А. С. Хвостову

СѴIII. А. С. ХВОСТОВУ[1].

______

У знатоковъ соболій хвостъ                                                      1.

Имѣетъ знамениту цѣну:

Въ Рожественскій имъ хладный постъ

// С. 413

 

Они зрятъ митру опушену,

Корабликъ на главѣ царицъ;

Хвостъ грѣетъ грудь у женъ, дѣвицъ;

// С. 414

 

Султанска имъ подбита шуба;

Но паче всѣхъ хвала сугуба,

Что свѣта богъ у Музъ своихъ

Мететъ имъ пыль съ ихъ лиръ златыхъ.

// С. 415

 

Подобно такъ и ты, Хвостовъ,                                                  2.

Разсудкомъ здравымъ, тонкимъ вкусомъ,

Съ моихъ сметаешь грязь стиховъ,

И твоего пера искусомъ

Мои такъ мысли, какъ пилой,

Пилишь вокругъ твоей хулой,

Гоня моей Еврейки взрачной[2]

Съ лица веснушекъ облакъ мрачной,

О коихъ рекъ Дмитревскій намъ,

Что то порокъ прекрасныхъ драмъ.

 

Княгиню съ княземъ молодыхъ,                                              3.

По древню Россовъ обычаю,

Какъ въ сорокъ соболей драгихъ

Окутавъ вкругъ, опослѣ чаю

Ведутъ ко браку на погостъ[3],

Насыпавъ хмѣлю на помостъ,

Хвостовъ махая вязью славной;

Такъ идетъ Иродъ съ Маріамной

Мой въ свѣтъ подъ блескомъ чертъ твоихъ,

И волосъ не падетъ на нихъ.

 

Идетъ[4], какъ кровь съ щекомъ, какъ сыръ,                            4.

// С. 416

 

Купчиха въ кунтушѣ собольемъ

На пышный, горделивый пиръ

Раздуться яствъ и пивъ привольемъ;

Или какъ русская Жанъ-д’Аркъ,

Хвостъ черный гребнемъ на шишакъ

Нагнувъ надъ взоромъ соколинымъ,

Течетъ въ рядахъ въ бой съ сердцемъ львинымъ,

Забывъ свой полъ и юность лѣтъ, —

Моя трагедія идетъ.

 

Пойдетъ[5] подъ поѣздомъ твоимъ                                           5.

На славный такъ театръ столицы;

Котурномъ возносясь своимъ,

Взвернетъ всѣхъ ложъ, помостовъ лицы

На образъ свой. О, сколько словъ

Завистныхъ втай и въявь судовъ[6]

Возстанетъ тамъ! Того не зная,

Сколь мыслей и стиховъ ломая[7],

Ты золъ мнѣ былъ, болѣзненъ такъ,

Какъ сердцу отчу дщери бракъ.

 

Но много ли такихъ хвостовъ[8],                                     6.

Какъ ты, изъ соболина рода?

Инымъ не месть моихъ стиховъ;

Тебя произвела природа

Лонгиномъ, Квинтильяномъ быть,

Лагарповъ въ Россахъ зародить!

Лишь будь ты сиднемъ въ кабинетѣ,

И копоткій въ твоемъ совѣтѣ,

// С. 417

 

Разборчивый Шишковъ[9]: — то музъ

Невы прославится союзъ.

 

Отнюдь я не завистенъ къ тѣмъ,                                              7.

Кто ихъ стиховъ не любитъ править

И сыплетъ имъ какъ бы дождемъ,

Себя мня риѳмами прославить[10].

Пусть чернь гремитъ, лицъ хвалитъ баръ

И блещетъ ихъ тщеславный жаръ:

Я въ швальню не пойду портнаго;

Но дать на судъ ума Хвостова

И всѣмъ, кто вкусомъ знаменитъ,

Письмянъ моихъ, — не ставлю въ стыдъ.

______

 

Приложеніе.

_____

ОТВѢТЪ Г. Р. ДЕРЖАВИНУ.

(А. С. Хвостова.)

Державина пріявъ велѣнье,                                            1.

Отнынь я критикъ и піитъ;

Пѣвца Фелицы ободренье

Кого, кого не возгордитъ?

 

Проживъ полвѣка, я такаго                                             2.

Огня въ себѣ не ощущалъ;

Се дѣйствіе его мнѣ слова,

Се слѣдствіе его похвалъ.

// С. 418

 

Тщеславья мѣряся аршиномъ,                                       3.

Мню, что талантъ на судъ мнѣ данъ;

Уже себя я чту Лонгиномъ,

Мню: я Лагарпъ, Квинтиліанъ.

 

Но разумъ мой, меня не нѣжа,                                       4.

Даетъ полезный мнѣ урокъ.

Онъ говоритъ: «Молчи, невѣжа;

Сиди въ своемъ шесткѣ, сверчокъ!

 

Тайнъ Божьихъ Вышняго свершенья                            5.

Пресвитеру у алтаря

Прилично ли уподобленье

Невѣжнаго понамаря?

 

Державинъ вкуоъ твой похваляетъ,                              6.

Тебя довѣренностью чтитъ;

Умъ въ мѣрахъ быть повелѣваетъ

И знать себя тебѣ велитъ.

 

Тебѣ то диво непонятно,                                                  7.

Что въ баринѣ да спѣси нѣтъ;

Иль то тебѣ невѣроятно,

Что скроменъ, терпѣливъ поэтъ?

 

Тебѣ ль его судьей быть драмѣ?                                     8.

Постой, опомнися, гордецъ!

Вѣдь тотъ, кто соръ мететъ во храмѣ,

Не есть хвалъ Вышняго пѣвецъ.

 

Скорѣй въ невѣжествѣ признайся,                                9.

Меня, ума, послушавъ въ томъ:

Хвостовъ, не очень величайся

Своимъ метелочнымъ умомъ»!

// С. 419

 

 

 



[1]        Державинъ уже въ первую эпоху своей дѣятельности былъ знакомъ съ Хвостовымъ и пользовался его совѣтами въ своихъ литературных занятіяхъ (см. Томъ I, стр. 70). Дружескія ихъ отношенія не измѣнялись и послѣ. При учрежденіи Бесѣды любителей русскаго слова въ 1811 году Хвостовъ сдѣлался предсѣдателемъ 3-го разряда ея. Въ литературѣ извѣстенъ онъ болѣе по преданію, какъ счастливый острословъ и тонкій эпикуреецъ*, нежели по своимъ сочиненіямъ, изъ которыхъ только два до сихъ поръ обратили на себя вниманіе потомства, именно: шуточная ода къ Безсмертію: «Хочу къ безсмертью пріютиться» (см. Собесѣдникъ люб. росс. сл., ч. X, стр. 165) и «Посланіе къ творцу посланія», т. е. къ Фонъ-Визину, напечатанное въ книгѣ кн. Вяземскаго объ этомъ писателѣ (стр. 330). Въ приложеніи къ настоящему посланію читатель найдетъ еще стихотвореніе А. С. Хвостова, доставленное намъ М. П. Погодинымъ.

         Александръ Семеновичъ Хвостовъ былъ двоюродный братъ ославленнаго несчастною страстью къ стихотворству графа Дмитрія Ивановича Хвостова (см. Томъ II, стр. 484), надъ которымъ онъ часто подшучивалъ, какъ показываетъ и слѣдующее приписываемое первому двустишіе:

         «Писатель нашъ Хвостовъ, скажу вамъ не въ укоръ,

         Танцуетъ какъ Вольтеръ и пишетъ какъ Дюпоръ»**.

         Графъ Хвостовъ иронически выражалъ сожалѣніе, что не можетъ назвать своего родственника русскимъ Пирономъ, потому что онъ слишкомъ лѣнивъ. Тотъ отвѣчалъ:

         «Лѣниться ‑ жребій мой, и жребій неизбѣженъ;

         Скажи, любезный другъ, чтὸ въ томъ, что ты прилеженъ?»***

         *Воспом. Вигеля. въ Русск. Вѣст. за апрѣль 1864 г., стр. 565.

         **Сообщено Н. И. Гречемъ. О знаменитомъ въ свое время танцовщикѣ Дюпорѣ говорится въ Воспоминаніяхъ Вигеля (Русск. Вѣст. за августъ 1864 г., стр. 452).

         ***Слышано отъ покойнаго графа Блудова.

         О томъ, какъ однажды графъ Хвостовъ воспользовался комплиментомъ, назначеннымъ автору оды къ Безсмертію, разсказываетъ Жихаревъ въ Дневникѣ студента (стр. 282). А. С. Хвостовъ слылъ вообще между своими друзьями человѣкомъ даровитымъ, но лѣнивымъ. Въ одномъ, неизвѣстномъ намъ посланіи къ Н. А. Львову, Капнисту и Хемницеру, подъ заглавіемъ Три портрета, онъ охарактеризовалъ талантъ каждаго изъ нихъ. Львовъ отвѣчалъ слѣдующимъ экспромптомъ:

         «Хвостовъ! краскою своею

         Ты насъ всѣхъ троихъ списалъ

         И чрезъ то ты намъ сказалъ:

         Вотъ какъ кистью я владѣю!

         Я за всѣхъ за васъ умѣю

         Означать и свѣтъ и тѣнь.

         Это видите вы сами,

         Что тремя могу быть вами,

            Да... лѣнь!»*

         А. С. родился 18 ноября 1753 г. въ селѣ Кежовѣ (петербургской губ. гдовскаго уѣзда), учился въ академической гимназіи, поступилъ 1772 г. на службу въ коллегію иностранныхъ дѣлъ, потомъ, при генералъ-прокурорѣ кн. Вяземскомъ, былъ секретаремъ въ сенатѣ и тутъ-то вѣроятно сблизился съ Державинымъ (см. Записки Д., Р. Б., стр. 124 и слѣдд.); въ 1779 онъ перешелъ въ военную службу подполковникомъ; въ 1791 былъ повѣреннымъ въ дѣлахъ въ Константинополѣ; въ 1803 переименованъ изъ генералъ-маіоровъ въ дѣйствительные статскіе совѣтники; въ 1804 произведенъ въ тайные; впослѣдствіи былъ директоромъ государственнаго заемнаго банка и умеръ 14 іюня 1820. Въ молодости Хвостовъ переводилъ съ разныхъ языковъ и, уже начиная съ 1770 г., печаталъ эти юношескіе труды**.

         * Разсказъ объ этомъ и послѣдній стихъ слыхали мы неразъ отъ графа Блудова, но полный экспромптъ Львова сообщенъ намъ А. П. Кожевниковымъ.

         ** Нѣкоторые изъ нихъ показаны въ Словарѣ Евгенія и въ Смирдинской Росписи. Непонятно, какимъ образомъ первый опытъ его (Любовные оборотни, изъ Леграна) напечатанъ 1770 въ Москвѣ. За сообщаемые здѣсь біографическія о немъ свѣдѣнія мы обязаны Н. В. Сушкову, которому передалъ ихъ С. Д. Полтарацкій, а ему они были доставлены сыномъ Александра Семеновича, А. А. Хвостовымъ. Къ числу переводовъ А. С. прибавленъ въ указаніяхъ г. Сушкова, романъ съ французскаго: Фаншетина ножка. Остальные были: съ нѣмецкаго Португалія, изъ Бюшинговой географіи (Спб. 1772), и съ латинскаго Андріанка, комедія Теренція (Спб. 1773).

         Однимъ изъ давнишнихъ пріятелей Хвостова былъ и А. В. Храповицкій (см. Томъ II, стр. 145). Они переписывались въ стихахъ; ихъ посланія отъ X. къ X. (см. Раутъ 1854 г.) имѣли особенное значеніе для современниковъ, которые находили въ нихъ понятные для себя намеки. Изъ шутокъ его приведемъ между прочимъ слѣдующее. «Жена его родила дочь — и вотъ онъ въ радости пишетъ экспромптомъ:

         «Наконецъ

         Я — отецъ!

         Въ эту ночь

         Богъ мнѣ дочь

         Даровалъ!» и т. д.

         «Встрѣчается онъ съ записнымъ волокитой, и вотъ ему совѣтъ:

         «И за дичинкою на ловлю

         Въ чужіе не ходи края.

         Тотъ, кто чужую кроетъ кровлю,

         Смотри, не протекла бъ своя...»

         «Съ молоду насмѣшливость, шутки и остроты Хвостова вызвали и на него шутку съ каламбуромъ:

         «Хвосты есть у лисицъ, хвосты есть у волковъ,

         Хвосты есть у кнутовъ: — эй, берегись, Хвостовъ!»

         «Въ одной журнальной статьѣ эта шутка приписана Воейкову, который будто-бы написалъ ее на гр. Хвостова. Въ семейныхъ преданіяхъ, еще недавно, въ 1860 г. подтвержденныхъ мнѣ дочерью А. С. Хвостова, С. А. Козляиновой, и родной внучкой его, Е. Н. Тучковой (по рожденью Веригиной), эти стишки отнесены къ времени его военной службы; они были прилѣплены къ его лагерной палаткѣ и, стало быть, написаны не на гр. Хвостова и не Воейковымъ, который едва ли участвовалъ въ нашихъ войнахъ съ Турціей. Авторъ ихъ не извѣстенъ. Перебирая остряковъ давней поры, многіе приписывали ихъ Копьеву»*.

         Настоящее посланіе сохранилось, переписанное на-бѣло, съ немногими поправками самого Державина, въ одной изъ его тетрадей; другой списокъ, совершенно такой же, полученъ нами отъ М. П. Погодина; изъ чего можно заключить, что это — одно изъ стихотвореній, распространившихся между современниками въ рукописи. У Державина оно помѣчено 11-мъ января1808 года. Подъ 1809 г. см. еще стихи Хвостова къ Державину.

         * Частъю изъ книги г. Сушкова: Моск. унив. благор. пансіонъ (М. 1858), частью изъ рукописныхъ его сообщеній, поправляющихъ прежнія показанія.

[2]        ...моей Еврейки взрачной, т. е. Маріамны. Рѣчь идетъ о трагедіи Державина: Иродъ и Маріамна, которая въ это время была уже написана и прочитана въ рукописи знаменитымъ актеромъ Дмитревскимъ (род. 1736, ум. 1821). См. драматическія сочиненія въ слѣдующемъ Томѣ нашего изданія.

[3]        Усыпавъ хмелемъ сѣни, мостъ,

         Выводятъ дружки на погостъ (Позднѣйшая поправка).

[4]        Валитъ....

[5]        Взойдетъ...

[6]        Завистныхъ толковъ и судовъ.

[7]        Ты сколь стиховъ и риѳмъ ломая,

         Жестокъ мнѣ былъ, болѣзненъ такъ.

[8]        Но много ли суть тѣхъ хвостовъ (Первонач. редакція).

[9]        А. С. Хвостовъ былъ въ короткой пріязни съ Шишковымъ (Моск. ун. бл. пансіонъ, l. с.).

[10]      ....лишь славить.