Державина Д. А.

907. Къ Д. А. Державиной. Тосна[1], 21 іюня 1800.

Письмо твое, милый другъ, получилъ. Я слово свое сдержалъ и тебя не токмо до 10-го часа вечера дожидался, но и ночевалъ. Андрюшка уже въ 3-мъ часу поутру твое письмо привезъ. Теперь поѣду; а тебѣ, мой другъ, не совѣтую ѣхать; ибо уже ты меня не догонишь и надѣлаешь смѣху, что погонишься. Будь, ради Бога, только спокойна и береги себя для меня, а я для тебя буду себя беречь. Буду тебѣ съ каждой почты писать, гдѣ письма принимаютъ. Я, слава Богу, здоровъ и въ мысляхъ тебя цѣлую. Всѣмъ дѣтямъ моимъ[2] и пріятелямъ кланяюсь; постараюсь васъ поскорѣе увидѣть. Вѣрный твой другъ Г. Державинъ.

Ради Бога, не плачь и будь покойна; пиши ко мнѣ въ Витебскъ. Всѣмъ нашимъ роднымъ кланяюсь.

Я постараюсь скоро возвратиться, а теперь только того опасаюсь, что долго здѣсь простоялъ; ибо съ дороги со всѣхъ заставъ рапортуютъ, кто куда, откуда и когда поѣхалъ.

―――

908. Къ ней же. Новгородъ, 21 іюня 1800.

Дашенька, милый мой другъ. Я, слава Богу, доѣхалъ до Новагорода благополучно. Тутъ немного остановился чинить карету, которая очень часто ломается, и ѣсть уху, которую варятъ. Отсель поворочу на Порховъ и на Великія Луки по старой дорогѣ. Осипу Сергѣеву[3] я велѣлъ къ тебѣ письмы пересылать,

// С. 120

 

 

ежели ты будешь на Званкѣ, въ которую я не заѣхалъ: что мнѣ тамъ безъ тебя дѣлать? Будь, мой другъ, покойна; я тебя о томъ усерднѣйше прошу и будь хранима Богомъ. Вѣрный твой

Г. Державинъ.

Iюня 21, вечеръ, часъ 9-й.

Новогородъ.

Нашимъ роднымъ, домашнимъ и дѣтямъ моимъ богоданнымъ[4] кланяюсь.

―――

909. Къ Д. А. Державиной. Сольца[5], 22 іюня 1800.

Я, милый другъ мой, Дашенька, обѣдаю въ Сольцѣ, откуда и пишу. Это отъ Новагорода 80 верстъ. Въ Новѣгородѣ долго вечеръ простоялъ за починкою кареты. Между тѣмъ былъ у митрополита Гавріила. Уже очень древенъ становится[6]. Живетъ въ уединеніи. Надѣюсь къ вечеру быть въ Порховѣ. Это отъ Сольцы 10 верстъ. Слава Богу, здоровъ. Пожалуй-напиши мнѣ поскорѣе, какова ты въ своемъ здоровьѣ; адресуй уже письмо прямо въ Витебскъ, гдѣ, я думаю, оно меня и найдетъ. Живи и будь, ради Христа, покойна и здорова, хранима Богомъ. Кланяйся всѣмъ домашнимъ, роднымъ и дѣтямъ, а особливо дочерямъ[7], которыхъ цѣлýю ручки, а твои милліонъ разъ!

Дорога не очень суха, однако довольно покойна. Хлѣбà, слава Богу, покудова довольно хороши.

―――

910. Къ ней же. Великія Луки, 23 іюня 1800.

Здорова ли ты, другъ мой милый, Дашенька, ‒ а я, слава Богу, здоровъ. Доѣхалъ благополучно до Великихъ Лукъ и ничего

// С. 121

 

 

со мною не приключилось. Погода все стоитъ холодная: я графу[8] очень благодаренъ за капотъ, изъ котораго почти не выхожу. Будь, мой другъ, благополучна и хранима Богомъ. Вѣрный твой другъ

Державинъ.

Кланяюсь всѣмъ прежнимъ друзьямъ и дѣтямъ. Калякаю съ нѣмцемъ Блюмеромъ.

―――

911. Къ Д. А. Державиной. Витебскъ, 7 сентября 1800.

Дашенька, милая моя душа, хотя вчерась къ тебѣ писалъ съ нарочнымъ письмо, но и сегодня мнѣ къ тебѣ писать пріятно. Я, слава Богу, здоровъ. На прошедшей предъ симъ къ тебѣ почтѣ писалъ я подробно, зачѣмъ я здѣсь остановился: а именно, о повѣркѣ казенныхъ имѣній не прислали еще маршалы и коммиссары рапортовъ; однако, уповаю, скоро пришлютъ, то и поѣздка моя отсель отъ нихъ болѣе зависитъ. Теперь сижу и пишу о жидахъ[9]. Уповаю скоро быть, и именно къ 20-му числу; но ежели за вышеписанными рапортами[i] еще нѣсколько промедлю, то не сокрушайся. Я, слава Богу, здоровъ; но ежелибы, паче чаянія, что случилось, то я къ тебѣ пришлю нарочнаго; однако надѣюсь на Божью милость, что въ этомъ нужды не будетъ. Шкловскія дѣла меня не задержатъ[10]: я только отберу тамъ нѣкоторыя свѣдѣнія и безъ разсмотрѣнія ихъ отправлюсь въ Петербургъ. Сіе письмо привезетъ къ тебѣ человѣкъ покойнаго Зорича, отправленный отъ Неранжича по нѣкоторому дѣлу: то ты вели ему помѣститься у насъ въ домѣ, гдѣ-нибудь изъ опекунскихъ конторъ[11], или для Зоричевой конторы прикажи занять остальной манинькой

// С. 122

 

 

(sic) домикъ, за такія же цѣны, какъ и прочія. Въ мысляхъ тебя, мой сердечный другъ, милліонъ разъ цѣлую и поручаю тебя храненію Божію. Вѣрный твой другъ

Гаврилъ Державинъ.

Всѣмъ кланяюсь.

―――

912. Къ Д. А. Державиной. Витебскъ, 10 сентября 1800.

Милый другъ мой, Дашенька. Я еще пишу изъ Витебска; однако уже болѣе отъ меня отсель писемъ не жди: коммиссія моя приходитъ къ окончанію. Итакъ, хотя вчернѣ взявъ съ собою бумаги, отправляюсь въ Петербургъ, чѣмъ скорѣе, тѣмъ для меня пріятнѣе и лучше, ‒ однако, можетъ быть, не прежде 25 числа. Я знаю, что надобно поспѣшать мнѣ къ новой (должности)[12], которой ты радуешься, но я не очень. Часть преобширная; а я, право, такъ какъ прежде работать не могу. И отъ здѣшней коммиссіи не разъ голова вертѣлась; но слава Богу, я очень, очень здоровъ. Отъ тебя, душа моя, зависитъ отдать нищимъ сколько ты хочешь. Но только, ежели находишь состояніе наше лучшимъ, то сдѣлай лучшимъ и людское. Прибавь имъ харчевыхъ денегъ и жалованья ‒ по соразмѣрности. Я не знаю, какъ ты услугой довольна, а я очень: особливо Кондратьемъ. ‒ Денегъ у меня ежели не достанетъ, то можетъ быть ста два или три, и то не думаю. Но у меня бы еще и остались, да я двѣсти отдалъ тожъ бѣднымъ, а двѣсти въ долгъ Неранжичу, который отъ 200,000 руб. доходу опекунами доведенъ до того, что ни полушки нѣтъ денегъ и курьера въ Петербургъ не на что было отправить. Въ Шкловъ сегодня поѣду дни на 4, между тѣмъ какъ моя канцелярія теперь день и ночь трудится и обработываетъ мои приказанія. Вѣдь 50,000, душа моя, казенныхъ крестьянъ не такъ-то легко повѣрить и сказать, въ разстройкѣ они, или не въ разстройкѣ? а также и жидовъ преобразовать въ новый родъ жизни и какими

// С. 123

 

 

средствами доставить имъ пропитаніе, также вещь не бездѣльная, чтобъ дать о томъ мнѣніе ‒ а вы все кричите: что такъ долго, что тамъ дѣлать? Ну, да какъ бы то ни было, надѣюсь, другъ мой, скоро тебя обнять и разцѣловать милліонъ разъ. Между тѣмъ прошу Бога, чтобъ ты была здорова, и поручаю въ Его храненіе. Всѣмъ кланяюсь. Вѣрный твой другъ

Державинъ.

__________

1085. Къ Д. А. Державиной[13]. 18 мая (по полудни въ 3 часа) 1814.

Письмо твое, мой другъ, съ Васильемъ изъ Ижоры получилъ. Слава Богу, что ты здорова. Нѣтъ ничего, что тихо ѣхали: хоть не скоро, да здорово. Я, слава Богу, также здоровъ. Хорошо спалъ. Былъ сегодня у князя Голицына у обѣдни, гдѣ Филаретъ говорилъ проповѣдь. Слушала оную вся знать, — Разумовскіе, Кочубей, Горчаковъ, Гурьевъ, Козодавлевъ, Строгоновъ, Загряцкой (sіс), Апраксинъ и прочіе. Званъ обѣдать къ Государынѣ и сейчасъ ѣду. Будь, мой другъ, здорова. Не много бѣгай и не убейся въ суетахъ. Вчерась былъ у Ланской, у Кожевников(ыхъ). Сегодня съ Парашей (Львовой) кофе пилъ на балконѣ, утро было прекрасное. Остаюсь вѣрный твой другъ

Державинъ.

_________

1086. Къ ней же. 20 мая 1814.

Письмо твое, мой милый другъ, изъ Чудова получилъ. Кибиточника къ тебѣ велѣлъ отправить. Онъ мостиковъ съ прочими столярами не дѣлалъ; а какія-то другія мелочныя работы отправлялъ. Радуюсь сердечно, что ты здорова. Я, слава Богу, также. Обѣдалъ у Государыни благополучно. Она о тебѣ спрашивала. Ей сказалъ, что ты на Званкѣ и скоро возворотишься и опять поѣдешь. «Ну, да будетъ ли къ пріѣзду Императора?» Будетъ. — Она одобрила. И сама ѣдетъ въ четвергъ въ Павловское. Бесѣда

// С. 291

 

 

наша хорошо сошла съ рукъ. Ей были довольны, и Капнистъ нашъ, кажется, восторжествовалъ[14]. Вѣрный твой другъ

Державинъ.

(Приписка Прасковьи Николаевны Львовой:) Мнѣ хотѣлось, милая тетинька, хоть на дядинькиномъ пакетѣ мысленно поцѣловать Вашу ручьку и сказать вамъ, что мы всѣ слава Богу здоровы. Дядинька третьяго дни кушалъ во дворцѣ, но благодаря Бога ему это не вредно было и онъ совершенно здоровъ. Остаюсь истинно любящая племянница

П. Львова.

_________