<На рождение Великого Князя Михаила Павловича // Сочинения Державина: [в 9 т.] / с объясн. примеч. [и предисл.] Я. Грота. — СПб.: изд. Имп. Акад. Наук: в тип. Имп. Акад. Наук, 1864—1883. Т. 2: Стихотворения, ч. 2: [1797—1808 гг.]: с рис., найденными в рукописях поэта. — 1865. С. 150—155>
XXVII. НА РОЖДЕНIЕ ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ МИХАИЛА ПАВЛОВИЧА[1].
__
Куда, силъ грозныхъ воевода,
Надѣвъ огнепернатый шлемъ,
// 150
На бедро лучъ, съ небесна свода
Ты радужнымъ течешь путемъ?
Спустился, зрю, на полвселенну,
На Павловъ и Марiинъ домъ,
И къ отроку новорожденну
Осклабленнымъ приникъ лицомъ,
// 151
«Азъ есмь,» вѣщалъа, «кто равенъ Богу[2]!»
Дитя! симъ именемъ зовись;
Стань браней, мира на дорогуб;
Въ доспѣхи правды облекись;
Прими духъ мужества, духъ силы,
Лучъ свѣта, званье, образъ мой
И горняго паренья крылы:
Архангелъ я и пѣстунъ твой.
«Избраньемъ древле я корону
На предка твоего надѣлъ;
Недавно вслѣдъ отцу ко трону
Незримымъ спутникомъ летѣлъ[3];
Небесъ имъ поборала сила:
Прими!» — И лишьв свершилъ онъ рѣчь,
// 152
Порфира отрока покрыла,
И препоясалъ молнiй мечъ[4].
Едва почули громовержца
Перуны росски въ пеленахъ,
На нѣжный гласъ сего младенца
Въ трехъ-сотныхъг отдались громахъ[5];
Россiя блескомъ озарилась,
Усердiя къ царямъ полна:
Такъ свѣтлымъ токомъ слезъ покрылась,
Какъ сребрянымъ дождемъ луна.
«Подаждь, вселенной Вседержитель!»
Взываетъ къ звѣздной вышинѣ,
«Да юный молнiи носитель[6]
Михаилъ древнiй будетъ мнѣ!
Пресѣкъ нестройство тотъ, крамолу,
Началомъ славы былъ моей,
А сей, подпорой ставъ престолу,
Да царствуетъ въ сердцахъ людей!»
// 153
Уже хранителя небесна
Мой духъ вездѣ съ младенцемъ зритъ:
При люлькѣ, среди сна прелестна,
Надъ нимъ, простря крылѣ, стоитъ;
Эѳирную приноситъ манну;
Играетъ солнечнымъ лучомъ,
И въ грудь, на подвиги избранну,
Вливаетъ Божiй страхъ съ млекомъ.
То взводитъ онъ его на гору,
То ходитъ съ нимъ среди долинъ;
Его младому кажетъ взору
На высотѣ полетъ орлинъ:
Смотри, надъ доломъ какъ летаяд,
Онъ зритъ вкругъ змѣй и вержетъ громъ,
А тамъ, любовью нѣжной тая,
Птенцовъ жметъ кокошъ подъ крыломъ[7].
Иль учитъ: «Ты порфиророденъ,
Прямой твой долгъ есть долгъ небесъ:
И мiра царь есть рабъ Господень,
Взыщи премудрости словесъ:
Священна доблесть — право къ власти;
Лишь правда — надъ вселенной царь;
Благоволеньемъ къ смертныхъ части
Всевышнiй зиждетъ свой алтарь[8]». —
// 154
Отца и матери въ подобьи,
Бесѣдуетъ онъ часто съ нимъ;
«Ищи», твердитъ ему, «въ незлобьи
Ты образца дѣламъ своимъ:
Престола хищнику, тирану
Прилично устрашать рабовъ;
Но Богомъ на престолъ воззванну
Любить ихъ должно, какъ сыновъ[9]». —
Подъ кровомъ ангельскимъ, небеснымъ,
Отца и матери рукой
Расти, дитя, расти прелестнымъ,
А возмужавъ, явись герой!
Страна твоя сильна, преславна,
Обширно поле, гдѣ парить;
Нѣтъ въ мiрѣ царства такъ пространнае,
Гдѣ бъ можно столь добра творить!
а Вѣщаетъ: «есмь кто равенъ Богу (1798—1799).
б Стань браней мiра…
в «Прими!» — Едва…
г Въ трисотныхъ…
д Какъ зритъ онъ въ долъ, кругомъ летая,
Завидитъ змѣй и…
е …царствiя пространна.
// 155
[1] Род. 28 января 1798 въ С-Петербургѣ, ум. 28 августа 1849 года въ Варшавѣ. — Когда, по случаю рожденiя великаго князя, былъ выходъ во дворцѣ, то графъ П. В. Завадовскiй (Томъ I, стр. 256 и слѣдд.), въ то время сенаторъ, и О. П. Козодавлевъ, бывшiй тогда оберъ-прокуроромъ въ сенатѣ, вызывали Державина написать стихи на приращенiе царскаго семейства. Въ первый затѣмъ съѣздъ при дворѣ онъ привезъ эту оду и передалъ тому и другому по списку ея. Ода сдѣлалась извѣстна всему городу, и нѣкоторые стихи ея, особливо вторая половина 9-й строфы, возбудили большiе толки: по многимъ примѣрамъ строгихъ наказанiй за незначительныя вины, распространился слухъ, что и Державинъ пострадаетъ. Тогда онъ увидѣлъ малодушiе нѣкоторыхъ изъ своихъ прiятелей, особливо Козодавлева, который, бывъ отчасти причиною сочиненiя оды, боялся прослыть соумышленникомъ поэта. Въ слѣдующее воскресенье, прiѣхавъ въ придворный театръ, Державинъ встрѣтился въ дверяхъ съ Козодавлевымъ: этотъ, поблѣднѣвъ, бросился опрометью прочь, какъ отъ язвы, и во время представленiя, увидѣвъ его на скамьѣ передъ собою, пересѣлъ подальше, чтобъ не разговаривать съ нимъ. На первой недѣле великаго поста Державинъ съ женою былъ въ церкви: вдругъ, середи обѣдни, входитъ фельдъегерь и подаетъ ему толстый пакетъ. Жена обмерла отъ испуга, но Державинъ, распечатавъ пакетъ, нашелъ въ немъ золотую табакерку съ брильянтами при письмѣ Нелединскаго-Мелецкаго, объяснявшаго, что этотъ подарокъ Государь жалуетъ ему въ награду за его оду. На другой день онъ видѣлся съ Козодавлевымъ въ сенатѣ; тотъ, узнавъ объ оказанной Державину милости, первый бросился къ нему на шею съ лобызанiями и поздравленiемъ. Державинъ, отступя отъ него, сказалъ: «Поди прочь отъ меня, трусъ! Зачѣмъ ты намедня отъ меня бѣгалъ, а теперь ищешь?» (Зап. Держ., Р. Б., стр. 429, и Об.). Изъ примѣчанiя 1 къ Фелицѣ (Томъ I, стр. 130) видно, въ какихъ близкихъ отношенiяхъ другъ къ другу давно находились Державинъ и Козодавлевъ: это подтверждаетъ и переписка между ними. Подробнѣе о послѣднемъ въ бiографiи поэта. Здѣсь же не считаемъ умѣстнымъ входить въ какiя-либо разысканiя для повѣрки разсказа поэта о своемъ прiятелѣ. Ода эта была напечатана сперва отдѣльно въ Спб. въ императорской типографiи (мал. 4 д. л., 8 стр.), потомъ въ Аонидахъ 1798—1799 г. (кн. III, стр. 8), оба раза съ подписью Державинъ; въ изданiи 1808 г. см. ч. II, XIII.
[2] «Азъ есмь,» вѣщалъ, «кто равенъ Богу!»
т. е «азъ есмь Михаилъ»: это еврейское имя значитъ: кто подобенъ Богу (mi, кто; ka, намъ; êl, Богъ).
[3] Незримымъ спутникомъ летѣлъ.
«Императоръ Павелъ за два дня до празднованiя Архангела Михаила взошелъ по престолъ» (Об. Д.), именно 6 ноября, а 8 — Михайловъ день (см. выше стр. 26).
[4] И препоясалъ молнiй мечъ.
«Въ самый день рожденiя Михаила Павловича пожаловали его въ фельдцейхмейстеры, т. е. въ начальники молнiи россiйской, или артиллерiи» (Об. Д.).
[5] Въ трехъ-сотныхъ отдались громахъ.
«Рожденiе императорскаго сына возвѣщается обыкновенно тремястами выстрѣлами изъ пушекъ» (Об. Д.).
[6] «Да юный молнiи носитель и проч.
«т. е. да юный предводитель россiйскихъ силъ будетъ подобенъ царю Михаилу Ѳеодоровичу, пресѣкшему неустройство и бывшему началомъ славы россiйской» (Об. Д.). Выраженiе молнiи носитель ср. съ стихомъ 9-го куплета оды На освященiе Каменноостровского инвалиднаго дома (Томъ I, стр. 64): «Еще носителя дастъ шлема».
[7] Птенцовъ жметъ кокошъ подъ крыломъ.
«Такъ человѣколюбивъ, какъ пеликанъ или насѣдка, которая цыплятъ своихъ охраняетъ подъ распущенными своими крыльями» (Об. Д.).
[8] Всевышнiй зиждетъ свой алтарь.
«Авторъ думаетъ, что за благодеянiя только Божескiя воскурились алтари» (Об. Д.).
[9] Любить ихъ должно, какъ сыновъ.
«Сей стихъ великiй сдѣлалъ шумъ въ городѣ, ибо императоръ Павелъ весьма поступалъ строго или, лучше сказать, тиранически, что за всякiя бездѣлки посылали въ ссылку; то и заключила публика, что на счетъ его сiе сказано» (Об. Д.). За этимъ въ рукописи изложены нѣкоторыя подробности, уже вошедшiе въ 1-ое наше примѣчанiе къ этой одѣ.