Властителям и судиям

[1] Эта знаменитая ода, которой содержанiе заимствовано изъ 81-го псалма^*, была нѣсколько разъ передѣлываема Державинымъ, такъ что по разнымъ редакцiямъ ея можно прослѣдить постепенное развитiе его таланта. Первоначальная редакцiя, впослѣдствiи совершенно измѣненная, сохранилась только въ тетрадкѣ, писанной рукою самого поэта около 1780 г., и не безъ труда могла быть разобрана посреди множества помарокъ. Здѣсь всего только пять строфъ, которыя и приводимъ:

ПСАЛОМЪ 81.

Возсталъ среди боговъ, въ совѣтѣ,

Боговъ судити вышнiй Богъ.

Доколь, рекъ, правду продаете

И смотрите на грѣшныхъ рогъ?

Съ богатыми судите бѣдныхъ;

Не зрите на высокихъ лицъ;

Изъ рукъ измите душевредныхъ —

Нещастныхъ, сирыхъ и вдовицъ.

Но есть безумцы и средь трона:

Сидятъ и царствуютъ дремля,

Не вѣдаютъ, что съ бѣдныхъ стона

Неправдой движется земля.

Я думалъ, боги вы вселенной,

Владыка, царь и судiя;

Но вы изъ персти также бренной

И такъ же смертны, какъ и я.

Итакъ, коль истины не стало,

И правды въ свѣтѣ нѣтъ нигдѣ,

Исторгнь, Творецъ, неправды жало,

Приди и царствуй Самъ вездѣ.

Недовольный этимъ опытомъ, Державинъ передѣлалъ его и послалъ свое новое произведенiе въ С-петербургскiй Вѣстникъ: ноябрская книжка его въ 1780 году (ч. VI) начиналась стихами подъ заглавiемъ: Ода. Преложенiе 81-го псалма. Въ этой редакцiи шесть строфъ, и замѣчательно, что послѣднiя три здѣсь получили уже свою окончательную отдѣлку; это тѣ же три строфы, которыми заключается пьеса и въ нашемъ текстѣ. Поэтому печатаемъ только первую половину второй редакцiи:

Се Богъ боговъ возсталъ судити

Земныхъ боговъ во сонмѣ ихъ;

«Доколѣ», рекъ: «неправду чтити,

«Доколѣ вамъ щадити злыхъ?

«Вашъ долгъ — законы сохраняти

«И не взирать на знатность лицъ,

«Отъ рукъ гонителей спасати

«Убогихъ, сирыхъ и вдовицъ»!

Не внемлютъ: грабежи, коварства,

Мучительства и бѣдныхъ стонъ

Смущаютъ, потрясаютъ царства

И въ гибель повергаютъ тронъ.

Но содержанiе этой оды, по тогдашнему состоянiю русскаго общества, должно было въ глазахъ многихъ казаться слишкомъ смѣлымъ: неизвѣстно, по распоряженiю ли правительства, или по осмотрительности самой редакцiи журнала, книжка Вѣстника, открывавшаяся этими стихами, была прiостановлена,и первый листокъ, который они въ ней занимали (стр. 315 и 316), замѣненъ другимъ, гдѣ съ обѣихъ сторонъ разгонисто напечатана переводная повѣсть Розалiя, прежде начинавшаяся только на 316-й страницѣ.

Не ранѣе какъ шесть лѣтъ спустя, когда Державинъ былъ губернаторомъ въ Тамбовѣ, ода эта была дѣйствительно выпущена въ свѣтъ въ петербургскомъ еженедѣльномъ изданiи Ѳ. Туманскаго: Зеркало Свѣта, № 53, января 1-го дня 1787, ч. IV, стр. 1, подъ заглавiемъ: Ода. Извлечена изъ псалма 81. Здѣсь она вся уже приняла окончательный видъ, съ прибавленiемъ въ первой половинѣ еще одной строфы (3-й).

Въ Объясненiяхъ на свои сочиненiя Державинъ говорилъ, что эта ода въ первый разъ была напечатана въ Зеркалѣ Свѣта. Не знаемъ, съ намѣренiемъ ли онъ умолчалъ о помѣщенiи ея въ С-петербургскомъ Вѣстникѣ, или самъ забылъ это обстоятельство. Какъ бы ни было, оно осталось бы для насъ неизвѣстнымъ, еслибъ не сохранились такiе экземпляры С-петербурскаго Вѣстника, въ которыхъ задержанныя страницы ноябрской книжки 1780 г. уцѣлѣли, а къ концу ея приложенъ и листокъ (картонъ), ихъ замѣнившiй. Такой экземпляръ находится и въ нашихъ рукахъ. Любопытный фактъ, о которомъ рѣчь идетъ, въ первый разъ указанъ въ печати П. И. Бартеневымъ (Записки Держ., Русск. Бесѣда, стр. 135 и 287).

Въ концѣ царствованiяЕкатерины поэтъ едва не подвергся дѣйствительнымъ непрiятностямъ за эту оду, включенную имъ въ рукопись стихотворенiй, которую онъ поднесъ государынѣ въ 1795 г. (см. Предисловiе наше въ этомъ томѣ). Передъ императрицею успѣли очернить Державина внушенiемъ, что тотъ же самый псаломъ во время французской революцiи былъ парафразированъ якобинцами и пѣтъ на парижскихъ улицахъ. Екатерина стала показывать Державину холодность. Шепотомъ говорили, что Шешковскому уже велѣно допросить его. Къ счастью, онъ вовремя узналъ объ этихъ козняхъ. На обѣдѣ у графа А. И. Мусина-Пушкина Булгаковъ, прежде бывшiй посланникомъ въ Константинополѣ, спросилъ Державина: « Что ты, братецъ, пишешь за якобинскiе стихи»? и прибавилъ, что двору не можетъ быть прiятно переложенiе 81-го псалма. «Царь Давидъ», сказалъ Державинъ: « не былъ якобинецъ; слѣдовательно пѣсни его не могутъ быть никому противны». Возвратясь домой, онъ въ оправданiе свое написалъ записку подъ заглавiемъ Анекдотъ, которую и распространилъ при дворѣ (см. слѣдующее за стихами Приложенiе); она произвела на всѣхъ самое благопрiятное дѣйствiе. Объ этомъ подробно разсказано какъ въ Объясненiяхъ, такъ и въ Запискахъ Державина.

Въ изданiи 1798 г. ода Властителямъ и Судiямъ, по описанiямъ тогдашней цензуры, вовсе не напечатана. Въ изданiи 1808 г. см. ч. I, III.

На приложенномъ рисункѣ (Олен.) орелъ держитъ вѣсы правосудiя.

^* 82-го по библiи западныхъ христiанъ.

[2] Покрыты мздою очеса.

Извѣстный нашъ библiографъ, С. Д. Полторацкiй, выразилъ предположенiе, что въ этомъ стихѣ слово мздою есть опечатка и что вмѣсто того здѣсь должно быть мглою. Онъ основываетъ такую мысль главнымъ образомъ на томъ, что въ Зеркалѣ Свѣта было напечатано:

«Покрыты мракомъ очеса».

Но въ рукописяхъ поэта, отчасти писанныхъ собственной его рукою, вездѣ повторяется слово мздою, такъ что относительно вѣрности нашего текста въ этомъ мѣстѣ не можетъ оставаться ни малейшаго сомнѣнiя. Выраженiе: покрыты мракомъ очеса означало бы только ослѣпленiе, тогда какъ покрыты мздою указываетъ вмѣстѣ съ тѣмъ и на преступную причину ослѣпленiя. Конечно, правильнѣе было бы въ этомъ случаѣ слово закрыты. Въ Зеркалѣ Свѣта слово мздою замѣнено другимъ, потому что въ тогдашней редакцiи слѣдующаго стиха употреблено мздоимство. Замѣтимъ, что самыя полныя библiографiческiя указанiя объ этой одѣ находятся въ брошюрѣ г. Полторацкаго: Матерiалы для словаря русскихъ писателей, т. I, книжка 2 (см. тамъ стр. 27).

[3] ….Какъ вашъ послѣднiй рабъ умретъ.

Въ рукописи 1790-хъ годовъ, противъ этой строфы рукою Дмитрiева отмѣчено: «Прекрасно!»

[i] Къ разсказу о довѣріи, какое Александръ Македонскій оказалъ врачу, въ Анекдотѣ Державина, писанномъ 1796 г. См. въ Новыхъ ежемесяч. соч. за май 1792 (ч. LXXI) статью: Врачъ Александровъ, которая могла напомнить ему этотъ случай.

// 114

________________________________________________

Приложенiе къ одѣ: «Властителямъ и судiямъ».

АНЕКДОТЪ^.

(1796).

Спросили нѣкоего стихотворца, какъ онъ смѣетъ и съ какимъ намѣренiемъ пишетъ въ стихахъ своихъ толь разительныя истины, которыя вольможамъ и двору не могутъ быть прiятны. Онъ отвѣтствовалъ:

// 113

Александръ Великiй, будучи боленъ, получилъ извѣстiе, что придворный докторъ отравить его намѣренъ. Въ то же время вступилъ къ нему и медикъ, принесшiй кубокъ, наполненный крѣпкаго зелiя. Придворные отъ ужаса поблѣднѣли. Но великодушный монархъ, презря низкiя чувствованiя ласкателей, бросилъ проницательный свой взоръ на очи врача и, увидѣвъ въ нихъ непорочность души его, безъ робости выпилъ питiе, ему принесенное, и получилъ здравiе. Такъ и мои стихи, примолвилъ пiитъ, ежели кому кажутся крѣпкими, какъ полынковое вино, то они однако такъ же здравы и спасительны. Сверхъ того, ничто столько не дѣлаетъ государей и вельможъ любезными народу и не прославляетъ ихъ въ потомствѣ, какъ то, когда они позволяютъ говорить себѣ правду и принимаютъ оную великодушно. Сплетенiе прiятныхъ только реченiй, безъ аттической соли и нравоученiя, бываетъ вяло, подозрительно и непрочно. Похвала укрѣпляетъ, а лесть искореняетъ добродѣтель. Истина одна только творитъ героевъ безсмертными, и зеркало красавицѣ не можетъ быть противно.

Подобно, ежели бы спросили меня: съ какимъ намѣренiемъ преложилъ я псаломъ 
81-й? я бы отвѣтствовалъ: не съ инымъ какимъ, а точно съ тѣмъ же, какъ и г. Ломоносовъ — слѣдующiй:

Хвала всевышнему Владыкѣ

Потщися, духъ мой, возылать:

Я буду пѣть въ гремящемъ ликѣ

О Немъ, пока могу дыхать.

Никто не уповай вовѣки

На сильну власть кязей земныхъ:

Ихъ тѣ жъ родили человѣки

И нѣтъ спасенiя отъ нихъ.

// 114

Когда съ душею разлучатся

И тлѣнна плоть ихъ въ прахъ падетъ,

Высоки мысли сокрушатся

И гордость ихъ и власть минетъ^.

Словомъ, наше намѣренiе было съ нимъ одно и то же: чтобъ небесную истину въ стихахъ и чъ чистомъ употребительномъ слогѣ сдѣлать понятнѣе и удобнѣе къ впечатлѣнiю въ разумѣ и сердцѣ. Самый сей псаломъ, будучи напечатанъ, совсѣмъ и безъ позволенiя моего, не знаю кѣмъ, еще въ 1787 году, въ перiодическомъ изданiи подъ названiемъ Зеркало Свѣта, въ первой части, ежели по сiе время не произвелъ ничего дурнаго, то вѣроятно заключить можно, что нынѣ и впредь не произведетъ никакого зла; ибо проповѣдь священнаго писанiя въ прямомъ разумѣ и съ добрымъ намѣренiемъ нигдѣ и никогда не была опасна. Ежели оно въ однихъ мѣстахъ напоминаетъ земнымъ владыкамъ судить людей своихъ въ правду, то въ другихъ сътакою же силою повелѣваетъ народамъ почитать ихъ избранными отъ Бога и повиноваться имъ не токмо за страхъ, но и за совѣсть. Якобинцы, поправшiе вѣру и законы, такого рода стиховъ не писали. Орелъ открытыми глазами смотритъ на красоту солнца и восхищается имъ къ высочайшему паренiю; ночныя только птицы не могутъ сносить безъ досады его сiянiе.

// 114