живу, блаженствую, згараю,
Кто могъ? Того себѣ вообразить незнаю.
Иродъ
Такъ, Марiамна, то?
Марiамна
Иль клятвой утверждать
Сiе, слезами въ чемъ на грудь твою печать
Я пламенну кладу?
(обнимая)
Любезное творенье!
Марiамна
Какъ съ неба ангеловъ взирали низхожденье
Въявь Сарра и Агарь, такъ восхищенъ мой духъ!
Иродъ
Едема красота! Сердечный, нѣжный другъ!
Прости меня ты въ томъ, что злобны нѣки слухи
Разстроили съ тобой сострастны наши духи.
Марiамна
Я ни когда къ тебѣ ни какъ не пременялась,
А ночь и день тобой единымъ занималась.
Иродъ
Я въ Римѣ, въ Грецiи и въ Грузьи красныхъ женъ
Пренебрежа любовь, всегда носилъ твой плѣнъ
И, отъ владыкъ земныхъ толь сильнаго народу
Освободившися, въ даръ сердце и свободу
Къ тебѣ опять принесъ.
По-прежнему любить?
Иродъ
Ахъ! что прiятнѣй, какъ два пламя вместѣ слить?
Марiамна
Неизъяснимъ сей огнь; но въ солнцѣ есть ли пятны?
Иродъ
Какой вопросъ! Есть, нѣтъ, – они невѣроятны.
Марiамна
А какъ же, милый мой и справедливый другъ,
Двумъ разнымъ чувствiямъ въ одномъ быть сердцѣ вдругъ –
И истиной любви, и къ пагубѣ порывамъ?
Иродъ
Упрекъ ли мнѣ, иль чувствъ то нѣжныхъ по отливамъ
Оставшаяся грусть?
Марiамна
Два раза заточать
И, ахъ!..
Иродъ
(перебивая речь, съ сердцемъ)
Нѣтъ! нѣтъ! кто могъ такъ клевѣтать?
Марiамна
Извѣстно вѣрно мнѣ...
Явленiе V-е.
Тѣ же и Соломiя, подслушавъ у дверей послѣднiя рѣчи.
Соломiя
(про себя)
Прерву, чтобъ какъ не объяснились.
(къ Ироду)
Супруги страстныя! вы такъ разговорились.
Тамъ ждетъ Совернъ.
Иродъ
Вели.
(Совернъ входитъ)
Соломiя
(проходя мимо Марiамны, тихо съ злобною усмѣшкою)
Не дологъ вашъ совѣтъ.
Злой демонъ ярости васъ скоро разорветъ!
Марiамна
(про себя)
О пестрая змiя! шипитъ сколь ухищренно!
Иродъ
(Марiамнѣ)
Съ вѣстями важными какими, знать что вѣрно,
Къ намъ прибылъ наскоро изъ Рима Архелай;
Мнѣ такъ донесено. Мой другъ, не поскучай,
Позволь наединѣ посла сего отправить,
Тебѣ его Совернъ не укоснитъ представить.
Межъ тѣмъ спокойна будь.
(обнимаетъ)
Марiамна
Взаимная любовь,
Хранитель ангелъ нашъ, да будетъ мой покровъ.
(уходитъ)
Явленiе VI-е.
Иродъ и Совернъ.
Иродъ
(съ яростiю)
Измѣнникъ царскихъ тайнъ! рабъ гнусный и подлецъ!
Какъ ты осмѣлился отравой быть сердецъ
Супруговъ, нѣжною толь страстью сопряженныхъ,
И сталъ предатель думъ, тебѣ лишь порученныхъ?
Вѣщай и трепещи!..
(замахивается кинжаломъ)
Совернъ
(съ трепетомъ, открывая грудь)
Пронзай, о государь!
Но преждѣ выслушай твою послѣдню тварь.
Иродъ
Что, скажешъ, не внушалъ моей глубокой тайны
Ты вероломностью во уши Марiамны?
Совернъ
(повергшись въ землю на колени)
Сказалъ, чтя, нѣтъ вины.
Иродъ
Какъ? что!
Совернъ
Чтобъ спасть тебя...
Я, подольстившись къ ней, открылъ во всемъ себя,
Дабы чрезъ то извлечь взаимну откровенность,
Вотъ...
(вынувъ изъ запазухи бумагу, подаетъ)
Иродъ
(читаетъ)
«Въ ложницу въ веди царя…»
(съ яростiю бросая бумагу)
О дерзновенность!
Кто?
Совернъ
Пѣвѣцъ.
Иродъ
(разтворивъ двери съ ужаснымъ крикомъ)
Антипатръ! начальникъ стражъ, сюды!
Явленiе VII-е.
Тѣ же и Антипатръ, вбѣгаетъ.
Антипатръ
Что сталось, государь! или каки бѣды?
Иродъ
(указывая на бумагу)
Возми и разыщи.
Антипатръ
(поднявъ и посмотревъ)
О чѣмъ же домогаться
И сыскивать еще, когда и сумнѣваться
Тебѣ нельзя ужъ въ чемъ? Въ Итальи вѣдалъ ты:
Народа общiя молвы суть не тщеты!
Иродъ
(сперва съ прискорбiемъ, потомъ съ яростiю)
Такъ, слышалъ, слышалъ я.
(помолчавъ)
О злое приключенье!
Сильнѣй ли ты перунъ? Царево оскорбленье
Надлежитъ смертiю мучительною мстить.
Лютѣйшей казнiю предлѣстника[9] казнить!
(Антипатръ и Совернъ уходятъ)
Явленiе VIII-е.
Иродъ
(одинъ, въ ярости)
Пускай гремитъ мой громъ!
(въ задумчивости)
Царь – образъ вышней власти,
Но неколеблютъ ли и царско сердце страсти?
Могу я дѣлать всïо, но я и человѣкъ.
Идутъ дѣла по мнѣ, идутъ и поперегъ.
На чью жъ привязанность и верность полагатся,
Когда въ любезнѣйшей супругѣ сумневатся?
Но сердцѣ – ахъ! – царя подобно той метѣ,
Которая мѣжъ древъ въ нощи на высотѣ,
Какъ свѣтлая звѣзда, въ глазахъ людскихъ блистаетъ;
Толпа въ нѣïо во кругъ тьмы стрелъ съ луковъ бросаетъ,
Пересѣкается другъ другомъ ихъ полетъ,
И сплошъ извилиста въ средину сердца бьетъ.
Сей челядинецъ быть возмогъ и невиноватымъ
И, можетъ, обнесенъ вельможей тароватымъ,
Чтобы его вину и саму страсть закрыть,
Для коей онъ открылъ, что долженъ былъ таить.
Такъ, подлинно, что мнѣ представлено реченье
Изъ Соломонова извѣстна сочиненья,
Пѣвцомъ написано. Но онъ тутъ въ чемъ виной?..
Нѣтъ! полно мнѣ того. Мечты онъ ни какой,
Писавъ, не могъ не плесть о красотахъ пѣвицы.
Преступна мысль одна о прелестяхъ царицы.
Да совершится казнь. Увижу я потомъ,
Какой и на кого еще повергнуть громъ.
(уходитъ)
Конецъ втораго дѣйствiя.
Дѣйствiе третiе.
Садъ со изображенiями сфинксовъ, коркодиловъ и прочихъ чудовищъ, изъ коихъ бьютъ водометы, и нѣсколько по дорогамъ кумировъ языческихъ боговъ.
Явленiе I-е.
Антипатръ
(одинъ)
Свершилось царское велѣнiе строптиво.
Исполнилъ я мой долгъ, хотя не справедливо.
Чтожъ можно дѣлать тамъ, тиранъ гдѣ раздраженъ
И гдѣ борьба мѣжъ двухъ властолюбивыхъ женъ?
Къ нимъ самъ привязанъ я: къ одной обѣтомъ власти,
Къ другой – влеченiемъ моей сокрытой страсти.
Хотя надежды нѣтъ, но льщусь имѣть успѣхъ,
Коль ревность подожгу, лишу еïо утѣхъ,
Вкушаемыхъ теперь въ согласiи съ супругомъ;
Ставъ холодна къ нѣму, моимъ быть можетъ другомъ.
Но Соломiя, мнѣ сiя названна мать,
Противу чувствъ моихъ свой ищетъ огнь вперять,
Спрягаючи со мной властолюбивы виды.
Презрѣть еïо? Для женъ нѣтъ злѣй сея обиды;
При томъ же отвлеку отъ стороны своей,
И унаслѣдуетъ отецъ меньшихъ дѣтей.
Хитра сiя жена, золъ умъ, всïо зряще око,
И въ замыслъ завлеченъ еïо ужъ я далïоко.
Кудажъ пойду?
(помолчавъ)
Туда, гдѣбъ то и то найтить.
Возможно скиптромъ всïо по мыслямъ обратить.
Искусной царедворъ – пловецъ въ морской пучинѣ.
Близь берега идетъ и волнъ идетъ въ срединѣ,
Умѣетъ парусомъ попутный вѣтръ ловить,
Туды, сюды вилявъ, до пристани дойтить.
Когда жъ извѣстье[10] есть теперь изъ Рима ново,
Мнѣ съ Соломiей бы одно промолвить слово.
Сюда хотѣла быть. И вотъ она идетъ.
Антипатръ и Соломiя.
Соломiя
Свирѣпой тигръ смягченъ. Смотри, не вышлобъ бѣдъ.
Слухъ идетъ, Архелай что нѣкое велѣнье
Отъ Цезаря привезъ для нашего смиренья.
Антипатръ
И негодуетъ онъ, какъ слышно, противъ насъ?
Соломiя
Быть можетъ къ лучшему намъ и молвы сей гласъ.
Не вышли только бы наружу наши тайны.
Антипатръ
Надлежитъ мѣры брать скорѣе чрезвычайны.
Соломiя
Я приказала ужъ. И могутъ все то счесть
За Марiамнину евнушей смерти месть.
Сторонней должно кознь свершать всегда рукою,
А то уже не кознь, кто дѣйствуетъ собою.
Антипатръ
Совернъ мнѣ подалъ мысль на нѣкую тожъ сѣть,
Котору нужно лишъ разставить намъ умѣть.
Я попытаюся. Въ своемъ онъ приключенье,
Случившемся съ нимъ днесь, промолвилъ, что терпѣнье
Царевичи и мать ужъ начали терять
И будто бы хотятъ куда-то отъѣзжать.
Я пользу изъ сего для насъ воображаю.
Какъ мыслишъ ты о семъ?
Соломiя
(подумавъ)
Тебя я проницаю.
(слышно въ дали пенiе)
Но что за пѣнiе? Въ садъ для прохладъ идутъ
Царица, знать, иль царь. Спѣши, свершай свой путь.
Не выпущай изъ глазъ дѣтей и Марiамны.
У брата же я твой совѣтъ исполню данный.
(устраняются въ побочный лѣсъ)
Марiамна и Ада.
Хоръ
Цвѣты, благоухайте,
Древа, несите плодъ,
Зефиры, помавайте,
Сребромъ катися, понтъ.
Се идетъ голубица,
Прекрасная царица,
Въ объятiи царя,
Любовiю горя.
Да въ виноградъ свой внидетъ
И лобызаньи царь четы своей прiиметъ,
Какъ отъ весеннихъ зарь
Благоуханьи ароматны,
И, склабяся, прiятны
упружняя усты
Пьïотъ соты красоты.
Уныло пѣнiе душѣ моей природно,
Музыка тихая льетъ сладость въ сердцѣ томно.
Въ спокойствьи днесь себя подобномъ вижу я,
Какъ токъ по бурѣ спитъ, внимая соловья.
Я помирилася. Тоска духъ не тревожитъ.
упружняя мнѣ любовь вездѣ прiятность множитъ.
Ада
Желаю зрѣть тебя въ блаженствѣ вѣкъ такомъ,
Коль льзя того желать при нравѣ толь крутомъ
Супруга и царя. Боюся я его.
Сколь сердце вспыльчиво, столь мягко у него.
Чувствителенъ и щедръ, въ мигъ яръ и въ мигъ онъ нѣженъ,
Что взненавиделъ въ другъ, опять къ тому прибѣженъ.
Ада
Нравъ сносенъ можетъ быть сей въ подданномъ простомъ,
Но мысль и дѣйствiе ужасны вдругъ съ царïомъ.
Онъ богъ земной тогда, коль полнъ долготерпѣньемъ
И кротостью могущъ. Но что тамъ такъ съ стремленьемъ
Бѣжитъ толпа людей?
Не царь ли то идïотъ?
Ада
О! какъ благословенъ, щастливъ владѣтель тотъ,
Котораго толпа народа окружаетъ;
Нещастенъ, напротивъ, который обрѣтаетъ
Градъ многолюдный пустъ.
Нашъ, видно, царь любимъ?
Ада
Се, дѣти къ намъ бѣгутъ!
Явленiе IV-е.
Теже, Александръ и Аристобулъ, въ трепет, прибѣгая, обнимаютъ Марiамну.
Аристобулъ
Благополучнуль зримъ?
Александръ
Тебя, любезна мать.
Марiамна
Что здѣлалось, иль бѣдство
Грозитъ какое вамъ?
Аристобулъ
О ужасъ!
Александръ
О свирѣпство!
Марiамна
Вы такъ напуганы!
Ада
Вашъ блѣденъ, страшенъ взоръ!
Александръ
Жестоку зрѣли казнь.
Аристобулъ
Кровавыхъ мукъ позоръ!
На зрѣлище сiе бѣжитъ народъ толпами.
Ада
Но что жъ вы видѣли?
Марiамна
И точноль зрѣли сами?
Александръ
Не можно собственнымъ не вѣрить намъ очамъ.
Марiамна
Чтожъ тамъ?
Александръ
Мусiя тотъ…
Аристобулъ
Его на древѣ тамъ
Нагова пригвоздя, по волѣ царской власти,
Безчисленной тьмой стрѣлъ разсѣкли въ мѣлки части
И сердце съ внутренной изъ тѣла извлекли.
Хулу и на тебя, царица, изрекли.
Александръ
То Антипатръ свершилъ безчеловѣчье злобно.
Марiамна
Безчувственный! Увы! ахъ! льзяль звѣроподобно
Невинность такъ губить? Какъ быть сiе могло?
Ада
Кому сей человѣкъ какое здѣлалъ зло?
Марiамна
О Боже праведный!
Александръ
О немъ всѣ сожалѣли.
Аристобулъ
И даже плачуща мы Антипатра зрѣли.
Марiамна
Какъ Антипатра?
Александръ
Насъ отвѣдши онъ къ странѣ,
Рекъ: лучшебъ жить ему вертепа въ глубинѣ,
Чемъ въ санѣ семъ свершать то лютое велѣнье.
О насъ и о тебѣ являетъ сожаленье.
Марiамна
О юность! Вы тому и верите?
Аристобулъ
Внушалъ
Онъ также намъ: Совернъ коль истину сказалъ,
Что вы съ царицею хотите удалиться,
То въ томъ онъ намъ помочь на вѣрно сгласится,
Велитъ насъ проводить, отрядитъ кустодей
Для скора шествiя и скрытiя стезей.
Марiамна
И вы могли сему противъ отца, царя
И матери внимать?
Александръ
Какъ съ братомъ говоря.
Марiамна
Такъ, Антипатръ вамъ братъ, но…
Аристобулъ
Дружбы зримъ въ немъ пламень!
Коварный другъ – въ водѣ глубокой скрытый камень.
Не сталабъ вамъ сихъ чувствъ противъ его вперять,
Коль матери бъ не долгъ детей былъ охранять.
Онъ Идумеянинъ, вы – крови Асмонейской.
Онъ мнитъ быть по отцѣ владѣтель Iудѣйской,
Но тронъ сей – мой, и вамъ имъ должно обладать.
Такъ искренной совѣтъ онъ можетъ ли вамъ дать?
Нѣтъ, развѣ на соблазнъ, въ напасть, на погубленье.
О чада юныя! Страшитесь наущенья
Противъ родителей, ктобъ что ни говорилъ.
Ада
Я думаю, Совернъ не неусердно мнилъ.
Тѣ же, Иродъ и Архелай, которой при входѣ въ садъ, увидя Марiамну, назадъ возвращается; дѣти и Ада уходятъ.
Иродъ
Со Антипатромъ ты условся и съ Соверномъ.
(подходя къ Марiамнѣ)
Ты о вниманiи Октавiя отмѣнномъ
Къ тебѣ, мню, вѣдаешъ.
Благодарю за честь.
О! какъ и для меня сiя прiятна вѣсть!
Но вмѣсто радости я нѣкую срѣтаю
Грусть на лицѣ твоемъ. Виныжъ тому не знаю;
Тревожуся, тебя смущенную такъ зря!
Иль смерть преступника?..
Жизнь, смерть въ рукѣ царя.
Поставленъ онъ кротить сердецъ людскихъ строптивость.
Но, Иродъ! Естьли царь творитъ несправедливость,
Есть надъ царями Царь, есть надъ богами Богъ,
Котораго перунъ ихъ сокрушаетъ рогъ.
Ахъ! естьли Онъ бросать его на насъ востанетъ
За слезы и за кровь, вселенной недостанетъ.
О! трепещи, мой другъ, ты мщенiя Его.
Иродъ
Какiя бы сего урока твоего
Причины важныя мнѣ были, Марiамна?
Ничтожна рабища кровь, казнью пролiанна,
Не стоитъ словъ твоихъ.
Но рабъ сей – человѣкъ.
О мой любезнѣйшiй! Ещель твой славный вѣкъ
Ты тьмить не престаешъ такимъ поспѣшнымъ гнѣвомъ,
Ещели мало былъ за то разимъ ты небомъ?
Не смѣю защищать, но смѣю говорить:
Царь долженъ миловать, законъ, судя – казнить.
Иродъ
Я виненъ, что сей червь изчезъ безъ приговора,
Но мнилъ тѣмъ избѣжать тебѣ, себѣ покора.
Ты знаешъ, царскихъ что сердецъ цѣленье ранъ
Принадлежитъ всегда къ числу глубокихъ тайнъ.
Открытое суда въ семъ случаѣ решенье
Моглобъ величью ихъ быть только униженье.
Симъ всïо тебѣ сказалъ, довольно – понимай.
Марiамна
О нѣжный мой супругъ! Приди, облобызай;
Чистосердечное открытiе такое
Мнѣ щастiемъ творитъ нещастье даже злое.
Что дѣлать? Ты ревнивъ; но и сiя – ахъ! – страсть
Любящихся творитъ блаженнѣе всѣхъ часть,
Коль вѣтерку она, не бурѣ лишъ подобна,
Ихъ огнь животворя, непогашаетъ злобно.
Но ты, имѣющiй при власти пылкiй нравъ,
Ревнуешъ и не зришъ любви на нѣжность правъ.
Иродъ
Чтожъ, ревность – дщерь любви.
Увы! когдабъ въ разтлѣнность
Сердецъ ты больше вникъ, увиделъ бы, что ревность
Не въ нѣжныхъ чувствахъ ихъ источникъ свой берïотъ,
Но подлой зависти она, гордыни плодъ.
Иродъ
Симъ оскорбляешъ ты меня.
Нѣтъ, мой любезный,
Бесѣды оскорблять насъ не должны полѣзны.
Предмѣту своему всѣмъ жертвуетъ любовь,
А ревность о своемъ куетъ лишъ благѣ ковъ.
Та дышетъ и живïотъ своей слѣпой лишъ страстью,
А та стоокою свой плѣнъ содержитъ властью.
Любовь въ святилищѣ чьѣ сердце избѣретъ,
Оставить ужъ его и въ мысль ей невзойдïотъ.
Иродъ
Въ семъ точно образъ мой?
Но какъ же ты решился
Подозрѣвать о мнѣ, чтобъ въ сердцѣ кто вселился
Въ моемъ кромѣ тебя? Когда поверхность далъ
Царь надъ собой рабу, раба онъ ниже сталъ.
Но я до подлости дойти сей неспособна,
Супруга я царю – и я царю подобна.
Иродъ
Ты, благородно такъ, великодушно мня,
Стыдишъ твоимъ умомъ и нѣжностью меня.
Я виненъ предъ тобой.
Передо мною? Нѣтъ!
Кто любитъ, тотъ обидъ на сердцѣ не беретъ.
Коль ревностью меня ты думаешъ обидеть,
Ахъ! для чегожъ еïо тебѣ лучше не видеть
Во званiи твоемъ? Ты давече мнѣ рѣкъ,
Что будто бы суда не стоитъ человѣкъ,
Подозрѣваемый царя во оскорблѣньѣ.
О Иродъ! гордое такое изреченье –
Презрѣнье Вышнему, что ты, Его судомъ
Пренебрегая, мнишъ собой быть самъ царïомъ.
Но вѣрь, что сила вся владыкъ земныхъ, коварство
И ревность о себѣ ихъ не содержутъ царство,
Когда всевышняя рука ихъ не хранитъ.
Иродъ
Святая истинна твоя меня разитъ.
И вѣдай, что на гнѣвъ впередъ не буду скоръ,
Гордынѣ, ревности не дамъ себя въ позор,
Прости только меня.
Желанiе прощенья
Ведïотъ меня твое отъ плача въ восхищенье.
Природа предо мной другой прiемлетъ видъ,
Хранитель ангелъ мнѣ въ супругѣ предстоитъ;
Безсмѣртными его плѣненна красотами,
Я, кажется, дышу, ношуся небесами.
О Иродъ! Будь таковъ ко мнѣ ты за всегда,
Премѣны ты во мнѣ не узришъ ни когда.
Иродъ
Клянуся въ томъ тебѣ, даю я руку, слово,
Что сердце для тебя мое уже сурово
Не будетъ въ весь мой вѣкъ.
Се Антипатръ идетъ!
Отъ Архелая, знать, приноситъ онъ отвѣтъ.
(Марiамна уходитъ)
Иродъ и Антипатръ.
Иродъ
(про себя, глядя въ слѣдъ Марiамны)
Не можетъ говорить святѣя добродетель,
И сердцѣ мнѣ еïо невинности свидетель.
О злоба!
Въ Iорданъ какъ солнца снидетъ лучь,
Здѣсь будетъ Архелай…
Мой свѣтъ возсталъ ужъ изъ-за тучь.
Вражда наша прошла. Бреги своей главы
И утверждать стыдись за правду впредь молвы.
Мнѣ Марiамны днесь невинность такъ извѣстна,
Какъ ночью среди тучь блѣститъ луна прелѣстна.
Столь нѣжная душа и столько мнѣ мила,
Небесна красота возможетъ ли быть зла?
Антипатръ
Царь рекъ…
То истинна, повѣрь.
Антипатръ
Благоговѣю.
Тѣ же и Виночерпiй, держащiй въ одной рукѣ кубокъ съ напиткомъ, а въ другой – мешокъ со златомъ, вышедъ вдругъ изъ лѣсу, падаетъ на колѣна.
Живъ Юды Богъ! Живъ царь! Ихъ рабъ, представить смѣю
Здѣсь злато, а здѣсь – ядъ. Царицыны они,
Чтобы твои пресѣчь ей ненавистны дни.
Иродъ
(во изумленiи)
На жизнь мою тебя прислала Марiамна?
Вострепѣщи, злодѣй! Страшна, зла, лжива тайна!
Iюда
Егова зритъ сердца!
Ужели такъ сiя
Сирена, сладостный свой гласъ въ мой слухъ лiя,
Въ ласкательствахъ своихъ была проухищренна,
Что я ихъ не проникъ? Нѣтъ! Кознь тутъ скрыта зельна.
Скорѣе, Антипатръ, сiе мнѣ испытай,
Или и впрямъ тутъ адъ, гдѣ зрѣлъ сей часъ я рай?
О царь! Какъ беденъ ты въ зловрѣдномъ ономъ мирѣ:
На тронѣ, на одрѣ скорпiи и въ порфирѣ
Во кругъ тебя всегда вездѣ обложены,
Ползутъ, шипятъ. Ахъ! что лукавой злѣй жены?
(къ Антипатру)
Иди! Пускай весь градъ умретъ воистязанье.
(Антипатръ съ Виночерпiемъ хотятъ уйти)
Явленiе VIII-е.
Тѣ же и Соломiя, съ поспѣшностiю выбегаетъ изъ-за деревьевъ.
Соломiя
Твоель, любезный братъ, толь гнѣвно восклицанье
Я слышила, древесъ сидя въ тѣни густой?
Что здѣлалось тебѣ? Ахъ! что? Вѣщай!
Иродъ
(Антипатру)
Постой.
Скажи ей, рабъ! Отколь, кому и что въ прохладу
Ты въ кубкѣ семъ принесъ.
Отъ Марiамны яду;
Когда возжаждетъ царь, велѣла мнѣ подать.
Соломiя
О демонъ въ ангелѣ! Прости, что такъ назвать
Супругу я твою, любезный братъ, дерзнула;
Союзъ вашъ святъ, но мысль съ души столь зла скользнула,
Что ты дороже мнѣ.
О, какъ нещастливъ я!
Соломiя
Хвала Всевышнему, спаслася жизнь твоя.
Хотя оправдывать и не могу я Марiамну,
Однакожъ, чтобъ сiю толь злобу несказанну
Къ ней отнести, сумнюсь. Прекрасна и славна
Царица лишъ тобой. Прахъ безъ тебя она.
То какъ на жизнь твою дерзнуть ей покушаться?
Могла бы развѣ я лишъ тѣмъ поколебаться,
Когда бы Цесарь къ ней не равнодушенъ былъ.
Хоть слышу, что и онъ ужъ къ ней благоволилъ
И войнамъ приказалъ блюсти, яко зѣницы.
Антипатръ
Какъ?
Легiонъ готовъ со всадники, съ возницы.
Во кругъ толпится чернь. Мнѣ стало мудрено
Такое сборище; а здравье какъ одно
Царя и брата мнѣ всего, что есть, милѣя,
То истаралась я, въ виду тебя имѣя,
Въ сокрытiи здѣсь быть.
Мнѣ милъ поступокъ твой.
(Антипатру)
Слышъ, Антипатръ, слышъ! Не ковъ ли ужъ какой?
Антипатръ
Коль есть гдѣ заговоръ, то вождь я въ немъ верховный.
Нѣтъ, нѣтъ, родитель мой! Твой стражъ есть сынъ твой кровный.
Хоть давече понесъ твои упреки, гнѣвъ,
Но невоздремлетъ сей тебя хранящiй левъ.
Изслѣдую[11] я всïо и прiиму всѣ мѣры,
Коль есть сообщники, то мѣста нѣтъ, пещеры,
Укрыться чтобъ они гдѣ отъ меня могли.
Представлю всѣхъ тебѣ, вручи лишъ власть, вели.
Иродъ
Се длань моя тебѣ: иди, твори, что должно,
Но не бери того за дѣло, что ничтожно.
Не зри впрочемъ на санъ, на возрастъ и на полъ,
Имѣй только въ виду меня и мой престолъ.
Ищи, лови, хватай и всѣхъ влеки подъ стражу
Въ оковахъ в Сендаринъ, а тамъ я самъ уважу,
Какъ самодержецъ, всѣхъ и лицы, и вины.
(Антипатръ и Виночерпiй уходятъ)
Явленiе IX-е.
Иродъ и Соломiя.
Соломiя
На возмутителей взглянуть бы тишины,
О мудрый государь, давно ужъ надлежало
И домъ спокоить твой.
Я притуплю ихъ жало.
Премудра проповѣдь о милосердiи къ рабамъ
И непреклонности монарховъ ко страстямъ
Вотъ для чего была. Съ темъ читаны уроки,
Чтобъ усыпить меня.
(плачетъ)
Воззри на слезные потоки
И горести мои, какъ братъ – сестры, измѣрь.
Иль будь супругъ, не царь, и мнѣ ни въ чемъ невѣрь,
Но защити въ себѣ хоть кровь ты идумейску!
(уходитъ съ плачемъ)
Иродъ
Не тронутъ кто родствомъ – имѣетъ душу звѣрску.
(ей послѣдуетъ)
Дѣйствiе четвертое.
Царское письмохранилище, или кабинетъ, столъ съ папирами.
Иродъ
Пренесшей пѣвчаго толь хладно, хитро смерть,
Я думалъ за еïо приставомъ присмотреть.
По что открылъ онъ ей мою душевну тайну?
Но Юды злато, ядъ и ласку чрезвычайну
Я Цесаря къ себѣ когда воображу,
Плачь сестринъ и молву людей, то нахожу
Въ сумнѣнии себя различномъ, непонятномъ.
Въ честолюбивомъ столь и съ подлостью развратномъ
Народѣ, каковъ Римъ, чего не можетъ быть,
Которой, ни вочто супружней ставя стыдъ,
Для сластолюбiя роскошнаго тирана
Въ Сенатѣ женъ своихъ опредѣлялъ для срама.
А Марiамнинъ зракъ у Августа ужъ былъ,
И, слѣдственно, себя онъ имъ воспламенилъ,
То, можетъ быть, за тѣмъ что, сѣти вымышляя,
Прельщать еïо послалъ за мной въ слѣдъ Архелая.
Иродъ и Архелай.
Иродъ
Я, мысля о тебѣ, теперь лишъ говорилъ.
Архелай
Приказъ твой, государь, исполнить долгъ мой былъ,
Я для того предсталъ здесь въ часъ, мнѣ повелѣнной.
Благодарю народъ, Сенатъ, главу вселенной
За уваженiе, какое оказалъ
Присылкою тебя. И можноль, чтобъ не сталъ
Обязанъ я такимъ чувствительнымъ привѣтствомъ.
Прiятенъ сродникъ мнѣ, съ посольственнымъ посредствомъ
Весьма Октавiй симъ мой успокоилъ духъ.
Но удивляюсь я, любезнѣйшiй мой внукъ,
Единому тому, что ты имъ былъ отправленъ
Въ тотъ самый день, когда мной только Тибръ оставленъ.
Отъ Цесаря письмо съ тобой мнѣ то гласитъ.
(показывая письмо)
Архелай
Я посланъ въ слѣдъ тебя.
Но какъ же не открытъ
Самимъ мнѣ Августомъ тотъ вихрь, для утишенья
Котораго ко мнѣ ты посланъ?
Отъ Юльи извѣщенья
О томъ онъ получилъ въ тотъ самой только часъ,
Какъ ты оставилъ Римъ, то, чтобъ народный гласъ
Не предварилъ тебя, не ввергъ бы въ безпокойство,
Знавъ къ Марiамнѣ страсть твою и пылко свойство,
Велѣлъ мнѣ за тобой сколь можно поспѣшать
И васъ съ супругою всемѣрно примирять,
Поколь не соберетъ отсель всѣ въ Римъ писанья,
Откуда изтекли на домъ твой клѣвѣтанья.
Собравши жъ ихъ, тотъ часъ съ нарочнымъ онъ пришлетъ,
Дабы тебѣ открыть въ злоумышленьяхъ свѣтъ.
Какое дружество! Почти не вѣроятно.
И было бы оно мнѣ болѣе прiятно,
Коль новый бы еще не открывался вредъ,
Важнѣйшiй мнѣ. Внимай...
(указывая на входящаго Антипатра)
Явленiе III-е.
Тѣ же и Антипатръ.
Иродъ
Что возвѣстишъ?
Онъ твердъ.
По страшнымъ мной ему творимымъ истязаньямъ
Идетъ охотно въ гробъ со прежнимъ показаньемъ.
Архелай
Что здѣлалось?
Языкъ не можетъ мой изречь.
Повѣдай, Антипатръ.
Жизнь царскую пресѣчь
Коварная жена злодѣя подкупила,
Что совѣсть собственна, терзавъ его, открыла.
Онъ нѣкiй и еще ужаснѣйшiй извѣтъ
Въ терзаньяхъ тѣмно рѣкъ, но слѣду тому нѣтъ.
Архелай
О ужасъ! но сей ковъ чьей злобы несказанной?
Антипатръ
Показываетъ, что изрытъ онъ Марiамной.
Архелай
Возможетъ ли то быть!
Дивись, о юный другъ,
И пораженъ какъ мой такимъ извѣтомъ духъ!
Подобенъ страннику въ лѣсу теперь я темномъ,
Бродящему пещеръ въ распутiи подземномъ,
Надъ коимъ съ высоты громовыхъ гуловъ ревъ,
Изъ преисподней тьмы клокочущихъ лавъ зѣвъ,
Хрипящи со сторонъ въ кругъ бури завываютъ
И мразомъ тартара всѣ члены проницаютъ.
Тамъ слышенъ скрыпъ деревъ, тамъ съ горъ шумъ падшихъ водъ,
Тамъ скрежетъ звѣрскъ, змѣй свистъ, нетопырей вкругъ лïотъ.
И разныхъ глазъ огни, ихъ въ нѣмъ имѣя мѣту,
Претятъ ему итьти ко истинному свѣту.
Се образъ судiи, предвидяща тьмы бѣдъ,
Въ которыхъ сердцемъ онъ участье самъ беретъ.
(закрывшись рукою, рыдаетъ)
Антипатръ
Великая душа ни чемъ не колебима,
И истинна вездѣ въ своемъ ей блѣскѣ зрима.
Архелай
Всѣ люди – люди суть.
Но кто себя не превозмогъ,
Не можетъ быть судьей! Судья – тѣлесный Богъ.
Въ его десницѣ мечь.
Симъ грудь разишъ печальну.
Не строгость – кротость мнѣ звать въ помощь.
Антипатръ
(въ полголоса)
Марiамну.
Иродъ
(съ сердцемъ)
Коль такъ, иди! зови!
Архелай
И чѣмъ же обвинять
Возможно бы еïо, когда предъ судъ не звать?
Явленiе IV-е.
Иродъ и Архелай.
Иродъ
Между любовiю и живота спасеньемъ
Обуреваюсь я ужаснѣйшимъ волненьемъ;
За Марiамну мнѣ внутрь сердце говоритъ,
За жизнь мою мнѣ всïо отечество гласитъ.
А помощи себѣ, ты зришъ, не обрѣтаю,
Какъ въ морѣ челнъ, ношусь, въ волнахъ отъ края къ краю.
Архелай
Въ томъ дѣлѣ, государь, причастенъ кто чему,
Необходимъ совѣтъ и мудрому уму.
Гдѣжъ тотъ совѣтъ?
Я младъ еще сего къ рѣшенью,
Но въ слѣдъ великаго Сената разсужденью,
По волѣ что твоей мой умъ образовалъ,
И Августъ что, твой другъ, мнѣ часто повторялъ,
Величье состоитъ владѣтеля земнаго,
Они сказали мнѣ, не изъ чего другаго,
Какъ изъ того, когда умѣетъ онъ избрать
Совѣтниковъ себѣ и должности имъ дать.
Что на словахъ легко, не всïо на дѣлѣ можно.
И Юлiй былъ мнѣ врагъ, о Брутѣ плакать должно.
Архелай
Довѣренность царей родству не подлежитъ,
Ни сходству нравовъ, лѣтъ, ни умъ чей знаменитъ,
Но въ благочестiи воспитанному духу
И многимъ опытамъ по всенародну слуху.
Октавiй ищущихъ ненаграждаетъ ей.
По пользамъ чтитъ дѣла, а по дѣламъ – людей.
Агриппа у него почто въ чести паритъ[12]?
Агриппу Иродомъ чтитъ, Ирода – Агриппой.
Но гдѣ же всѣмъ царямъ такихъ Агрипповъ[13] взять?
Архелай
Со славою безъ нихъ нельзя царствъ управлять.
Какiябъ ни имѣлъ кто знаньи, дарованьи,
Противу тысящей стремящихся желанiй
Безуменъ мыслящiй одинъ всѣмъ угодить.
Мѣжъ неба и земли посредникъ долженъ быть.
Тѣ же, Марiамна, Совернъ, Антипатръ и Соломiя.
Марiамна
(важно)
Я слышу, новому внимаешъ ты навѣту,
О Иродъ! что твою я жизнь имѣю въ мѣту.
Страшна сiя мнѣ кознь; но что еще страшней,
Что съ разумомъ твоимъ ты могъ поверить ей.
За истинну сего столь подлаго коварства
Я отрѣклась бы въ даръ принять всемiрны царства,
Но нe подумай, чтобъ я оправдать себя
Желала иль о чемъ еще просить тебя.
Нѣтъ, нѣтъ! въ обидѣ сей пощадъ твоихъ, прiязни
Я ужаснулась бы лютѣйшей паче казни.
Но есть ли бъ льстилась лишь какихъ себѣ отрадъ,
То чтобъ на жизнь мою одинъ ты бросилъ взглядъ
И, съ ней сравнивъ свою, не клеветою злобной,
А по дѣламъ самимъ нашелъ меня виновной.
Нашъ родъ съ тобой времянъ еще не скрыла мгла.
Во прахѣ ползалъ ты, царевна я была.
Какъ градъ святый сей былъ Сосiемъ обложеннымъ,
Извѣстенъ ты мнѣ сталъ по подвигамъ военнымъ.
Но градъ какъ взятъ, и ты спасть плѣнниковъ притекъ,
Мечь жадный отвративъ отъ нихъ, римлянамъ рекъ,
Что капли крови ты пролить единоземной
За обладанiе не хочешъ всей вселенной,
То сердце симъ мое ты такъ тогда возжогъ,
Что путь себѣ отверзъ въ него и въ мой чертогъ.
Достоинствамъ твоимъ я здѣлала отлику,
Рукой сей сопричла тебя монарховъ къ лику,
Забылъ въ тебѣ народъ мой идумейску кровь,
Но, какъ со кровному, явилъ свою любовь.
Извѣстенъ чрезъ него ты здѣлалася вселенной
И дружбой Кесаря украсился почтенной,
Но какъ узрѣлъ себя ты на чредѣ честей,
То Богомъ избранныхъ презрѣлъ моихъ людей;
Совѣты позабылъ супружеской прiязни,
Безъ винъ и безъ суда ты предалъ сколькихъ казни!
Разграбилъ, раззорилъ моихъ даже родныхъ
И злобно уморилъ въ изгнаньяхъ, въ мукахъ злыхъ.
Но варварстваль считать? они извѣстны свѣту.
Колѣна моего князей ужъ больше нѣту.
При всемъ томъ думала тебя я извинять,
Что цѣлость царства тѣмъ твой долгъ былъ поддержать,
И даже какъ меня два раза въ заключеньѣ
Ты оставлялъ на смерть, пребывъ тверда въ терпенье,
Приписывала всïо я ревности одной,
Что дорожилъ, любя, моей ты красотой.
Но нынѣ, ахъ! за всѣ мои тѣ уваженья,
За дружбу, за любовь, за страшны претерпенья
Считаешъ коль твоей убiйцею ты злой,
Мнѣ лучше умереть, чемъ царствовать съ тобой.
Царей жизнь жизнь есть царствъ, въ нихъ образъ правосудья.
Антипатръ
Царица, извинись.
(въ горячности)
Въ чемъ? Вижу, что орудья
Ты съ Соломiею всему. О хитрый льстецъ!
Давно моихъ детей слѣпитъ тебя венецъ,
И злобная душа съ тобой тѣмъ содружилась,
Чтобъ рода моего и память истребилась.
Отъ васъ мои текутъ всѣ скорби и бѣды.
Защита Цесарь мой.
Антипатръ
(пожавъ плечами)
Гдѣ царственны бразды?
Соломiя
(со слезами упадая къ ногамъ Ироду)
Избавь, любезный братъ, столь порицанья злова!
Окромѣ намъ тебя другаго нѣтъ покрова.
У ней...
Совернъ
Она ни въ чемъ...
(съ яростiю)
И ты, ползуща тварь,
Сталъ другъ днесь той, кому тобой твой проданъ царь?
О! Вижу я твое всïо ухищренье нынѣ!
Такъ оправдайтесь же вы вместѣ въ Сендаринѣ.
(Антипатру)
Збери сей часъ.
Ужъ ночь.
Не лучшель до утра?
Авось изъ Рима вѣсть...
(съ злобною улыбкою)
Для Цесаря.
(Соломiи)
Сестра!
(уходятъ, а за ними и Архелай)
Антипатръ и Совернъ.
Совернъ
Всѣ члены у меня отъ ужаса трепещутъ.
О я нещастнѣйшiй!
Когда гдѣ молньи блещутъ,
Не къ мѣсту смѣлость тутъ. Почто мѣшался въ рѣчь?
Я мнилъ, что ничего. Кто могъ себя зберечь?
Признался я въ винѣ. Судъ наряженъ. Я жертва.
Дай руку помощи!
Размученна и мертва
Мнѣ тяжко зрѣть тебя и Марiамны жаль;
На сердцѣ у меня лежитъ еïо печаль.
На что передъ царемъ такъ сильно воспылала?
На что ты говорилъ?
Какъ быть?
Антипатръ
Когда бъ упала
Къ ногамъ только его! Теперь же кромѣ средствъ…
Совернъ
Какихъ бы?
Римъ къ нѣй добръ, здѣсь Архелай...
Совернъ
Чтожъ, бѣгствъ?
Да. Какъ вы. Только лишъ
Сердечная преданность.
Царицѣ я не врагъ.
Совернъ, Марiамна, Александръ, Аристобулъ и Ада.
Марiамна
Какая чрезвычайность.
Сей пестрой змѣй всегда уклончивъ предо мной.
Совернъ
Жалѣетъ онъ тебя.
Неушто!
Совернъ
Всей душой.
Марiамна
Коль хочешъ, вѣрь. Гдѣ царь?
Ушелъ.
А Соломiя?
Она при немъ.
Какой гдѣ часъ упустятъ злыя?
Какихъ нежнѣйшихъ узъ прiязни и любви
Ихъ зависть съ клевѣтой неперервутъ? Увы!
Желалабъ я съ дѣтьми узрѣть еще супруга
И ихъ къ стопамъ его, себя же къ сердцу друга,
А не царя прижать; но стражей запертъ входъ.
Чтожъ? Объяснюся здѣсь, пожду, пока придïотъ.
(къ детямъ)
Подите, время вамъ, друзья, итти къ покою,
Но обнимите мать. Быть можетъ, что судьбою
Я не увижу васъ.
Александръ
Любезна!
Аристобулъ
Нѣжна мать!
(Соверну и Адѣ)
Препроводите ихъ. И вамъ чего здѣсь ждать?
(уходятъ)
Марiамна
(одна)
Подобна ангеламъ, въ нѣжнѣйшемъ юномъ дѣтствѣ
Невинность сладкимъ сномъ покоится и въ бѣдствѣ,
Но въ зрѣломъ возрастѣ весь вѣкъ нашъ, будто чолнъ,
Обуревается среди житейскихъ волнъ.
Любовь даже къ детямъ, къ супругу столь святая
На части рветъ меня, какъ бы тигреса злая,
Влекуся къ тѣмъ какъ мать, къ тому же – какъ жена.
Въ потокѣ Кедрскомъ такъ луна раздроблена,
Подъ осѣненiемъ въ кругъ кипарисовъ тѣмныхъ
Колеблѣтся отъ бурь мѣжъ теней страшныхъ, блѣдныхъ.
О Иродъ, Иродъ! мнѣ сколь причинилъ ты золъ!
Ахъ! можетъ ли съ тобой прiятенъ быть престолъ?
Уже предчувствiе мятетъ меня сердечно,
Что скоро кончу жизнь тобой безчеловѣчно.
Но я тебя люблю. О гробы праотцовъ!
Воспрiимите прахъ. Мой духъ уже готовъ
Такъ въ вѣчность низлетѣть, въ купель какъ Силуамлю,
Чтобъ, прахъ земной омывъ, сѣсть въ ложу Авраамлю
Невинности въ лучахъ. Но кто тамъ тихо вшелъ?
Явленiе Х-е.
Марiамна и Антипатръ.
Антипатръ
(подходя, тихо)
Уѣдиненною царицу я нашелъ,
Притомъ смущенну такъ, задумчиву, печальну.
И смѣюль вопросить почтенну Марiамну,
Чѣмъ не могуль служить?
Марiамна
Ни въ чемъ мнѣ нужды нѣтъ.
Антипатръ
Для отвращенiя какихъ незапныхъ бѣдъ
Начальникъ града быть тебѣ бы могъ полѣзенъ.
Марiамна
Хоть отъ супруга вѣкъ мой нынѣ мраченъ, слезенъ,
Но въ нашъ раздоръ входить ужели можетъ сынъ?
Антипатръ
Не оскорбляючи родительскихъ сѣдинъ.
Прекрасная жена! я за тебя страдаю.
Марiамна
Меня твой стонъ есть чуждъ.
Антипатръ
Невинность защищаю.
Не ты одна, а все отечество стенетъ.
Доколѣ намъ терпѣть?
Марiамна
Мой лучшiй въ томъ совѣтъ...
Антипатръ
Но мужестваль въ женахъ не видѣла вселенна?
Юдифина рука сразила Олоферна.
Марiамна
Не забываетсяль продерзской Антипатръ?
(про себя)
Иль то искусъ?
Иди, иди въ слѣдъ Клеопатръ
И на прекрасну грудь, на нѣжну твою выю,
Чтобъ мукъ избавиться, пусти скорей скорпiю,
Когда не хочешъ ты ужъ больше жить.
Марiамна
(съ презрѣнiемъ)
Тебя?
Сто кратъ лучше умру, супруга я любя.
Антипатръ
Так знай, погибнешъ днесь – въ томъ адомъ заклинаюсь.
Марiамна, Антипатръ и Соломiя.
Соломiя
Какъ можно, что въ сей часъ я съ вами здѣсь встречаюсь?
Братъ ни кого къ себѣ не приказалъ впускать.
(Марiамна, взглянувъ на нее съ презрѣнiемъ, удаляется)
Антипатръ
Я вѣсть тебѣ пришелъ не радостну сказать:
Проконсулъ римской Варръ прiѣхалъ съ полной мочью
Прю нашу разсудить. Нельзя въ градъ будто ночью,
Я не велѣлъ впускать.
Такъ должно намъ спѣшить,
Чтобы грозящiя напасти отвратить.
И я тебѣ скажу тожъ непрiятну новость:
Сколь ни старалась я продлить въ душѣ суровость
У брата на жену, но онъ, какъ тѣнь, молчитъ
И, тихо слезы лья, показываетъ видъ,
Что онъ уже во всѣхъ винахъ еïо прощаетъ,
Зоветъ къ себѣ, иль ждетъ, иль къ ней итти мечтаетъ,
Иль чрезъ письмо себя ей хочетъ извинить.
На мигъ я отъ него не смѣла отходить,
Чтобъ какъ не свиделся съ прелестницей своею,
Вкругъ двери заперла, приставя кустодѣю,
И навлекла ему на вѣжды тяжкiй сонъ.
Онъ, содрогаясь, спитъ, вкругъ слышны вздохи, стонъ.
Боюсь, чтобъ не вспрянулъ, не позвалъ Марiамну,
Бѣда, коль жертву мы упустимъ не закланну.
Антипатръ
Ужасны намъ теперь минуты предстоятъ.
Отважны мѣры вдругъ и быстры должно брать.
Такъ ввѣрься, не страшась, во всемъ ты сыну, другу.
Соломiя
Нѣтъ! нѣтъ! мнѣ мало ихъ однихъ.
Комужъ?
(указывая на Антипатра)
Супругу!
Какъ?
Да, въ тебѣ его я зрѣть теперь желаю;
Въ порфирѣ иль въ гробу съ тобой себя вѣнчаю.
Антипатръ
Какъ быть тому? Ахъ, ты мнѣ, Соломiя, мать!
Соломiя
Нѣтъ, полно ужъ теперь себя ты притворять.
Не льзя не знать тебѣ, кто я и огнь той страсти,
Котора жетъ, крушитъ и рветъ мнѣ сердце въ части.
Недаромъ давече зашли сюды съ нѣй вы,
Я слышила, клялся къ нѣй адомъ ты въ любви.
Поди же къ ней, поди и обними прекрасну,
А я изображу любовь мою нещастну
Достойной насъ чертой, всïо брату расказавъ.
Умру въ крови моей, васъ прежде растерзавъ.
(уходитъ)
Антипатръ
(догнавъ)
Постой, жестока мать, иль, хочешъ, – такъ супруга!
Что пользы погубить тебѣ толь вѣрна друга?
Постой!
И мѣчь какъ сей, блистая, вознесись
Межъ всѣхъ на свѣтѣ женъ, моею ставъ.
Соломiя
Клянись!
Клянусь сей сталiю и имямъ Аввадона,
Что всïо я здѣлаю
(обнявъ другъ друга, уходятъ)
Конецъ четвертаго дѣйствiя.
Театръ представляетъ Сендаринъ, изъ коего въ арки или большiя окны виденъ городъ, храмъ и кипарисная роща. Тронъ подъ балдахиномъ о шести ступеняхъ, на седьмой – креслы, столъ и на немъ регалiи царския, на фронтонѣ трона скрыжали, по сторонамъ его двенатцать львовъ по числу 12 коленъ Израиля, то есть на каждое по одному.
Явленiе I-е.
Иродъ въ послѣдствiи левитовъ, раввиновъ и двора своего, покрыты печальнымъ вретищемъ и посыпанны на главѣ пепломъ, предшествуемый унылымъ хоромъ юношей, въ продолжен[iи] котораго слышенъ иногда громъ.Антипатръ съ обнаженнымъ мечемъ предшествуетъ.
Грядетъ Господь отмщенья,
Вкругъ нощь какъ облака,
Какъ молньи лицезренье,
Какъ громъ Его рука.
Онъ обращенъ ко граду
Сияющимъ лицомъ.
Народамъ судитъ въ правду,
Какъ воскъ, Имъ таетъ холмъ.
На казнь себя приближутъ
Нелюбящи Его,
Прахъ ногъ Его полижутъ
Зло мнящи на Нѣго.
Блаженъ, кого накажетъ
По милости Своей;
Блаженнѣе, кто скажетъ,
Что правъ предъ Нимъ душей[14].
(сѣдши на тронъ)
Соборъ Израиля двенатцати коленъ,
Надъ коимъ царствовать я нѣбомъ возведенъ.
О кровь Iаковля! народъ, избранный Богомъ,
Имѣющiй Его щедротъ себѣ залогомъ
Скрыжали, скинiю, сей градъ святый и храмъ,
Лiющiй всюды свѣтъ, законы всѣмъ странамъ,
Изъ чреслъ чьихъ нѣкогда изыдетъ вождь великiй,
Предъ кѣмъ поклонятся подсолнечной языки.
О! Равви мудрости, маститыхъ старцевъ ликъ,
Доколѣ не пришелъ къ намъ оный день великъ,
О коемъ говорятъ пророковъ древнихъ сени,
Что будемъ царствъ земныхъ на первой мы степени,
Вы знаетѣ, какихъ не пренесли мы золъ
Отъ внѣшнихъ супостатъ, отъ внутреннихъ крамолъ,
Десятословiе когда небесъ забыли
И Бога вышняго въ себѣ въ кумирахъ чтили.
Первосвященники, князей на санъ не зря,
Князья на нихъ, и всякъ, мѣчтавъ въ себѣ царя,
Гордыней, завистью, стяжаньемъ надымаясь,
Хотели властвовать, властямъ не покоряясь.
Народное добро изъ сердца изтребя,
Оружье подняли противъ самихъ себя,
Пошли на брата братъ, семѣйство на семѣйство,
Отличьемъ славилось отличное злодѣйство.
Отъ жертвъ невинныхъ паръ Синая скрылъ верхи,
Долины кровь влекли, холмилися грехи,
И изнуренны такъ отъ собственныя злобы,
Просили рыть себѣ своихъ сосѣдей гробы.
Тотъ въ Антiохахъ щитъ, сей въ Птоломѣяхъ зрѣлъ.
Пошли и предали отечество въ раздѣлъ.
На Ханаанъ тогда, звуча, легли желѣзы,
Сей въ Вавилонѣ лилъ, тотъ – въ Македоньи слезы,
Покуда Антипатръ, великiй мой отецъ,
Бывъ идумѣянинъ, не преобрѣлъ сердецъ
Иркана и его доверiя супруги
И бодро не предсталъ имъ въ бѣдствѣ на услуги.
Онъ съ Римомъ свелъ союзъ, вождямъ его сталъ другъ
И къ браннымъ подвигамъ прiобучилъ мой духъ.
Тогда (не въ лесть себѣ межъ васъ сказать мнѣ можно)
Еврейское лице блеснуло, бывъ ничтожно.
Я Макавѣевъ духъ имъ влилъ, квиритъ ввелъ строй,
И агнецъ противъ льва пошелъ не робко въ бой.
Со Антигономъ къ намъ рой варваръ устремленный,
Какъ волны отъ скалы, отбѣгли съ шумомъ блѣдны.
Я спасъ сей градъ, сей храмъ исправилъ и вознесъ,
Изъ пѣпла жертвы огнь на олтарѣ воскресъ.
А чтобъ упрочить вамъ сей даръ, мнѣ свыше данной,
Дорису отлуча, сопрягся съ Марiамной,
И симъ мою слiя со Асмонѣемъ кровь,
Народа я всего снискалъ къ себѣ любовь;
Взаимныхъ чувствъ моихъ явя ему отплату,
Хотелъ сей скиптръ вручить моей супруги брату,
Но Римъ, для пользъ своихъ иной давъ дѣлу згибъ,
Царемъ нарѣкъ меня, Аристобулъ погибъ.
Подобныя съ тѣхъ поръ вражды и непрiязни
Мѣжъ сродниковъ моихъ заслуживали казни,
Но я, супружнинъ долгъ, царицы чтя совѣтъ,
Щастливѣе меня на свѣтѣ, думалъ, нѣтъ.
Блаженство всïо мое дѣля съ моимъ народомъ,
Усовершалъ его я выше всякимъ годомъ.
Далъ въ безопасность всѣмъ судъ правый, тишину,
На лонѣ мирныхъ дней приготовлялъ войну,
Что зря, сосѣдственны цари простерли длани
И въ дружбѣ съ трепетомъ мнѣ предложили дани.
Вопль жалобъ на меня, достигшiй предъ Сенатъ,
Во Седмихолмьи мой единъ спокоилъ взглядъ.
Край Галилейскъ, Перей, Кесарью, Идумѣю
Единственной почли всѣ областью моею.
Ельфира быстрый токъ живымъ сталъ рубежомъ,
Въ Ерусалимѣ мой усредоточенъ домъ.
Чрезъ Тиръ, Родоссъ, Сидонъ, степь Фивъ и понтъ Офира
Верблюды, корабли везутъ труды мнѣ мiра.
Въ кругъ трона моего виссонъ, жемчугъ, смараздъ.
Съ сей свѣтлой высоты мой видитъ бдящи взглядъ,
Какъ скатистый Ермонъ и долъ Iосафата,
Отъ стадъ пестрясь, садовъ, струятся въ нивахъ злата,
Внимаю зодчества въ градахъ, ваянья стукъ,
По селамъ, по домамъ музъ афинейскихъ звукъ.
И словомъ, ужъ о мнѣ громка по всюду слава.
Великъ я, чтутъ, но ахъ! толь свѣтлая держава,
Толь блѣщущи дѣла спокойства не дарятъ.
Ехидны скрытыя грызетъ мнѣ сердце ядъ.
Взоръ вретищемъ моимъ печальнымъ закрываю
И, сильнымъ бывъ царемъ, какъ человѣкъ страдаю,
Жену, царицу вамъ...
(плачетъ, облокотясь на креслы и закрываясь вретищемъ)
Антипатръ
Не ты – законъ велитъ.
Иродъ
Увы! я рабъ его. Вели, да предстоитъ.
Антипатръ даетъ знакъ мечомъ, слышится печальной звукъ трубы, и Марiамна, Александръ, Аристобулъ съ растрепанными власами, окованныя въ цепяхъ, вступаютъ въ Сендаринъ, послѣдуемыя молчащимъ хоромъ дѣвъ, Соверномъ, Адою и Виночерпiемъ, изъ коихъ послѣднiй являетъ страдальческой видъ, неся кубокъ въ рукахъ. За ними – стража еврейскихъ войновъ.
(Антипатру томнымъ голосомъ, облокотясь на креслы)
Вѣщай вины.
Антипатръ
Едва минувшей полунощи,
Изъ кипарисной сей луна вставъ черной рощи,
Бросала рдяный свѣтъ, сонмъ вспорхнулъ съ крикомъ птицъ,
Съ одра я вставъ, узрѣлъ – коней и колесницъ
Въ безмолвьи тѣни шли ко стогну римска стана
Вдоль брега по водамъ блѣстяща Iордана.
Когорта римская ихъ прикрывала тылъ.
Я подозренье взялъ, что нѣкiй тайный былъ
Тутъ умыслъ, можетъ быть, и на главу вѣнчанну.
Пошелъ, что жъ зрю? Детей, Соверна, Марiамну
Въ одеждѣ спальной сей, какъ здѣсь они стоятъ,
Молили вратника, чтобъ выпустилъ за градъ.
Я ихъ подъ стражу взялъ, сообщники подробно
Открыли всïо мнѣ ихъ намѣренiе злобно,
Что къ вождю Цесаря стремилися подъ кровъ.
Измѣной я то счелъ, ввергъ въ тягость ихъ оковъ.
Тиронъ и Юкодомъ въ разпросахъ показали,
Что, свергнувши тебя съ престола, замышляли
Въ Себастру заключить.
Ужель мнѣ отвѣчать
На гнусную толь ложъ?
(съ плачемъ)
Хотели?
Аристобулъ
(тоже)
Мы бѣжать?
Молчи! гдѣ гневенъ царь, тамъ оправданья нѣту.
Невинность нашихъ душъ промчится поздну свѣту,
И что намъ говорить, когда въ потокахъ слѣзъ
Уже страдаемъ мы подъ звукомъ сихъ железъ?
Но не въ прикрытьи ль вы воинскомъ въ колесницѣ
Привезены сюда?
(къ Марiамнѣ)
Судьба твоя въ десницѣ
Старѣйшинъ сихъ. О! даждь мнѣ небо силъ терпѣть.
(Сендарину)
Вѣщайте рокъ еïо.
Члѣны Сендарина на дощечкахъ, воскомъ натертыхъ, пишутъ приговоръ, и каждой, принося, кладетъ предъ регали[15] на столъ, становясь по прежнему въ порядокъ подъ нижеслѣдующимъ хоромъ.
Суди, о Боже, прю
И отъ клеветъ избави,
Премудрость даждь царю
И судъ его прослави,
Чтобъ хитрый человѣкъ,
Лукавый, злобный, льстивый
Дѣла его правдивы
Не помрачилъ на вѣкъ.
Ты твердь моя и щитъ,
Почто меня отринулъ?
Когда мнѣ врагъ грозитъ,
Почто меня покинулъ?
Услышъ мой скорбный вздохъ,
Зри, кличу какъ, страдаю!
Къ Тебѣ я прибѣгаю,
Спаси меня, мой Богъ!
(по окончанiи хора)
Иродъ
(Антипатру)
Прочти.
(пересмотревъ дощечки)
Судъ рекъ.
Что?
(громогласно)
Смерть!
(Марiамна съ словомъ симъ упадаетъ на колени)
Иродъ
Увы!
(воздѣвая руки на небо)
О небо!
(упадая на колени и простирая руки къ Ироду)
Ахъ, родитель!
Совернъ
Рокъ нещастный!
(упадая на колени и воздѣвая руки къ скрыжалямъ)
Великiй Господи! Судьбы твои всевластны,
Что хочешъ, то твори съ рабою Ты Своей,
Но въ сердцѣ зри моемъ, что я заповѣдей
Ни на черту Твоихъ святыхъ не преступила.
Виновна, что дѣтей, супруга я любила
Не болѣе ль Тебя, и въ томъ Тебѣ винюсь.
Прости ту слабость мнѣ, но есть ли разлучусь
Я съ ними, то снабди меня Своей Ты силой,
Чтобъ, бывъ невинною, я не была унылой
И мой бы смертный стонъ тѣхъ душъ не всколебалъ,
О Боже! на Тебя кто только уповалъ.
Прости враговъ моихъ, да гнѣвъ Твой ихъ несрящетъ,
И царь отъ ихъ коварствъ по мнѣ да не восплачетъ.
(къ детямъ)
Простите, сироты, ахъ! обнимите мать,
Благословенiе себѣ Его принять.
И знайте, щастливы ль, нещастны ль вы судьбою,
Но да возлюбите вы Бога всей душою.
Александръ
Какого безъ тебя намъ щастья въ светѣ ждать?
Аристобулъ
Съ тобой готовы мы и жить, и умирать.
Марiамна
Въ родителѣ, въ царѣ вы мать свою найдете.
Явленiе III-е.
Тѣ же и Архелай съ поспѣшностiю входитъ.
Архелай
Не будь, о государь! предъ Цесаремъ въ ответѣ,
Что, съ Варромъ не дождавъ изъ Рима новостей,
Толь скоро произвелъ ты судъ въ сѣмьѣ твоей.
Онъ прибылъ въ сiю ночь, но кѣмъ то предъ вратами
Удержанъ по сихъ поръ, чрезъ что между полками,
Которыя внутри и за стѣной стоятъ,
Произошелъ мятежъ.
Иродъ
(Антипатру)
Зачемъ былъ запертъ градъ
Проконсулу? поди! нѣтъ, стой! ключь Архелаю
Отдай.
(Архелаю)
И объяви вождю, что ожидаю.
(Антипатръ отдаетъ ключь Архелаю, и сей уходитъ)
Явленiе IV-е.
Иродъ и прежнiя.
Иродъ
Да принесетъ онъ къ намъ прiятнѣйшую вѣсть,
Чтобъ я соблюлъ престолъ, законъ, любовь и честь.
Антипатръ
Царицѣ средства нѣтъ въ проступкѣ оправдится;
Прощенiя лишь просить.
Александръ, Аристобулъ и Ада
(бросаяся предъ Марiамною на колени)
Проси!
Марiамна
Уничижиться?
И, бывъ невинною, покрыться въ вѣкъ стыдомъ?
Се не совѣтъ друзей, а страшный неба громъ
Поколебать меня ужели больше можетъ?
Тѣмъ казни не страшны, порокъ чьихъ душъ не гложетъ.
Презрѣннѣй буду я въ прощеньи при царѣ,
Чемъ бывъ невинною на гноищномъ одрѣ.
Ахъ! не сiяньемъ ихъ священны дiадимы,
Но добродѣтельми въ лицѣ вѣнчанномъ чтимы.
Антипатръ
(притворно, с приклоненiемъ главы)
О царь! гордыню ей сiю оставь, прости!
(за нимъ и Сендаринъ преклоняется)
Марiамна
Нѣтъ, Иродъ! не могу сей милости снести.
Когда виновна я, да казнь меня караетъ,
Когда невинна – судъ меня да оправдаетъ.
Лишь слабый безъ суда прощенье царь даритъ,
Прощеньемъ по судѣ, какъ Богъ, онъ знаменитъ,
Но отъ тебя сего не жду, не умоляю.
Порокъ пусть ползаетъ, а я предоставляю
Всевидцу въ слабостяхъ моихъ меня простить,
А сей твой судъ не судъ, но сонмище губить.
Явленiе V-е.
Тѣ же и Соломiя (съ отчаянiемъ)
Соломiя
Ужасная, мой братъ, грозитъ тебѣ судьбина!
Колеблется твой тронъ, мятется Палестина.
Съ тобой и съ Варромъ днесь пришедшiй легiонъ,
Смешавшись съ чернiю, какъ сонмы бурныхъ волнъ,
Во ярости своей врата повергли града
И, волчьи какъ стада, остервенясь отъ глада,
Бѣгутъ по улицамъ, всѣхъ ловятъ, рвутъ, мертвятъ
И Марiамну взвесть на тронъ съ дѣтьми хотятъ,
Глася, что будто бы по цесарску велѣнью
Проконсулъ присланъ къ намъ сего ко исполненью.
Уже твоя ни кѣмъ не чтится больше власть,
Разграблена твоихъ сокровищъ знатна часть.
Кумиры божески, ваянiи звѣрины
И позлащенныя подобия орлины,
На храмѣ, на дому взнесенны Риму въ честь,
Низвержены съ высотъ и сокрушенны вперсть.
Едва сюда могла пройти я сквозь народа.
Вотъ Асмонеянъ какъ вѣрна тебѣ порода!
Весь дворъ твой окруженъ, на взорахъ пылъ сердецъ.
Иродъ
(вбешенствѣ[16] вскакивая съ трона, къ Марiамнѣ)
Недешево отдамъ тебѣ я мой вѣнецъ.
Нѣтъ! прежде укажу дорогу къ мрачну аду[17].
Поди, тамъ встреть меня твоихъ злодѣйствъ въ награду
И торжествуй надъ мной побѣду ты свою!
(Антипатру, указывая на детей и Марiамну)
Въ Себастру ихъ. А ей дай кубокъ яду.
Марiамна
(неустрашимо)
Пью.
Невинность никакой не возтрепещетъ казни.
(схватывая детей)
Мертви со мной и ихъ въ знакъ прежнiя прiязни!
Иродъ
(топая ногами)
Нѣтъ! прочь!
Марiамна
Жестокой!
Иродъ
Прочь!
(Антипатръ, показывая воинамъ, которыя развлѣкаютъ Марiамну отъ детей)
Александръ и Аристобулъ
(оба вмѣстѣ)
Не разлучайте насъ!
(крычатъ)
Марiамна
Дайте вдругъ намъ смерть!
(оглядываясь на детей)
Увы! лишаюсь васъ.
(воины ихъ уводятъ въ разные стороны, Виночерпiй съ кубкомъ уходитъ за Марiамной)
Явленiе VI-е.
Прежнiе, Архелай и Варръ, сопровождаемыя римскими воинами.
Варръ
Народъ, Сенатъ и вождь верховный Рима,
Котораго рукой подсолнечна держима,
Царю Израиля желаетъ всякихъ благъ
И споспѣшенiя во всѣхъ его дѣлахъ.
По дружбѣ съ нимъ твоей прiемля онъ участье
Въ враждѣ твоихъ родныхъ, прислалъ меня согласье
И миръ въ васъ водворить.
Благодарю за трудъ.
Тебя и Цезаря въ моемъ народѣ чтутъ,
За особливу честь сiе благоволенье,
Но мнится, что мое сѣмейное смятенье
Не стоило бъ того, чтобъ онъ на насъ возрелъ.
Вселенной брань иль миръ есть Цесаря удѣлъ.
Варръ
То такъ, но и одного народа видь разстройство
Бываетъ всѣхъ державъ на свѣтѣ безпокойство.
Иродъ
Опасности мнѣ нѣтъ.
Однакожъ никогда
Остереженiе не дѣлаетъ вреда.
Иродъ
Отъ Августа?
Варръ
(подавая свитокъ)
Такъ. Сей мнѣ отъ нѣго врученный
Откроетъ свитокъ то, что есть здесь ковъ враждебный.
Ко Акмѣ въ нѣмъ, рабы Июлiи, прочти
Ты сына своего, сестры своей черты
И зри въ нихъ замыслы ты ихъ на Марiамну,
На юныхъ чадъ твоихъ, на власть твою державну
И какъ чрезъ образъ сей
(показывая портретъ Марiамны)
хотели разлучить
Съ Октавiемъ его супругу. Онъ казнить
Велелъ сiю рабу, вошедшу въ звязь[18] толь злостну.
Иродъ
Какую тайну мнѣ, толь люту и поносну,
Ты открываешь, Варръ? Но, чтобъ прельстить собой,
Ликъ Марiамна въ Римъ вѣдь посылала свой.
Такъ ты, коварна Соломiя,
Жестокая душа, чрезъ хитрости толь злыя
Супруги и детей клялась меня лишить!
И ты, изкидокъ злой, могъ съ нѣй согласенъ быть,
О Антипатръ! меня съ престола на сверженье
Чрезъ Марiамнино со Августомъ спрѣженье
Чтобы въ Стратоновъ столбъ на вѣки запереть,
Невинныхъ чадъ моихъ предать на тайну смерть
И съ злой моей сестрой сесть на моемъ здесь тронѣ!
О Архелай! поди и Марiамну спасть спеши,
Спасай детей! А ты,
(ищетъ глазами Соломiю)
змея моей души…
Но нѣтъ еïо ужъ здесь. – Сюды еïо влеките,
И аспида сего
цепями отягчите,
Да скверна ихъ чета, мученьемъ здесь раздранна,
Осклабитъ смерть мою, мертва коль Марiамна.
Архелай
Достойна злобы мѣсть.
Тѣ же, кромѣ Архелая и Соломiи.
Иродъ
(смотря на Антипатра и на Соверна)
О подлыя сердца,
Туманы мрачныя вкругъ царскаго вѣнца.
Какой умъ бдительный, какая прозорливость
Отъ васъ убережетъ гонимую невинность?
Когда коварный скопъ вельможъ кого гнететъ,
Напрасенъ царской трудъ, его онъ не спасетъ,
Коварство возметъ вѣрхъ.
Явленiе VIII-е.
Тѣ же и Када[19], расплаканная, а нѣсколько погодя, съ другой стороны – Архелай и Июда въ печальномъ видѣ.
Ада
Почти ужъ бездыханна,
Услыша твой указъ, о Иродъ, Марiамна,
Что о невиности ты всïо ея узналъ,
Что жизнь еïо спасти врачамъ ты приказалъ,
Решилась въ мигъ принять противно зелье яду
И, отъ терзанья лишь почувствовавъ отраду,
Веселый вкругъ себя возвѣдши она взглядъ,
Вставая, силилась итьти тебя обнять;
Но вдругъ свирѣпая вступаетъ Соломiя,
Кинжалъ въ рукѣ держа, и, угль какъ, взоры злыя
На Марiамнинъ одръ бросаючи, бѣжитъ,
Заноситъ острiе и ужъ почти разитъ.
Но я, ударъ здержавъ, такъ прочь еïо толкнула,
Что пала и тьмой змѣй свѣркающихъ взглянула
Очами на меня, вонзя себѣ сталь въ грудь.
«Пусть так, – рѣкла, – умру, но ты не позабудь,
О Марiамна! коль останешся живою,
Что я тебя съ пѣвцемъ покрыла клѣвѣтою,
Что образъ твой къ вождямъ я посылала съ тѣмъ,
Да распалю къ тебѣ любовнымъ ихъ огнемъ;
Оговорить тебя и виночерпiю велела,
А брата умертвя...» Сказавъ то, заскрыпела
Зубами на меня, и въ смѣхѣ рану зломъ
Руками разорвавъ, разталась съ животомъ.
Багрова кровь текла изъ чреслъ ея рѣкою.
Царица въ слабости сей фурiею злою
Такъ испугалася, что, бывъ едва жива,
Безчувственна, блѣдна лежала, как мертва,
Но лишъ опомнилась, то, о тебѣ мечтая,
Съ тобой какъ говоря, тебя какъ призывая,
Желаетъ зреть детей...
Архелай
(впадая въ речь)
Увы! Изчезъ ихъ слѣдъ.
Коринфъ съ сообщники мнѣ подали извѣтъ,
Что, Антипатрово свершая повеленье,
Едва ужъ ихъ въ живыхъ послали въ заточенье.
Совернъ
(повергнувшись на колени)
Къ прогулкѣ ихъ въ полночь я и съ царицей въ садъ
Уговоря, хотѣлъ оставить съ ними градъ,
Чтобъ тѣмъ спасти себя отъ предстоящей казни;
Но какъ они моей не слѣдуя прiязни,
Не захотѣли въ бѣгъ отважится со мной,
То града сей глава,
(указывая на Антипатра)
военной вдругъ рукой
Схватя и посадя ихъ всѣхъ на колесницу,
Хотѣлъ усильно вѣсть предмѣстья на границу
Проконсула въ покровъ, но вдругъ то отменя,
Не знаю ужъ зачѣмъ, а въ бунтѣ ихъ виня,
Привезъ предъ Сендаринъ.
(Антипатръ и Юда, повергшись вдругъ на землю и стуча объ оную головами)
Антипатръ
Я виненъ. Мысли злыя
На смерть ихъ мнѣ[20]…
Юда
…и злато Соломiя.
Антипатръ и Юда
(вмѣстѣ)
Виновны мы всему.
Иродъ
(съ страшнымъ крикомъ)
Во узы! Въ Ерихонъ!
И, въ части растерзавъ, зжечь мелкимъ въ прахъ огнïомъ,
Да черный вранъ, не зря на кости ихъ, не взкрячетъ,
Да чрезъ вельможъ о мнѣ Юдея вся заплачетъ,
Всѣхъ гробъ ихъ будетъ мой за Марiамны смерть.
Варръ
(къ римскимъ воинамъ)
Исполньте сей приказъ.
(Антипатръ, Совернъ и Юда схватываются, отягощаются оковами)
Ада
Еще надежда есть.
Иродъ
(воздевая руки на небо)
Будь милосердъ, мой Богъ!
Варръ
Октавья повеленья,
Чтобъ у неïо просилъ предъ всѣми здесь прощенья,
Иначе свой престолъ оставить долженъ ты.
(Ада уходитъ)
Явленiе IX-е.
Тѣ же, кромѣ Ады.
Иродъ
Оставить даже свѣтъ я чту ужъ за мѣчты.
Что мнѣ величество, порфира и корона,
Коль буду жизнь влачить средь плача и средь стона,
Сознавъ мою вину внутрь совѣсти моей,
Спокойство получить я не могу безъ нѣй,
Я не могу ни какъ прожить безъ Марiамны,
Всѣ жилы, мышцы всѣ я чувствую раздранны,
Сляченъ мой весь составъ, хладѣетъ, мерзнетъ кровь.
О, коль ты жестока, нещастная любовь!
Всевышнiй! посылалъ къ Давыду Ты Нафана
Изобличать въ грехахъ. Пошли... Нѣтъ, нѣтъ! тирана
И безъ уликъ я зрю въ самомъ уже себѣ.
Осталось мнѣ помочь въ страданьи лишь Тебѣ.
О, помоги, Творецъ, сокровище драгое,
Похищенное мной, мое, а не чужое,
Мнѣ въ недро возврати.
Хранилось тутъ оно.
Марiамна приносится, лѣжащая въ креслахъ, сопровожденная Кадою и прочими придворными.
Иродъ
(увидя издали)
Что за мѣчтанiе, не движимо, блѣдно?
Чья тѣнь безчувственна, безгласна, бездыханна?
Нѣтъ! мертвая жена. Увы! Ето Марiамна!
Ты въ образѣ такомъ, о ангелъ во плоти,
Мнѣ представляешся!
(упадая на колени, обнимаетъ)
Прости меня, прости!
Марiамна
(тихо)
Иродъ! Кто ето? ты – облобызай, прощаю.
Но дѣти гдѣ?
Када
(поддерживая, тихо)
Ихъ нѣтъ.
Када
Ахъ!
Марiамна! ты безчувства, безъ огня.
Охолодѣла вся, оставила меня.
Ахъ! Марiамна! Ахъ! Почувствуй, Марiамна!
Взгляни, услышъ меня. О горесть несказанна!
Геенна внутрь палитъ, вкругъ взоровъ моихъ мгла,
Ужасная змѣя на грудь мою легла.
Рветъ чорный сердце зверь. Нѣтъ силъ, ослабѣваю.
(упадаетъ на креслы въ обморокъ и, вчувовшись[21], въ сумошествiи)
Гдѣ Марiамна? гдѣ тебя я обретаю?
Мѣжъ чистыхъ свѣтлыхъ водъ, въ лугахъ между цвѣтовъ,
Мѣжъ ангеловъ въ тѣни, мамврiйскихъ межъ дубовъ
Поешъ съ пѣвцемъ, съ детьми. Едемски слышу пѣсни,
Манишъ меня къ себѣ, но путь претитъ мнѣ тѣсный.
(вскакиваетъ)
Нѣтъ! мрачныхъ предъ собой я вижу море волнъ,
На колесницѣ въ нихъ погрязнулъ фараонъ.
Горящая рѣка[22] пожрала Аввирона.
Гулъ слышу жалобна изъ преисподней стона.
Младенцевъ тысячи пловутъ ко мнѣ въ крови,
На блюдѣ голова въ нѣистовой любви
Творитъ упрѣки мнѣ и льетъ потоки кровны,
Несчетны оставы, толпы тенѣй безмолвны
Съ окостенелыми очами въ кругъ идутъ
И кровь свою мнѣ пить пригорстьми подаютъ.
Побѣдъ моихъ трубы ревутъ мнѣ въ слухъ отвсюды,
Передо мной лежатъ и позади тѣлъ груды,
Раскаянiе естъ, воображенье жретъ,
Ужасный полкъ духовъ отграды не даетъ.
Съ змѣистой молнiей рука …[23] громова,
Лѣтитъ перунъ! Се Ты нечестью мстишь, Егова!
(упадаетъ Марiамны къ ногамъ и хрипитъ)
Када
Увы!
Варръ
Ударъ!
(подошедъ)
Онъ мертвъ!
Када
Нещастная жена!
Архелай
Родитель и супругъ!
Варръ
О суета! гдѣ страсть къ красѣ, ко власти, къ славѣ?
Вотъ что и …[24] мужъ при пылкомъ, страстномъ нравѣ.
Какъ трудно царствовать! Наслѣдья твоего
Прими жезлъ, Архелай!
Архелай
Я не возьму его
Безъ гласа всей страны, безъ Цезаря, безъ Рима,
И всѣхъ свѣтлѣйшая мрачна мнѣ дiадима!
Конецъ послѣдняго дѣйствiя.
[1] Всё выделенное в рукописи вычеркнуто.
[2] Всё выделенное в рукописи исправлено, правка нрзб.
[3] Всё выделенное в рукописи вычеркнуто. Этот фрагмент был переписан Державиным (правка читается лишь отчасти):
«Чтобы, лиша меня нѣжнѣйшей къ Селью страсти,
Лишила и тебя отца наслѣдной власти,
Которую она съ детьми похитять мнятся,
Какъ … старшаго … …
…. Ахъ, какъ сiе случилось,
Что сердце Августа ко Ироду смягчилось
…. нашихъ думъ?»
[4] Тут же рукой Державина приписан другой вариант этой строки: «Я царь въ Израилѣ одинъ, и мой сей град».
[5] Всё выделенное в рукописи вычеркнуто.
[6] Весь выделенный фрагмент вычеркнут и заменен следующим (ряд слов нрзб.):
«Извѣстно Ироду – въ чертогахъ пѣлъ пѣвѣцъ.
То что жъ? иль сей молвы я поддержать не смѣю
… жонкину … ужель не разумею?
Блаженство собственно у насъ одинъ предмѣтъ.
Всякъ при дворѣ себя, сколь можетъ, бережетъ.
Царицу очерню, но страстенъ царь. Случится
… страшно таинство возможетъ объявится,
Что онъ поверилъ мнѣ, а мной открыто ей,
Какъ два раза велелъ по ревности своей
Къ Антонью, Августу лишить еïо мнѣ жизни,
Не возвратятъ отъ нихъ … отчизнѣ.
Ты, царедворцевъ богъ, ты – ангелъ ихъ хранитель,
Тревожусь, трепещу, о, будь ты мой спаситель!»
[7] В рукописи слово исправлено, но нрзб.
[8] В рукописи ошибочно «Аврамлю».
[9] Так в рукописи.
[10] В рукописи ошибочно «ивѣстье».
[11] В рукописи ошибочно «изъ слѣдую».
[12] Первоначально было «великой»; новый вариант нарушает рифмовку.
[13] В рукописи ошибочно «Агриповъ».
[14] Весь хор заново переписан Державиным на чистом правом развороте листа (л. 96).
[15] В рукописи ошибочно «регалi».
[16] Так в рукописи.
[17] После этих слов на том же листе есть новый вариант (прежний не зачеркнут) до реплики Ирода «Нѣтъ! прочь!»: «(Антипатру, на дѣтей) Въ Себастру ихъ. (На Марiамну) Ей яду».
[18] Так в рукописи.
[19] Так в рукописи; ниже употребляются как ранний вариант имени наперсницы Мариамны – Ада, так и вошедший в позднюю редакцию – Када.
[20] Далее, вероятно, ошибочно пропущено слово «дала».
[21] Слово в рукописи нрзб.; у А. Дёмина прочитано как «очувствуясь».
[22] Выделенные слова исправлены, правка: «Развер…» (далее нрзб.).
[23] Слово нрзб.
[24] Слово нрзб.