<Успокоенное неверие // Сочинения Державина: [в 9 т.] / с объясн. примеч. [и предисл.] Я. Грота. — СПб.: изд. Имп. Акад. Наук: в тип. Имп. Акад. Наук, 1864—1883. Т. 1: Стихотворения, ч. 1: [1770—1776 гг.]: с рис., найденными в рукописях, с портр. и снимками. — 1864. С. 69—76>
1779.
XVIII. Успокоенное неверiе[1].
__
Когда тò правда, человѣкъ,
Что цѣпь печалей весь твой вѣкъ:
// 69
Почто жъ намъ вѣкомъ долгимъ льститьсяа?
На то ль, чтобъ плакать и крушиться
И, мѣря жизнь свою тоской,
Не знать отрады никакой?
// 70
Кончать день золъ днемъ золъ другихъ,
Страшиться радостей своихъ,
На счастья блескъ не полагаться,
И каждый мигъ того бояться:
Вотъ грусть, вотъ скорбь, вотъ смерть придетъ!
Начала всѣ конецъ сѣчетъ.
Младенецъ лишь родится въ свѣтъ,
Увы! увы! онъ вопiетъ,
Ужъ чувствуетъ свое онъ горе;
Низверженъ въ треволненно море,
Волной несется чрезъ волну,
Песчинка, въ вѣчну глубину.
Се нашей жизни образецъ!
Се нашихъ всѣхъ суетъ вѣнецъ!
Что жизнь? — Жизнь смерти тлѣнно сѣмя.
Что жить? — Жить — мигъ летяща время
// 71
Едва почувствовать, познатьб,
Познать ничтожество — страдать,
Страдать — и скорбно чувство мукъ
Умѣть еще сносить безъ скукъ.
На то ли создалъ Ты отъ вѣка,
О Боже! бренна человѣка?
Творецъ!... Но на Тебя ль роптатьв?
Такъ что жъ осталося? — страдать.
Такая жизнь — не жизнь, но ядъ:
Змѣя въ груди, геенна, адъ
Живаго жретъ меня до гроба.
Ахъ! если самая та жъ злобаг
По смерти мститъ намъ и въ гробахъ,
Кого жъ Творцомъ назвать? кто благъ?
Лишь Парки жизни нить прервутъ,
Ужъ встрѣчу Фурiи бѣгутъ:
Отсель изъемлетъ скоротечность;
А тамъ?.. а тамъ разверста вѣчность!
Дрожу! — лiется въ жилахъ хладъ.
О вѣчность, вѣчна мука, адъд!
Но что? зрю молнiи кругомъе!
Въ свирѣпой бурѣ слышу громъж!
// 72
Перунъ перуны прерываетъ,
Звучнѣй всѣхъ громовъ гласъ взываетъ:
«Богъ благъ, отецъ Онъ твари всей;
Ты золъ — и адъ въ душѣ твоей!»
Божественный сей крѣпкiй гласъз
Кичливый духъ во мнѣ потрясъ;
Вострепетала совѣсть черна,
Исчезла мысль неимовѣрна,
Прошли отчаянья мечты:
Всесильный! помоги мнѣ Ты.
Уйми страстей моихъ Ты шумъ,
И бурный обуздай мой умъи:
Чего понять онъ не возможетъ,
Да благость въ томъ Твоя поможетъ,
Чтобъ я средь золъ покоенъ былъ;
Терпя бѣды, Тебя любилъ!
Поборствуй руку лобызать,
Котора поднята карать.
Средь юности моей неспѣлой[2],
// 73
Средь зрѣлой жизни, престарѣлой,
Средь ярыхъ волнъ мiрскихъ суетъi
Дай силъ сносить мнѣ иго бѣдъ!
Чтобъ меньше скорби ощущатьк,
Собою больше обладать,
Пошли, пошли, Творецъ вселенной,
Своей Ты твари бѣдной, бренной
Небесну помощь съ высоты:
Ты щедръ, щедротъ источникъ Тыл!
Надъ безднами горящихъ тѣлъ,
Которыхъ лучъ не долетѣлъ
До насъ еще съ начала мiра,
Отколь, среди зыбей эѳира,
Всѣхъ звѣздъ, всѣхъ лунъ, всѣхъ солнцевъ видъ,
Какъ злачный червь, во тмѣ блеститъм, —
Тамъ внемлетъ насѣкомымъ Богън.
Достигъ мой вопль въ Его чертогъ,
Я зрю: избранна прежде вѣка
Грядетъ покоить человѣка;
// 74
Надежды вѣтвь въ рукѣ у ней: —
Ты, Вѣра? — миръ душѣ моей!о
Ты мысли дерзкiе плѣнишь,
Сердцамъ незлобiе даришь,
Терпѣньемъ души укрѣпляешьп,
На подвигъ немощь ободряешь;
Ты кроткимъ свѣтъ и красота,
Ты гордымъ мракъ и суета!
Пристойно цѣль имѣть умур,
Куда паря летѣть ему.
Пусть все подвержено сомнѣнью;
Но безъ Творца какъ быть твореньюс?
Его ты, Вѣра, учишь знать,
Любить, молить, — не постигать.
Непостижимый сей Творецъ
Да будетъ мой покровъ, отецъ!
Онъ взоромъ волны укрощаетът,
Онъ всей природой мнѣ вѣщаетъ:
«Испытывать судьбы забудь,
Надѣйся, вѣрь — и счастливъ будь!»
О вы, что мысли остротой,
Разврата славитесь мечтой!
Послѣдуя сему примѣру,
// 75
Прiйдите, обымите Вѣруу:
Она одна спокоитъ васъ,
Утѣшитъ въ самый смертный часъ.
а Почто желаньемъ свѣта льститься (1779).
б Едва почувствовать, понять.
в Творецъ! на Тя ли смѣть роптать? (1779 и 1783).
г Ахъ! если та жъ по смерти злоба
Терзати будетъ мой и прахъ! (1779).
д О вѣчность! вѣчной муки адъ (1783).
О вѣчность! вѣчность! мука! адъ! (1798).
е Во мракахъ молнiй зрю кругомъ (1779 и 1783).
(Здѣсь молнiй употреблено вмѣсто молнiи. [Ср. примѣч. 4 къ Эпистолѣ И. И. Шувалову, подъ 1777 г., стр. 55]. Какъ этотъ стихъ, такъ и два слѣдующiе за нимъ окончательно исправлены Дмитрiевымъ въ рукописи 1790-хъ годовъ).
ж Въ свирѣпой бурѣ ярый громъ
Перунъ перуномъ прерываетъ.
з проникъ сей страшный гласъ во грудь (1779).
Я вижу мой неправый путь;
Но коль я слабъ и сумнѣваюсь,
Но коль я слѣпъ и претыкаюсь,
Отчаянье въ невѣрiй край;
Всесильный, Ты мнѣ помогай!
и И бурный обуздая умъ,
Чего не можно мнѣ поняти,
Наставь въ томъ свѣтомъ благодати,
Чтобъ я средь золъ благоговѣлъ,
Благодаря тебя, терпѣлъ.
i Средь зѣльныхъ волнъ, мiрскихъ суетъ,
Дай силъ не чувствовать мнѣ бѣдъ!
к Дай меньше скорби ощущать,
Въ скорбяхъ собою обладать.
л Ты щедръ, отецъ щедроты Ты (1779 и 1783).
(И этотъ стихъ исправленъ Дмитрiевымъ).
м Какъ свѣтлый червь во тмѣ блеститъ (1779).
н Тамъ внемлетъ насѣкомыхъ Богъ.
Прошелъ мой вопль въ Его чертогъ (1779 и 1783).
о Се вѣра! — миръ душѣ моей! (1798).
п Терпѣньемъ духи укрѣпляешь (1779).
р Надлежитъ цѣль имѣть уму.
с Но льзя ль безъ Бога быть творенью (1779).
Но льзя ль быть безъ Творца творенью (1783).
(Этотъ стихъ окончательно исправленъ также Дмитрiевымъ).
т Онъ взглядомъ волны укрощаетъ (1779, 1783 и 1798).
у Теките, обымите вѣру (1779).
Грядите, обымите вѣру (1798).
// 76
[1] О времени сочиненiя этой оды есть нѣсколько различныхъ показанiй. По Остолопову (Ключь къ соч. Держ., стр. 24), она написана еще въ 1771 г.; по Объясненiямъ самого поэта — въ 1778, а въ Собесѣдникъ, гдѣ она была во второй разъ напечатана (1783, ч. II, стр. 29), замѣчено: «Сiя ода сочинена и напечатана въ 1779 году; но послѣ того г. сочинитель ее передѣлалъ такъ, какъ она здѣсь находится». Наконецъ въ Опытѣ Библiогр. Сопикова (ч. II, № 3133) показано, что она напечатана была отдѣльно въ 1776 г., а изъ этого можно бы заключить, что она тогда же была и сочинена. Но на Сопикова въ этомъ случаѣ полагаться нельзя, потому что время напечатанiя Читалагайскихъ одъ также означено имъ невѣрно, какъ будетъ объяснено въ своемъ мѣстѣ. Остолоповъ, писавшiй по воспоминанiямъ о томъ, что онъ слышалъ отъ поэта, легко могъ ошибаться. Показанiя самого Державина и издателей Собесѣдника близки одно къ другому; но, по нашему мнѣнiю, послѣднее заслуживаетъ болѣе довѣрiя потому, что ода дѣйствительно была напечатана 1779 г.: мы отыскали ее въ iюньской книжкѣ Академическихъ Извѣстiй за этотъ годъ (ч. II, стр. 182), а не въ С-петербургск. Вѣстникѣ, къ которому отнесъ ее Державинъ въ своихъ Объясненiяхъ, сказавъ, что она была напечатана въ томъ же году, какъ и написана.
По его словамъ, она была исправлена имъ при содѣйствiи Н. А. Львова, В. В. Капниста и А. С. Хвостова*, у послѣдняго въ домѣ, и прежде другихъ сочиненiй Державина прiобрѣла извѣстность. Въ вѣрности этого свидѣтельства мы не имѣемъ повода сомнѣваться, потому что съ 1779 г. талантъ нашего поэта въ самомъ дѣлѣ замѣтно развивается, и Успокоенное невѣрiе появилось незадолго до тѣхъ пьесъ, которыя въ С-петербургскомъ Вѣстникѣ обратили на себя общее вниманiе: въ сентябрѣ напечатана была одна На смерть князя Мещерскаго, въ октябрѣ Ключъ и т. д.
По Остолопову, Успокоенное невѣрiе было написано въ опроверженiе лжеумствованiй, которыя авторъ находилъ въ нѣкоторыхъ сочиненiяхъ того времени. Но намъ кажется вѣроятнѣе, что пьеса эта внушена Державину произведенiями тогдашней нѣмецкой литературы, направленными противъ вольнодумства. Во второй половинѣ прошлаго столѣтiя образовалась въ Германiи цѣлая школа поэтовъ, преслѣдовавшихъ невѣрiе (см. Geschichte der deuschen Dichtung Гервинуса, ч. IV, стр. 78 и 79); извѣстно, что нѣкоторые изъ этихъ писателей попадались и въ руки Державина. «Послѣ Читалагайскихъ одъ, переведенныхъ изъ сочиненiй Фридриха Великаго», говоритъ г. Бартеневъ, «это вторая попытка Державина излагать въ стихахъ философическiе предметы».
Ода Успокоенное невѣрiе вошла въ изданiя: 1798, стр. 35, и 1808, ч. I, XI.
Значенiе приложенныхъ рисунковъ (Олен.): 1) «Человѣкъ, надъ морской бездной висящiй, изображаетъ Невѣрiе. Ангелъ Вѣры показываетъ ему путь къ спасенiю, къ которому Невѣрiе обращаетъ свой взоръ при послѣднемъ уже часѣ погибели своей». 2) «Любовь, съ признаками Вѣры и Надежды, услыша мольбу и раскаянiе невѣрующаго, подаетъ ему руку помощи, избавляя его отъ водъ» (Об.).
* Къ этимъ именамъ онъ въ своихъ Объясненiяхъ присоединяетъ еще имя И. И. Дмитрiева, но очевидно ошибается, потому что знакомство его съ этимъ писателемъ начинается гораздо позже (Зап. Дмитрiева, Москвит. 1842, № 1, стр. 149 и 150).
[2] Средь юности моей неспѣлой.
Поэтъ говоритъ тутъ конечно не отъ собственнаго своего лица, а отъ лица человѣка вообще: когда онъ писалъ эти стихи, ему было уже 36 лѣтъ, и почти въ то же время онъ говорилъ (см. ниже, подъ этимъ же годомъ, оду На смерть кн. Мещерскаго, строфу 9):
Какъ сонъ, какъ сладкая мечта,
Исчезла и моя ужъ младость и проч.