1117. Къ А. Ѳ. Негри[1]. «На Званкѣ», 26 августа 1815.
М. г. мой, Александръ Ѳедоровичъ. Дружеское ваше письмо отъ 19 ч. настоящаго мѣсяца и при немъ разсужденіе о дружбѣ, Ѳемистія[2], получилъ и съ большимъ удовольствіемъ и то и другое прочелъ. Не говоря въ разсужденіи о важности мыслей и постепенности ходу въ изъясненіяхъ автора, я такъ удивился чистотѣ русскаго слога въ переводѣ вашемъ, что не могъ бы отъ самаго перваго знатока нашей словесности лучше сего требовать. Пріиму за большое одолженіе ваше, ежели вы дозволите прочесть сіе разсужденіе въ Бесѣдѣ любителей россійскаго слова въ моемъ разрядѣ. Вотъ вамъ нелестное доказательство оцѣнки моей труду вашему. Касательно письма вашего, то климатъ и порода ваша меня плѣнили: я тотчасъ увидѣлъ, что вы грекъ; по цвѣтущему вашему слогу въ самомъ семъ краткомъ начертаніи, я вижу себя, кажется, то на берегу Пенея, то на лугахъ темнейскихъ, то между журчащихъ ручьевъ двухолмистаго Парнасса; прельщаюсь яркими цвѣтами и упоевающими благовоніемъ. Поистинѣ, намъ сѣвернымъ уроженцамъ такая живость и прелесть слога въ пріятельскихъ отношеніяхъ совсѣмъ чужды. Я бы желалъ быть вами, или по крайней мѣрѣ умѣть по-гречески, дабы сбирать сладость съ греческихъ писателей и съ цвѣтовъ вашихъ; но кажется, этого быть никогда не могло (бы), хотя вы и подали тому примѣръ, что такъ научились по-русски. Благодарю за приписку стишковъ вашихъ, въ соотвѣтствіе которыхъ препровождаю свою бездѣлку. Переводъ вашъ для вышесказаннаго употребленія, ежели вы позволите, я у себя оставилъ. Крайне бы вы меня обязать изволили, ежели бы пожаловали ко мнѣ на Званку къ прошедшимъ моимъ именинамъ. Мы съ родными своими тотъ день очень весело проводили. Впрочемъ, пожелавъ вамъ и т. д.
__________
// С